Белая Ночь

Сережа глубоко вдохнул и, чтобы заставить себя успокоиться насколько получится, собирался медленно выдохнуть, но получилось прерывисто-рвано. Слишком сильно он был взволнован. Испокон веку узники, выходящие на волю, испытывали страх, что, когда им останется сделать последний шаг к свободе, их остановят. Мало ли по какой причине, найдут, не поленятся. Отволокут обратно. И закроют не успевшую приоткрыться дверь насовсем. Помимо упомянутого, было понятно, какой дурдом его ожидает по другую сторону последнего порога конкретно этого сумасшедшего дома. Дурдом из представителей СМИ, пугающе-слепящие вспышки, фиксирующие малейшую эмоцию дотошные камеры, микрофоны, которые норовят ткнуть прямо в лицо, бьющие наотмашь оглушительные крики. Теперь криков станет еще больше и радостно-приветственными будут далеко не все из них, кто-то и тухлятиной может запастись, чтобы радостно метнуть ею в него. Или обрезом из охотничьего ружьишка озаботиться, не исключено и такое. Однако волновало Сережу совсем другое, так сильно, что подкашивались ноги. Он словно очнулся только когда захлопнул за собой дверцу машины, вызывающе-огромного лимузина с непременным шофером в униформе за рулем. Это его напугало больше всего – понятно, что не шофер. У многих людей в стрессовом состоянии будто выпадают из сознания некоторые моменты, пока они действуют на автопилоте, что в его случае могло снова быть действительно страшным. - Хватит себя накручивать, - шепотом прикрикнул на себя Сергей, делая знак шоферу ехать. Впереди… Самое страшное? Свора журналюг кровожадно устремилась следом. И осталась не солоно хлебавши. Когда, в переплетении трудных для проезда полуразрушенных улочек Старого Города, печально знаменитый Чумной Доктор вдруг выскочил из своего миллиардерского авто, загородившего проезд всеми помпезными габаритами, и мигом исчез из глаз, уносимый, как на крыльях, байкером в черном, с головы в скрывающем лицо шлеме, до ног на педалях мощного «харлея». Стоило Сереже прижаться щекой к спине Игоря, обхватить его крепко руками через грудь, как абсолютно все страхи остались позади, а на губах появилась счастливая, как у не знающего бед ребенка, улыбка. Ну и чего он боялся вообще? Разговор все еще впереди, верно, но теперь ему отчего-то больше ничего на всем белом свете не страшно. Во тьме – тоже. Может, оно того и не стоило, но очень уж сильно им хотелось побыть только вдвоем в этот миг, которым не хотелось ни с кем больше делиться, даже самой крошечкой на смазанном фотоснимке хотя бы одного из них. Было стремно обговаривать детали «побега» под угрозой того, что все будет кем-то подслушано, записано и доложено наверх, хоть ничего противозаконного ими и не затевалось. И оно того тысячекратно стоило! Сергей впитывал в себя близость Игоря не просто всем телом, а всей душой, как изможденный странник драгоценную воду, без которой иначе бы ему погибнуть. Он помнил свой сон, или что это на самом деле было, оба сна, все три, включая полет над ночным Петербургом. Некоторое время он осторожно выяснял у Игоря, не приснилось ли тоже самое ему, ничем иным Сережа не мог для себя объяснить его внезапного появления. Да еще и с газировкой. С желанием как-то позаботиться о нем и хоть чем-то скрасить его участь. Это сумасшествие, конечно, с чего бы им смотреть одинаковые сны, такого вообще не бывает, и все же Сергей считал именно так, до тех пор, пока не убедился в обратном. Во время их «тюремных свиданий», Сереже ужасно хотелось дотронуться до Игоря… Со стороны – невзначай. Желание было еще острей, чем когда он чуть было не поцеловал его. И точно так же теперь он снова не мог себе позволить воплотить стремления сердца. Ведь прикосновение не было бы случайным, о чем он бы знал прекрасно, не важно, что так не подумал бы Игорь. Которого он любил и хотел… Так близко, как сейчас, они с ним не были никогда. Не считая то ли сна, то ли нет. - Были. – с тихим смешком, подхваченным и рассеянным ветром, одними губами произнес Сергей, которому вспомнилась их теснее сложно придумать близость во время драки, когда они едва не поубивали друг друга. Он прикрыл глаза, пожелав, чтобы эта минута длилась вечность, чтобы они так дальше и летели куда-то вдаль. Тут мотоцикл и начал притормаживать. А потом остановился.