Одна ночь и навсегда (One Night and Forever)

      Ночью в Ground Zero было тихо. Ти-Кей взял Карлоса за руку, пока они шли по территории, и потащил к одному из фонтанов, заменявших одну из упавших башен.              — Вот они. — Он указал на один раздел с именами. — Те ребята были папиной семьёй.              — Здесь особенно остро осознаёшь реальность произошедшего. Я тогда был ребёнком.              — Ты только смотрел по телевизору. Я видел дым из окна своей спальни.              — Представляю, как вам с мамой было тяжело не знать, жив ли ещё папа.              — На выяснение этого у нас ушёл весь день. Когда мы услышали, что двести пятьдесят вторая часть не зарегистрирована, подумали о самом худшем. А потом открылась дверь, и вошёл он, совершенно сокрушённый. — Стрэнд наклонился вперёд и положил руку на имя. — Капитан был папиным наставником. Он выступал за злобного дядю, которого у меня никогда не было.              Карлос усмехнулся, когда Ти-Кей перешёл к следующему имени.              — Макс, он разрешал мне раз за разом скатываться по шесту, когда бы я ни заглянул, и ещё там был Шеф. Прозвище такое. Он был поваром части. Готовил лучшие макароны с сыром на свете.       — Похоже, хорошая компания парней.              — Такими они и были. — Стрэнд вздохнул, просматривая имена старой команды. — В тот день они погибли как герои, и папу тоже называют героем, но он противится. Мол, настоящие герои не пережили тот день.              Карлос приобнял Ти-Кея за плечо.              — Я так злился на них.              — Почему?              — Они погибли, и папа стал другим. Через несколько дней его назначили капитаном двести пятьдесят второй, и он перестроил пожарную часть с нуля. Ему буквально пришлось начинать с самых основ. Он нанял в двести пятьдесят вторую много выживших из других частей и не раз предпочитал их семье. В большинстве случаев. Отчасти я думал, что если бы его команда не погибла, он бы так меня не забросил.              — Слушай, он же всё равно тебя любил?              — Ага, любит, — из его глаз покатились слёзы. — У него просто был тяжёлый период, а потом мама не выдержала. Подала на развод.              — Я уверен, что из-за одиннадцатого сентября рухнул не один брак.              Ти-Кей вздохнул, когда Карлос обнял его со спины.              — Ладно, пойдём куда-нибудь, где повеселее.              Ти-Кей усмехнулся.              — Точно? У меня на уме отвязное местечко.              — Покажи мне свой Нью-Йорк, Ти-Кей. Я уже согласился.              — Хорошо, — улыбнулся тот.

〄

      Он привёл Карлоса в ночной клуб, который совершенно точно больше подходил для красочной стороны Нью-Йорка. В Остине не хватало таких клубов. Он знал несколько, в которые ходил лично, но наверняка в Нью-Йорке было из чего выбрать. На танцполе Ти-Кей был отличным партнёром для Карлоса. Он идеально умещался между ног, когда они решили передохнуть в кабинке. Он узнал, что задняя часть клуба отличалась высокой степенью приватности. Настолько, что они с Ти-Кеем наверняка могли бы заняться сексом у стены. Он мог сказать, что Ти-Кей привык к такому сексу на скорую руку.              — Не здесь, — Карлос не дал Ти-Кею расстегнуть его штаны.              — Где тогда?              — У тебя?              — Я живу в заднице Бруклина.              Карлос застонал.              — А как насчёт номера?              — У меня ничего нет, — признался Карлос, пока Ти-Кей целовал шею.              — Вот для чего нужны круглосуточные аптеки. Где отель?              — Мидтаун. — Он оторвал Ти-Кея от шеи и впился в его губы. Ти-Кей издал стон, ухватив Карлоса за шею. — Я должен тебя заполучить, — он целовал Ти-Кея в шею, — но я хочу, чтобы всё было по-человечески.              — Блядь, ты не настоящий.              — Настоящий, тигр, — заверил он, прежде чем снова поцеловать.       Карлос заселился в «Хилтон» на Авеню Америк, и, к счастью для них, поблизости работала круглосуточная аптека. Туда пошёл Ти-Кей, а Карлос поспешил в отель, чтобы подготовить номер. Боже, он действительно решился на такое: собирался переспать с кем-то, кого встретил только шесть часов назад. Всего лишь минут через пятнадцать в дверь тихо постучали.