Жизнь взамен

- Ясно, что попытка ограбить Ушаньцзюй самоубийственна, - заключил Сяо Хуа прохладным тоном с оттенком чего-то кровожадного. – Они не проникли внутрь… но их и не поймали. Сяцзы считает, что их интересовал не антиквариат, а компьютер. - Кого могло заинтересовать это старое барахло? – возмутился Панцзы. – Это уже давно антиквариат. Наверное, Сяогэ пользовался таким в детстве. - Может дело не в компьютере, а в том, что в нем есть, - предположил У Се. Молчание Сяо Хуа говорило о том, что он согласен с таким выводом. Но что вору могло понадобиться? За последнее десятилетие У Се едва ли продал хоть что-то из антиквариата, не говоря уже о каких-то чересчур обидчивых или интересных клиентах. Он был гораздо больше сосредоточен на систематической мести. Тем не менее в этом компьютере были записи о сотрудниках. - Ван Мэн… - … в порядке, - опередил его Сяо Хуа. – Сяцзы уже проверил его. Он невредим, и на всякий случай получит вторую тень на ближайшие несколько недель, благодаря твоему дяде. Мы беспокоились не о Ван Мэне. Адрес У Се тоже был в этом компьютере. Ладно, несколько адресов У Се, но все они устарели или были поддельными. - Вы считаете, что вор искал меня. - Это нас беспокоит. В Ушанцзюй больше нет ничего интересного. - Ладно тебе, Сяо Хуа, не у всех есть семейная корпорация Се, некоторые из нас – люди попроще, - парировал У Се, в этот момент открылась дверь и вошел Чжан Цилин. Он выглядел таким же спокойным и собранным, как утром, совершенно неизменившийся после своей долгой прогулки. Чжан Цилин резко остановился, едва переступив порог, перенес вес на пятки, будто приготовился к бою, и его взгляд встретился со взглядом У Се, такой же темный, отчаянный и внезапный, как ночь, тяжело опускающаяся на горную вершину. Сердце У Се бешено забилось в ответ. - Что случилось? – потребовал объяснений Сяо Хуа. - Сяогэ вернулся с прогулки, - ответил Панцзы, и У Се увидел, как Сяогэ немного расслабился, когда понял, что напряжение в комнате не было вызвано какой-то непосредственной физической угрозой. – Что еще тебе известно? - Привет, Чжан Цилин, с возвращением, - сказал Сяо Хуа. Чжан Цилин подошел, встал рядом с У Се и коротко кивнул телефону, будто Сяо Хуа мог его видеть. Сяо Хуа продолжил: - Мы больше ничего не знаем, Сяцзы проверяет кое-какие зацепки, даже СюСю занялась расследованием. Я связался с Чжан Жишанем… У Се почувствовал внезапное напряжение Чжан Цилина рядом с собой. - …но он тоже ничего не слышал, - закончил Сяо Хуа. – У нас нет никаких зацепок. Вот поэтому я и звоню тебе. Ты знаешь кого-нибудь, кто хотел бы найти тебя или навредить? Нет. Они все мертвы. Но. Может, это не связано с событиями последних десяти лет? Существовал ли кто-нибудь, кого У Се знал раньше, кто мог бы разыскивать его сейчас? - В чем дело? – спросил Чжан Цилин. Прозвучало скорее как приказ ответить, а не как вопрос. Разум У Се, который напряженно перебирал знакомцев и их возможную враждебность, перескочил, как старая пластинка, от гнева в голосе Чжан Цилина. - Кто-то спрашивал об У Се в Ханчжоу. Прошлой ночью они ворвались в Ушанцзюй. Ничего не взяли, но кажется пытались найти актуальный адрес У Се. У нас нет ни единой мысли, кто бы это мог быть, - ответил Панцзы. Рот Чжан Цилина открылся и закрылся. Он выглядел, как ни странно, расстроенным. - А что насчет бывшей девушки, У Се? – спросил Сяо Хуа. – Или может бывшего парня? Злоумышленник не попал в поле зрения камер, нам действительно не с чего начать. - Может мне стоит съездить туда на пару дней, - предложил Панцзы. – Я знаю Наивняшку лучше, чем он сам себя, но его преследователь ищет не меня. Возможно, я смогу найти что-то, чего господин Хэй не заметит. - Панцзы, - предупредил У Се. Панцзы протянул руку и нажал на экран телефона У Се, отключая микрофон. – Вы оба, не надо на меня так смотреть, - сказал он, и У Се повернулся к Чжан Цилину, замечая, как тот бросает на Панцзы пугающе пристальный взгляд. - Это могло бы помочь, - признал Сяо Хуа, не подозревая о трехсторонней битве воли, происходящей в этот момент. - Кто-то должен поехать до того, как ситуация обострится, - надавил Панцзы. - Это не может быть У Се, а Сяогэ еще не готов к городу. Он вернул звук: - Я приеду, Сяо Хуа. Скоро увидимся. - Увидимся, - последовал прохладный ответ Сяо Хуа. – Я продолжу платить Сяцзы, чтобы он не ленился. Чжан Цилин, присмотри за У Се. Он повесил трубку. Телефон был тяжелым в вытянутой руке У Се, батарея нагрелась от звонка. У Се сомкнул пальцы на корпусе и крепко сжал. Ему хотелось швырнуть эту проклятую штуку через весь дом, влепить в стену, пока телефон не разлетится вдребезги. Это не принесет ему никакой пользы. Он заставил свои пальцы расслабиться и сунул телефон обратно в карман. - Пойду собираться, - сказал Панцзы и направился в заднюю часть дома. У Се так и не закончил мыть посуду. Рукава его рубашки, закатанные до локтей, все еще были мокрыми. Он в отчаянии коснулся влажной ткани, забыв что его предплечья обнажены, забыв, кто находится рядом с ним. А когда вспомнил, замер. У Се видел облаченный в черное торс Чжан Цилина в пределах досягаемости своей руки, молния его толстовки была наполовину расстегнута, тонкий хлопок рубашки выглядывал из под нее. У Се медленно поднял глаза и обнаружил, что Чжан Цилин смотрит прямо на него, его бессмертные глаза были напряжены. Не было никакого шанса, что он не заметил шрамы. Но У Се все равно осторожно развернул влажный рукав, прикрывая руку. - Пока меня не было, - сказал Чжан Цилин. У Се ждал, но тот, казалось, закончил, нахмурившись, как будто тупик в лабиринте застал его врасплох. У Се не мог не заметить морщинки, появившиеся на его красивом лице. Время никогда не могло оставить следов на лице Чжан Цилина; само его существование принудительно держало его в состоянии «чистого листа», стирая воспоминания. У Се тщательно запомнил рисунок этих морщинок, словно пометки на карте. - Когда меня не было, тебе пытались причинить боль? – осторожно спросил Чжан Цилин. - Только клан Ван и большинство из Девяти Врат, - не удержался от усмешки У Се. Чжан Цилин не смеялся. Вместо этого он потянулся к шее У Се. У Се держался совершенно неподвижно, боясь этого прикосновения, боясь помешать ему. Он редко позволял кому-то прикасаться к нему так интимно; на самом деле только Панцзы было позволено положить ему руку на плечо или внезапно обнять. После всего, что случилось, он больше никому не доверял. Он доверял Чжан Цилину. Два длинных пальца Чжан Цилина легли на горло У Се ниже кадыка, легко, словно перышко, касаясь над ключицами. Было щекотно, но смеяться не хотелось. Он сглотнул и почувствовал, как пальцы Чжан Цилина скользнули по его горлу, нежно, как крылья бабочки, касаясь его кожи. Чжан Цилин нахмурился, все его нестареющее внимание сосредоточилось на одном конкретном месте на шее У Се, где кожу стянул шрам. У Се почувствовал это внимание, как увеличительное стекло, фокусирующее солнце, тепло распространилось от его горла прямо в кровь. Пальцы Чжан Цилина нежно скользили по линии шрама, пока не достигли сонной артерии У Се, которая билась чаще, чем обычно. Там они задержались, так что У Се чувствовал их в биении своего сердца, легкие, но такие весомые, что он не мог дышать, не мог стоять спокойно… Дверь спальни Панцзы открылась в конце коридора, и Чжан Цилин убрал пальцы от горла У Се. У Се постарался не наклониться вперед, следуя за ними, постарался успокоить свое бешено колотящееся сердце. Он надеялся, что Чжан Цилин не опустит глаза. Туда, где было болезненное и унизительное давление на молнию брюк У Се. Он двинулся, одергивая подол рубашки, чтобы скрыть свое унижение, как раз в тот момент, когда Панцзы вошел в коридор с чемоданом в руке. - Ты уходишь прямо сейчас? – удивился У Се. - Я могу уйти сейчас или через час, какая разница? Чем скорее мы решим эту проблему, тем лучше. Отвези меня на железнодорожный вокзал, ладно, Наивняш? - Я отвезу тебя в аэропорт, - ответил У Се. - Это слишком далеко, - махнул рукой Панцзы. – Просто отвези меня на вокзал. И купи билет, раз уж на то пошло. - Я и на самолет тебе билет куплю, - отозвался У Се. – Или еще лучше - не буду покупать тебе никаких билетов и ты останешься дома. - Наивняш, - прервал Панцзы, - это уже решено. Ты будешь моими водителем или нет? *** До железнодорожного вокзала был час езды: У Се выбрал их убежище таким образом, чтобы помимо всего прочего, его было трудно найти. Он хотел приватности в течение долгого, уединенного отпуска. - Я тоже должен ехать, - заключил У Се, когда они прибыли к вокзалу, одинокому маленькому зданию неуместно современной архитектуры на фоне необитаемой горы. – В конце концов, это мое дело. Панцзы, казалось, решил применить стратегию полного игнорирования У Се: - Это мило, - сказал он. – Сяогэ, передай мне бутылку воды. Долгая поездка на поезде подобна восхождению в гору, нужно хорошенько подготовиться. Еда, вода, одеяла… - Это даже не стоит того, чтобы ехать, - не сдавался У Се. – Мелкий грабитель в Ушанцзюй – ничто после последних пары лет. Сяо Хуа мог бы справиться с этим самостоятельно, ему просто нравится делегировать полномочия Сяцзы. - Подбираешь аргумент? – поинтересовался Панцзы, в его голосе звучало веселье. Он принял бутылку от молчаливого Чжан Цилина на заднем сидении. – «Мне нужно идти», «никому не нужно идти» – ты противоречишь сам себе. «Я не хочу, чтобы ты уходил», - подумал У Се, но слова застряли у него в горле. Панцзы хлопнул его по плечу и сжал на мгновение, затем вышел из машины. У Се открыл свою дверцу, и машина качнулась, Чжан Цилин сделал то же самое. - Ох, Сяогэ! – воскликнул Панцзы, У Се обошел машину и обнаружил, что Панцзы заключил Чжан Цилина в объятия, как только тот вышел вслед за ним. Подбородок Чжан Цилина лежал на плече Панцзы, но это все, что было видно, остальное терялось в пальто и объятиях Панцзы. Слишком много прикосновений, подумал У Се, поморщившись; Чжан Цилин отстранился бы с холодным, далеким взглядом. Руки Чжан Цилина с усилием высвободились из объятия Панцзы и обхватили его спину. Подбородок уперся в плечо Панцзы, брови нахмурены, пальцы впились в пальто. У Се почувствовал, как внутри у него все сжалось, слишком чужеродное, чтобы дать этому название. Было неприятно, словно кислое молоко на языке. Это ощущалось как обида или… ревность. Он затоптал эту мысль, как только она возникла, стыд вскипел в нем от самой этой мысли. Он не имел права ревновать, особенно того, кто никогда ему не принадлежал. - Мы так недолго были вместе и вот снова расставание, - сказал Панцзы, - но я обещаю, что скоро вернусь, если ты сперва пообещаешь меня дождаться. Позаботься о Наивняшке, хорошо? Панцзы отпрянул первым, хлопнув Чжан Цилина по плечам с такой силой, что тот качнулся взад-вперед вместе с прикосновением. Затем Панцзы повернулся к У Се и раскрыл ему объятия, приподнимая одну бровь. Будто У Се мог отказать ему в этом. Он позволил поглотить себя, как это было с Чжан Цилином, но он не мог найти в этом никакого утешения. - Будь осторожен, - попросил он. - Не о чем беспокоиться, - ответил Панцзы, - помнишь? И… помни, что я сказал. У Се позволил ему уйти. Пока Панцзы прощался с У Се, Чжан Цилин вытащил из багажника его чемодан. У Се старался не чувствовать укола предательства, когда Чжан Цилин вручил чемодан Панцзы, а затем безропотно перенес обильные выражения его благодарности. На станцию уже въезжал поезд, изгибаясь, словно серебряный дракон на фоне трепещущих листьев горы. Панцзы еще раз попрощался с ними, У Се стоял рядом с Чжан Цилином и смотрел, как их друг вошел в пустое здание вокзала из стекла и стали и сел в поезд. Гулко прозвенел звонок на станции, а затем поезд тронулся, металлически просвистев между деревьями. У Се остался стоять рядом с Чжан Цилином, их снова осталось двое. Он попытался подавить волну беспокойства, охватившую его при виде уходящего поезда. Все было не так, как раньше: Панцзы не исчез в каком-то адском измерении на десять лет, он просто поехал в Ханчжоу. У Се мог написать ему хоть прямо сейчас. - Давай поедим, - сказал Чжан Цилин. Неожиданный голос вместе с неожиданными словами вытряхнули У Се из его мыслей. Он не смог удержаться от смеха. - Уже скучаешь по Панцзы? – спросил он. – Пойдем, мне кажется, я видел ресторан в той стороне. *** В непосредственной близости от железнодорожного вокзала было несколько ресторанов, построенных, как предположил У Се, в тщетной надежде на туристов. Они были такими же пустыми, как стеклянная станция, но его это вполне устраивало. Было два разных заведения с лапшой, одно выглядело так, будто там подавали какую-то западную еду – возможно, бургеры, но это было трудно определить по избытку рекламных фотографий с едой, выставленных в окнах. У Се посмотрел на Чжан Цилина, который, прищурившись, разглядывал тонкие облака над головой, и выбрал меньшее из двух заведений. Помещение было крошечным, вероятно, бывшая гостиная хозяина, наскоро переделанная в обеденную зону, нежели что-то изначально предназначенное под ресторан. Владелец – невысокий пожилой мужчина с щербатой улыбкой, который был крайне рад их видеть – усадил их у окна. Чжан Цилин скользнул в кресло у стены. У Се сел напротив него, спиной к остальной части ресторана, все поле его зрения занимал Чжан Цилин. - Тебе угрожает опасность? – спросил Чжан Цилин. - Нет, - ответил У Се. - Се Юйчень думает, что ты в опасности? У Се открыл рот, чтобы опровергнуть это, но помедлил. Сяо Хуа звонил ему, и не один раз, дважды. И он нанял Хэй Яньцзина для этой работы; если оставить в стороне их личные отношения, Хэй Яньцзин был довольно дорогим вложением. - Возможно, - признал У Се. – Я не знаю, почему. Все это звучит, как обычное преступление. Вор, вероятно, не осознает, на кого он нацелился. Сяо Хуа стал чрезмерно меня опекать. - Почему? - Почему что? - Господа, - сказал владелец ресторана, появляясь из-за плеча У Се так внезапно, будто спустился с потолка. – Добро пожаловать! Что я могу для вас сделать? У Се медленно разжал пальцы на ноже на поясе, куда потянулся на чистых инстинктах: - Воды. Спасибо. - Конечно! – просиял владелец, щербато улыбаясь, и повернулся, чтобы уйти. - Подождите! – окликнул У Се. – У вас есть чай? Газировка? - Да, сэр. У нас… - Нам по одному каждого вида, - сказал У Се. Владелец помедлил: - По одному… - По одному из ваших видов газировки и чая, - уточнил У Се. Улыбка владельца несколько померкла, будто странный заказ У Се заставил его задуматься, желанными клиентами были его гости или серийными убийцами. Вся соль была в том, что У Се оказался и тем, и другим. - Сейчас организуем, сэр, - ответил наконец владелец и удалился. Как только он ушел, Чжан Цилин спросил: - Почему Се Юйчень стал чрезмерно тебя опекать? У Се потерял нить разговора. - Почему Сяо Хуа… я не знаю. Эти десять лет были непростыми. Он усмехнулся этому преуменьшению, чувствуя себя незащищенным, находясь спиной к двери ресторана и перед взглядом Чжан Цилина, снимающим с него слой за слоем. На этот раз У Се был настороже и услышал, как подошел владелец. Даже если бы он этого не сделал, легкое движение темного взгляда Чжан Цилина с лица У Се на что-то прямо над его левым плечом насторожило бы его. - Вот, господа, - произнес владелец с немного натянутой улыбкой и начал выставлять чашки с подноса на стол. У Се с Чжан Цилином сидели в молчании несколько минут, пока стол между ними заполнялся разнокалиберными стаканами и кружками. - Могу я предложить вам что-то из еды? – спросил владелец. У Се посмотрел на Чжан Цилина. Чжан Цилин посмотрел на У Се. - Лапшу, - постановил Чжан Цилин. - Мы будем любое ваше лучшее блюдо, спасибо, - сказал У Се владельцу. Тот ушел в еще большем замешательстве, чем раньше. Как только это произошло, У Се сказал: - Слушай, Сяогэ, у тебя же не было чая или газировки за… в общем, как долго ты не пил колу? Ему пришлось протянуть руку между стаканами, чтобы взять колу, лед звякнул о стекло. - Я не помню, - ответил Чжан Цилин. Конечно, нет. Память Чжан Цилина была как минимум ненадежной; у У Се сложилось впечатление, что он вспомнил большую часть важных событий своей жизни к тому времени, когда обменял ее на У Се, но, возможно, незначительные детали так и не вернулись. Какое жестокое существование, подумал У Се, злой на весь мир, Предел, на того, кто бы ни сделал это с Сяогэ; Чжан Цилин мог вспомнить свое жестокое предназначение, но не вкусную еду. Он протянул стакан Чжан Цилину, который спокойно принял его, коснувшись пальцев У Се. Его кожа была горячей на контрасте с кожей У Се. У Се тут же отдернул пальцы, его желудок сделал сальто. - Ну, - сказал он, - попробуй. Может здесь найдется что-нибудь, что тебе понравится. - Ты тоже, - сказал Чжан Цилин. Тоже? У Се нахмурился. - Я знаю, что мне нравится, - сказал он, а затем понял, как это прозвучало. – Я имею ввиду… Чжан Цилин выбрал кружку и, к счастью, протянул ее ему прежде, чем У Се окончательно запутался в собственных неуклюжих объяснениях. У Се взял ее – это был чай; кружка была теплой в его руках. О. Сяогэ хотел поделиться. Тепло в руках согрело сердце У Се. Но когда он отпил из кружки, чай оказался горьким и незамысловатым, как скудный пейзаж отдаленного заснеженного горного склона. *** Владелец был весьма счастлив увидеть кредитную карточку У Се, и еще более счастлив, когда понял, что они уходят. У Се было интересно, какое впечатление он произвел, если даже незнакомец в ресторане чувствовал себя неловко после всего пары минут общения с ним. Неужели все, что У Се сделал за последние десять лет, оставило пятно на его коже; запах смерти, который Панма однажды ошибочно приписал Чжан Цилину? У Се взглянул на Чжан Цилина и понадеялся, что он не почувствовал этого запаха. Чжан Цилин, казалось, не разделял опасений У Се. Он шел рядом с ним обратно к их припаркованной машине, засунув руки в карманы толстовки и подняв лицо к солнцу. Его кожа была гладкой – время никогда не смогло бы оставить на ней свой след – но в уголках его глаз было что-то светлое. Там была улыбка, подумалось У Се, - словно девушка прошла мимо, оставив после себя только сладость духов. Поездка домой прошла в тишине. Чжан Цилин с безмятежным выражением лица наблюдал за проплывающими за окном окрестностями. Один раз У Се попросил его проверить телефон на наличие сообщений от Панцзы. Их было несколько, и У Се уточнил, какие конкретно сообщения от Панцзы его интересуют, что серьезно уменьшило объем текста, который нужно было прочитать Чжан Цилину. Панцзы похоже добрался до пересадочной станции без происшествий, и сейчас садился на поезд, следующий в Ханчжоу. - Нужно купить тебе телефон, - сказал У Се. – Чтобы ты мог звонить нам, если тебе что-то понадобится. И чтобы Панцзы мог писать тебе напрямую, вместо меня. Тишина. У Се, не отрывая взгляд от дороги, услышал, как телефон возвращается в держатель. - Хорошо, - ответил Чжан Цилин. В душе У Се поселилось облегчение. Остаток пути они проделали в тишине. *** Следующие несколько дней были мирными, такими, о которых У Се только осмеливался мечтать в предыдущих десять лет. У Се работал в саду с Чжан Цилином или гулял по лесу с Чжан Цилином, ел с Чжан Цилином, убирался с Чжан Цилином, наблюдал за Чжан Цилином из дома, пока тот стоял в саду и смотрел в никуда. Это должна была быть идиллия, но с каждый днем У Се чувствовал, как становится все более и более напряженным. Панцзы был в порядке… он писал У Се каждые пару часов, иногда о том, что ничего не нашел, иногда присылал фото еды или (незабываемое) с Хэй Яньцзином в цветочной шляпе. Но отсутствие Панцзы, даже безопасное и счастливое отсутствие, ощущалось так, будто У Се не хватало руки. Он все время тянулся, чтобы ухватить что-то, и только в последний момент вспоминал, что этого нет. Молчание Чжан Цилина тоже беспокоило У Се. Он всегда был немногословным, У Се не забыл. Но его беспокоило то, как он замирал, уставившись в никуда. Это напомнило У Се о тех первых неделях после того, как он утратил память в Тамуто и был таким потерянным и одиноким. Неподвижное сидение и ничегонеделание, когда У Се знал, что что-то не так, даже если точно не знал, что именно, неизбежно ввергали его в беспокойство, которое не могли рассеять даже работы в саду. На четвертый день после ухода Панцзы У Се понял, что ему следует делать. Он работал над своим проектом тихо и скрытно, чему немало поспособствовал тот факт, что Чжан Цилин в тот день отправился на одну из своих долгих, уединенных прогулок. Он погрузился в этот проект с головой, пока Чжан Цилин отсутствовал, чувствуя облегчение от того, что занят делом. И когда на закате Чжан Цилин вернулся, У Се как раз закончил. Он некоторое время смотрел на флэшку на своей ладони, когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Это казалось… казалось таким незначительным, несмотря на все усилия, которые У Се вложил в эту идею. Маленькая, легко потерять. Его охватило сомнение: может следует переспать с этой мыслью и оценить свою идею свежим взглядом на следующее утро? Он услышал, как Чжан Цилин тихо идет по коридору к его спальне, и решил: нет, это не может ждать. Что если завтра наступит день, когда все рухнет, как У Се постоянно казалось? Он встал, повинуясь импульсу, и начал обыскивать свою комнату в поисках шнурка или цепочки. Чжан Цилин постучал в дверь. - Одну минуту, - откликнулся У Се. – Проголодался? Я могу что-нибудь приготовить. Или ты можешь, если хочешь. Он попытался скрыть сомнение в своём голосе. У Се не был уверен, что Чжан Цилин умеет готовить, по крайней мере, не сверх того, что было необходимо для выживания. Ощутимая пауза за дверью, казалось, подтверждала истинность этой догадки, но в конце концов У Се услышал тихие шаги Чжан Цилина по направлению к кухне. Примерно в тот же момент он нашел небольшой шнурок в своих вещах. Он развязал его и продел сквозь отверстие в маленькой флэшке, получая самодельное ожерелье. Он снова завязал узелок, крепко. Затем оглядел получившуюся конструкцию, лежавшую у него на ладони, и почувствовал себя еще более глупо, чем до этого. Теперь уже слишком поздно. У Се сомкнул пальцы на флэшке и отважился выйти на кухню. Чжан Цилин стоял там, перед ним на столе лежала упаковка с курицей. Он очень серьезно хмурился, глядя на нее, будто пытался вспомнить решение сложной головоломки в гробнице. От внезапно нахлынувшей безмерной любви к нему у У Се закружилась голова: этот хмурый взгляд, слишком объемное черное худи, два длинных пальца, неуверенно лежавших на упаковке с курицей, будто он нащупывал нужный рецепт. У Се стоял неподвижно, почти сбитый с толку силой этого чувства, десятилетием тоски и горя, на которые здесь и сейчас ответил Чжан Цилин, стоявший на их кухне, озадаченный видом замороженной птицы. Чжан Цилин поднял глаза и его хмурый взгляд смягчился при виде У Се. У Се не мог говорить из-за океана эмоций, которые захлестнули его, поэтому просто протянул сжатый кулак, с которого свисал шнурок, флэшка была прижата к его влажной ладони. Чжан Цилин подошел ближе, в его глазах стоял вопрос. У Се раскрыл ладонь и вложил флэшку в руку Чжан Цилина. Кончики пальцев Чжан Цилина задели нижнюю сторону его запястья, и он вздрогнул. - На случай, если ты когда-нибудь забудешь, - пояснил У Се. – Я сделал это для тебя… здесь все, что мне показалось важным сохранить. Все записи о твоем прошлом, которые я смог найти. Карты. Фотографии меня и Панцзы… наши номера телефонов, адреса, и еще информация, как связаться с Сяцзы, Сяо Хуа или СюСю. Чтобы, если ты забудешь, ты всегда мог вернуться домой. Чжан Цилин уставился на флэшку в своих руках. Затем от отвернулся от У Се, пересек комнату и уселся на диван. У Се последовал за ним, смущение разгоралось у него в груди. Неужели он перешёл черту? Нет, это было что-то полезное. Он ни к чему не обязывал Сяогэ… он помогал ему так, как Чжан Цилин просил его раньше. Это же не было слишком, так ведь? Он присел рядом с Чжан Цилином и начал: - Ты… Движение руки Чжан Цилина было молниеносным, прежде чем он смог закончить говорить, она сомкнулась на запястье У Се. Слова замерли у него в горле: хватка была теплой и крепкой, твердой и абсолютно нерушимой. Не то, чтобы У Се когда-либо хотел ее разрушить. Молча, одной рукой Чжан Цилин накинул шнурок себе на шею. Флэшка повисла поверх толстовки, как раз на уровне его сердца. Облегчение заставило У Се почувствовать слабость. У него получилось. Хоть что-то он сделал правильно. - Что это такое? – спросил Чжан Цилин. У Се дал ему только флэшку. Он проследил за взглядом Чжан Цилина и обнаружил, что тот остановился на шрамах под своей ладонью. Все удовольствие У Се погасло, как затушенный водой костер. Он знал, что Чжан Цилин заметит… он знал, что Чжан Цилин уже заметил… но бессмысленно наделся, что он, возможно, никогда не спросит. Было множество вещей, которые Чжан Цилин осмыслял самостоятельно и никогда не говорил об этом вслух. У Се надеялся, что и это станет одним из них. Он не знал, что это означает для Чжан Цилина, поэтому решил объяснить: - Пока тебя не было, - сказал У Се, тщательно подбирая слова, чтобы и не скрыть свой стыд и не выставить его слишком напоказ для пристального взгляда Чжан Цилина, – я натворил… много всего. Я облажался во многом, и другие люди пострадали из-за этого. Он кивнул на свою руку, на шрамы, наполовину скрытые рукой Чжан Цилина: – Каждый для тех, кого я подвел. Рука Чжан Цилина больно сжалась вокруг запястья У Се, но прежде чем он успел среагировать, хватка ослабла. Чжан Цилин протянул свободную руку и обхватил ладонь У Се. Он задрал рукав У Се, затем коснулся шрамов на его руке так же, как касался шрама на его шее недавно: двумя пальцами, медленно и бережно, словно запоминая каждый дюйм покалеченной кожи. Все внимание У Се было сосредоточено на этой единственной точке. Семья Ван в полном составе, воскрешенная в виде кровавых зомби, могла бы ворваться в дом, и он все равно не смог бы отвести взгляд. Чжан Цилин переместился к следующему шраму, поднимаясь выше, как по лестнице, и склонился над его рукой. У Се не видел его лица, но чувствовал его дыхание, теплое и влажное на сверхчувствительной коже У Се. Ему хотелось отдернуть руку, хотелось теснее прижаться к этому нежному прикосновению. Он не мог пошевелиться и был подозрительно близок к слезам. Чжан Цилин добрался до последнего шрама, двигаясь все так же медленно и осторожно. У Се охватил иррациональный ужас, что он уберет руку и отодвинется на невыносимое расстояние. У Се заговорил, думая только о том, чтобы отвлечь Чжан Цилина, чтобы тот не отстранялся: - Я повстречал человека с такими же пальцами, как у тебя, пока тебя не было. Чжан Цилин оторвал взгляд от шрамов У Се, но не убрал руку. - Чжан Жишань, - объяснил У Се, с трудом разбирая, что несет - пальцы застыли рядом с чувствительной кожей на сгибе его локтя. – Твой кузен… он тебе не нравится, да? - Я ему не доверяю, - ответил Чжан Цилин и безжалостно убрал свою руку. У Се сглотнул боль от этой потери, отдаленного эха агонии, которую он чувствовал, когда очнулся на горе Чанбайшань и обнаружил, что Бронзовые врата запечатаны: - Почему? - Чжан Жишань работал с Чжан Цишанем, - ответил Чжан Цилин. – Я обращался к ним за помощью. Чжан Цишань работал на Это. Я провел в санатории Голмуд двадцать лет. И, судя по всему, не по своей воле. Ужас, пронизавший У Се, затмил тоску по прикосновениям и вызвал тошноту. Жизнь Чжан Цилина была холодной и пустой, как горный склон. У Се хотел, чтобы часть той жизни, которую он делил с ним, была чем-то более тёплым, безопасным и счастливым. Но У Се мог ему предложить только массу сортов газировки и флэшки, полные воспоминаний. Что ещё У Се мог ему дать из того, что мог пожелать Чжан Цилин? Что-то из речи Панцзы всплыло в мыслях У Се: что никто и никогда не хотел от Чжан Цилина ничего, кроме его крови, физической силы или его титула; что Чжан Цилину и в голову не приходило ожидать от других чего-либо, кроме этих вещей. У Се вспомнил, как Чжан Цилин высвободил руки, чтобы только ответить на объятия Панцзы, и осмелился попросить о чем-то, что, как он молился, не было вконец эгоистичным. - Сяогэ, - сказал он, - сегодня прохладно. Посиди со мной немного? Взгляд Чжан Цилина был непостижимым и темным. Но он кивнул. У Се сидел, прижавшись плечом к Чжан Цилину, тепло его тела проникало сквозь рубашку и наполняло его тем самым покоем, который ускользал от У Се всю неделю. У Се знал, что позади них курица, должно быть, разморозилась и капает на стол, холодное мясо отогревалось в тепле. Вес на плече У Се стал тяжелее, и когда он осмелился взглянуть в сторону Чжан Цилина, увидел, что его голова тоже склонилась к У Се, как будто ее притягивала сила, превосходящая гравитацию. Его взгляд был опущен, и У Се не мог видеть ничего, кроме его ресниц. Пальцы Чжан Цилина медленно двинулись, чтобы снова остановиться на запястье У Се. У Се не мог нормально вдохнуть. Он закрыл глаза и постарался выровнять дыхание, тепло Чжан Цилина доверчиво прижималось к его боку. Он чувствовал себя более умиротворенным, чем за все предыдущие 10 лет, и в то же время более живым, сосредоточенным на этом моменте, в этом единственном моменте, где не было ничего, кроме Чжан Цилина, и того, как его собственное поверхностное дыхание едва сдерживало его самоконтроль… В третий раз за несколько недель телефон У Се завибрировал входящим звонком. Это встряхнуло его, сместив Чжан Цилина, трясущимися руками У Се вытащил гребаный телефон из кармана; он собирался убить Сяо Хуа, или Сяцзы, или… Панцзы, который звонил ему, что ж, он собирался убить Панцзы… - У Се, - начал Панцзы, когда У Се принял звонок и бросил быстрое приветствие, – не делай глупостей, когда услышишь, что я тебе скажу. Все разочарование У Се растворилось, не оставив после себя ничего, кроме холодной решимости сделать все, что только потребуется. - Панцзы, - ответил У Се и услышал эту холодность в собственном голосе, - в чем дело? - Хорошая новость в том, что я очень близко подобрался к тому, кто тебя преследует. Еще более хорошая новость в том, что я в порядке, а скоро буду в еще большем порядке. - А плохие новости? Панцзы вздохнул: - Я в больнице с Хэй Сяцзы и сломанной ногой. Рука У Се крепче сжала телефон, пока он не почувствовал, как твердые края впиваются в ладонь и пальцы. Издалека он услышал возмущения Хэй Яньцзина: «Почему ты так сказал? Звучит, будто мы мою ногу сломали и я держу ее в руках. Это твоя нога тут сломана, бестолковый!». У Се проигнорировал его. Он посмотрел на Чжан Цилина, сидевшего достаточно близко, чтобы слышать весь разговор, и обнаружил в его глазах тот же холодный гнев, который ощущал в своей груди. - Я еду в Ханчжоу, - сказал У Се.