Смерть и жизнь

Всю землю до горизонта застилают мертвые тела, от запаха крови трудно дышать, а темнота ночи давит со всех сторон. Сяо отстраненно смотрит на свое копье, покрытое алыми пятнами. —Господин, зачем вы убили моего папу? Девочка лет шести, судорожно сжимающая в руке окровавленную куклу, смотрит на адепта полными слез глазами. Сяо не успевает придумать, что ей ответить, как слышит новый голос: —Убийца! Мой муж был простым рыбаком! За что ты убил его!?— истошно кричит молодая женщина, сверля его ненавидящим взглядом. Сяо пятится от них, но на этом выжженном поле появляется все больше людей, обвиняющих его в смерти своих близких. С каждым мгновением их крики и плач становятся все громче, и Сяо зажимает уши руками, продолжая отходить назад, но это не помогает сделать шум хоть немного тише. Он чувствует боль в районе живота, опускает глаза и видит перед собой ту самую девочку, которая подала голос первой. Только теперь вместо куклы в ее руках нож, вонзенный в тело Сяо, а вместо слез в глазах жажда убийства. —Ты заплатишь за все… ты заплатишь. Убийца! Эти слова из уст ребенка звучат страшнее всего. Толпа вокруг подхватывает их, окружая адепта в кольцо. Сяо распахивает глаза и садится на постели, тяжело дыша. Холодный ночной воздух колышет легкую ткань занавески, лунный свет, пробивающийся в окно, освещает комнату крестьянского дома, куда их пустили переночевать хозяева, в благодарность за спасение их повозки от атаки хиличурлов. Чжун Ли мирно спит рядом. Во сне его лицо похоже на статуи Гео Архонта в Ли Юэ— спокойствие с оттенком равнодушия. В жизни он совсем не такой. Сяо осторожно, чтобы не разбудить его, встает с кровати и подходит к окну. Почти все звезды закрыты облаками, ледяная гора на горизонте навевает неприятные воспоминания. Картину скрашивает только мотылек, стучащийся в стекло. Луна заставляет его серые крылья выглядеть почти белоснежными и переливаться в ее свете. «Глупое насекомое. Открытое окно в нескольких сантиметрах от него, а он все стучится в никуда…» отстраненно думает Сяо, все же открывая и эти створки. Мотылек поспешно устремляется прочь, словно хочет сам добраться до света луны. Теперь в спальне открыты все окна, так что порывы ветра, ничем уже не сдерживаемые, врываются в комнату, заставляя адепта зябко поежиться, подхватывают какие-то бумаги со стола, пытаясь унести их на улицу. Сяо понятия не имеет что это за бумажки, но будет нехорошо отплатить хозяевам за доброту потерей важных документов, так что он, выругавшись себе под нос, идет их собирать. Ветер будто играет с ним, подхватывая бумаги именно в тот момент, когда Сяо почти дотянулся до них, и унося их прочь. Ему все же удается их поймать, но когда он раскладывает их на столе, Сяо чувствует взгляд в спину. Обернувшись, адепт видит, что Чжун Ли, конечно же разбуженный этой возней, сидит на постели, с интересом наблюдая за ним. —Я тебя разбудил? Прости.— тихо говорит Сяо, возвращаясь к кровати. —Ерунда. Лучше скажи почему ты не спишь в такое время. У нас на завтра много планов, ты же помнишь. Чжун Ли мягко улыбается ему, но глаза серьезные, смотрят на адепта так, что хочется от этого взгляда спрятаться. —Просто ветер поднялся, ничего особенного. Уже ложусь спать снова.— Сяо прекрасно знает, что сегодня больше не заснет. Чжун Ли прекрасно знает, что Сяо врет ему. Ночные кошмары давно были для него привычным делом. Только когда адепт был один, было проще. Он же не человек, обходиться без сна может долго, а объяснять ничего никому не надо. Но теперь… —Сяо…— выдыхает Чжун Ли, устало потирая переносицу,— ты… ладно. Я не давлю на тебя. Мы можем поговорить об этом потом. Он снова спокойно улыбается, опускаясь на подушки. —Только сейчас правда поспи. И… не бойся, Сяо. Ты в безопасности. Я буду здесь. Сяо не может заставить себя посмотреть на него, поэтому просто опускается на кровать рядом, закрывая глаза. Он правда постарается поспать. Может быть, осознание того, что Чжун Ли рядом, правда сможет защитить его. Ведь завтра действительно будет тяжелый день. Один алхимик из Ли Юэ, знакомый Чжун Ли, очень просил их добыть для него слизи разных слаймов для экспериментов. В городе снова судачат о том, что в округе появляется все больше Лагерей хиличурлов, а значит с этим тоже надо разобраться. Нужно еще зайти на постоялый двор— расплатиться с хозяйкой по старым долгам. Она часто позволяла Сяо занести деньги потом, и сейчас пришла пора отдать ей все, ведь они с Чжун Ли собираются в дальнее путешествие. А еще Чжун Ли хочет перед отходом зайти к паре старых знакомых из числа адептов, и Сяо, конечно, совершенно не против. Да, завтра будет долгий день. Но сейчас почти успокоившийся ветер тихо шелестит бумагами на столе, за окном стрекочут насекомые, а Чжун Ли лежит рядом, готовый защитить от любых кошмаров. Небо на горизонте окрашивается розовым, начинают свои песни самые ранние пташки. Чжун Ли смотрит на Сяо, лежащего на постели рядом. Его лицо наконец-то выражает только спокойствие, на губах легкая улыбка. Ему точно снится что-то хорошее. Чжун Ли не хочет лезть к нему в душу. Адепт должен довериться ему сам, когда будет готов. И когда-нибудь время придет. А пока нужно просто дать ему привыкнуть к новой жизни. Но сейчас обо всем этом думать совсем не хочется. Хочется только смотреть. Взгляд падает на оголенное плечо Сяо, покрытое затейливыми узорами татуировки, на его лицо (он немного жмурится под солнечными лучами, и свет бликует на ресницах), на волосы, беспорядочно раскиданные по подушке. Чжун Ли не может удержаться и осторожно проводит по ним кончиками пальцев. Сяо тут же открывает глаза, растерянно моргая. —Нам пора вставать?— сонно спрашивает адепт, поднимая голову. —Нет… просто я люблю тебя. Сяо замирает на несколько секунд, глядя на Чжун Ли широко распахнутыми глазами, и он успевает на секунду пожалеть о том, что сказал это сейчас. Но на лице Сяо появляется счастливая улыбка и он расслабляется в его руках, устраиваясь удобнее и сонно шепчет ему в грудь: —Я тоже тебя люблю.