Вольно, студент Чон

      Чонгука потряхивало. Он видел, каким жадным, голодным взглядом скользнул по нему Тэхён, не пропустил, как хищно раздулись его ноздри от резкого выдоха, чувствовал запах выделяющейся смазки, от которого под языком скапливалась слюна. Тот смотрел на него так, словно мысленно уже разложил на этом самом пледе и оттрахал во все дыры, и этого было вполне достаточно, чтобы его собственный член затвердел и теперь неприятно упирался в ширинку.       Но Тэхён медлил. Продолжал сидеть на месте, сжимая пальцами несчастный бокал, и словно бы пытался удержать себя в руках. Чонгук этого допустить не мог, а потому подлил масла в огонь, выдав:       — Я готовился, — выпалил и, тут же смутившись, добавил уже куда тише: — В смысле, прямо совсем готовился.       — Чонгук-и, — восхитительно низким голосом, с нотками приятной хрипотцы, — ты же понимаешь, что я буду сверху, да? Уверен, что сможешь это принять, альфа?       — Сегодня я смог принять в себя три собственных пальца в душе, представляя, что это ваш член. Такой ответ подойдёт? — чуть смелее заявил он, облизав пересохшие от волнения губы.       Это было непросто. Преодолеть свою природу, подготовиться к тому, что его сегодня отымеют в ещё девственную задницу — альфья натура протестовала против этого. Но потом Чонгук осознал, что важнее не сам факт предстоящего секса, а то, с кем этот самый секс будет. При мысли, что Ким Тэхён прижмёт его к матам и будет мощными толчками вбиваться в распростёртое тело, Чонгук залил собственную руку спермой. А после пальцы один за другим вошли, почти не встречая сопротивления мышц, он настолько хотел сделать всё, как следует, что тело откликалось на это желание.       — Изводишь, — довольно пророкотал Тэхён. — Иди ко мне, — добавил мягко, протянув руку. А Чонгук, сидящий ровно напротив, вложил свою ладонь в чужую и, наплевав на лежащие по центру пледа тарелки с фруктами, так и пополз по ним послушным щеночком.       Свой привычный дерзкий нрав Чонгук отодвинул на второй план. Сейчас ему хотелось быть до безобразия покорным, ведомым, полностью отдаться в чужую власть, и он, придвинувшись к Тэхёну, встал рядом на колени, ожидая следующего приказа. Внутри всё клокотало от предвкушения, а тёмный взгляд омеги, скользящий по нему, заставлял изнывать от нетерпения.       Отставив бокал в сторону, Тэхён повторил позу Чонгука и, не касаясь его руками, склонил слегка голову и провёл носом от самой его ключицы к мочке уха, с шумом втягивая в себя воздух.       — Как же ты пахнешь…       Чонгук на это лишь тихо всхлипнул и прикрыл глаза. Ему было мало одного мимолётного касания, но он не шевелился — хотел, чтобы Тэхён похвалил его за покорность.       — Так тяжело дышишь, студент… — продолжал искушать омега. — Интересно, сможешь ли быть таким же тихим и спокойным, когда я войду в тебя?       — Н-никак нет, сэр, — дрожащим голосом прохрипел Чонгук. Он точно знал, что не сможет молчать. Он уже был буквально в шаге от того, чтобы начать умолять взять его, но всё ещё держался — на одном честном слове, не иначе.       — Умница, — похвалил Тэхён, приподняв его лицо за подбородок. — Знал бы ты, как я хочу услышать, как ты кричишь подо мной. Но мы в академии, Чонгук-и, помнишь? И ты не должен сильно шуметь, — Чонгук заворожённо кивнул, наблюдая за тем, как взгляд омеги скользнул по его лицу вниз, и всего на секунду прикрыл веки, позволив себе представить, каково это — целоваться с Тэхёном. Но не успел толком зацепиться за эту мысль, как почувствовал на своих губах чужие — слегка обветренные, но при этом всё равно очень мягкие. Не сдержав тихого стона, он приоткрыл рот и чуть не спустил в штаны, почувствовав влажный язык омеги. Тэхён целовал его с жадностью, очень мокро, кусаясь и зарываясь пальцами в волосы и притягивая ближе к себе. А Чонгук только и мог, что ёрзать на коленях, потому что на крепко стоящий член больно давила ширинка, и цепляться руками за крепкие плечи омеги.       — Мне кажется, ты сегодня хорошо постарался и заслужил, чтобы тебя тщательно вылизали, да, Чонгук-и? — оторвавшись, мурлыкнул Тэхён, опустив обе руки на его ягодицы и с силой сжав их.       — Пожалуйста, я старался, д-да… — залепетал Чонгук, потянувшись за ещё одним поцелуем. Его настолько крыло от происходящего, от того, что перед ним — Ким Тэхён, его преподаватель, омега, в которого он влюблён и, возможно, взаимно, что почти не воспринимал, что ему говорили. Он просто тянулся за лаской и был заранее согласен принять всё, что ему готовы дать, и отдать всё, что попросят.       — Ну-ну, — остановил его Тэхён, приставив палец к влажным от слюны губам. — Ты получишь мой язык, но, — тот слегка толкнулся указательным пальцем в послушно приоткрытый рот, — не сюда. Давай, мой хороший, разденься для меня, — попросил с лаской в голосе, от которой Чонгук едва сдержал новый позорный всхлип.       Ему всегда нравилось, как Тэхён мог одним своим грязным и резким словом обезоружить, заставить сгорать от стыда и чувствовать себя до сумасшедшего возбуждения униженным, но Чонгук никогда бы не подумал, что ласка и похвала от него будет работать так же. Он был готов буквально на всё, лишь бы Тэхён сейчас продолжал говорить с ним таким тоном, лишь бы продолжал хвалить и называть сладким «Чонгук-и», потому что крышу от этого срывало напрочь. Поднявшись, он бросил взгляд вниз — к сидящему у его ног Тэхёну — и едва не подавился воздухом, видя, с какой жадностью и обожанием тот на него смотрит.       — Неужели ты смущаешься? — сладко поворковал Тэхён. — Ну же, студент, снимай с себя эти ненужные тряпки и покажи мне, как хорошо ты готовился к нашему свиданию, — сделав акцент на последнем слове, мягко приказал тот.       Чёрт. А Чонгук ведь и правда готовился так, как ни для кого и никогда. Поэтому, поборов смущение, схватился за пуговицу на джинсах, расстегнул её, вжикнул молнией и медленно спустил штаны до колен. Услышав довольный, поощряющий рокот, приложил усилия для того, чтобы стащить эти раздражающе узкие джинсы совсем, и отбросил их в сторону, вместе с носками, оставшись только в чёрной футболке и белых боксерах, на которых спереди уже проступало влажное серое пятно от выделяющейся смазки.       — Полностью, Чонгук, — потребовал Тэхён, и от этого приказного тона его будто током прошибло. А тот продолжил, смягчившись: — Покажи мне себя. Ты же такой красивый. Самый красивый, — продолжая его нахваливать. Чонгук уже и сам не понимал, смущается ли он на самом деле открываться сейчас перед омегой, либо же провоцирует на комплименты и похвалу, которые ему так необходимы. После признания в чувствах всё казалось куда более интимным, чем было до этого. Даже простой факт обнажения заставлял его краснеть, а если взять в расчёт то, каким безумным и голодным взглядом пожирал Тэхён каждый его открытый участок кожи, то смущение становилось ещё сильнее. Но, тем не менее, Чонгук всё же снял с себя футболку, бросив её под ноги, а затем взялся за край боксеров, неуверенно потянув их вниз. — Вот так, мой хороший, продолжай, — хрипло похвалил его Тэхён, после чего шумно выдохнул через нос, когда Чонгук выровнялся и встал перед ним совершенно нагим. — Хочу вылизать тебя так мокро, чтобы твоя задница хлюпала от моей слюны.       — Пожалуйста, — жалобно протянул альфа, заломив брови, и вновь опустился на колени перед Тэхёном. И этот жест был больше похож на мольбу, чем на способ оказаться ближе, поскольку терпеть уже было невозможно. Он настолько тёк, что с его болезненно возбуждённого члена смазка капала прямо на край пледа, собираясь в лужицу. Казалось, ещё немного, и он кончит только от одних слов и пронизывающего взгляда омеги.       — Повернись ко мне спиной, ляг грудью на плед, — пробасил Тэхён, на что Чонгук всхлипнул и на секунду зажмурился, пережидая волну удушливого стыда. Достаточно лишь представить, в каком виде он предстанет перед омегой, чтобы сгореть от смущения. Альфа… задом кверху. Раскрытый, растянутый, умоляющий о члене. А Тэхён, наверняка, играючи читая все его эмоции на лице, добил: — И широко разведи руками ягодицы. Хочу видеть, насколько ты готов быть раскрытым для меня. — О, он готов. Медленно-медленно, чувствуя, как полыхают щёки, он сделал так, как ему велели: развернулся и, уткнувшись щекой в мягкую ткань, чуть расставил колени, призывно выпятив задницу и разведя пальцами упругие половинки в стороны, услышал позади себя тяжёлый вздох, смешанный с тихим стоном. От этого восхитительного звука ещё одна капля предэякулята тонкой ниточкой стекла с пунцовой головки.       — Какой послушный, — вновь похвалил Тэхён, едва ощутимо проведя подушечкой пальца по чуть раскрывшейся дырке. — Что ты чувствовал, когда трахал себя в душе, Чонгук-и? Тебе было хорошо? — тот склонился, придвинувшись лицом ближе к часто сокращающемуся анусу, и слегка подул на него, вызвав у Чонгука тихий всхлип.       — Чувствовал, что мне мало этого. Я хотел ваш член глубоко в себе, сэр, — покорно ответил альфа, прикрыв глаза и прислушиваясь к собственным ощущениям. Его натурально вело от того, насколько уязвимым и открытым он был. А от мыслей, что его сейчас вылижут — вылижут, как омегу, подготавливая к сексу, хотелось совсем уж позорно хныкать и просяще вертеть задом.       — Умница, — прозвучало ласково. — И ты его обязательно получишь, но пока… — Тэхён резко замолчал, а затем Чонгук почувствовал, как влажный язык широко лизнул его между ягодиц, отчего он немного дёрнулся, уходя от будоражащего прикосновения, но омега сразу притянул его за бёдра обратно и почти что прорычал: — Не рыпайся.       Чонгук послушно замер и сорвался на громкий стон, больше походивший на скулёж, когда Тэхён смачно присосался к его дырке, втягивая нежные края ануса губами. От необычных ощущений внизу живота разлилась лава, настолько он был возбуждён от всего происходящего. А омега продолжал изводить его: то мокро вылизывал слегка раскрытый вход, издавая развязные хлюпающие звуки, то толкался языком внутрь, отчего Чонгука буквально подкидывало на месте. Колени то и дело норовили разъехаться в стороны, приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержаться на них, а влажные пальцы, развратно раздвигающие ягодицы, периодически соскальзывали, за что Чонгук каждый раз получал звонкий шлепок по заднице, эхом разносящийся по залу.       Слюны было настолько много, что она стекала вниз по мошонке, оседая каплями на уже безобразно смятом пледе, и смущающе хлюпала от того, как смачно Тэхён его вылизывал.       — Ты такой вкусный… Так идеально раскрываешься для меня, — опаляя горячим дыханием сокращающийся анус, прошептал Тэхён. А затем Чонгук почувствовал, как тот отдалился, после чего и вовсе поднялся на ноги. Повернув голову, прижатую щекой к полу, он посмотрел на омегу — тот был весь раскрасневшийся, с зарумянившимся лицом и измазанным в слюне подбородком, а его припухшие губы так восхитительно поблёскивали от влаги, что из груди Чонгука невольно вырвался протяжный стон, стоило только вспомнить, что эти самые губы только что с ним творили. — Посмотри на себя… Так покорно выпрашиваешь член. Самый послушный и жаждущий альфа, — пророкотал Тэхён, заставляя вновь растечься лужей от пробирающего стыда.       Пока Чонгук наблюдал за тем, как тот раздевается — медленно, изящно и до чёртиков возбуждающе, — он не смел двигаться. И от этого его снова пришибло. Он — альфа — стоял сейчас перед Тэхёном на коленях с выпяченной вверх задницей, лицом в пол и с пошло раздвинутыми в стороны ягодицами. То, в какой он позе находился, и то, как хищно при этом омега впивался в него взглядом, пока избавлял себя от одежды, сводило с ума.       Но то, что Чонгук увидел следом, заставило его и вовсе плаксиво захныкать. Омега вновь опустился на колени, завёл увитую татуировками руку себе за спину, запрокинул голову вверх, оголяя покрытую испариной шею, и так сладко простонал, что тело едва не свело судорогой оргазма. Ему не нужно было всё идеально видеть, чтобы понять, что произошло — Тэхён ласкал себя, собирая пальцами собственную смазку. А после, размазав её между ягодиц Чонгука, вновь со вкусом присосался к его анусу, вылизывая теперь ещё более мокро.       — Пиздец… — хныкая, протянул он, вжимаясь задом в лицо Тэхёна. Его буквально трясло от происходящего, сознание уплывало, а в голове набатом стучала лишь одна мысль — кончить. Как можно скорее, иначе он точно сойдёт с ума. — Пожалуйста, сэр. П-пожалуйста, — бормотал он несвязное, и сам уже не совсем понимал, о чём просит: о языке, всё ещё глубоко толкающемся в его дырку, о члене, которого он так жаждал, или о пальцах — длинных, красивых, — которые до одури хотелось ощутить в себе.       — О чём просишь, альфа? — Тэхён провоцировал, прекратив вылизывать, и теперь кружа подушечкой пальца у чуть раскрытого от ласки входа.       — Х-хочу вас… В себя.       И едва он успел договорить, как тело прошило новой волной удовольствия. Тэхён толкнулся кончиком пальца внутрь, раскрывая податливые стенки, и слегка надавил.       — Ты такой мокрый. Но, кажется, недостаточно, да? — ухмыльнулся тот и вновь завёл руку себе за спину.       Отпустив свои ягодицы, Чонгук опёрся ладонью о плед и, приподнявшись, обернулся, голодно глядя на то, как Тэхён заламывает брови и прикусывает нижнюю губу в наслаждении. Ему было не видно, что именно тот делал, но понять не составило труда, да и смазка, запах которой Чонгук глотал и глубоко втягивал носом, отчётливо хлюпала, пока омега вгонял в себя пальцы.       — Ким-сонсэнним, — подрагивающим голосом взмолился Чонгук, — можно я?..       Как сильно ему хотелось вновь ощутить вкус этой смазки и заменить пальцы Тэхёна своими, чтобы почувствовать, как плотно его сдавит мышцами — не передать словами.       — Нет, — ответил Тэхён, — сегодня, — выделяя интонацией это слово, — я тебя трахаю, Чонгук-и. — И чёрт его знает, за какую эмоцию хвататься: то ли сокрушаться от того, что не разрешили, то ли полыхать восторгом от намёков, что этот секс — не единоразовая акция, то ли в который раз скулить из-за чуть протяжного «Чонгук-и», от которого срывало крышу. — Хотя… Ты же поможешь мне?       — Да, — ляпнул он, прежде чем вообще успел задуматься о том, какая именно помощь нужна Тэхёну.       — Иди сюда, — поманив рукой.       Чонгук неловко выпрямился, чувствуя, как дрожат его бёдра, и, развернувшись, подполз к Тэхёну, окончательно сбивая плед в неопрятную кучу.       — Такой нетерпеливый, — тот усмехнулся. — Мне нравится, какой ты послушный.       — Мне тоже, — признался, отводя глаза. Ну а смысл скрывать, когда у него на лице всё написано? Чонгук не понимал, как можно одновременно течь от хлёстких, уничижающих оскорблений и сходить с ума от похвалы, если он делает всё, как надо. Но его тело реагировало одинаково, а он сам ни за что бы не смог выбрать, что ему нравилось больше.       — Я вижу, — словно вторя его мыслям. И, усмехнувшись, произнёс: — Хочу наполнить твой рот.       Блять.       А если он уже наполнен слюной?       — Хочу, — продолжил Тэхён, — чтобы ты набрал полный рот моей смазки, — и, подняв руку, сжал пальцами его щёки, надавливая. — Но не смей глотать. Справишься? — всё, на что его хватило — это согласно дёрнуть подбородком. И гулко сглотнуть. — Тогда приступай, — и, отпустив его, Тэхён развернулся, изогнулся в пояснице, так что теперь Чонгук мог отчётливо видеть, как тот вгоняет в себя два пальца.       Он залип.       Несколько секунд просто наблюдал за тем, как расходятся мышцы от каждого движения, как гладкие стеночки ануса сдавливают пальцы, неохотно пропуская их внутрь, а смазка густыми каплями стекает от каждого толчка.       — Долго смотреть будешь? — вернул его в реальность насмешливый голос.       — Я… — Чонгук вскинулся. — Простите, сэр. — И буквально рухнул грудью на скомканный плед, придвигая лицо к хлюпающей заднице Тэхёна. Было не очень удобно, приходилось вытягивать шею, но это последнее, что волновало Чонгука. Подрагивающими руками вцепившись в приятно-округлые ягодицы, он сильнее развел их в стороны и со стоном присосался к мокрой дырке, прямо поверх пальцев Тэхёна. От чужого стона его снова прошибло током, но он старательно, не отвлекаясь на собственный скулёж, продолжал наполнять рот омежьей смазкой, не заботясь, что часть её стекала по подбородку и капала на пол — настолько много её было.       Вкусно. Так чертовски вкусно. До такой степени, что он едва не выл от желания проглотить и вылизать всё до последней капли, но было нельзя.       — А теперь, — Тэхён вынул из себя пальцы и выпрямился, отчего Чонгук плаксиво захныкал, — теперь сплюнь мне на руку. Только медленно, — тот протянул раскрытую ладонь к подбородку альфы и длинными пальцами размазал свою же смазку по и без того измазанному влагой лицу. — Ты испачкался, — добавил насмешливо, растянув губы в лёгкой улыбке.       А Чонгук снова завис, в который раз поражаясь красоте Тэхёна. Так и не разрывая зрительного контакта, он совсем немного склонил голову, открыл рот и дал смазке возможность самой стечь на пальцы омеги. Та вязкими каплями капала с губ и кончика языка, пока Тэхён жадно наблюдал за этим, задержав дыхание. Чонгук и сам не дышал — его крыло настолько, что он готов был захлебнуться в собственной слюне и эмоциях, что придавливали его к полу, не давая шанса сделать даже малейший вдох. Он был уверен, что со стороны выглядел беспредельно грязно: обнажённый, стоящий на коленях перед омегой, со стекающей с языка смазкой, зная, что она предназначена для того, чтобы его на ней же и трахнули. Но ему было настолько же стыдно, насколько и хорошо.       — Блять… — выругался Тэхён, а затем схватил Чонгука за подбородок, не дав возможности сомкнуть челюсть, наклонился и со вкусом коротко засосал его всё ещё высунутый язык, с силой втягивая кончик губами. — Когда-нибудь я трахну твой очаровательный рот. Глубоко, Чонгук-и. Так, чтобы ты давился моим членом, но продолжал насаживаться своим горлом, что скажешь? М? — прошелестел тот, оторвавшись.       — Да. Пожалуйста. Пожалуйста, — заломил брови Чонгук. От одной картины, нарисованной воображением, его тело задрожало, а коленки пришлось с силой свести вместе. Он слишком долго балансировал на грани оргазма, отчего внизу живота тянуло с лёгкой болью, но даже и думать не смел прикоснуться к себе и довести дело до конца. Чонгук хотел кончить от члена омеги глубоко в себе.       Опустив лицо Чонгука, Тэхён присел на плед, вытянув ноги вперёд, и приглашающе похлопал по бёдрам:       — Иди ко мне, Чонгук-и, — мурлыкнул.       А когда альфа дополз к нему и встал лицом к лицу, так, что его колени оказались по обеим сторонам от чужих бёдер, Тэхён, не дав присесть, завёл руку за спину Чонгука и щедро смазал между его ягодиц своей же смазкой. Толкнулся внутрь, совсем немного, самым кончиком пальца, но и этого хватило, чтобы Чонгук заскулил. Он попытался податься назад, чтобы насадиться глубже, но омега протестующе зарычал, пальцами второй руки ощутимо сжав его сосок, и строго приказал:       — Пока я трахаю тебя, ты покорно принимаешь и не дёргаешься, понял?       — Так т-точно, сэр, — проблеял Чонгук, подавляя в себе желание вновь опуститься на пальцы. Понимал, что действует опрометчиво для первого раза, ну а что? Зря растягивал себя в душе, что ли? Хотелось поскорее почувствовать больше, глубже и грубее, но Тэхён продолжал осторожничать, что тоже вызывало новые волны возбуждения. О Чонгуке заботились, и это оказалось чертовски приятно.       Из груди вырвался новый стон, когда он ощутил, как в него толкнулся палец на одну фалангу. Чонгук непроизвольно сжался, но тут же расслабился и всхлипнул от того, как влажный язык омеги закружил у его торчащего и чувствительного соска. Ему казалось, что он попросту не выдержит — слишком много стимуляции. Сквозь накрывающие его ощущения, Чонгук не сразу сообразил, что Тэхён уже несдержанно трахал его пальцем, вгоняя тот до основания, и не заметил, как от каждого сильного толчка его выгибало дугой, а с губ слетал стон, больше походивший на жалкий скулёж. Он слишком давно об этом мечтал.       — Мне нравится, как ты скулишь и всхлипываешь, альфа, — ещё сильнее распалял его Тэхён своим бесконечно восхитительным низким голосом. — Нравится видеть тебя таким жаждущим и умоляющим о большем, — втягивая в рот набухший сосок, рокотал тот, параллельно проталкивая в анус Чонгука второй палец. И, совсем немного погодя и растянув податливые стенки, не жалея, задвигал ими так быстро, что альфа краснел, слыша, как его дырка бесстыдно хлюпала от каждого движения внутри. — Ты так прелестно звучишь, — подметил омега, ускорившись.       — Ещё, пожалуйста, ещё, — взмолился Чонгук и тут же вскрикнул, когда Тэхён больно прикусил его сосок.       — Хочешь мой член? — протянул омега, выйдя из него и приставив к растянутому и слегка припухшему входу уже три пальца. — Уверен, что сможешь его принять? — вновь толкнулся, но уже осторожнее, чуть медля.       — Смогу, — заверил его Чонгук, стараясь звучать твёрдо, но не сдержал громкого стона, почувствовав, как восхитительно расходятся стенки его ануса под давлением пальцев, и как по телу проходят разряды тока от каждого попадания по чувствительной простате.       Его трахали несдержанно, грубо и быстро — так, как он хотел, но это всё равно не то. Чонгук был уверен, что горячий, пульсирующий член будет ощущаться в нём куда лучше, а потому продолжал позорно умолять взять его, чем вызывал у Тэхёна снисходительные смешки. Было стыдно, но он так сильно хотел кончить именно от члена, что наплевал на свою альфью сущность, выпрашивая и выпрашивая.       — Просто посмотри на себя, — пристыдил его Тэхён, вскинув глумливый взгляд на раскрасневшееся лицо, — ты так жалобно просишь мой член, — и чуть погодя, добавил: — Но мне это нравится. Весь ты, Чонгук-и, нравишься. Такой невероятно красивый, послушный альфа.       Ох, чёрт. От признания и похвалы член Чонгука призывно дёрнулся, а с головки ещё сильнее потекла смазка, что заставило его вновь стыдливо покраснеть и проскулить. Он буквально сходил с ума от этой разницы: сначала омега указывает на то, какой он жалкий, затем добивает своими ласковыми словами, заставляя выгибаться и одновременно подаваться назад — на продолжающие его трахать пальцы.       Но внезапно Тэхён сжалился и вынул их, и Чонгук поплывшим взглядом увидел, как тот размазывает оставшуюся смазку по своему члену, смотря на него пристально и жадно. По телу пробежала рябь мурашек от предвкушения, и Чонгук почти что взвыл, услышав от Тэхёна долгожданное:       — Возьми его в руки и направь в себя. Ты ведь так сильно этого хочешь…       А Чонгук хотел. До одури хотел, поэтому, не теряя ни секунды, окольцевал влажный, тяжёлый член омеги и направил в себя, закусив губу до боли. Он медленно, тягуче опускался ниже, чувствуя, как всего колотит от сумасшедше приятной заполненности, и как только Тэхён полностью вошёл, растянув горячие стенки под себя, Чонгук схватился за его плечи и прогнулся в пояснице, обильно кончив на его живот.       Пиздец… Просто лютый пиздец…        — Воу, — не удержал удивлённого возгласа Тэхён. — Немного неожиданно, — усмехнулся, а Чонгук зарделся ещё больше. Какой же ебучий позор…       — Плюс одна постыдная история, — он упёрся лбом в плечо омеги, тихо всхлипнув. — Просто сначала ваша смазка, потом пальцы, и я… Чёрт, я…       Чонгук вздрогнул, когда Тэхён ласково погладил его по взмокшим волосам, а затем прижался ближе, всё ещё сидя на твёрдом — Тэхён ведь ещё не кончил — члене, когда услышал:       — В этом нет ничего страшного, мой хороший. Ты только повысил мою самооценку, — произнёс тот сквозь смешок. — Но я всё ещё жду, пока ты попрыгаешь на моём члене, Чонгук-и. Сможешь?       Вместо ответа Чонгук выпрямился, продолжая держаться за изрисованные чернилами плечи Тэхёна, от одного вида которых сходил с ума, и начал двигаться, медленно приподнимаясь вверх и насаживаясь обратно. Он всё ещё сжимался от пережитого оргазма и видел, как омега жмурился от этого, поэтому старался максимально расслабиться, пропуская член глубже в себя. Возбуждение вновь постепенно нарастало, и Чонгук распалялся всё больше, с каждым разом увеличивая амплитуду и срываясь на несдержанные стоны, игнорируя мысль, что их могут услышать. Он плавился от того, как приятно его распирало.       — Не спеши, — Тэхён ухватил его за плечи, заставив замереть. — Медленнее, — и надавил, так что Чонгук полностью опустился на член, сходя с ума от чувства заполненности. — Посмотри на себя, альфа, — с насмешливыми нотками добавил тот. — Тебе так нравится, когда тебя трахают, что уже снова стоит, — и свободной рукой сдавил его член.       — Нравится, — выдохнул он, едва сдерживаясь от того, чтобы снова начать двигаться.       Всего было так много. Во рту растекался сладкий вкус смазки, легкие с каждым вздохом заполнял запах горькой полыни — настолько тяжелый, что Чонгуку казалось, будто воздух вокруг них стал гуще, — и пота. Он ловил на себе восхищённый и полный желания взгляд Тэхёна, ощущал, как по телу скользили жадные руки, и сам тянулся за по-альфьи наглыми прикосновениями.       — Хор-рошо, — пророкотал довольное Тэхён. Тот убрал руку с его члена и, упираясь ладонью в маты сбоку от себя, резко вскинул бёдра, буквально подкидывая на себе Чонгука.       — А-ах… — он сорванно застонал, запрокидывая голову. Стимуляция была такой сильной, что у него едва ли слёзы из глаз не брызнули. — Ещё!       — О, ты решил, что можешь требовать что-то, альфа? — сквозь собственный оглушающий стук сердца в ушах, услышал Чонгук.       — Нет, я… — начал было, но всхлипнул жалобно, когда Тэхён вновь толкнулся в него. — Прошу, сэр…       — Скажи мне, — на затылок скользнула чужая ладонь, и Тэхён крепко сжал его волосы в кулаке, заставляя посмотреть на него, — как именно тебе хочется быть оттраханным, Чонгук-и?       Тот тянул гласные и звучал так требовательно, что не ответить было нельзя.       — Как угодно, — признался. — Как вы захотите.       — Конкретнее, — кулак в волосах сжался сильнее, болезненно натягивая пряди. — Давай же, альфа, расскажи мне о своих грязных фантазиях.       Лицо заполыхало. Чувство стыда рядом с Тэхёном становилось чем-то постоянным, варьируясь от желания провалиться сквозь землю, до потребности быть ещё более униженным. Ему нравилось. Его до одури заводило то, что он ощущал рядом с этим невозможным омегой.       — Я… — Чонгук сделал паузу и, прикрыв глаза, попытался хоть как-то сформулировать ответ. Только вот Тэхён не собирался давать ему расслабиться и вновь резко вскинул бёдра, до упора засаживая одним движением. Вспышка наслаждения ударила в пах, член, который и без того опять сочился смазкой, дёрнулся, выдавая Чонгука с потрохами — он тёк похлеще любого омеги.       — Продолжай, — обманчиво-мягко попросил Тэхён.       — Я хочу как на спарринге, — выпалил он и покраснел пуще прежнего, заметив секундное удивление, что мелькнуло на чужом лице. Однако омега тут же расплылся в похабной ухмылке.       — Тебя каждый раз возбуждало, верно? Когда я валил тебя на маты? — и не став дожидаться ответа, ухватил его за талию, потянув вверх. — Развернись, Чонгук-и.       Он медленно, на нетвёрдых ногах, слез с члена, и едва не застонал разочарованно от неприятной пустоты. Ему нужно было вновь ощутить эту потрясающую заполненность. Тэхён, поднявшись следом, надавил на плечи, вынуждая встать на колени, а затем подтолкнул в спину, так что в итоге Чонгук снова оказался на четвереньках. Только вот упираться руками в пол ему никто не позволил. Подчиняясь уверенным движениям, он улёгся грудью на маты и завёл обе руки за спину, а Тэхён тут же обхватил его запястья, чуть заламывая их выше. Не болевой, конечно, но хватка была крепкой.       — Да, — проскулил Чонгук, непроизвольно приподнимая задницу, — да, вот так…       По выставленным просяще ягодицам прилетел звонкий обжигающий шлепок.       — Какой же ты испорченный альфа, — проурчал Тэхён. — Так и напрашиваешься на член.       Чонгук, вдавленный в маты крепкой рукой нависающего над ним омеги, сдавленно застонал, ощутив, как по его раскрытой, растраханной мокрой дырке прошлись горячей головкой. Тэхён дразняще водил, входя совсем немного, явно издеваясь и ставя целью довести Чонгука до невменяемого состояния. Он сам несдержанно крутил задом и подавался назад, желая насадиться.       — Еще и нетерпеливый, — Тэхён приподнялся, сильнее вжимая Чонгука в пол своим весом, — это так заводит, видеть тебя настолько разбитым. Стони, мой хороший.       Где-то на подкорке забилась мысль, что ещё совсем недавно тот просил его быть потише, но её вымыло волной ощущений, стоило Тэхёну толкнуться внутрь. Чонгук захныкал, ощущая, как сильно растягивается вокруг члена, его распирало, а от давления на простату хотелось скулить.       — Такой мокрый тут, — войдя полностью, омега провел пальцем по его напряжённому анусу, — действительно, как течная омежка. Нравится быть таким, м, альфа?       — С тобой, — прохрипел Чонгук и сорвался на вскрик, когда Тэхён начал двигаться — резко, хлёстко, почти полностью выходя и толкаясь обратно. — Только с тобой, — едва ли не хныча от того, насколько хорошо ему было.       Тэхён продолжал вбиваться, нависая над ним, а Чонгук плавился, просто лужей растекался от того, как это было охуенно. Наконец-то! Как же сильно он этого жаждал. Ещё с того самого первого раза, когда этот омега уронил его на маты и надавил коленом на поясницу, униженный и пристыженный, где-то в глубине души он хотел, чтобы тот трахнул его в этой позе. И теперь не сдерживался, неприкрыто стонал на каждое резкое движение и буквально на кусочки разламывался от того, насколько идеально это было.       Он — альфа, выглядящий грозно и внушительно со своим поджарым телом и забитым рукавом, — елозил коленями по матам, пока горячий и властный омега быстро и беспощадно имел его в задницу. Чёртов Ким Тэхён — герой десятков мокрых снов Чонгука, сейчас вколачивался в него, крепко сдавливая пальцами его вывернутые за спину руки. И Чонгук был уверен, что даже если и попытается вырваться, то омеге не составит труда его удержать.       Чонгук был таким слабым рядом с ним.       Беззащитным.       И это пиздец как сильно рвало крышу.       — Кто бы мог подумать, что ты так хорошо будешь принимать, — неровно, из-за частого дыхания, произнёс Тэхён. — Хороший мальчик.       Господиблять!       Тот продолжал трахать его, смачные шлепки эхом разносились по огромному залу. Маты под коленями скрипели, запах секса и смазки забивался в нос, а твердый член беспощадно бил по простате распластанного Чонгука. Его колени то и дело норовили разъехаться в стороны, и ему приходилось прилагать просто титанические усилия, чтобы стоять так, как его поставил Тэхён.       — Можно мне… — прохныкал Чонгук и бесполезно дернул рукой, в надежде освободить её. Член снова пульсировал, головка налилась кровью, и ему не так и много было нужно, чтобы излиться в оргазме.       — Неужели снова? — с издевательским таким смешком. — Уже?       Чонгук покраснел бы ещё сильнее, если бы мог. Но дальше уже просто некуда.       — Пожалуйста, — выдохнул. И добавил умоляюще: — Сэр.       Был какой-то особый смак в том, чтобы так обращаться к Тэхёну даже во время секса.       — Ну раз ты просишь. — Тэхён отпустил его руки, и Чонгук тут же поспешил обхватить свой член, взявшись дрочить себе в такт быстрым и мощным толчкам. Было неудобно — поза не особенно располагала, но так плевать. Его от оргазма отделяло всего несколько движений. — Давай, Чонгук-и, — и вновь вплёл пальцы в его волосы, чтобы, потянув на себя, заставить выпрямиться. Теперь Чонгук стоял на коленях, выгибаясь в пояснице, и быстро скользил ладонью по своему члену, грубо натягивая крайнюю плоть на головку, пока омега продолжал долбить его сзади. — Кончай!       Приказ резанул по нервам, жаром разносясь по всему телу, и Чонгук взвыл. Он запрокинул голову назад, почти всем весом опираясь на Тэхёна, и, закусив губу, излился в свою ладонь. Кончал, чувствуя, как пульсирует вокруг члена омеги, выжимая его. И замер, совершенно обессиленный настолько, что Тэхёну пришлось ухватить его поперёк груди, пока тот доводил себя до оргазма несколькими толчками.       — Чёрт, — еле ворочая языком, пробормотал Чонгук, когда почувствовал, что его отпустили. Он рухнул на маты, подставив руки, и ощутил, как Тэхён, достав член, кончил на его поясницу. — Я выжат, — признался.       — Мы ещё не закончили, — веско уронил Тэхён, размазывая свою сперму по коже Чонгука.       — В смысле?.. — он нашёл в себе силы на то, чтобы приподняться на руках и обернуться.       Тэхён же собрал немного собственной спермы подушечками пальцев и, поднеся их к губам Чонгука, ответил:       — Нельзя оставлять после себя беспорядок, верно?       Блядство.       От понимания того, чего именно хочет этот омега, Чонгук начал снова заводиться.       — Верно, — медленно произнес он, — надо всё убрать.       И обхватил чужие пальцы губами, языком слизывая сперму.