Dear Victoria

Этот приёмник когда-нибудь сведёт её с ума. Она ехала в этой машине, в пропахшем оливками и каким-то порошком салоне всего пятнадцать с лишним минут, но ей казалось, что её голова напоминает бесполезный кусок ваты. Виктории хотелось выйти из машины на полном ходу. Всё равно она ничего не помнит: не помнит, кто она, она не знает этого мужчину сидящего рядом, имя которого до сих не запомнила, не понимает куда её везут в этой душной машине, из раза в раз подпрыгивающей на каждой кочке на дороге и доставляющей Вик ещё более неистерпимую боль в висках, которую она испытывала с того момента, как проснулась среди белоснежных стен. - Синьора Де Анжелис — чуть хриповатый, глухой мужской голос отдался отголоском боли в её ушах и висках, и наконец она открывает глаза и из под отяжелевших век видит грузное, размытое пятно с силуэтом человека, — Синьора Де Анжелис, вы меня видите, слышите? - Да — выдавливает из себя Вик, бесшумно хватая ртом воздух и разлипает небесные глаза. - Отлично — большой мужчина в белом халате, с глубокими морщинами на смуглом лице, в очках с настолько толстыми стёклами, что его чёрные глаза, казались двумя глубокими пустыми расщелинами, возвышался над постелью Виктории, смотря на неё сверху вниз. Она смотрела на него и одновременно чувствовала, как начали дрожать потрескавшиеся, сухие губы и сводящие в неприятном спазме ноги, как начало покалывать в глазах и в носу от поступающих слез и от осознания того, что в её мыслях какая-то тёмная пропасть и что, она не может вспомнить даже своё имя. - Что...что со мной? — шепчет она, пытаясь подняться, но большой мужчина тут же, легким прикосновением таких же моршинистых, как и его лицо рук, укладывает Викторию обратно. - Синьора Де Анжелис, не беспокойтесь, расслабьтесь — говорит он, пододвигает себе табурет и садится у кровати. Виктория озирается по сторонам. Совершенно белоснежные стены, где-то в хаотичных местах висят маленькие картинки в деревянных рамах, что на них она пока не могла разглядеть, в воздухе запах лекарств и бордовых роз, стоящих в вазе на тумбе у кровати. "Я в больнице" — проносится в её мыслях и она вновь возвращает взгляд на мужчину, который судя по всему был главным врачом. Тот тем временем смотрел куда-то в сторону и что-то совсем тихо говорил смуглой, стройной девушке в таком же белом халате, как и у него. Виктория пыталась разобрать, что говорит врач, но он говорил настолько тихо, что её уши, которые всё ещё сводило острой болью, не были способны на то, чтобы что-то услышать. Сдавшись она закрыла глаза и уже готова была погрузится в сон, но к счастью её слух всё таки уловил фразу, произнесенную строгим приказным тоном главного врача: -... и скажите синьору Массимо, что его жена пришла в себя.