Был ли у нас выбор...

Служить одинаково тяжело везде, если делаешь это с полным осознанием меры своей ответственности: специфика разная – суть одна. Хотя, чем дальше от Алинора – тем вольнее нравы. В Алиноре ценится, когда следуешь инструкциям, в Скайриме – если твоя работа приносит благо Доминиону. Инструкции и отчеты остаются тому, кто возглавляет посольство. И, пожалуй, Второму Эмиссару. Что бы ты не натворил, отвечать будет Первый Эмиссар. Цена ошибки всегда высока. Мешает ли мне это спать по ночам? Нет. Впрочем, есть одно место, вернее подразделение, в котором я бы ни за что не стала служить, несмотря на то, что этот род занятий почетен и служба проходит преимущественно на территории Алинора. Вы ведь догадываетесь, что В Талморе, как и у людей в регулярных воинских формированиях, есть те, кому по долгу службы приходится сообщать о гибели солдат или других сотрудников на поле боя или при исполнении служебных обязанностей. Если местонахождение альтмера не установлено, то до подтверждения факта гибели мы стараемся не информировать родственников. Потому что может статься так, что солдат дезертировал, и это бросит тень на его калан и на него самого, а если он погиб, но его тело не найдено, то обвинение в дезертирстве несостоятельно. Мне приходится писать отчет и составлять опись отправляемых домой останков и личных вещей. Я предпочитаю делать это сама. С помощью слуг, разумеется, хотя это обязанность Второго Эмиссара, отвечающего за внешние связи. В отсутствие Ондолемара мы с Рулиндилом поменялись: он готовил за меня ряд отчетов, из тех, что не требуют особого уровня доступа. Тела погибших мы сжигаем, оставляем сохранными на период транспортировки только головы для того, чтобы можно было провести опознание, и отправляем домой форму и личные вещи. Все, как у людей. Разумеется, мы также прикладываем письмо с соболезнованиями. Написать письмо труднее всего. Многие обходятся общими фразами, но я стараюсь, чтобы каждый подобный текст был составлен так, чтобы тому, кто прочтет его перед родственниками погибшего, не было совестно. Так вот, я бы никогда не хотела работать Вестником Талмора. В зависимости от ранга они могут прийти втроем или впятером. К ним могут присоединиться бывшие сослуживцы погибшего, но увидеть их на пороге дома означает только одно: дорогой тебе альтмер вернулся домой навсегда. Тяжелее всего отправлять на родину останки тех, с кем непосредственно контактировала по долгу службы. Я поняла это, когда погиб Рулиндил. Он умер у меня на руках, умер, потому что Третий Эмиссар был недостаточно проницателен, чтобы опознать в наемнике цепную шавку Братьев Бури. Умер, потому что я потеряла бдительность. Умер, потому что хотел остановить того, кто выкрал из посольства бумаги. Умер, потому что оставался до конца верным своему долгу. Он лежал на столе внизу. Мы сняли с него форму, и я долго не могла отсечь голову. Я смотрела на его кудри. Он был таким закрытым и сосредоточенным при жизни, но кудри выдавали в нем его внутреннюю суть. Я долго не могла подобрать нужных слов. Я и сейчас затрудняюсь их подобрать. Он был хорошим подчиненным, у него было большое будущее, он был истинным сыном Алинора, но его огонь угас до срока, оставив по себе невосполнимое чувство утраты. И он любил кошек, притащил в посольство двух котят, а когда те подросли и начали плодиться, все недоумевал, как это могло произойти, они ведь брат и сестра. Но писала я, разумеется, не о кошках. Иногда я думаю, что будет, когда я вернусь домой в таком же сундуке? Что положат в него? Останутся ли от меня хоть какие-то личные вещи? Что скажет моя мать, или она к тому времени уже вознесется к Предкам, и скорбный груз доставят моему младшему брату? Что и кто напишет обо мне? И как моя семья отнесется к тому, что на их пороге появятся Вестники Талмора? Подожмут ли брезгливо губы, заглянув в сундук? Продемонстрируют ли толику скорби или обойдутся формальным принятием соболезнований, как и во всем, что было связано со мной? Вестники будут стоять, терпеливо ожидая, пока все формальности окажутся соблюдены, а потом темными тенями покинут наш дом. Так вот, я не хотела бы оказаться на их месте в этот момент.