Жизнь Волчицы: Волчица и Чёрный Пёс

Любой может изменить свое будущее, если захочет. Галадриэль Властелин Колец: Братство кольца

      16 апреля 1981 года, 01:40, поместье семьи Розье,       На землю давно опустились сумерки, утащив за собой те маленькие крупицы тепла, что только могли появиться под влиянием весеннего солнца. В и без того малолюдном и тихом с виду особняке стало еще тише. Казалось, что весь мир притаился в ожидании нового дня.       Наверное, единственным, кто никак не мог заснуть в эту безмятежную ночь, был Ясон Розье. Мальчик всё ворочался в своей резной кровати из красного дерева, но сон не шёл, в комнате становилось невыносимо жарко, несмотря на прохладу снаружи, и он наконец решил прекратить эти безуспешные попытки. Откинув одеяло, которое до этого казалось ему похожим на раскалённый уголёк, Ясон присел на кровати и, прыгнув в мягкие домашние тапочки, встал около кровати.       Была глубокая ночь, что означало, что все обитатели этого большого дома спят. Идеальная возможность прогуляться и стащить с кухни немного сладостей.       «В конце концов, я же у себя дома, — подумал Ясон. — Да и небольшая прогулка перед сном мне не помешает.»       Ухмыльнувшись своим гениальным, по его мнению, мыслям, юный Розье двинулся вперёд по коридору, вспоминая прошедший день. Всё было как обычно, ничего сверхъестественного, пока его матушка не получила загадочное письмо за завтраком. Вскочив с места, она быстро собралась и отправилась в неизвестном ему направлении, даже толком не объяснив, что произошло. А затем, немного погодя, вернулась и с самым невозмутимым видом объявила, что у Ясона есть младшая троюродная сестра, родители которой умерли совсем недавно. И по чистой случайности именно ей досталась опека над ней. Мальчик даже не успел переварить услышанное, как его мать опять вскочила и последовала к входной двери с таким выражением лица, будто она только что узнала, что стала королевой Англии.       В очередной раз нахмурившись от таких перемен, Ясон остановился. Он был рад, что у него нет братьев и сестёр, так что вся забота его родителей — в частности его матушки, так как отец бывал дома очень нечасто и эти визиты были скорее лишь для отчета перед своей совестью, если она у него, конечно, была — доставалась ему одному. Появление в доме другого ребёнка сулило ему потерю своей уникальности. Хотя, взглянув на эту замухрышку и на презрительные взгляды матери, направленные в её сторону, Ясон понял, что она ему не соперница, а скорее домашнее животное, как сова или кошка. Правда, сов он любил и хотел бы иметь свою собственную птицу, а вот эта девчонка была как бельмо на глазу — она была здесь совсем не к месту.       Тряхнув головой и решив вообще больше не думать об этой так называемой «троюродной сестре», Ясон продолжил путь на кухню. Коридор был освещён только лунным светом, так что порой приходилось идти наощупь, но он отлично знал дорогу, и это помогало не вызывать лишнего шума.       Почти подойдя к лестнице, ведущей вниз, прямо к кухне, Ясон заметил тонкую полоску света на полу, выложенном мраморной плиткой цвета белого шоколада, и ругань, явно не предназначавшуюся для его ушей. Осторожно подкравшись к двери отцовского кабинета, откуда и исходил свет, он заглянул туда. Его мать и отец стояли на расстоянии двух шагов друг от друга и кричали, не боясь разбудить никого, так как жилых комнат поблизости не было. Свет исходящий от камина и масляной лампы, стоящей на письменном столе, играл бликами на бледной коже обоих.       Отец явно был не в лучшем расположении духа, впрочем, как и всегда, когда он заезжал домой. В остальное же время он был занят на работе, даже во время праздников. По крайней мере, так всегда говорила мальчику мать. А Ясон довольствовался этим объяснением и мечтал стать таким, как его отец. А отец его был высоким, стройным и немного болезненно выглядящим человеком, всегда носившим одежду тёмного цвета. Но самое главное, что восхищало в нём Ясона было его вечно деловое настроение — отец всегда спешил на работу, которой, видимо, безумно дорожил, и никогда не ставил выше неё ничего.       — Ты хозяйка здесь только потому, что родила мне сына, — крикнул мистер Розье. — Но даже этот факт не даёт тебе права приводить в дом всякий сброд, Кассандра!       — Вот именно, Роберт, я родила тебе сына, а ты даже ни разу не был на его дне рождения! — ответила взбешённая женщина. — Но сейчас тебя почему-то волнует только девчонка, которую я привела даже не по своей прихоти!       — Меня не волнует, по чьей прихоти она здесь, но без моего разрешения ты не можешь привести сюда кого-то, кто будет потом жить за мой счёт!       — Ты понимаешь, что…       Раздался хлопок, эхом отскочивший от стен кабинета. Женщина рухнула на пол и приложила к пострадавшей от удара щеке руку, медленно потирая ушибленное место.       — Нет, это ты не понимаешь, какое место занимаешь в этой семье, — прервал её мистер Розье. — Ты должна рожать и воспитывать моих наследников, а не указывать мне, что делать, где и с кем мне быть, поняла?!       Ясон переместил свой взгляд с отца на мать. Она тихо кивнула, продолжая сидеть на полу. Мадам правда старалась держаться достойно, но дрожавшие от страха руки и губы выдавали её с потрохами. По подбородку женщины медленно стекала кровь из прикушенной губы, а серые глаза блестели от слёз боли и обиды.       — Если узнают, что мы выкинули сиротку, да ещё и имеющую подобный статус крови, начнутся вопросы, — продолжил мистер Розье. — Она может оставаться в моём доме, но только под твою ответственность, Кассандра. Как только она подрастёт, ты найдешь ей жениха и отправишь жить к нему. А что будет дальше — не наша забота.       Решив, что сейчас будет слишком опасно попадаться обоим на глаза, Ясон отпрянул от двери и поспешил вернуться в свою комнату. Кто знает, что взбредёт в голову его матери, тем более после такого разговора с отцом? Правильно, никто, даже он сам, хотя провёл рядом с ней всю свою жизнь.       Тихо закрыв за собой дверь, мальчик прыгнул в кровать и накрылся одеялом. Из его головы всё не лезла та ужасная картина, увиденная в отцовском кабинете. Наверное, отец не останется в доме и уедет этой же ночью, толком даже не погостив.       «Матушка сильно разозлила его, — пришло ему в голову. Но тут же эта мысль была отброшена. — Нет, виновата в этом не матушка, а та оборванка. Если бы не она, всё было бы хорошо. Всё было бы как всегда…»       2 октября 1986 года, 14:30, поместье семьи Розье       С момента исключения Ясона прошло около двух недель. На самом деле нельзя было сказать, что парень не был доволен произошедшим — оставаться в школе рядом с Волковой для него было невыносимо. В данной ситуации обидно было только одно: отец не разделял его чувства. Как только мистер Розье узнал о произошедшем, Ясону пришло письмо, которое чётко дало ему понять, что ничего уже не будет как раньше.       Теперь он сидит под домашним арестом, наложенным отцом, а Мадам Розье выслана куда-то очень далеко. Наверное, ей тоже сильно досталось, просто так, без причитаний, мистер Розье никого не отпускает. Всё же отец никогда не отличался мягкостью в плане наказаний для провинившихся — в их случае Ясона и его матери.       Сидя на краю кровати, Ясон придумывал дальнейший план действий. Всё очень легко — сделать так, чтобы Вероника пожалела, что пришла в их дом. Раньше он не знал, как бы насолить ей так, чтобы она поняла своё место. Даже наоборот — после его неудачных попыток подружиться с Малфоем, которые были усугублены проишествием с икотными леденцами, и проваленной попытки обвинить во всём Волкову он не нашёл ничего лучше кроме как сдаться. Девочка слишком хорошо знала, что говорить в подобных случаях.       А вот теперь у него есть полная свобода действий. В Хогвартс он ни за что не вернётся, да ему и не нужно было больше тратить своё время на эту бесполезную школу. Перед ним открывался целый мир, полный возможностей. И самой главной из этих возможностей стала месть за разрушенную семью.       24 октября 1988 года, 18:20, Большой зал       И вот прошёл целый день после неожиданной встречи с Сириусом. Если честно, Ника до сих пор пребывала в шоке от его появления, но не сказать, что она не радовалась ему. Даже наоборот, ей казалось, что он не был так рад, как она. Более разочаровывающим была другая вещь — ответственнность за самую ценную реликвию Сириуса, Джеймса и Римуса. Самым надёжным местом для хранения Карты Мародёров оказалось дно кровати. Вряд ли кто-то станет смотреть, что там лежит.       Подперев щеку рукой, Ника смотрела, как ужинают остальные. Её радость была слишком велика, так что есть совсем не хотелось. На уроках толку от девочки сегодня было мало, но зато на коротких переменах она стала живей обычного.       — Может, хватит гипнотизировать стену? — сказала Алина. — Или ты увидела за столом Когтеврана кого-то симпатичного?       — Нет, — раздражённо выдохнула Ника. — Я просто смотрю.       — Одними взглядами не наешься, — согласно добавил Артур. — Ешь давай, а то сейчас всё сметут, и тебе останутся только рожки да ножки.       — А вы, я погляжу, заодно, — подметила Ника. — Уже не злитесь друг на друга?       — Если кое-кто не будет на меня больше кричать из-за подарка, то я подумаю о том, чтобы его простить, — фыркнула Леонова.       Услышав эти слова, Ника лишь закатила глаза. Алина так и не объяснилась с Артуром, не нашла другого способа поблагодарить его, и продолжает строить из себя обиженную. Волковой уже начало казаться, что Леоновой это нравится.       — Ладно-ладно, признаю, что я был слишком резок, — сдался Орджанян, устав от этой недосказанности. — И обещаю больше так не поступать, — он повернулся к Нике. — И вообще теперь всегда буду ходить во всём зелёном.       — Ну ходи, мне-то какая разница, — улыбнулась Ника. Она знала причину неприязни Артура к этому цвету, вот и попыталась его переубедить. Тогда он не совсем понял, что она имела в виду, но теперь до него дошло. Тем более, он научился шутить и всё стало легче.       — Мы друг друга поняли? — продолжил он.       — Вполне, — довольно протянула Волкова.

***

      В гостиной Гриффиндора по вечерам было шумно. Причём, шум этот не стихал ни по выходным, ни в будни. Изменялось только количество народа и день недели. И эта стабильность уже не так бесила Нику, как прежде. Всё меньше хотелось избегать таких шумных компаний — хотелось стать их частью, повеселиться, запомнить такие спокойные моменты. После того, как Ника покинула Колдовстворец, она поняла, что, кроме нескольких весёлых моментов с Бертом и Сашей, ей и вспомнить толком нечего. Единственное, что помнила Ника из того времени, за исключением друзей, — это учёба: уроки, занятия в библиотеке, самостоятельные задания, проверочные работы и экзамены, а дополнительные занятия с ребятами лишь немного разбавляли слишком уж концентрированный раствор учебного расписания.       Но пересилить себя и присоединиться к остальным, завести разговор, познакомиться поближе, девочка не могла. Всё же она осознавала свой предел. Для неё, до недавного времени заядлого социофоба, такой большой круг общения: Сириус, Римус, Джеймс, Лили, Алина, Лера, Артур, Ивонна — уже большое достижение. А выше головы пока ей не прыгнуть. Тем более, как и сказал Сириус, сейчас слишком неподходящий момент, чтобы начать доверять людям. А начать меняться-то надо…       «Обещала себе, что поменяюсь, сделаю что-то полезное, изменю всё, — подумала Ника. — А в итоге пока ничего не делаю.»       «Ты задумываешься о том, что пора меняться — это уже полдела, » — ответил взрослый голос в голове.       «Опять ты! Что на этот раз?»       «Во-первых, я хотела как лучше! — начала Хела. — А во-вторых, ты сама хотела моей помощи, да ещё и обещала слушаться, так что не надо так себя вести!»       «Ну и что прикажешь делать?» — напрямую спросила Ника.       «Решить дело с Регулусом, милая, — мурлыкнула Хела. — Он тебе ещё пригодится. Точнее пригодится крестраж, который доверит ему Сама-знаешь-кто.»       «Кре…что?» — удивилась девочка.       «Крестраж — волшебный артефакт, созданный с помощью тёмной магии. Это самый настоящий кусочек души, спрятанный внутри какого-то предмета. У нашего Волдеморта таких целых шесть.»       «Раз уж начала, то говори сразу, конкретно, что это за крестражи такие, — предложила Ника. — Может, я расскажу о них директору?»       «Может, так и будет лучше, но пока же мы не знаем, где они, — прервала её Хела. — Но ты мне лучше скажи, почему ты уверена, что тебя станут слушать взрослые?»       «Если так, то можно сказать Сириусу!» «Будешь рассказывать про меня, свою воображаемую мёртвую подружку, не забудь описать внешность как можно детальнее, ладно?» — с явным сарказмом заявила женщина.       «Я поняла, что затея провальная, давай без твоего странного чувства юмора?» — попросила Ника.       «Хорошо, хозяин-барин! — засмеялась Хела. — При помощи Регулуса, если он, конечно присоединится к всемогущему Лорду…»       «Стоп, что?!»       «План был такой: Регулус — засланный казачок у Пожирателей, притворяется ярым поклонником творчества артиста Лордова Владимира Волдемортовича и втирается к нему в доверие. В награду за выполнение этого квеста он получает возможность помочь Лорду спрятать один из своих крестражей, и мы узнаём, где он, и вуаля — уже минус один из списка! — заключила Хела. — Как тебе? Сама придумала!»       «Да уж понятно, что сама… А можно что-нибудь без такого риска?» — спросила Ника.       «Конечно можно! На попе ровно сидеть, как ты сейчас, — бросила женщина. — Это война, детка, и тут без хитростей и странных авантюр, увы, не обойтись.»       «То есть мне нужно подтолкнуть Сириуса к просьбе к Ордену о помощи? Я правильно тебя поняла?»       «Бинго! — хмыкнула Хела. — А ведь это было так просто, что ж ты ломалась?»       «Ничего я не ломалась!»       «Как восьмиклассница, ей богу, — продолжила женщина. — Бедный Сириус. Если ты так долго не соглашалась сотрудничать со мной, то его-то что ждёт, ой мама!»       «Хватит, это уже не смешно, — взмолилась Ника. — Но всё же... когда мне можно будет рассказать ему и другим о крестражах?»       «Годика эдак через два — не раньше!»       «И что ты мне прикажешь всё это время делать? — раздражённо бросила девочка.       «Учиться, веселиться с друзьями, налаживать отношения с родственниками, другими студентами. В конце концов дать набаловаться с Ведьмачеством Сергеичу!»       «Чёрт, я совсем забыла про тренировки!»       «Ну вот. Ладно, не буду тебя больше отвлекать. Ты лучше Сириусу звякни, что жива после вчерашнего.»       Ника хотела было снова возразить ей, сказать, что она сама знает, что делать в этом случае, что советы в отношениях ей не нужны, но не успела. Чужое присутствие в мыслях перестало ощущаться, оставив только рой собственных странных мыслей. Да, Хела в большинстве случаев не столько помогала, сколько ещё сильней путала Нику. В этом прямо вся она. А ведь хотелось целиком довериться ей, следовать её советам, только вот сложно это всё. Сложно…       24 октября 1988 года, 20:40, дом Сириуса       На улице бушевала гроза, раздавались раскаты грома, когда в дом вернулся его молодой хозяин. Скинув с себя мокрую кожаную куртку, он последовал прямиком в гостиную, даже не удосужившись сменить остальную одежду, промокшую под дождём. Упав в мягкое кресло перед камином, его новое любимое место, Сириус откинул голову на его спинку. Перед глазами всё ещё проносился прошедший неудачный день, а вчерашний визит казался сном. Не могло в один момент всё измениться настолько кардинально, что даже погода переменилась в худшую сторону.       Тихо поблагодарив домовика за принесённый в гостиную ужин и полотенца, парень скинул и тяжёлые ботинки. Есть совсем не хотелось — он был по горло сыт упрёками своего бывшего наставника Аластора Грюма. Как назло именно вчера, когда он решил посетить Нику, состоялось собрание Ордена. Причём, собрание это было незапланированным — обычно они встречались раз в полторы-две недели, в этот же раз не прошло и пары дней с прошлого собрания. И, конечно же, несмотря на отсутствие многих других, Грюм набросился именно на него. Сириус размял затёкшую шею и встал с насиженного места. Устало передвигая ноги, он побрёл в свою спальню, решив отложить ужин до завтрашнего дня. Он закрыл за собой дверь и развалился на кровати. Но спать пока было слишком рано — сквозное зеркало, из которого доносились еле слышные слова владелицы второго зеркала, отчётливо давало понять, что с ним хотят поговорить.       — Сириус, ты дома? Или уже спишь? — спросила Ника.       — Даже если бы я спал, я бы всё равно ответил тебе, принцесса, — выдохнул Сириус. — Ты что-то хотела?       — Узнать, всё ли с тобой хорошо. Ты выглядишь уставшим.       — Всё просто замечательно, — заявил он. — Лучше не бывает.       — Значит, что-то случилось, — заключила Ника.       — Ничего такого. Просто вчера я пропустил кое-что очень важное и меня сегодня за это чуть не казнили.       — Ничего важного, да? — переспросила она. — За неважное не казнят, Сириус. Ну и зачем ты тогда вчера ко мне попёрся? Оно того не стоило.       — Для кого как, принцесса, — улыбнулся парень. — Да и вообще, никого из наших пока не убили, так что пока…       — Что с тобой? Раньше ты никогда так не говорил про смерть! Сам помнишь, как жаловался на то, что твои слова про опасность никто не воспринимает всерьёз!       — Прости, я очень устал и несу бред, — поспешил сказать Сириус. — Сегодня из меня так себе собеседник.       — Собеседник ты мой никудышный, ты хотя бы несёшь бред из-за усталости, а я в этом бреду живу.       — А здесь можно породробней? Что успело у тебя случиться за день? — спросил Блэк.       — Я пока не могу сказать, — покачала головой Ника. — Вряд ли сейчас кто-нибудь мне поверит. Даже ты.       — Ещё пара таких высказываний и я забираю тебя к себе, ясно? А то мне стало страшно.       — Смотрю, кое-кто оживился.       — Вы вернули мне стремление к жизни, миледи, — протянул Сириус. Ника брызнула смехом. — Что смешного?       — Сама ситуация.       — Мне всегда казалось, что ты серьёзней других, — заметил он.       — Креститься надо, когда кажется, — прошептала Ника на русском.       — Что, прости?       — Ничего, Бродяга. Совершенно ничего.       — Так уж и быть, я поверю тебе на слово, — хитро сузив глаза, сказал Сириус.       26 октября 1988 года, 13:10, кабинет Истории магии       Как это всегда бывает на Истории Магии, в классе было шумно. Пока профессор Бинс монотонно вёл лекцию, которая интересовала только его, каждый занимался своими делами: кто-то доделывал задание по Трансфигурации, кто-то досматривал интересный сон, остальные же обсуждали недавний матч по Квиддичу. Даже Ника уже год как перестала пытаться уловить суть того, что мямлил Бинс — если будет надо, она всегда может прочитать учебник, а сейчас же это было бессмысленно, так как читать по губам на английском она так и не научилась. Поэтому девочка сидела и как ни в чём не бывало читала Достоевского, даже не думая прятать книгу. Хотя, как читала? В последнее время она только и делала, что смотрела на буквы, напечатанные на бумаге, но всё время отвлекалась на что-то или кого-то и совсем не понимала, о чём речь.       Алина и Артур сидели за партами, стоящими в самом конце, на так называемой «Камчатке». Неудивительно, что находить себе занятие Нике приходилось, исходя из этого факта. Впрочем, никто из окружающих её однокурсников из Гриффиндора и Слизерина не обращал на неё никакого внимания, что и было понятно — они разделились на кружки по интересам. Именно поэтому Ника сидела за партой одна, хотя другие сидели и втроём, и вчетвером.       Вдруг она почувствовала, что кто-то пристально на неё смотрит. Оторвавшись от книги и повернувшись направо, Ника увидела Ивонну, присевшую к ней. Удивление от такого странного порыва тут же отразилось на лице девочки.       — Что читаешь? — спросила Гринграсс.       — «Преступление и наказание», — буркнула Ника, вернув беспристрастное выражение лица. — У тебя есть ко мне какое-то дело?       — С чего ты это взяла?       — Давно ты со мной не общалась, — ответила Волкова. — С прошлого учебного года, кажется. Что-то случилось?       — Поняла, что без друзей как-то скучно, — призналась Ивонна. — Да и подумала, что, может, ты хочешь поговорить? Я… Я правда не умею поддерживать в трудную минуту, прости… Та ситуация с Регулусом… Я слышала про неё. Клянусь, я хотела сразу прийти к тебе, но никак не решалась и…       «Ты хотя бы не была с ними заодно, » — подумала Ника, вспомнив «чудесные» воспоминания Хелы.       — Уже всё разрешилось, правда, — чуть мягче сказала Ника. — Я тебя не виню. Тебе всё же ещё несколько лет учиться в Слизерине — тебя не поймут, если начнёшь так себя вести.       Переведя взгляд с парты на саму Ивонну, Ника поняла, что той не очень понравились сказанные ей слова. Гринграсс нахмурилась и грозно зыркнула на Нику.       — Я теперь сама решаю, что мне делать и как жить, понятно! — рыкнула она. Чуть-чуть подождав и успокоившись, она продолжила. — Я теперь живу с родственниками матери, они хорошие, не такие строгие и не требуют от меня невозможного.       — Видишь, ты всё же смогла.       — Поэтому и не знала, как с тобой поговорить, сказать спасибо. Это же ты подала мне идею.       — Я как раз-таки здесь не при чём, — настояла Ника. — Это твоё решение.       — И сейчас общаться с тобой когда захочу, а не когда никого нет рядом — тоже моё решение, ясно? Мне надоело бояться чужого неодобрения. Всё же друзей среди моих товарищей по факультету у меня нет, так что терять мне нечего.       — Не думала, что ты так ценишь наше общение, — сказала Ника.       — Ты не представляешь как, — смущённо улыбнулась Ивонна. — Ты мой первый друг. Настоящий друг.       Ника лишь улыбнулась в ответ. Она помнила это приятное чувство, поселившееся внутри, когда она сблизилась с Бертом, а затем с Сашей и Катей. Пусть сейчас она общается с ними редко из-за их постоянной занятости, но она ценит их так же сильно, как тогда, когда они вытащили её из Розье-мэнора.       — Познакомишь меня с твоими друзьями? — с надеждой спросила Гринграсс.       — Хорошо, — кивнула Волкова. — Но я ничего не могу обещать. Лера, может, и будет не против, но Алина и Артур не гарантированно будут учтивыми. Ты уж прости их, они слишком верят в эти легенды о вражде факультетов.       — Нужно хотя бы попробовать.

***

      Среда по новому расписанию вообще была самым лёгким днём недели, конечно, не считая выходных. Уроки были только до обеда, да и то две Истории Магии, первым занятием и последним, а в середине Уход за Магическими Существами и Травология. Было время, чтобы отдохнуть от всей суеты хотя бы немножко.       В Большом зале в среду во время обеда третьекурсники поднимали шум, ведь на этом их учебный день заканчивался. Оставалось только сделать задания на завтра и наконец-то наступала долгожданная свобода! Пусть и несколько часов до отбоя, но это всяко лучше, чем в остальные дни. Ребята готовились гулять, заниматься своими делами и хвастаться перед младшекурсниками.       — Что планируете делать после домашки? — первой спросила Ника, отложив вилку.       — Я вообще хотел погулять около Чёрного озера, — сказал Артур. — И думал, что вы пойдёте со мной.       — А спрашивать нас ты когда собирался? — недовольно спросила Леонова. Алина не любила, когда ей почти не оставляли выбора на раздумья. Да, она всегда соглашалась на предложения своих друзей, но всё же ей нужно было дать хотя бы иллюзию выбора.       — Ну, сейчас. Так как вам идея?       — Так уж и быть не против, — торжественно хмыкнула Алина. — Тебе повезло, что у меня не было планов.       — Ага, как же, — тихо пробурчал Орджанян. — А ты как, Вероника?       — Ладно, я тоже за. Только с нами пойдёт ещё кое-кто.       — Точно, я про Леру и забыл, — сознался Артур. — Я обязательно позову её после обеда.       — Это само собой разумеется, но я говорила не про неё, — объяснила Ника.       — Ну и про кого же? — спросила Алина.       — Узнаете не месте, — отрезала Ника и встала из-за стола.

***

      Как можно быстрее переодевшись в тёплую куртку и джинсы, Ника поспешила спуститься вниз. Как же она была рада, что её друзья могут подружиться между собой. Для неё самой такие узы были вновинку, но хотелось, чтобы как можно больше людей смогли заиметь их.       Артур, Алина и Лера ещё не знают, кто будет сопровождать их на прогулке, а значит, можно сделать им сюрприз. Ника ещё не была до конца уверена, в хорошем ли смысле появление Ивонны станет сюрпризом для них, но думать о плохом не хотелось. И так в последнее время было много поводов для грусти и невесёлых мыслей.       Мчась по коридору так быстро, что другие ребята еле успевали отскочить от неё, Ника бежала к Ивонне. После обеда она успела коротко оповестить её о том, что познакомится с её друзьями Гринграсс именно на прогулке около Чёрного озера. Сейчас же самая главная задача состояла в том, чтобы незаметно привести Ивонну туда и нормально представить её ребятам.

***

      Компания друзей медленно двигалась вдоль Чёрного озера прямо в злополучному буковому дереву. Ника мысленно молилась, чтобы всё прошло хорошо, пока её друзья наслаждались прогулкой.       Погода на улице была по-осеннему замечательной. На улице приятно пахло чуть пожухлой травой, мокрой землёй и свежестью. Вчерашний и позавчерашний дожди хоть и не давали гулять ребятам, целый день стуча по стёклам окон, но сегодня они создавали дивную атмосферу свежести и своеобразного прохладного уюта, который бывает только в середине осени, когда проходит бабье лето.       Прибавив шаг, Ника подошла поближе к буку, чтобы подозвать к себе Ивонну, ждавшую там около десяти минут. Её друзья встали в ожидании и, когда Ивонна вышла к ним навстречу, встретили с её недоумёнными лицами.       — Я поняла, что толком даже вас не познакомила с моей хорошей подругой, — начала Ника. — Это Ивонна Гринграсс, студентка факультета Слизерин и такая же третьекурсница, как и мы.       — А мы уже знакомы, — сказала Лера. — Всё же третий год вместе ходим на занятия.       — Да, но всё же не так близко, как стоило бы, — ответила Гринграсс. — Мы с Никой дружим уже второй год, а вот с вами я так ни разу и не пообщалась толком.       — И не надо, — предупредил Артур. Быстро отведя взгляд от слизеринки, он обратился к Нике. — Я пообещал больше не оскорблять цвета факультетов, не обзываться, но не могу я подружиться с одной из наших вечных соперников. Пока.       Развернувшись, он направился обратно к школе. Ника стояла в шоке, всё ещё не веря в то, что сбылись её худшие опасения. Забыв про Алину, Леру и Ивонну, расстроенная, Ника ушла в сторону Запретного леса, продолжая заламывать пальцы. Лера поспешила за ней, чтобы остановить её, но та шла быстро, и вскоре обе пропали из виду.       Ивонна, опустив руки, села под деревом прямо на землю. Алина же стояла, метавшись из стороны в сторону — ей хотелось поддержать и переубедить обоих друзей, но решить, кого первым, было сложно. В конце концов она села рядом с Гринграсс, брезгливо откинув с земли пару мокрых грязных листьев и подложив под себя сумку.       — Не так всё должно было получиться, — наконец сказала Ивонна. — Я не хотела вас ссорить.       — Не думаю, что здесь виновата ты, — ответила Алина.       На этом их короткий диалог закончился. Говорить было не о чем — обе не знали, что интересно собеседнице, да и обстановка была не из лучших.       — Красивые серёжки, — наугад кинула Ивонна.       — Спасибо, — сдержанно улыбнулась Леонова. — Твои гвоздики тоже симпатичные.       — А ты давно решила поступать в Хогвартс? — немного помявшись, спросила Гринграсс.       — Нет. Если честно, дома я не ходила в школу. Только занималась с бабушкой и учителем, который приходил несколько раз в неделю.       — Я тоже.       — Это была папина идея, — ответила Алина. — Отправить меня учиться сюда. У меня хорошо получалось с английским, да и у него была возможность пропихнуть меня сюда по этой дурацкой программе. И Артура тоже заставил дядя. Мой отец и его дядя — они оба работают в Министерстве.       — А за меня заранее всё решили при рождении — где буду учиться, на каком факультете, чем буду заниматься, — сказала Гринграсс. — А не вышло. Я — сплошное разочарование.       — Я тоже. И Ника, и Артур и даже Лера, — добавила Алина. — Поэтому и дружим, держимся друг за друга. Что бы про нас не говорили: что мы выскочки, особенно Ника, что заучки, вроде Леры и Артура, или пустоголовая дура… Нас не должно это интересовать.       — Я до этого всё время беспокоилась о том, что подумают другие, что скажут родители, а теперь плюнула на всех и делаю, что захочу, — заявила Ивонна. — А дошла я до этого, когда начала общаться с Никой.       — Я тоже немного изменилась после общения с ней, — призналась Леонова. — И она тоже изменилась после общения с нами. Думаю, для каждого из нас это что-то новое, неизведанное.       — Да…       — Ты не расстраивайся так, — сказала Алина. — Артур и Ника — оба очень отходчивые. Скоро забудут обиды и всё будет как прежде. И мы обязательно переубедим Артурчика в том, что ты злая и хитрая.       — Между прочим, в хитрости нет ничего зазорного — это полезное качество.       — Надеюсь, что это так, — кивнула Алина. — Слушай, я только поняла, кого ты мне немного напоминаешь.       — И кого же?       — Сириуса Блэка.       — Что ж, понятно, — недовольно фыркнула Ивонна.       — Что такое? — удивилась Леонова.       — Не нравится мне этот тип, — ответила Ивонна. — Творит непонятно что, вечно куралесит и ошивался около Ники.       — Тебя послушать, будет казаться, что ты ревнуешь.       — А пусть и так — она мой друг и я не хочу, чтобы она общалась с кем-то подозрительным.       — Спешу тебя расстроить — слушать тебя она не станет, — сказала Алина. — Она свободолюбива, да и он ей нр… Очень хороший друг и всегда готов помочь. Сириус не подозрительный.       — Странная ты какая-то.       — Ну спасибо.       — А мне даже нравится это, — улыбнулась Гринграсс. — Никогда не разговаривала с такими людьми. Да и вообще я раньше мало разговаривала… Ты не против дружить со мной? Хотя давай начнём дружбу по-другому! Меня зовут Ивонна Дафна Гринграсс, приятно познакомиться!       В знак доброжелательности Ивонна протянула ей руку. Алина тут же протянула свою и скрепила знакомство рукопожатием.       — А меня зовут Алина Андреевна Леонова, будем знакомы.