Бырч

Дед Насильник опрокинул в себя полуведёрную кружку глинтвейна и засмеялся: – Хо,хо,хо, – его бас гулко отдавался под сводами трапезной, – чем милее девочка, тем больше подарок хочется ей вручить. Пошли-ка все в баню, оставим детей наедине. Гости поспешили ретироваться вслед за хозяином, только Чужемила некоторое время колебалась, с явной завистью глядя на освещённую полыхающим в камине огнём парочку. Но всё же ей удалось выдержать внутреннюю борьбу, и она медленно, оглядываясь, проследовала за остальными. Гдыня предпринял неуверенную попытку вылезти из-под Богатеи, но та уверенно держала захват, пользуясь своими развитыми в результате многолетних тренировок мышцами. Хотя Гдыня не особо и старался. Зато он постарался, когда понял, что намерения у Богатеи действительно серьёзные. Так постарался, что через час, когда остальные задружники вместе с Дедом Насильником и Нимфеткой распевали праздничные гимны, Богатея не проснулась, после того, как он принёс её на руках в баню и уложил там на медвежьи шкуры. Девушка, свернувшись калачиком, спала с блаженной улыбкой на устах. Баня в царстве Ското Клауса была на диво хороша. Огромный сруб из кедрового кругляка десять на десять саженей увенчивала двускатная крыша из смолёной щепы. Внутри у бани было три уровня. На первом – просторный зал с дровяником, в нём было прохладно, и стояли широченные скамейки, покрытые шкурами, на которых можно было медленно остывать после жаркой парилки. На втором – располагались мыльня, варильня и жарильня. Ну, так их называл сам Дед. В мыльне, понятное дело, мылились, в варильне стоял густой влажный пар, а в жарильне было сухо и нестерпимо жарко. А на мансарде, под самой крышей, была оборудована уютная чайная комната. Ещё с мансарды можно было прыгать через большое круглое окно в ледяное озерцо, из которого по деревянным ступеням легко было попасть на первый этаж и там жахнуть золотистого мёда из гигантской керамической кружки. Короче, в этой дивной бане можно было развлекаться долго, разнообразно и, главное, с пользой для здоровья. Чем задружники и занимались, пока к ним не присоединился Гдыня. Потом как-то само собой получилось, что они разошлись по компаниям: женщины собрались с медовухой на первом этаже перед печкой, а мужчины – в чайной. И, естественно, принялись обсуждать, свои тайны, которые противоположному полу знать не обязательно. Вообще, баня в Бырче играет очень важную роль. Это прямо такое важное место, где совершается много ритуалов. Например, баня – первое, что строят на новом месте, когда хотят где-то поселиться. Где баня, там тепло в любое время года, там всегда есть вода, дрова. В бане зачинают детей, рожают детей, лечат болезни – от кашля до подагры и грудной жабы, – в бане сушат грибы, яблоки и лечебные травы. В бане гнут лыжи, луки и рангоут для лодок. В ней же топят дёготь, стирают одежду, дезинфицируют предметы и коптят колбасы. Это короткий список. В длинный список входит всё остальное, что случается в бане не так регулярно, но в Бырче всем известно, что если что-то в бане случилось, то это – нечто важное. Вот такое важное случилось в тот раз с копейщиком Пердиккой – он перестал быть дурачком. Все его таковым раньше считали, потому что ему нравились мужчины, а, как известно, от любви между мужчинами ничего хорошего родиться не может, тем более дети. Один бляпландский герцог – Пидр Гюнт даже назначил премию в миллион ноеблевских крон тому мужчине, который первым родит, но без магии такое ни у кого до сих пор не получилось. Пердикка и не хотел родить, он был честным наивным юношей, просто так ему не повезло – с самого детства его тянуло исключительно на мужчин. Он даже в задружники с Чужемилой и Богатеей пошёл из-за того, что в тайне надеялся на то, что женщины-бойцы станут новым объектом его фантазий. Но этого, к сожалению самого Пердикки, не случилось. Уж очень эти две девушки были женственными, гладкими, изящными и совсем не мужеподобными. Так вот, когда Дед Насильник и Гдыня допивали уже по шестой чашке чаю с валерьяной, мёдом и ягелем, юный копейщик почувствовал нестерпимое желание опорожнить свой мочевой пузырь. Он с явным удовольствием выпустил полведра горячей жидкости в специальную керамическую трубу, которая оканчивалась где-то в яблоневых садах рачительного Деда, удобряя их самым естественным видом питательных веществ. Потом решил, что возвращаться за стол, не совершив некоторых гигиенических процедур будет неправильно, поэтому спустился на уровень ниже и прошёл последовательно мыльню, варильню и жарильню. В последней он почти буквально чуть не изжарился – настолько там стало жарко. Видимо, девушки внизу развлекались, подбрасывая в топку поленья и глядя на ревущее пламя. Пердикка, как ужаленный, побежал к окну на мансарде, махнул рукой в сторону поющих похабную песню о Лалейне Деду и Гдыне и с разбегу сиганул в кучу снега на берегу ледяного озерца. Холодные кристаллы обожгли голую кожу Пердикки, он чуть не завизжал, высунул голову из сугроба, и тут же прямо в его открытый рот влетело полпуда снега. Проморгавшись, копейщик увидел, что прямо рядом с ним работает абсолютно голый красивый мужчина. Он стоял спиной и кидал через спину огромной лопатой свежий снег, расчищая дорожку, ведущую от озера к бане. Пердикка забыл о холоде, настолько атлет с лопатой был красив – мускулистые ягодицы, узкая талия, как у подвижного бойца, широкие плечи, бугры мускулов на спине, бычья шея и каре на ножке – тот тип причёски, который очень нравился копейщику. Пердикка застыл, раненый внезапным чувством, которое раньше не испытывал. Мужчина повернулся, широко расставил ноги, и только толстый черенок лопаты не давал копейщику разглядеть то, что было у атлета в паху. – Фу, жара-то какая, сейчас растаю, – пророкотал атлет глубоким баритоном. – Ах, – только и смог выдохнуть поражённый Пердикка. – Кто ты? – спросил атлет и отёр пот с гладкого лица. Несмотря на то, что он только что интенсивно работал, ни капельки крови не прилило к коже красавца. Он был гладок, почти белоснежен. Красивое лицо атлета с тяжёлой челюстью и ровными зубами светилось силой и здоровьем. – Я – Пердикка, копейщик, – хрипло ответил смущённый юноша. – Ты… Так… Красив… Я, – он задыхался от внезапно нахлынувших чувств. – Красота… Как… Это… Хочу… На лице атлета появилось удивлённое выражение. – Мне никто раньше… – он протянул руку к восставшему копью Пердикки. – Ты честен со мной. Кожа твоя ледяная, но то, чем ты одарён необычайно, наполнено страстью. Неужели?... Они приникли друг к другу и слились в страстном поцелуе. Пердикка потерял рассудок, он чем-то занимался, чем-то таким, что ни разу раньше не приходилось ему делать. Занимался страстно, жарко, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Два голых тела катались по свежему снегу, стукались о камни на берегу студёного озерца, вызывали вибрацию почвы и стен грандиозной бани, но чувствовали только друг друга. Когда они остановились, юный копейщик плакал от счастья, но, взглянув в лицо прекрасного атлета, с удивлением обнаружил, что тот тоже плачет. – Ты, Пердикка, мой первый мужчина. А я – С… – Хо,хо,хо, – внезапно раздавшийся громовой хохот Деда Насильника обрушил гигантские сосульки с банной кровли, и тут же раздалась серия всплесков. Это задружники, Нимфетка и сам Дед прыгнули в студёное озеро, оросив страстных любовников водопадом ледяных брызг. – Стыдоба-то какая, – пробасил белоснежный атлет, – я сейчас растаю… Пердикка прикрыл глаза. Ему не было стыдно. Он понял, что влюбился. Поэтому готов был хоть умереть, хоть навсегда остаться в долине Ското Клауса, лишь бы не отлипать от гладкого мускулистого тела. – Слушай, Дед, – прозвучал голос Чужемилы. Она по-своему обыкновению не особо церемонилась, ну не была она деликатной. – Ты так и не договорил тогда. За что тебя прозвали насильником? – Так я хотел восстановить поголовье исчезающих животных. Поэтому: мамонтов, большерогих оленей, пещерных медведей, саблезубых кошек, полярных амфиционов. От них, кстати, пошли вервольфы, а от мишек пещерных – берсерки. Вот, а это от последней в своём роду самки йети – была такая полярная гигантопитекша, страстная женщина, любил я её сильно, – вот знакомьтесь. Вставайте, молодые люди. Хватит валяться, пора на покой, а то завтра с утра пораньше в поход. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ