После жизни

      Люди. Очень странные существа. Некоторые считают, что их создал бог по своему образу и подобию. Кто-то видит в них эволюционировавших обезьян. Никто не знает правды, никто не верит в ложь. Они непрерывно работают над разгадкой тайны своего происхождения, изучают небо, воду, воздух, землю. Землю, которая рано или поздно поглотит их холодные безжизненные тела навсегда. Им будет плевать на правду и ложь, когда их плоть будут медленно поедать черви. И тогда останется только одно.       Тишина. Она – то единственное, что неизменно будет у человечества. Как ангел хранитель, она незримо следует по пятам, дожидаясь своего часа. Тишина терпелива и покорна, но обманчива и строптива. Она появится только тогда, когда действительно будет нужна. А после – не уйдет. Она будет становиться громче, и громче, и громче, пока не поглотит всё, что боялся потерять человек. И тогда останется только одно.       Шум. Он приходит, когда не ждут, принося с собой пустоту, заполняющую то, что забрала тишина. Три подруги, медленно сводящие с ума, заставляющие царапать стены до тех пор, пока пальцы не превратятся в кровавые обрубки. Три сестры, которые несут на себе бремя жизни и клеймо смерти. Они забирают рассудок, растягивая и скручивая его в витиеватые фигуры. А после возвращают, будто ничего не случилось. И когда пустота пожирает всё, остается только тишина, кричащая внутри. Это не мир, не покой. Это шум толпы, истошный вой, стоны, сирены… Это всё. Всё и ничего.       Так зачем это всё? К чему эта имитация жизни? Люди продолжают стремиться и верить. Во что? В будущее? Эванжелин давно задаёт себе эти вопросы. Она больше ни во что не верит. Для неё будущее – фата моргана. Она проповедует равнодушие. Не созерцает. Не строит. Не рушит. Отовсюду она слышит «правду», которая предательски пробирается сквозь шум в её голове. А есть в новой «правде» правда? Нет. Но никому не хватит голоса сказать об этом. Ни ей, ни им.       Она пытается сделать шаг, но оступается и больше не чувствует почву под ногами. Она не чувствует ничего. Воздух покидает лёгкие, как когда-то жизнь покинула её тело. Эванжелин, как и все прочие, лишь имитирует существование. Словно мимик, она маскируется, подражая толпе.       Интересно, почему именно сейчас ей так хочется освободиться из оков своего тела? Ведь еще вчера она готова была признать поражение, хотела вернуть всё назад и наконец отпустить прошлое. А сейчас девушка способна только безмолвно глядеть на полных энергии и жизни почти незнакомых ей людей. Они воодушевлены этим городом, они способны дышать полной грудью. Эванжелин хочет быть такой же. Но она застыла посреди улицы, не в силах оторвать свой пустой взгляд от четырех итальянцев, которые в этот самый момент так уверенно идут навстречу будущему.       Удивительно, но первой, кто замечает ступор девушки, стала Виктория. Их маленькая группка как раз влилась в толпу, которая огромным потоком двигалась в неизвестном им направлении. Блондинка, которая вдруг оборачивается в её сторону, кричит что-то. Наверняка её слова направлены к Эванжелин, кажется, она зовёт девушку. Но всё, что сейчас слышит рыжеволосая – шум.       Сколько прошло времени? Кажется, будто она стоит здесь уже часы. Толпа густеет, вокруг мелькают десятки незнакомых лиц. Кто-то толкает девушку в плечо, несколько раз, и через мгновение земля выбивается у неё из-под ног. А перед глазами вдруг появляется облачное небо над Роттердамом. Возможно, сейчас она упадёт, а её тело втопчут в холодную брусчатку сотни ног. Это ведь не худшая участь. И она готова принять её, готова сейчас распластаться по земле, оставив всё позади. Последним, что она увидит в этой жизни будет безумно красивое и холодное небо чужой для неё страны.       Однако через секунду она чувствует чьи-то руки на своём теле, а вместо неба, перед её глазами возникает озадаченный (обеспокоенный?) взгляд карих глаз. И впервые за несколько дней Эванжелин не чувствует панику. Она пытается найти в них спасение, хоть и знает, что не должна. Девушка вдруг понимает, что те блики жизни, которые так пугали её – это лишь зеленоватые вкрапления в радужке. Как банально.       – Ragazzi, andate avanti. Noi incontreremo più tardi*, – Дамиано кричит своим друзьям, пытаясь вывести рыжеволосую из толпы.       А трое итальянцев, всё так же недоумевая, продолжают свой путь, выкрикивая что-то в ответ. Им не страшен поток людей, надвигающийся на них. Откуда вообще взялись эти люди? Куда они идут? Почему Эви впала в ступор, когда увидела их? Эти вопросы никогда не получат своих ответов. Как и девушка никогда не поймет, почему вдруг она перестала бояться надоедливого Дамиано.       Он не задает лишних вопросов. Только отводит их подальше от толпы и останавливается возле какого-то крохотного магазинчика. Один шаг назад. Руки, украшенные неаккуратным чёрным маникюром, покидают тело. Наконец-то у Эванжелин появился доступ к такому ценному ресурсу, как воздух. Она делает несколько глубоких вдохов, прикрывая глаза, наслаждаясь чувством наполненности. Лёгкие немного болят из-за неожиданной нагрузки, но ей всё равно. Девушке удаётся привести себя в чувства. Лишь немного, ведь она чувствует смятение. Впервые ей смог помочь посторонний человек. Обычно, в подобных ситуациях на выручку приходил Спенсер. До этого момента он был единственным человеком, способным успокоить Эви. А сейчас она стоит перед почти незнакомым ей человеком, который только что спас её от неминуемого падения в бездну. Боится открыть глаза, ведь уже знает, что ей придётся отвечать на вопросы.       Но сейчас она не хочет видеть тьму. Поэтому её веки медленно поднимаются, позволяя глазам впитывать свет. Дамиано всё еще молчит. Он лишь внимательно наблюдает за девушкой. Пытается найти что-то? В любой другой ситуации она должна бы испугаться и закрыться. Однако потребности в этом нет. Чувствует легкий страх, но только потому, что не понимает.       – Воды?       Единственный вопрос, который он задаёт. Его не интересует причина, ему всё равно на прошлое. Так же, как и Эванжелин, он боится, но не за себя. Это ясно, как белый день, стоит только взглянуть на слегка нахмуренные брови и обеспокоенный взгляд.       – Нет.       Удивительно, она еще может говорить. Может и правда есть надежда? На то, что всё может вернуться на круги своя.       Дамиано лишь кивает в ответ и готовится двигаться вперед, догнать своих друзей. Он осматривает улицу, пытаясь найти безопасный путь. Никакой толпы в этот раз. Эви не сломалась сейчас, но кто знает, что может произойти в следующий раз? Ей вдруг стало невыносимо стыдно. Парень так искренне обеспокоился, а она за всё это время сказала одно единственное слово. Рыжеволосая осматривает его спину, покрытую похожей на её собственную куртку потёртой кожей. И, кажется, что он нашел достаточно свободную дорогу, уже хочет сказать об этом, но девушка опережает его, невесомо прикасаясь ладонью к его плечу:       – Дамиано… Спасибо.       Его хмурый взгляд в секунду меняется. Чувствует облегчение? Легкая улыбка появляется на его лице, и оно больше не кажется таким раздражающе самодовольным.       – Только не отходи больше, ладно? – он протягивает мизинец, слегка приподнимая брови. – И предупреди, когда в следующий раз захочешь прилечь на дорогу и рассмотреть ступни голландцев. Думаю, мы выделим на это время между осмотром достопримечательностей.       Эванжелин смотрела на руку, зависшую между ними. Как по-детски выглядит этот отставленный мизинец. И ей ничего не остается, кроме как протянуть ладонь и обвить своим мизинцем его. Её пальцы кажутся совсем детскими по сравнению с ним. Впрочем, они всегда были намного меньшего размера, чем у обычного взрослого человека.       Забавная картина. Два вроде как взрослых человека стоят близ малоизвестного магазина и обмениваются ребяческим рукопожатием на мизинцах. Возможно это, а может и слова Дамиано, сказанные секундами ранее, заставили девушку улыбнуться. Крошечное подрагивание губ, лишь самую малость приподнятые уголки. Но этого достаточно. И он, кажется, замечает. Слегка сжимает её мизинец своим и сам улыбается шире.       – Идём, просто Эви. Иначе ребята сделают из нас болоньезе.       И всё-таки он нашёл безопасный путь. Они шли вдоль стен старых домов, избегая больших скоплений людей. Так и не разомкнули мизинцы. Впервые Эванжелин смогла рассмотреть город. Почему-то Роттердам вдруг напомнил ей Новый Орлеан. Старые кирпичные дома смешались с современными постройками из стекла и металла. Девушка могла бы провести часы, просто гуляя по улицам и восхищаясь архитектурой. В прошлом она часто путешествовала по штатам в поисках интересных зданий. Такое своеобразное хобби. В прошедшие рождественские каникулы Эви планировала отправиться в путешествие. Испания, Барселона. Ей всегда хотелось увидеть известный собор Святого Семейства. А особенно интересными казались строения известного архитектора Антонио Гауди. Чего только стоит Каса Мило и Каса Батльо. Рождество девушка могла бы провести в известном парке, построенном из совершенно случайных необработанных камней. Но планы пришлось отменить. Эванжелин была не в том состоянии, чтобы путешествовать. Да чего уж там, в то время она едва могла покинуть свою квартиру. После злополучного Хэллоуина её жизнь погрязла во тьме. Не было ни сил, ни желания для хобби. Только из-за слезных просьб родителей она продолжала учёбу в университете. В остальном жизнь была похожа на тюремное заключение. Правда наказывал её не закон, а она сама. Сейчас, прогуливаясь по улицам Роттердама, она начинала понимать, как ей сильно не хватало подобных вылазок и путешествий. Нет, они никогда не смогут изменить прошлое, не помогут забыть. Но, возможно, эта поездка действительно поможет Эванжелин вернуть хотя-бы частичку прежней себя.       Рыжеволосая и не заметила, как они уже пришли к месту назначения. Если честно, девушка уже не помнила в какой именно музей они планировали пойти. Вроде что-то связанное с фотографией. В любом случае, это интереснее, чем сидеть в номере и ждать, когда Спенсер проспится. Судя по отсутствию сообщений в её телефоне, он всё еще в постели, наслаждается отдыхом.       Остальные члены группы стояли возле неизвестного здания, что-то бурно обсуждая на итальянском. Прохожие странно оглядывались, недоумевали, но никого из ребят не смущал шум, который они учиняли. Первым приближение Дамиано заметил Итан. Он взглянул на переплетенные мизинцы и лишь приподнял одну бровь, не выдав больше ни единой эмоции. Эви не могла не подумать о том, что этот итальянец скорее всего окажется самым приятным человеком в их компании. Не будет задавать вопросы, возможно, сможет усмирить своих друзей в случае необходимости. Девушка редко встречала людей, которые были бы столь спокойны и собраны большую часть времени. Виктория и Томас также проследили за взглядом своего друга, однако своих эмоций скрыть не сумели: девушка расплылась в хитрой улыбке, а гитарист коротко хихикнул, едва заметно поиграв бровями.       – Я надеюсь, мистер Очарование не сильно тебя утомил, - саркастично заметила Виктория, как только Дамиано с Эви подошли ближе.       Не желая нарваться на ненужные вопросы, девушка, как бы это смешно не звучало, освободила свой мизинец из плена и опустила глаза вниз. Следующий голос, который она услышала, принадлежал Томасу:       – По крайней мере, ты вернулась целая и без серьезных повреждений, – парень снова хихикнул, к нему присоединились и остальные. – Хотя, было бы весело гулять с Франкенштейном.       Гитарист в шутку начал изображать зомби, выставив руки вперед и шагая вдоль улицы странной походкой на прямых ногах. Смеялись все. Кроме Эванжелин. С той самой ночи она не могла спокойно говорить или слушать подобные вещи. Слишком много ассоциаций, слишком больно вспоминать. Многие любили чёрный юмор, кому-то нравились подобные шутки. Вот только когда ты действительно столкнешься с запахом крови на твоём лице, чужой крови, будет уже не до шуток.       – Не стоит играть со смертью, – девушка говорила тихо, – Ты не знаешь, когда вселенная захочет услышать тебя.       Четыре пары глаз были повёрнуты к ней в ту же секунду. Эванжелин могла видеть, как в их головах начинали работать механизмы. Возможно, кто-то представлял страшную трагедию, изменившую её жизнь раз и навсегда, а кто-то видел в девушек лишь городскую сумасшедшую. И, если честно, оба этих варианта являлись правдивыми.       – Идём уже в музей. Виктория, последние пару дней ты только и делала, что говорила о фотографиях внутри. Так к чему задерживаться? – Дамиано, который до этого озадаченно хмурился, вдруг резко схватил рыжеволосую за запястье и потянул в сторону здания.       Что ж, это точно был музей фотографии. Остальные участники группы решили не заострять внимание на последних словах девушки и увлеченно последовали за ними.       Музей встретил компанию приятной прохладой и просторными коридорами, стены которых были полностью заполнены самыми разными фотографиями. На большинстве из них были запечатлены люди, однако некоторые могли похвастаться пейзажами и изображениями красивых зданий. Если бы не несносный итальянец, который продолжал держать девушку за запястье и вести за собой, она бы смогла рассмотреть интересующие её фотографии более подробно. А, впрочем, неизвестно, чего ей хотелось больше: бестолково вглядываться в фотокарточки или таскаться за Дамиано, который пытался найти что-то интересное для себя?       – Non devi tenerle la mano tutto il tempo. Non ci sono molte persone qui, non avrà più paura.**       Появление Итана стало неожиданностью для Эванжелин. В этот момент она рассматривала изображение племени индейцев. Забавно видеть подобное здесь, в Европе.       – Non avrà paura. Ma può scappare***, – Дамиано говорил это с легкой ухмылкой на лице, коротко взглянув на рыжеволосую.       Эви даже не пыталась предположить, о чем они говорят. Она упорно продолжала вглядываться в фотографию, как будто в ней кроется разгадка сотворения вселенной, всем видом показывая свою незаинтересованность в их разговоре. Итан же издал короткий смешок и продолжил, медленно пятясь назад:       – La tua paura è infondata, amico. Ogni volta che scappa, qualcosa ti riporta di nuovo l'uno all'altro. Chi sa cos'è questo?****       Какой содержательный диалог. Если Эви и дальше будет продолжать общаться с этим квартетом, стоит задуматься об изучении итальянского. Кажется, в старшей школе ей нужно было выбрать не углубленный испанский. Впрочем, тогда она и представить не могла, как повернется её жизнь спустя несколько лет.       Фотография индейцев всё еще маячила у неё перед глазами и уже изрядно надоела. Похоже, пришло время двинуться дальше, но Дамиано продолжал задумчиво вглядываться в пространство. К слову, на что именно он смотрел, было загадкой, ведь перед ним никакие фотографии не висели.       – Интересная мысль, не правда ли? – отвернувшись от уже порядком осточертевших индейцев, поинтересовалась Эви.       – Да.       – Должно быть, автор долго шел к этому.       – Да, наверное.       Дамиано словно в трансе глядел в стену, даже не вслушиваясь в то, что говорит ему девушка. По правде говоря, ей было безумно интересно, что же такого сказал Итан, что заставило парня так глубоко задуматься? Но пока она решила только немного поиздеваться над беднягой.       – Как думаешь, стоит ввести принудительное обрезание для всех туристов Нидерландов?       – Да, почему бы и нет.       Эванжелин хотела усмехнуться, но вместо этого только приподняла обе брови, глубоко вздохнув. Это будет проще, чем она думала.       – Слушай, а здесь довольно жарко. Может разденемся и займемся сексом посреди музея? – и, не дожидаясь ответа, она вырвала свою руку из захвата итальянца, попутно пытаясь стянуть с себя огромную кожаную куртку.       – Конечно, это хо… – наконец-то, появилась хоть какая-то реакция. Дамиано резко развернулся в сторону рыжеволосой, сначала недоуменно посмотрев на свою руку, а после на саму виновницу сего торжества, которая уже успела снять косуху. – Стоп. Что?       – О, проснулся. Интересная стена?       Эви взглянула на пустое пространство, которое еще секунду назад так понравилось итальянцу. Он, по всей видимости, свою ошибку осознал, но не собирался так просто сдаваться в этой битве. Поэтому через мгновение полное недоумение на лице заменила уже привычная для него ухмылка.       – Ты переводишь тему. Что ты там предлагала до этого?       Но и Эванжелин была не из робких. Если она начала игру, она обязана в ней выиграть. И играть они будут по её правилам.       – А, ты об этом. Да, я спросила, можем ли мы сейчас раздеться и заняться сексом посреди музея.       В этот момент лицо девушки не выражало абсолютно ничего. Ни намека на шутку, сарказм, абсолютная серьезность и видимость осознания сказанных ею слов. Она прекрасно понимала, что никто из них не станет делать ничего подобного. Но игра есть игра. Они поставили подпись в договоре с дьяволом и выбраться отсюда не сможет никто.       Пауза затянулась на несколько минут. Дамиано подозрительно глядел на собеседницу, она же совершенно спокойно смотрела в ответ, ожидая ответ. Эванжелин была уверена в своей победе, готовилась открывать шампанское и праздновать. И когда она уже готова была просто пожать плечами, знаменуя тем самым полное поражение противника, он вновь схватил её за руку и потащил куда-то. Что ж, это было неожиданно. Интригующе неожиданно. Эви не имела ни малейшего понятия, куда на этот раз он направлялся. Фотографии сменялись одна за другой, они даже встретили Томаса, который пытался задать какой-то вопрос, но был бесцеремонно проигнорирован своим другом. Со стороны могло показаться, что Дамиано зол. Какая ошибка.       Просторные залы музея были оставлены позади, впереди их ждали бесконечные коридоры складских и прочих технических помещений. И, кажется, Эванжелин поняла, что именно задумал её раздражающий итальянец. Полное осознание пришло в тот момент, когда они оказались за дверью одного из складов, которая по счастливой случайности оказалась открыта. Темнота внутри не позволяла разглядеть, какие именно фотографии хранились здесь. Впрочем, при всём своём желании, она не успела бы ничего увидеть, так как уже через секунду её спина была прижата к ближайшей стене, а перед лицом возникли те самые карие глаза, которые совсем недавно вызывали у неё панику. Слишком близко.       – Что ты там говорила раньше? Ты не знаешь, когда вселенная услышит тебя? – мучительно медленно его лицо стало приближаться, а губы растягивались в лукавой усмешке. – Мне кажется, она услышала тебя сейчас.       Их губы были всего в паре сантиметров друг от друга. Теперь они дышали одним воздухом, пропитанным ожиданием, желанием и страхом. Он боялся увидеть в глазах Эви страх. Она боялась, что захочет сбежать. Казалось, что секунды стали протекать медленнее. Тишина болезненно била по барабанным перепонкам. А всё, что разделяло их – тонкая нить, натянутая до предела.       – Если это действительно так, – Эванжелин слегка склонила голову набок, приподнимая одну бровь, – то ей стоит поторопиться, чтобы исполнить мою просьбу.       – Бойся своих желаний.       Это были последние слова Дамиано, прежде чем тонкая нить между ними лопнула. Секунды часы ожидания закончились, а сантиметры бесследно исчезли.       Любимая кожаная куртка, которую Эви до сих пор сжимала в правой руке, с громким звуком приземлилась на пыльный пол тёмного складского помещения, где два безумца выиграли одну битву.