После жизни

      Люди часто совершают странные поступки. Несвойственные им поступки. Зачем? Они жаждут чувств, им необходимы эмоции. Так же, как и растениям нужно солнце, а рыбам – вода.       Страх – одна из самых сильных человеческих эмоций. Люди могут бояться разных вещей, но чувство страха все испытывают одинаково. Испуг, ужас, паника, ступор, истерика – всё это сопутствующие ему состояния. От него пытаются избавиться, его пытаются подавить, но полностью перестать бояться человек не сможет никогда. Казалось бы, страх не приносит ничего кроме негатива в нашу и без того нерадостную повседневность. Но почему тогда люди так стремятся его испытать? Неужели им не хватает этого состояния, когда каждый скрип в комнате заставляет бросаться в холодный пот? Есть в этом какое-то желание испытать свои нервы, преодолеть, пережить этот страх, получить дозу адреналина и оставить в памяти незабываемые ощущения.       Сейчас, прижимаясь спиной к холодной стене складского помещения музея, она вовсе не чувствовала страх. Хотя очень хотела. Любые мысли покинули её голову в тот момент, когда она почувствовала горячие губы на своих губах. Сначала это было короткое прикосновение, лёгкое, словно пёрышко. Но этого оказалось недостаточно. Очень быстро ленивый поцелуй превратился в страстный танец, в котором соединялись влажные губы, сплетались языки. Между их телами не осталось ни единого миллиметра.       Эви будто потеряла голову, забыв обо всём. В этот момент не существовало ни прошлого, ни будущего, ни даже настоящего. Может это и есть лекарство?       Медленно, очень медленно руки Дамиано начали блуждать по её телу, покрытому тонкой тканью футболки. Он кусал её губы, терзая и соблазняя одновременно. В эти моменты девушка едва ли не теряла голову. Раз за разом.       Но ничто не вечно. В тот миг, когда они оба были на грани полной потери воздуха, Эванжелин вдруг почувствовала, как горячие руки медленно проникли под её футболку. Кончики пальцев коснулись её спины. И вот теперь она почувствовала. Страх сковал её тело, превращая в оловянного солдатика. Её глаза резко распахнулись, руки застыли. Бежать было некуда, но хотелось пройти сквозь стену и забыть этот момент.       Гадкое чувство стыда начало заполнять всё внутри Эви. Не в силах пошевелить даже зрачками, она глядела куда-то в пустоту, ведь только в ней можно было найти спасение. Замкнуться и молчать – вот её путь. Она хотела видеть лица Дамиано, но продолжала чувствовать, как его руки медленно и неуверенно исследуют неровную кожу на спине. Страшный секрет, о котором не должен был узнать никто. Эти шрамы видели только люди, непосредственно причастные к той страшной ночи и Спенсер. А теперь секрет оказался открыт для практически незнакомого девушке итальянца.       Ощущать чьи-то руки на изуродованной спине было невыносимо. Но и пошевелиться девушка не могла. Первые несколько секунд. А после – её мозг будто включил аварийный режим. Она не услышала своего имени, когда вырвалась из хватки Дамиано и рванула в сторону двери. Эви бежала и бежала, не обращая внимания на окружение. Краем глаза она замечала других участников группы. Каждый из них недоуменно глядел в сторону девушки, которая в панике убегала из музея. Пейзажи сменялись один за другим, улицы Роттердама становились всё уже и уже. Ноги начинали ныть от беспрерывного бега. Но ей было недостаточно. Она должна была уйти как можно дальше. В отель возвращаться нельзя, ведь рано или поздно этот несносный (и постоянно лезущий не в своё дело) итальянец придёт за ответами. Ответами, которые она не готова дать. Слишком рано для откровений. Слишком больно вспоминать.       Эванжелин и сама не обратила внимания на то, что ноги привели её к набережной. Сзади неё располагались довольно милые старые дома, похожие на те, что обычно стоят в историческом центре города, а на воде уютно пришвартовались небольшие кораблики. Не похоже, чтоб здесь часто ходили люди или, тем более, туристы. Место выглядело умиротворенно и тихо. То, что ей было необходимо сейчас.       Холодный воздух покусывал голые руки, но, Эви не могла ничего с этим поделать, ведь похоже, её куртка осталась пылиться в музее. Чёрт возьми, это была её любимая куртка. По крайней мере она не совершила ошибку и положила все свои важные вещи в сумку, которая, к счастью, всё еще висела на её плече.       Холод помогал привести чувства в норму. Если её состояние можно назвать нормальным. Наконец-то она могла вздохнуть полной грудью и обдумать всё, что произошло. Глупая, глупая Эванжелин. Сама спровоцировала парня, сама же и убежала. Она не должна была вестись на его уловки. Неужели она и правда могла подумать, что всё будет так просто? Что она сможет без каких-либо проблем забыться хотя бы на несколько минут? О нет, этого никогда не будет. Сейчас, стоя на берегу реки и рассматривая гладкую поверхность воды, девушка чётко ощущала пустоту, которая раскинула свои чёрные щупальца внутри и ехидно смеялась.       «Тебе нет места среди этих людей. Каждый шаг, который ты делаешь, отравляет землю под твоими ногами. Каждый вдох, который ты совершаешь, отравляет воздух вокруг. Никто никогда не сможет превратить яд в воду. Ты – яд.»       Гадкий голос пустоты раздавался внутри её головы. Было страшно даже закрыть глаза, ведь тогда она увидит эти жуткие змеиные глаза. Насмешка. Эви будто проиграла сама себе. За эти пару дней в Роттердаме ей удалось сделать то, к чему она не могла прийти последние полгода. Но достаточно одного крошечного прикосновения – и всё снова вернулось к начальной точке. Вновь остались только Эванжелин и пустота – две старые подруги, которые отравляют друг друга, но упорно не желают отпускать.       Рингтон звонка прорезал воздух, заставляя рыжеволосую вздрогнуть. «Позволь мне представиться, меня называют танцующим клоуном. А ты, должно быть, Джорджи. Ты слышал, что мой цирк в городе? Кажется, у меня твоя лодка, шторм сдул её с пути. Просто протяни руки сюда вниз и возьми её, если действительно хочешь её вернуть. О, Джоржи, ты можешь доверять мне, милое дитя. Пойди сюда, я к твоим услугам с улыбкой. Поверь мне, нечего бояться. Когда я с наслаждением отведаю твою плоть, ты увидишь, что мы все летаем...»* Чёрт, почему она всё еще не сменила мелодию звонка? Сразу после этого разговора она поменяет рингтон. Эта песня буквально издевается каждый раз, когда кто-то звонит Эванжелин. Сейчас же у неё нет выбора, кроме как принять звонок:       – Да, Спенсер?       В динамике раздался громкий зевок. На часах было уже за полдень, но этот громила только сейчас соизволил проснуться. И он еще недавно говорил, что в свой первый выходной просто обязан осмотреть в этом городе всё.       – Тиффани, ты уже проснулась? Поднимай задницу с кровати, пришло время покорять Роттердам.       Тиффани. Это прозвище приклеилось к Эванжелин в тот день, когда она стала частью их группы. Так уж случилось, что каждый участник соответствовал персонажу из фильма ужасов. А всё потому, что каждая их песня была посвящена тому или иному слешеру. Спенсеру, как основателю и вокалисту, была отведена особая роль. В своём костюме он совместил двух любимых маньяков – Джейсона Вурхиза и Фредди Крюгера. Несмотря на то, что его любимым фильмом всегда был «Крик», в роли этого удивительного симбиоза, ему не было равных. Рики, который орудовал ритм-гитарой, избрал наиболее мирный путь. Он был Джорджи из «Оно», бегал по сцене в милом жёлтом плаще, испачканном кровью. К тому же он был самым безобидным в группе. К каждой репетиции он приносил для Эви какую-то сладость или просто что-то забавное. Патрик, барабанщик, был самым спокойным их другом. Он выбрал костюм куклы из «Пилы». Но Эви не устраивал такой расклад. Она взяла на себя обязательство наносить грим на этого парня и каждый раз под конец концерта, белая база растекалась по лицу и шее, а чёткие линии под уголками рта и красные спирали на щеках превращались в какие-то пятна для теста Роршаха. Чтобы больше не чувствовать себя ужасным визажистом, она заказала маску свиньи. Таким образом, образ персонажа из фильма «Пила» не был разрушен, но проблем с гримом стало намного меньше. Джо, басист. Самый милый участник группы, по неофициальному мнению… ну, всех. Как и в случае с Патриком, на его лице всегда был грим. Правда, в отличие от барабанщика, Джо не требовалось рисовать чёткие линии. Это была простая расплывчатая чёрно-белая маска Ворона из одноименного фильма. И, наконец, Дэн – соло-гитарист. Кожаное лицо из «Техасской резни бензопилой». Для Эванжелин он всегда был неким наставником и учителем. Именно Дэн показал ей, как правильно пить текилу, он научил её играть соло партию любимого трека из их последнего альбома. Парень сделал слишком много для Эви.       Сама же рыжеволосая на концертах скрывала свой истинный цвет волос. На ней всегда был белый парик, лицо было покрыто самой светлой тональной основой, перемешанной с белым гримом. Каждый раз ей приходилось заклеивать брови и рисовать тонкие чёрные ниточки вместо них. Зато Конечно, на фоне всего этого выделялись глаза: яркое чёрное смоки с накладными ресницами, которые зачастую мешали девушке свободно моргать. Такими же чёрными были и губы. Правда они часто оказывались размазанными, ведь девушка, как второй вокалист, любила слишком близко держать микрофон к своему рту. Она даже как-то нашла помаду, которую используют для съемок порно. К слову, эта помада и правда очень проблематично стирается. Что было самым любимым для Эванжелин в этом образе – это одежда. Белое свадебное платье с глубоким вырезом и кожаная куртка, такая же чёрная, как и тяжелые армейские ботинки на её ногах. И, конечно же, кожаный чокер на шее. Тиффани Валентайн-Рэй. Она была невестой Чаки, хоть у ребят никогда не было песни про «Детские игры».       Как бы она не любила свой образ в группе, с этим было покончено. Она больше не могла петь про маньяков, клоунов-убийц и бегать по сцене с ножом. Конечно, Эви продолжала поддерживать связь с ребятами. Но не желала иметь отношения к их творчеству. Не тогда, когда жизнь столкнула её со всеми теми вещами, о которых они пели.       – Доброе утро, Спенс. Ты, должно быть еще не проверил свои сообщения, верно? – Эванжелин опустилась на холодную брусчатку набережной и свесила ноги, – Я писала, что отправилась на экскурсию вместе с ребятами, с которыми познакомилась недавно. Итальянская группа, помнишь?       – Стой-стой-стой, – в трубке послышался шелест постели, а голос Спенсера определенно звучал куда более оживленно, чем минутой ранее, – ты хочешь сказать, что за пару дней нашла себе друзей в Роттердаме? Ладно, хорошо, это круто. Нет, правда, ты ведь… ты ведь этого и хотела, верно?       – О Боже, Спенсер, перестань так много анализировать меня. Это просто экскурсия по городу, я не планирую искать здесь друзей на всю оставшуюся жизнь. Да и какие могут быть друзья, если через неделю мы вернемся в Бостон и всё снова будет как прежде?       И только произнеся это, Эванжелин вдруг осознала всю серьезность ситуации. У неё была ровно неделя на то, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. Хотела ли она вернуться домой такой же сумасшедшей и потерянной? Или, возможно, стоит, наконец, отпустить всё и хотя бы неделю попробовать жить полноценной жизнью? Она ведь в Роттердаме. Всё, что произойдёт здесь, здесь же и останется. Так что девушка потеряет?       – Слушай, я просто беспокоюсь. Вчера ночью ты странно себя вела, болтала с тем парнем, потом и вовсе сама ушла в отель. А сегодня ты гуляешь с его друзьями? Одна, в незнакомом городе.       – Тебе не о чем волноваться, Спенс. Я уже не маленькая девочка. И я не одна. Мы ведь осматриваем город все вместе. Я бы даже сказала, что это… весело?       Забавно. Сейчас Эванжелин сидели совершенно одна на безлюдной набережной. Впрочем, Спенсеру не обязательно знать об этом.       – Ладно, хорошо, – снова шелест постельного белья. – Не могла бы ты передать телефон своему новому другу? Как его зовут? Дамиано, верно? Просто хочу убедиться, что у вас всё в порядке и ты не попадешь в беду без меня.       Вот и настал тот момент, когда Эви, как стыдливый подросток, должна придумать оправдание. Что она должна сказать, чтобы её друг успокоился? Ребята заняты? Или, может, отошли купить воды или сладкой ваты. Какая, к чёрту, сладкая вата? Они не по Диснейленду гуляют. Нет-нет-нет, каждая ложь звучала ужасно в её голове. Ничего из того, что она могла придумать, не убедило бы Спенсера. И, похоже, её размышления затянулись, ведь в следующую секунду она услышала:       – Их ведь нет рядом, да?       – Нет, – рыжеволосая вздохнула, дёрнув своей левой ногой в воздухе.       – Послушай, Эви, я знаю, что не ребенок и я не должен находиться возле тебя каждую секунду. Но ты должна понимать кое-что. Может произойти всё, что угодно. Я просто не хочу, чтобы ты испугалась или пострадала.       Девушка вновь начала чувствовать свою вину. Теперь из-за неё беспокоится лучший друг. Но разве она действительно сделала что-то плохое?       – На самом деле, кое-что уже произошло. У меня случилась паническая атака в толпе, – кажется, она услышала скрип кровати. Это откровение не на шутку разволновало Спенсера, раз он решил подняться. – Но всё в порядке. Эмм… сама не верю, что говорю это, но Дамиано помог мне. Правда, сейчас всё хорошо.       – Если это и правда так, почему ты не с ними?       – Ну, паники больше нет, это так. Когда я успокоилась, мы пошли в музей фотографии. А там уже произошло кое-что другое. Ничего страшного, клянусь. Просто я была немного напугана и… убежала.       Тяжелый вздох. Типичная Эванжелин Дево. Едва наступает какой-то пиздец, она начинает убегать. Порой ей казалось, будто она отыгрывает роль карикатурного страуса из детских мультиков. Каждый раз, когда он пугается, прячет голову в песок. Словно это и правда может спасти его.       – Я не знаю, что произошло, и, судя по всему, ты не будешь мне рассказывать. Могу я только попросить тебя вернуться к ним? Или, если ты не захочешь, прийти в отель, чтобы мы устроили экскурсию на двоих.       – Думаю, мне и правда стоит вернуться к ребятам. Я убежала, ничего не объяснив. Уверена, мне стоит, как минимум, извиниться. Кто знает, может они волнуются?       – Хорошо, – и вновь девушка услышала звук скрипа кровати. Неужели ей и правда удалось успокоить друга? Возможно, это и правда еще один шаг к новой жизни. – Возвращайся к ним. Постарайся теперь повеселиться. У нас не так много свободного времени, чтобы провести его хорошо.       Эви не оставалось ничего, кроме как согласиться со Спенсером. Она еще несколько раз пообещала писать и звонить в случае необходимости. Гиперопекающий Спенсер вновь вернулся. Кому-то это может показаться странным и назойливым. Но девушка никогда ничего подобного не чувствовала. Она скорее думала, что обрела старшего брата, которого ей не хватало в детстве.       Наконец, разговор был окончен. Теперь Эванжелин нужно было решить, что делать дальше. Она и правда хотела вернуться к ребятам и извиниться за свой (очередной) побег. Но в этом великолепной плане была одна небольшая проблема. У неё не было контактов ни одного из итальянцев. Как она планирует найти их, если даже не знала номеров, чтобы написать и спросить про актуальное местоположение? Похоже, у неё нет выбора. Нужно вернуться к музею фотографии. Кто знает, вдруг они всё еще там?       Ей без проблем удалось построить маршрут к музею на карте. Всё же, свой побег она не планировала и до сих пор точно не знает, где находится. Дорога к музею должна занять не больше пяти минут. Что ж, это к лучшему. Может, она и успеет.       А за эти пяти минут Эванжелин могла еще немного поразмыслить. Ей уже порядком осточертело своё состояние. Жить в вечном страхе, бояться саму себя… Она давно перестала что-либо чувствовать, но здесь, в Роттердаме, она крошечными шагами начала двигаться к возрождению. Так неужели она должна продолжать бояться? Это одна короткая неделя. Неделя, которая может полностью изменить её жизнь. И сейчас у Эви есть только два пути: продолжать стоять на месте и вернуться в Бостон всё той же городской сумасшедшей, или наконец попытаться отпустить грехи, чтобы продолжать жить без груза вины и ненависти к себе. Неужели она хочет быть полностью поглощенной пустотой? О нет. Нет больше причин возвращаться к заточению. Не тогда, когда она вкусила свободу. В буквальном смысле.       Дамиано в её глазах был олицетворением свободы. Глаза, искрящие жизнью. С каждым взглядом, каждым жестом и словом она всё больше начинала доверять этому парню. Именно поэтому он смог помочь ей в толпе. Поэтому она и сбежала. Да, возможно, она стыдилась своих шрамов. Но испугалась она вовсе не этого. Больше всего на свете она боялась вопросов. И тогда она не готова была дать ответы на них. Сейчас, когда ей удалось провести некоторое время наедине с собой, она была готова приоткрыть завесу тайны. И, если это потребуется, она расскажет, почему её спина покрыта жуткими шрамами, которые навсегда будут напоминать ей о том Хэллоуине.       Не прошло и пяти минут, как Эванжелин заметила уже знакомое здание музея впереди. И каково же было её удивление, когда она увидела четверку итальянцев, маячивших у входа. Виктория разговаривала с прохожими, пытаясь что-то узнать, Итан с Томасом осматривали улицу, а Дамиано что-то упорно пытался найти в своём телефоне. Похоже, девушка и правда заставила их волноваться своим побегом. Что ж, значит она приняла правильное решение, вернувшись сюда.       – Эванжелин! – это был Томас, который первый заметил рыжую особу, направляющуюся к ним, – Эй, ребята, можете заканчивать свою поисковую операцию. Золушка вернулась.       Итан, стоящий рядом улыбнулся, также подзывая остальных друзей к ним. Каково было удивление Эви, когда в следующую секунду она обнаружила себя в объятьях очаровательной басистки.       – Ты здорово напугала нас, девочка.       Добрую минуту они простояли так посреди улицы Роттердама, обнимаясь. Хоть это и казалось немного странным для Эви, она не чувствовала какой-то неловкости. Всё, о чём могла думать девушка – это извинения для этих ребят.       – Мне жаль, что я так внезапно убежала, ничего не сказав, – произнесла девушка, наконец выбравшись из крепких объятий блондинки, – У меня было немного времени, чтобы обдумать это, и теперь я буду стараться не вести себя, как сумасшедшая.       – Что ж, раз проблема решена, думаю, пришло время двигаться дальше. Этот музей фотографии не сильно впечатлил меня. – Виктория скрестила руки на груди, состроив гримасу разочарования. – Так куда мы хотели пойти дальше?       И во трое из ребят, как ни в чём не бывало, снова обсуждали план экскурсии на остаток дня. Томас, Итан и Виктория прошли немного вперед, болтая о каких-то других музеях и памятных зданиях. Кто-то был уверен, что им необходимо посетить все местные бары, кто-то хотел взглянуть на парочку достопримечательностей. Дамиано и Эванжелин немного отставали от остальных. Они шли на несколько шагов сзади. Что стало прекрасной возможностью для Эви.       – Я забрал твою куртку.       Девушка подняла глаза, когда увидела перед собой протянутую руку с перекинутой через неё кожаной вещицей.       – Спасибо, – девушка осторожно забрала косуху и накинула её на плечи. – А я, похоже, задолжала тебе объяснение.       Дамиано удивленно взглянул на девушку. Если честно, Эви не могла понять, что именно он чувствует сейчас. Злится ли? Может тоже чувствует вину? Считает, что сделал что-то неправильно или как-то спугнул девушку? Вот только он не сделал ничего плохого. Наоборот, эта игра, провокация, помогла Эванжелин принять решение, которое она не в силах была принять последние два года.       – Ты не должна ничего объяснять. Я уверен, что есть весомая причина твоим побегам, – парень не секунду задумался и усмехнулся, – или я настолько страшный, что пугаю тебя. В чём я сильно сомневаюсь. Думаю, стоит спросить у какой-нибудь незнакомой девушки.       Рыжеволосая же только закатила глаза.       – Кажется, это не лечится. На самом деле, мне и правда стоит рассказать тебе кое-что. Но это не тот разговор, который стоит начинать здесь. Да и сейчас не лучшее время.       – Это ты так пытаешься пригласить меня к себе в номер ночью? – снова эта ухмылка и легкая игра бровями. Господи, он неисправим. – А знаешь, хорошая идея, как раз закончим то, что начали там, в музее.       – А еще меня сумасшедшей называют… Ладно, хорошо, если это единственное, что может привести тебя ко мне в номер сегодня вечером, то пусть так и будет. Но постарайся не разочароваться потом.       – Ладно-ладно, я понял. Вечером у тебя в номере, объяснения. Просто на всякий случай хочу уточнить, мне захватить с собой презервативы? – конечно, Дамиано не мог после этого не получить. Эви надеялась, что этот подзатыльник приведёт его в чувства. – Ауч! Зануда.       Девушка лишь пожала плечами, отворачиваясь в сторону какого-то красивого здания, мимо которого они проходили. К сожалению, она не успела рассмотреть его достаточно детально, так как её снова отвлекли. На этот раз Дамиано захватил её мизинец своим, возвращаясь к тому моменту, когда они только шли в музей.       – Не отставай, зануда Эви. Нам нужно успеть осмотреть еще целый город. А до вечера осталось не так много времени.