Пожалуйста, не уходи

      Сонька держала в руках маленький жёлтый одуванчик, широко раскрыв свои голубые, по-детски наивные, глазки, явно уже сгорая от нетерпения, чтобы изучить весь парк. Несмотря на размеры хрупкого цветочка, тот светил настолько ярко, что мог сиять даже в темной комнате с закрытыми шторами и не горящим светом. Этот цветочек словно был маленькой копией самой Сони. Такой же хрупкий, но при этом невероятно сильный, раз смог пробиться через слои почвы, выбираясь на поверхность и радуя всех своим необыкновенным светом. Такой же солнечный и тёплый, приносящий счастье.       Оба парня невольно залюбовались таким прекрасным сочетанием их девочки и крохотного цветочка в аккуратных пальцах. Антон тут же одернул себя, понимая что это не его принцесса, он просто няня, что помогает бедному но чертовски красивому отцу, сидя с его дочерью, если тот не может. Хотел ли Антон стать частью этой семьи для обоих её членов? Определенно. Почему? Да тут всё легко, он влюбился. Причём одинаково, что в маленькую, очаровательную принцессу, что в большого, но на самом деле в душе еще совсем маленького голубоглазого парня.       Только вот Соню Шастуну хотелось обнять, поиграть с ней в её любимый конструктор, уложить спать, успокоить после неудачи или ссоры с подружкой, подарить ещё и своей любви, помимо той что ей дарит отец. А Арсения хотелось прижать, укрыть в своих объятьях, решить за него эти проблемы с работой, чтобы когда он вечером приходил домой, на лбу брюнета не было растроенной морщинки от нахмуренных бровей. Арсения Антон хотел крепко обнимать вечерами, осторожно целуя за ушком и медленно спускаясь к пухлым, чуть розоватым, губам, чтобы после обхватить их в ласковом жесте, отрывая брюнета от просмотра какого-то фильма, но после долгих возмущений о пропущенных минутах киноленты, все-таки опять чувствовать тёплые губы на своих.       Для Сони Антон хотел стать вторым родителем, участвуя в её воспитании и становлении личности. Для Арсения же Антон хотел стать самым близким и любимым человеком, Арсения Антон хотел согреть, подарить ему дом словно маленькому котёнку с улицы. Такому беззащитному, но уже преданному и открытому. Причём дом не столько в физическом плане, сколько в эмоциональном, хотел дать Арсению уют и ощущение нужности кому-то.       — Антон, слезь пожалуйста, — тихо и скромно тыкнул того в бок Арсений, пришедший в себя первым, выдергивая шатена из мыслей и заставляя осознать, в какой позе они находятся. Конечно, Попову было вполне комфортно в таком положении, особенно если учитывать что сверху находился именно Антон, но, во-первых, рядом Соня, а во-вторых, они в людном месте так валяются. Скрепыши, блин.       — А, да, точно, — Шастун явно покраснел даже на кончиках ушей, но пока что списывал всё это на жару (которой не было), слезая и вставая на ноги, протягивая голубоглазому свою ладонь, помогая подняться. Прямо джентельмен, что тут ещё сказать. — Ну что, Сонь, пойдём на горки? — вопрос был обращен уже к девочке, к которой высокий парень повернулся всем корпусом, подходя ближе и подхватывая на руки, словно та весом была с пушинку. — Папа разрешил.       — Но я хочу с папой.. — немного грустно прошептала девочка, закидывая ручки на шею Шастуна и поднимая на того лёгкий, детский, но уже пронизывающий взгляд голубых глаз. Вся в отца. Тот тоже может покорить всех только одними глазами цвета самого ясного неба или беззаботной волны где-нибудь на берегу моря. — Без папы скучно.       — Ну, одуванчик, папа боится кататься на горках, — в тон ей также тихо ответил Антон, поудобнее перехватывая девочку в своих руках. Он солнечно улыбнулся ей, пока удивленный Арсений наблюдал за перешептываниями этих двоих, одновременно проверяя одежду на уровень чистоты. — Но мы можем его попросить.       Соня тут же поняла намёк, хитро улыбаясь своему большому другу и перемигиваясь с ним. Два сапога пара, не просто же так говорят подобное про них. Антон и Попова действительно были тем случаем, когда несмотря на возраст люди находят коннект. Возможно, из-за большого опыта работы с детьми Шастуну было с ней комфортно, а может и просто так, ведь очевидный факт в том, что Соня гораздо мудрее своих ровесников. Антону нравилось с ней играть, придумывать истории про новых персонажей из их же головы, общаться, смотреть мультики и устраивать розыгрыши. Близнецы Уизли с маленьким возрастным отличием, ей богу.       Арсений, наблюдая как загорелись глаза у этих двух озорников, напрягся, взволнованно поправляя свою белую футболку с красным крестом и рифмованной фразой: "Служба спасения, спасите-ка Арсения", делал на заказ между прочим. Попов уже давно понял, что если эти двое так хитро улыбаются, то значит дело не к добру, по крайней мере, для его скромной пятой точки точно. Пока у двух шутников чертята в глазах уже вовсю отжигали румбу, Арсений думал куда же деться, сбежать подальше, пока не прогремел взрыв? Но, как всегда, не успел.       — Папочка, а я тебя так люблю, — в ход пошла София, слезая с рук Шастуна, осторожно подходя к родителю и преданно заглядывая в глаза, обхватывая большой палец папы в свою маленькую ладошку. — А ещё так хочу покататься с тобой на горках, ты не представляешь, папуль. Я знаю, что ты боишься, но тебя Антоша за руку подержит, должно же помочь, — тихо и вкрадчиво, словно создавая гипноз, но уверенно говорила девочка, в мольбе сложив ладони. — Я очень хочу с тобой покататься.       А еще, видимо, мелкая унаследовала от отца природное обаяние и актёрское мастерство, потому что голубые глаза сейчас сияли таким правдивым и невинным огнём, словно их обладательница не обсуждала коварный план со своим другом пять минут назад. Мысленно Попов даже успел поклясться, что обязательно и беспрекословно отдаст дочь в театр, если та захочет. Вот в ту же минуту мужчина сядет искать театральный кружок, ведь у его Соньки талант, действительно, природный.       — Да, Арс, не мнись, мы ж рядом будем. Подержим тебя если что за ладошку, с одной стороны Соня, с другой я, — присоединился к убеждениям Антон, подходя на пару шагов ближе и глядя прямо на Арсения, словно от этого взгляда тот резко передумает и согласится. Хотя почему будто, так оно и было. — Это не так страшно. Ты подумай, вдруг перестанешь бояться. Убьёшь двух зайцев, и дочь порадуешь, и самому жить легче станет. Но даже если и не станет, то отрицательный результат тоже результат, — Антон весь искрился счастьем и позитивом, словно сейчас собирался убедить не только Арсения, но и весь мир в абсолютно разных вопросах. Такой своеобразный лучик солнца, среди серых облаков. По крайней мере, так Антона представлял брюнет. — Не попробуешь, не попробуешь, все-таки. Потом сам жалеть будешь.       — Да всё, всё, уговорили, только не надо так на меня смотреть, словно голодные крестьяне, — тихо засмеялся Арсений, прикрывая очаровательную улыбку ладонью и оглядывая парк аттракционов, хоть все мышцы уже успели замереть в страхе от предполагаемой будущей пытки, кажется, даже не давая хозяину пошевелиться, от слова совсем.       — Ура, мы пойдём на американские горки! — тут же радостно закричала Сонька, разгоняя своим восторгом всех ближайших голубей и уносясь к аттракциону, высоко подняв ручки вверх, но при этом не сбивая ни одного пешехода, и, в принципе, не мешая движению. Удивительный ребёнок.       — Арс, всё точно в порядке? Может, если ты серьёзно так сильно боишься, всё же не стоит, мы с Сонькой и вдвоём сгоняем, тоже весело будет. Она же у тебя понимающая, истерику точно не устроит, любит же. Возможно, немного расстроится, но это быстро пройдёт, а твоё состояние не менее важно. Те американские горки действительно дикие, как бы тебе плохо не стало, — окольцованная массивными украшениями рука нервно поправила кудрявую чёлку, откидывая её назад и немного зачесывая. Сам же Антон внимательного взгляда не сводил с Попова, словно у него была роль няни не только для дочки, но и для её отца.       У Арсения даже в районе солнечного сплетения потеплело, словно кто-то зажёг там тёплый лучик или огонёк, но не обжигающий, а только приятно греющий внутренности, заставляющий неосознанно расправлять мышцы.       — Да нет, всё в порядке, честно, — слабо поднял уголки губ вверх Попов, тем самым оголяя белоснежные клыки. — Ты же пообещал что будешь меня за руку держать, значит, всё должно быть просто отлично.       Правда, уже спустя несколько минут Попов пожалел о своём решении, несколько раз проклиная собственную нерасторопность, в вопросах плана побега от чего-то точно опасного. Инстинкт самосохранения у него, видимо, отключился.       Брюнет то ждал чего-то более спокойного, мирного и тихого, а не несущийся на всех порах два круга механизм. Он и правда уже представлял, как свалится из кресла, находясь в состоянии «просто заберите меня отсюда».       Но, всё же, стоит Антону отдать должное, он действительно держит Арса за руку, как и обещал. Крепко сжимает холодную ладонь в своей горячей, одновременно начиная её греть. Всю дорогу он не сводил с брюнета напряженного взгляда, стараясь, если что, первым поймать его на крае паники и суметь успокоить в нужный момент, ещё долго отсиживая его на какой-нибудь лавочке, пока Арс не придёт в себя окончательно.       Поэтому, за поездку мужчина ставит аж целых 7/10, ведь рука Антона поверх своей большого стоит, несмотря на все огромные страхи высоты и скорости. Ну, подумаешь два круга словно с дьяволом на душу спорил и откровенно проигрывал, ведь несколько раз, честно, чувствовал как душа выходит из тела, собираясь отправиться на тот свет, хоть Арсений этого очень не хотел, ведь ещё столько дел не сделано.       Например, брюнет не признался в чувствах самому лучшему, доброму, милому, но при этом иногда строгому другу Антону. А признаться хотелось, ведь чувства действительно были. Казалось даже, часто брали верх над своим хозяином, но Арсений старался держать себя в руках, что бы ни случалось вокруг. Но при этом тихо облизываться на его фотографии, понимая, что Антон никогда не полюбит его.       — Пойдёмте за мороженым, — тепло улыбался Антон, уже стоя на земле вместе со всеми остальными, оглядывая их скромную компанию, особенно долго заостряя взгляд на Арсении, что как всегда смутился, поймав чужой взгляд.       Но границы, границы не позволяли Арсению признаться. Ребёнок, мнение общества, политика, тысячи барьеров, что сдерживали Арсения.       Границы существуют только в нашей голове.       Мужчина уговаривал себя каждый раз, что времени у них ещё много, он ещё успеет. И, если будет всё взаимно, уйдет с Антоном в счастье, создавая семью. Но тут в голове всплывают недавно прочитанные в один из свободных вечеров строчки для Сони из какой-то сказки. Удивительно, как только сказки могут нести в себе столько лирического и любого много смысла. Правда рассказывают о настоящей жизни, правда с одним отличием, что в жизни принца не появится. Эти слов заставляют Арсения задуматься и остановиться, понимая: много времени может и не быть.

— "Навсегда"— насколько это долго?

— Иногда лишь одна секунда.