Пожалуйста, не уходи

      Арсений совсем немного запутался, совсем немного разочаровался, но точно понял, что опускать руки нельзя, иначе поток жизни сожрет тебя полностью.       Но тут надо по порядку, потому что в двух словах не объяснить причины всего этого завала, хотя, это, скорее, самый масштабный обвал в истории, в душе и мыслях Попова. Не стоит только забывать тот факт, что Арсений немного истеричка, поэтому для него уже вообще мир перевернулся с ног на голову, океаны высохли, вулканы стали извергать лёд, у китов выросли ноги, а люди научились дышать в космосе. Сам парень это своё качество старался скрывать, сам понимая, что в обществе оно не слишком уместно, особенно с учётом того, что он мужчина. Ну серьёзно, взрослый мужик, у него даже дочка есть, а иногда ведёт себя хуже некоторых девушек во время ПМС. Просто воспринимает всё немного ярче и глобальней остальных, с кем не бывает, только вот немного жить это, всё же, мешало.       Попов, в принципе, о таком понятии, как выходной, имел представление маленькое, ведь с первого же рабочего места приходилось пахать как не в себя, чтобы обеспечить дочь всем нужным для счастливого детства. Друзей, имеющих возможность предоставить хорошую должность, не было, да Арс и сам понимал, что не согласился бы на такую дружескую помощь. В голове стояли установки, что он всего должен добиться сам, а не с чьей-то поддержкой и, не дай бог, услугами. Только собственный мозг и силы, без вмешательств со стороны. Наверно, по этой причине Арсений до сих пор пропадал на работе по 12 часов в день, приходя домой в полуживом состоянии и желая только поспать, но, вместо этого, старательно натягивал на себя улыбку, чтобы Сонька ничего не заметила, и шёл играть во всякие там лего и куклы с дочерью, стараясь давать ей максимум внимания, на которое только способен. Ведь, ещё перед рождением своего чада, начитался книг о детском воспитании, в которых все авторы как один твердили, что ребёнку нужны комфортные условия проживания и общение с родителем, чтобы не чувствовать себя ненужным. Там ещё что-то было про подачу ребёнку примеров реальных ситуаций, чтобы он с детства привыкал, что вокруг не пони пляшут, а вполне суровая реальность, где каждому придётся делать выбор и заботиться о себе самостоятельно, но видимо подобные слова были написаны маленьким шрифтом внизу страницы под звёздочкой, потому что Арсений этим строчкам не уделил внимания, всё пытаясь понять суть тех самых комфортных условий для проживания.       Но, если Соня этот показательный позитив ещё не могла отличить в силу возраста, хоть и обладала поистине взрослой мудростью и проницательностью, но все-таки наглядного опыта ей не хватало, чтобы понять настоящее состояние отца, то у Антона на это вполне сил хватало. Вообще, парень, можно сказать жил уже у Арсения дома, уходя к себе только на ночь, и то не всегда. Об остальных клиентах с детьми он принял решение забыть, на их просьбы посидеть с ребёнком отвечая, что у него есть постоянный клиент, и, к сожалению, совсем нет свободного времени. По сути, так оно и было, если не считать, что лично для самого себя Шастун уже давно перевёл очаровательного молодого отца в категорию друзей, от самого себя не отрицая, что Попов ему нравится и, очевидно, притягивает своей харизмой, характером, да в принципе всем своим существом. Даже денег стал брать в два раза меньше, чтобы Попов перестал уже корячиться на работе сутками, а у самого Шастуна основной способ заработка немного другой. Арсений, понятное дело, не переставал работать на износ, но мысленно Антон сам себе уже пообещал сделать всё возможное, чтобы тот наконец мог позволить себе спокойно выдохнуть и пожить в нормальном темпе. Даже способ придумал, теперь просто занимаясь подготовкой парня к скорым изменениям, которых, он был уверен, Антону получится добиться. Это же Шастун, его тоже природа не обделила харизмой, даром убеждения и, в конце концов, упёртостью.       По крайней мере, первые шаги к отдыху Арсения он успешно делал, потому что тот теперь приходил домой, не думая об уборке, готовке и всякой этой бытовой мелочи, которую выполнял Шастун, словно так и надо. При любой попытке брюнета отговорить его от выполнения таких обязанностей, Антон всячески настаивал на своём, продолжая приносящие ему удовольствие действия. А уж если Арсений додумывался попытаться заплатить за это, то каждый раз рисковал и нарывался на злобный рык Шастуна, а после и двухчасовую лекцию о том, что такое дружба и банальная простая человеческая помощь, которая совершается бескорыстно. В конце Арсений получал выговор, коротко обозначающий, что если тот ещё раз попробует вернуть Антону деньги, то тот откажется их брать и за присмотр за Сонькой. Похожая ситуация всегда происходила, если няня, допустим, покупал за свой счёт продукты или подарок Соне. Про ухаживания за самим Арсением лучше вообще ничего не говорить, потому что тот в этом плане был несносным, постоянно смущаясь и стесняясь принимать любой жест внимания. Хуже девчонки, ей богу. Но Антон стойко терпел, продолжая медленно, но верно добиваться своего.       — Арс, ну какие тебе отчёты в воскресенье? — Шастун недовольно упер руки в бока, но, впрочем, тут же подхватил парня под руки, потому что тот уже еле стоял на ногах от усталости, удивительно — как ещё в обморок не упал. Благо, Соня уснула от насыщенной прогулки, поэтому можно было без лишних вопросов дотащить Арсения до кухни, усаживая все такого же изможденного Попова на стул и принимаясь тут же приводить в себя любыми способами. — Ты видишь, в каком ты состоянии пришёл вообще? И не говори, что ты поэтому завтра и отдохнешь, а вот потом сядешь за работу, не прокатит, Арсений, — всю эту гневную тираду Антон выговаривал, одновременно заставляя выпить брюнета холодной воды с таблеткой от головной боли и тут же накладывая тому щедрую порцию ужина.       Антон чувствовал, как у него шалят нервы от беспокойства за мужчину, именно поэтому был таким несдержанным, хоть это, кажется, и приносило продуктивные плоды. Ну или просто Арсению было так хреново, что он уже не мог играть во взрослого и был согласен на всё, что угодно, только бы легче стало. Перед глазами ужасно плыло, в теле была такая же ужасная слабость, брюнет чувствовал себя действительно выжатым, словно лимон. Ещё и в мышцах противно тянуло, не давая расслабиться, а мозг никак не хотел фокусироваться на чём-то определённом. По итогу, даже кормить его молодому парню пришлось с ложечки, с беспокойством и настороженностью заглядывая в серые от усталости глаза. Скорее всего, просто переутомление вкупе с общим стрессом и колоссальной жарой июля, что людям и на улице просто так могло стать плохо, что уж говорить о Попове с его вечными переработками. Хорошо, что хотя бы в людном месте в обморок не свалился. Постепенно к Арсению возвращался более здоровый вид, а взгляд перестал быть таким потерянным и смог, наконец, застыть на Антоне, а не суматошно метаться по комнате, боясь непонятно чего, хотя это просто от стресса.       — Ну как? Тебе легче? — шатен заботливо приложил ладонь к разгоряченному лбу с выступившей испариной, будто бы парень старался этим показать свою поддержку. — Где себя не очень чувствуешь?       — Да, легче, спасибо, — Арсений прикрыл глаза, наконец начиная дышать полной грудью и отодвигая от себя тарелку с недоеденным ужином, показывая, что сейчас на большее он не способен. Ещё немного поразмыслив, может, даже определяя своё состояние, голубоглазый наклонился и уткнулся лбом в чужое плечо, находя в Антоне опору. — Голова перестала кружиться, да и силы появились, только мышцы дико ломит, а так — вроде всё остальное примерно в норме.       — Господи, какой же ты трудоголик, Попов, — Шастун тяжело вздохнул, понимая, сколько ещё подобных ситуаций будет в будущем, пока Арсений наконец не научится ценить себя, своё здоровье и время, наконец понимая простую истину, что себя надо беречь, а не тянуть силы до последнего, пока уж совсем до предсмертного состояния не дойдёт. — Пойдём, я тебе массаж сделаю — сразу полегчает. И мышцы разомнем, и расслабим, и поспишь спокойно.       И Арсений даже не сопротивляется, зная, что, в принципе, Антону бесполезно противоречить. Да и сил, если честно, было мизерное количество, а желания спорить ещё меньше, хоть смущение и явно билось где-то в мыслях, но и так измученный организм хотел получить немного ласки, тепла и заботы, а Шастун ему это мог предоставить, причём даже желая этого самостоятельно. Настаивая на подобных действиях, если уж совсем искренне. Да и для всех знакомых с Антоном было ясно, что он настоит на своём, выходя из любой ситуации победителем. Умел и знал, где стоит надавить на оппонента, убеждая его в правильном выборе, потому что зеленоглазый никому зла не желал, советы давая только по делу. А в самом убеждении ему очень сильно помогала мужская энергетика. Но мудрость, познания в психологии, умение находить контакт с собеседником, хорошо поставленная речь и ораторские способности, безусловно, тоже играли свою роль, причём основную и решающую в противоречиях.       — Доверься мне, — тихий шёпот раздался над ухом Арсения, пока сильные руки шатена уже расстегивали и стягивали белую рубашку с чужого тела, абсолютно случайно пальцами касаясь разгоряченной кожи Арсения, даже немного после этого поглаживая её, будто прося расслабиться. Слишком интимный момент для парней сейчас происходил, а приглушённый свет и полная тишина только настраивали на нужную в этой ситуации волну. И, если бы между ними были романтические отношения, Арсений обязательно бы оперся о чужую, обтянутую лёгкой футболкой грудь, окончательно и желанно расслабляясь, позволяя творить с собой что угодно, полностью доверяя собственное тело в чужие руки. А Антон без раздумий бы положил ладони на чужую талию, прижимая ближе к себе и зарываясь носом в густые тёмные волосы, оставляя несколько нежных поцелуев на макушке, затылке, шее, позвонках... В груди загорелось ярким огнём желание признаться, раскрыть свои чувства, но оба необоснованно боялись отказа. Боялись, что их оттолкнут, а это тут же заставляло замолкнуть, решая, что ещё не время. Никто не знал, что время пришло уже давно, а сейчас они только себя и мучают.       Антон осторожно подвёл парня к кровати, укладывая на неё спиной вверх, корректируя расположение, чтобы обоим было удобно, и на пробу проводя широкими ладонями по всей площади спины, наслаждаясь приятными ощущениями и подстраиваясь под нового человека, анализируя его кожу, и уже в голове продумывая план своих действий, успевая даже параллельно помолиться всем известным богам, что сегодня по какому-то стечению обстоятельств (он опаздывал), забыл надеть кольца и браслеты, иначе бы еще полвека занимался избавлением от украшений, что, понятное дело, сбило бы всю спокойную и особую атмосферу. Антон на пробу еще несколько раз с нажимом провёл ладонями по чужой спине, прощупывая территорию, но, на самом деле, просто плавился от бархатной кожи Арсения под его руками. Очень сильно хотелось поцеловать каждую родинку, соединить точечки в созвездия на чужой спине, в восхищении касаясь каждого миллиметра. Но такой возможности пока что не было, поэтому пришлось взять себя в руки, вспоминая свою первоначальную цель.       — У тебя нет массажного масла случайно? — и опять этот шёпот на самое ушко, который обжигал нежную кожу Арсения, явно смущая и заставляя краснеть такую скромную натуру, как Попов. Всего лишь пара действий смогли его довести до состояния лужи, что же будет, когда Антон уже на полном серьёзе возьмётся за дело, начиная работать с мышцами Арса? Да тот просто с ума сойдёт; или же уснёт - но главное, что от наслаждения.       — Второй ящик в прикроватной тумбочке, в белом тюбике, — Шастун тут же полез за нужной вещью, критично разглядывая ее, будто анализируя — подойдёт ли для прекрасной кожи Арсения это средство. Масло оказалось не таким прекрасным, но хорошим, поэтому шатен удовлетворенно кивнул, садясь поудобнее и оглядывая будущее место работы. Хоть и оторвать взгляд от покрытой созвездиями родинок спины было действительно сложно, практически невыполнимо для Антона, он решил приступать. Понятное дело, шатен не владел такими навыками, как массаж, профессионально, все-таки он няня, но общее представление о нужных точках, да и в принципе движениях, имел.       Выдавив немного масла на руки и растерев жидкость между ладонями, Шастун наконец-то приступил к главной части процесса, начиная просто с пробных движений, распределяя средство по всей поверхности светлой кожи, искренне беспокоясь, как бы из груди не вырвался лишний рваный вздох, который выдал бы чувства Антона с головой. Взяв всю волю в кулак, парень, стараясь контролировать свое дыхание, начал круговые, массирующие движения с плеч, едва давя на них, словно даже боясь сломать что-нибудь Арсению. Теперь была возможность разглядеть того вблизи, увидеть каждую чёрточку, изучить каждый видимый миллиметр. Конечно, приходилось это выполнять максимально незаметно, чтобы не побеспокоить доверие к нему Попова, хотя тот уже вообще ничего не замечал, растекаясь в блаженстве от нежных движений, которые уже успели переместиться на лопатки, снимая всё напряжение с мышц. Арсению вообще казалось, что с него сейчас парой движений снимают весь стресс прошедших, если и не месяцев, то недель точно. Мягкие движения медленно и плавно сводили с ума, выбивая из головы все мысли и беспокойства. Даже если Антон и не был профессионалом, но со своей задачей справился на сто из десяти. Оба этого, конечно, не понимали, потому что отрицали очевидное, но главным фактором сейчас была далеко не техника, а именно духовный контакт и доверие.       Серьёзно, Арсений наконец почувствовал себя под долгожданной защитой. Почувствовал ту самую опору за своей спиной, из-за которой страх будущего как-то угасал. В Антоне он нашёл ту самую поддержку и человека, способного решить его проблемы, способного спрятать его от них. Антон, понятное дело, ничего подробного не говорил и не появлялся, как во всяких экшенах или романтических фильмах со словами: «Отойди, крошка, я сейчас все решу и будем мы жить в шоколаде, а ты будешь получать всё, о чем мечтаешь». Это было бы максимально глупо и нереалистично. Да и вообще - слишком много розовых соплей, которые Арсений так ненавидел в произведениях кинематографа и просто в книгах. Антон же просто излучал из себя эту энергию и силу. Уверенность, мужественность, жизненный опыт. Слишком много всего, но, при этом, коротко и ясно можно было понять, что парень твёрдо стоит на ногах и во многом разбирается в этой жизни, имеет понимание. Вот к нему хотелось прижаться поближе и держаться за шатена всеми лапками, потому что только одно его присутствие обеспечивало спокойствие. Слишком сложно для объяснения, но Арсений чувствовал всё именно так, не зная, куда деваться от таких ощущений. Не зная, что делать с ними, если деваться никуда не хотелось.       Антону же просто хотелось защищать именно Арсения. К нему тянуло как магнитом, а отстраняться желания не было, точно так же, как и противиться силе этого притяжения. Брюнет просто был таким маленьким, хрупким, нежным, хоть и казался на первый взгляд сильным, упрямым и принципиальным. Нет, он таким и являлся на самом деле, просто, за несколько лет постоянной и непрерывной гонки ради счастья и обеспечения дочери, совсем выдохся и сейчас нуждался именно в поддержке, которую мог обеспечить ему Шастун. Попову нужен был маленький отдых, чтобы снова начать дышать полной грудью. Ну, или тот самый толчок, чтобы опять увидеть всю яркость и прелесть этого мира.       Они просто нужны друг другу.       Но не могут, черт побери, признать этот факт и признаться. Самому себе. Друг другу. И оба понимали, что эта магия сегодняшнего вечера разрушится уже завтра утром, потому что уже не будет этой тишины, усталости и такой заботы. Уже не будет такого контакта и шепота на самое ухо, с просьбой довериться. Потому что статус не позволяет, будь он проклят. Хотя ладно, тут стоит винить только самого себя и собственное чувство страха, а не всё остальное. Каждый день же ведь думают, что вот именно сегодня дело дойдёт до признания, но каждый раз что-то останавливает парней от важного шага. Примерно в таких размышлениях находились оба, только Арсений ещё и плавился от приятных действий, растворяясь в этом спокойствии, что было у него на душе. Но минуты плавно перетекали в следующие, а это значит, что Антону скоро придётся уходить, ведь масло уже почти полностью впиталось, да и Арсений, кажется, уже спал.       — Не уходи, пожалуйста, — тихо прошептал Арсений, когда Антон, сделав завершающие движения на плечах, собирался осторожно подняться с кровати, не разбудив при этом Попова, но, видимо, тот ещё не вошёл в глубокую стадию сна. — Останься, — проснувшись завтра утром, Арсению будет очень стыдно перед Антоном за такую просьбу, но сейчас, в такой сладкой дреме, всё происходящее напоминало сон, поэтому Попов не отдавал отчёта за свои действия, уже снова прикрывая глаза, но, при этом, в мольбе касаясь кисти Антона, обхватывая ее двумя пальцами. — Пожалуйста, не уходи.       А Антон просто не может сопротивляться. У него в голове флешбеки из самого первого его знакомства с этой замечательной семьёй.       Он только укрывает Арса одеялом, ничего не говоря, проходит в зал (лечь рядом с мужчиной наглости не хватило), где уже несколько раз ночевал по стечению обстоятельств. Но сейчас всё было немного по-другому, сейчас сама суть была другой. Это было не «останься, на улице уже поздно, из-за моего опоздания все-таки засиделся», это была искренняя просьба и желание самого Арсения, не обоснованное никаким внешним фактором. И от этого осознания немного кружило голову, но Шастун держался стойко, словно прямо сейчас из-за угла за ним кто-нибудь следил. Парень спокойно расправил диван, сходил проверить Соню и Арсения на предмет спокойного сна, поправил на обоих одеяла, а после и сам лёг, тяжело выдыхая и устремляя взгляд в пустоту. Слишком по-семейному. Пора бы уже признаться, потому что долго терпеть такое, делая вид, что ничего особого и заставляющего его щеки краснеть не происходит. Примерно в таком решительном настроении и уснул, морально ставя точную дату решительных действий на завтрашний день, как раз суббота, Арсению никуда не надо. А если и соберётся, он его не пустит, потому что Попову нужен, наконец, законный отдых.       Но на следующее утро, Арсений даже никуда и не рвётся, если не считать, разве что, кухню, потому что получилось проснуться раньше Антона, а это значило для брюнета только одно. Возможность приготовить на всю семью завтрак, желательно имея при этом последствие, в виде восхищения от одного симпатичного (очень даже красивого) зеленоглазого паренька с русыми волосами и в постоянных огромных худи. В целом, готовил Арсений неплохо, просто возможности это делать почти не было из-за загруженности на работе, так что сейчас, выливая будущий блинчик на горячую сковородку ровным слоем, он искренне получал удовольствие. Очень часто, при постоянной трате времени на готовку, процесс приедается и даже надоедает, начиная бесить. Но при редком употреблении доставляет только удовольствие, особенно, если получается. Хотя так не только с готовкой, если честно.       — А чем это пахнет? — Шастун по запаху проходит на кухню, не имея сил спать, когда рядом чувствует что-то вкусное. Он, зевнув, потягивается, отчего вверх устремляется край футболки, тут же оголяя полоску светлой кожи живота с редкими волосками, но тут же, к сожалению Арсения, опускается обратно, опять перекрывая весь обзор. Парень удивлённо оглядывает аккуратную стопочку ароматных блинчиков на тарелочке перед собой и переводит взгляд на Арсения, суетящегося у плиты с оставшимся тестом, вдыхая глубоко в лёгкие аппетитный запах. — Блинчики... Ого... Как вкусно пахнут. А можно будет?       — Конечно можно, Тош, я же на всех готовлю, даже не спрашивай, — Арсений смущённо покраснел, потому что реакция еще до первой пробы у Антона была что ни на есть яркая, а восторженные глаза говорили буквально за него. — Кстати, прости что ты из-за меня домой не ушёл. Сам не знаю, почему это сказал. У тебя, наверно, дела были, встречи, друзья, — Попов виновато опустил голову вниз, опять вспоминая собственные внутренние обвинения и укоры за глупость, да и желания. Стыдно. Было очень стыдно, что он попросил Антона о таком, ведь прекрасно понимал, что у шатена так-то есть своя жизнь, а Попов в неё лезть не должен, сохраняя границы.       — Да ты чего, не беспокойся, — Антон в успокаивающем жесте положил руку на плечо Арсения, немного сжимая в знак поддержки. Лёгкая улыбка скользнула по губам Шастуна, пока цепкий взгляд наблюдал за аккуратными руками Арса, что выливали идеально ровное тесто на обжигающую сковороду. — Меня всё равно никто дома не ждёт, даже котёнка или, допустим, собаки нет. А какие дела могут быть у человека в пятницу? Не парься, Арс, всё хорошо. Тем более, у вас диван раскладывается, я поспал с комфортом, а не ютился в каком-нибудь уголке, — Шастун мило улыбнулся, одной рукой сворачивая блинчик в аккуратную трубочку, тут же откусывая кусочек, и в блаженстве прикрывая глаза. Даже мамины блины, а до этого он только её и ел, померкли на фоне этих. Уж простит Антона его мама, но это правда, при всей осторожности Шастуна, настоящий шедевр вкуса. — Вау, вау, вау. Он такой лёгкий, насыщенный, такой... Это великолепно, Арс! Признайся, у тебя есть какой-то тайный ингредиент, или что?       — Да нет у меня ничего такого, — Попов мило покраснел, потому что не ожидал такого яркого комплимента в свою сторону, тем более — от Антона. Все-таки, брюнет искренне считал свои кулинарные особенности и способности явно не такими хорошими, как оценил их Антон. Но парень сейчас выглядел таким счастливым и довольным, что хотелось улыбаться ему в ответ, убирая куда-то в уголочек себя все стеснение. Потом об этом подумает и поругает самого себя, что было не так идеально, как могло бы быть. Зато сейчас Арсений находился в потоке из нежности и признательности. — Стандартный набор. Молоко, яйца, мука, сахар, ванилин..       — Ванилин? — Шастун удивлённо, но от этого не менее восхищённо раскрыл глаза, глядя на Попова, словно на одноклассника, который дал списать ответы на сложную контрольную. Если расшифровать, то с предельным восторгом. — Арс, да ты гений, это же идеально. Он в меру добавляет вкуса, делает консистенцию более воздушной, лёгкой даже. Вау, Арс..       — Антося? Ты уже тут? Ты уже пришёл? — на кухню вбегает, поправляя короткие волосики, убирая их со лба, заспанная Соня, которая тут же бросается обниматься с ногой Шастуна, пока парень её сам не подхватывает на руки, кружа и тоже желая девочке доброго утра, с лёгкой улыбкой чмокая её в лоб, оставляя ласковый поцелуй под заливистый смех девочки. Что ж, вот и отошли от темы восхваления завтрака, на радость Арсения. Зато на кухне наконец возобновилась атмосфера полного спокойствия, понимания, счастья, идиллии и... семьи. Голубые глаза сталкиваются с зелёными, и, кажется, оба думают об одном и том же, но вслух произнести не решаются.       Как-то само выходит, что Антон остаётся в итоге на весь день, сначала играясь с Поповой в драконов, пока Арсений делает дела по дому. Потом же ребёнок настаивает на совместном просмотре фильма, весь сюжет которого брюнет сидел как на иголках, постоянно больше наблюдая за Антоном, чем за происходящим на экране. А всё из-за одной фразы, мелькнувшей в начале фильма, что теперь не выходила из головы, пока рядом с ней ярко билось: «Пора. Пора. Пора».

С помощью холода люди учатся ценить тепло.

      И оба решаются в один момент, когда Соня убегает в свою комнату, вдохновлённая персонажами из фильма, решая нарисовать какой-то свой прекрасный мир, который обязательно должны увидеть оба. Но а пока что мысли что Арсения, что Антона заняты совсем другим. Друг другом, если быть точным.       — Арс, нам надо поговорить...       — Антон, мне надо признаться...