Железный Лорд

Кутаясь в тёплый короткий плащ из плотной ткани и шерсти, Гарс вглядывался в высокие стены из тёмно-серого камня, впившиеся в скалы, словно пиявки в человеческую плоть. Многое изменилось в замке, в котором он провёл своё детство, очень многое. Некоторые башни, ранее заброшенные, теперь были отремонтированы и приведены в порядок. На вершинах башен стояли одним своим видом вызывающие опаску и трепет стреломёты, слишком большие по сравнению с обычными. Он видел, как на одной из круглых башен несколько стражников скидывали в море снег, вычищая верхнюю часть и сами оружейные конструкции. Когда-то давно он лазал по этим башням, и также когда-то давно Гарс получал за подобные вылазки нагоняй от своей матушки, служившей личной служанкой у одной из леди Грейджоев ныне уже покойной. Но сюда он прибыл не за тем, чтобы наслаждаться видами изменившегося Пайка и вспоминать детские годы. - Дагмер, - обратился Гарс Угрюмый к своему помощнику, - позаботься о конях. Пусть конюх их напоит и накормит, мы тут ненадолго. Три недели он пребывал на Летних Островах, и вот в тот же день что он прибыл в Пайк, он вернулся на Железные Острова. В замке его не было уже больше трёх месяцев, и стоило доложиться лорду Грейджою о состоянии той сотни железных гвардейцев, посланных на помощь лорду-капитану Саурону. Уже представляя те слова, что он скажет своему господину, Гарс Угрюмый встретил неожиданное сопротивление и сопротивление это оказал мейстер Лотар, не особо любимый Гарсом, но признающий полезность серой крысы. - Милорд не принимает гостей и посланцев, Гарс, - упрямо продолжал гнуть свою линию мейстер, - ему сейчас очень плохо, - последнее слово он подчеркнул высоким тоном в своей речи. - Лорд Грейджой подхватил хворь? – поджав губы, спросил Командор Железной Гвардии, назначенный Теоном Грейджоем несколько лет назад на эту должность. Плечистый, высокий, Гарс возвышался над более худым и нескладным мейстером, но тот под тяжёлым, угрюмым взглядом Командора не вздрогнул и не оступился. И уверенным голосом ответил: - Тяжёлую хворь, - подтвердил он, - он не может встать с постели и у него горячка. Я пою его лекарствами и травами, иногда смешивая с едой, но здоровье милорда пока не приходит в порядок. Леди Гвин… - Что, леди Гвин? – твёрдо переспросил Гарс, заметив, что Лотар осёкся, - договаривай, мейстер. Теперь недовольным выглядел не Гарс, а его собеседник. - На сносях она, - наконец признался мейстер, - я узнал об этом, когда она вернулась из Чёрной Волны, а болезнь мужа сильно сказалась уже на её здоровье. Это слишком вредно для беременной женщины. “Если лорд Грейджой не может даже встать, а леди Пайка сейчас не до управления, то твердыней управляет, либо стюард, либо мейстер. Или они оба”. Всё было слишком не вовремя, размышлял Угрюмый, отправляясь в казармы Пайка. Он долго отсутствовал на Островах, и за это время гвардейцы могли и размякнуть. Поэтому стоило проверить их состояние. Одним из характерных качеств Командора Железной Гвардии была занудность. И будучи занудой, Гарс был зациклен на идеях чистоты и полного порядка, привитые доброй матушкой-служанкой. И вкупе с умением командовать, громким голосом и немалым авторитетом, которым пользовался Угрюмый до своего возвышения, лорд Грейджой счёл того достойным поста Командора. “Распустил их Дагмер за моё отсутствие” – недовольно думал Гарс, осматривая напрягшихся солдат от внезапно прибывшего начальства. Нельзя сказать, что Железные гвардейцы оплыли от жира, стали грязными хуже последнего бродяги или довели свои короткие мечи до ужасных зазубрин и ржавчины. Нет, дисциплина в отряде, что базировался в Пайке, и состоял из двух сотен бойцов, была на высоте, но явно не на самой высокой точке. И некоторые подмеченные детали Гарсу не понравились. Еле заметный мелкий мусор, слишком расслабленные лица и одиноко стоящее знамя Железной Гвардии у входа одной из казарм. Последнее и стало фундаментальным кирпичиком недовольства Гарса Угрюмого. “Гвардейцы должны бережно следить за своей чистой и чистотой своих сослуживцев. И даже места, в которых они пребывают – казарма ли или походный лагерь” – вспомнил слова лорда Грейджоя Гарс. И немедленно вызвал к себе двух сотников, Хамбла и Торона. - Что-нибудь произошло во время моего отсутствия? – задал первый, риторический вопрос Гарс. Встретивший в Лордпорте Дагмер, Лейтенант-Командор, его заместитель, уже всё рассказал, но может быть, сотники поведают ему что-то новое? - Мало чего интересного, Командор, - ответил Хамбл, резким и порывистым голосом, - всё как обычно. Только лорд Грейджой заболел и люди волнуются. - Волнуются? – уточнил Гарс, - и что же их беспокоит? Хамбл замялся, хотя взгляда не отводил. Крепкий мужик, но не очень умный, раз мнётся как девка перед первым разом. - Бойцы болтают о том, что лорд Грейджой смертельно болен и уже не встанет с постели, - ответил вместо Хамбла Торон, черноволосый и вечно щурившийся, - шепчут меж собой о том, что его отравили. - Отравили? – шумно вздохнул Угрюмый, - и кого же они считают отравителем? И кто болтают подобные глупости?! - Я слышал несколько имён, Командор, - продолжил Торон, - стюард и мейстер, Командор. А кто болтает… много кто. Проще сказать, кто не болтает. От сотников он вновь услышал о необычном и ужасающем крике из Морской Башни, что был слышен всей челяди Пайка две недели назад. О том, что именно после этого лорд Грейджой тяжёло заболел и не выходил из своих покоях, о возвращение леди Гвин и странном поведение мейстера. Сказанное сотниками лишь больше омрачило настроение Гарса. Ситуация начиналась не нравиться ему с самого начала, но сейчас всё выглядит слишком прескверно и подозрительно. “Нужно как можно скорее вернуться в Лордпорт”. - Что вы делали за последние три месяца? - Гоняли солдат, Командор, - ответил сотник Хамбл, - упражнялись строем во внутреннем дворе и за замком, обучали фехтованию и метании из сулиц, а также те самые, странные упражнения. Отжимания и подтягивание, - последние слова он сказал с трудом. - Почему знамя сотни у входа в одну из казарм лежало без знаменосца? Это знамя твоей сотни, Хамбл, - внезапно сменив тон из спокойного в грозный, сулящий наказание, потребовал ответа Гарс. Сотник покраснел и на короткое мгновение сжал и разжал челюсть. - Командор, это моя вина, - признал Хамбл, - не доглядел. - Знамя сотни священно и потерявший его отряд ждёт позор и наказание. Знаменосца поменять, а того воина что допустил это – высечь. - Да, Командор, - Хамбл-сотник низко наклонил голову и ударил кулаком по груди, месту, где находилось сердце. - Торон, - взгляд Гарса прошёлся по командиру другой сотни, - почему в твоей казарме солдаты не могут убрать за собой? Если бы не все ещё стоящая зима, я бы заставил вас и вашу сотню выполнить марш-бросок в доспехах по всему острову. Но обойдётесь парочкой ударов палками десяти человек из сотни. Выберите по жребию, кто будет отбывать наказание за всю сотню. - Да, Командор, - Торон отзеркалил действия Хамбла. - Свободны, - уже равнодушно бросил Гарс. Сотники ушли, а Гарс бросив ещё парочку взглядов на самую высокую в замке Морскую башню, отправился в сторону конюшен, где его уже дожидался Дагмер, Лейтенант-Командор. Брать с собой на смотр Дагмера он не решился, ожидая более худшего результата и не желая смотреть за мрачным взглядом своего помощника. Но Дагмер справился. Гарс не ошибся в нём, когда выбирал в Лейтенант-Командоры. Добраться до конюшен он не успел – по пути ему встретился старый знакомый. - Лод, - улыбнулся Гарс, дружески обнимаясь с Мастером над оружием, - я смотрю, ты как обычно, не даёшь молодым сосункам отдыхать. В меховом плаще, простой утеплённой шерстью котте, невысокий Лод с самого начала знакомства был приятен Гарсу. Мужчина был суров с подчинёнными, приятен друзьям, но безмерно туп перед женщинами, из-за чего сын хитрого Лорика Трёхпалого не был до сих пор обручен с какой-нибудь девицей. Хитрости отца ему не досталось, но вместо этого Лод был в некоторой степени честен и благороден. - Значит, наконец, вернулся, - резким и зычным голосом сказал он, - и как там, на Летних Островах? - Жарко, друг мой, очень жарко. Надеть броню на пару часов – уже немыслимое испытание. Некоторые из железнорождённых уже настолько долго там живут, что и от летнийцев их не отличить. Лод засмеялся простой шутке. - Ты не первый, кто мне об этом рассказывает! Но как там поживает Саурон? - В Сове ничего не изменилось вовсе, даже не загорел. Старый налётчик продолжает дело, которым его озаботил лорд Грейджой. - А что же сам лорд Грейджой? – решился на вопрос Гарс, - что с милордом? Лод резко поскучнел и помрачнел одновременно. - Не знаю, Гарс, не знаю. Что-то тут нечисто, но мейстера Лотара нет необходимости винить в чём-то подозрительном. - Я думал, ты испытываешь неприязнь к серой крысе, а тут внезапно защищаешь его. В чём дело, вы решили, наконец, кому достанется служанка Вири? – с недоумением в голосе спросил Командор. Для него ситуация, когда Лод вступается за недруга и соперника за женское внимание была дикой. Мастер над оружием поморщился, но сдержал раздражение и колкость. - Дело не в Вири, а в милорде, - резко махнул рукой Лод, будто разрезая воздух, - я как-то смог попасть в его опочивальни. Он был совсем плох, - уже более тихо сказал он последние слова. - Он подхватил страшную хворь? – с сомнением спросил Лода Гарс. - Думаю, что да, возможно из Летних Островов или иных далёких земель. Недавно тут ошивался Эрих Харлоу, приплывший с Эссоса, может быть он что принёс? У меня после него парочка солдат тоже захворали животами. “Сомнительно, что это бывший оруженосец милорда. Харлоу приплыл практически полгода назад” – подумал Гарс, состроив угрюмую рожу, чтобы друг не мог прочитать вспыхнувшие эмоции. Иногда Лод мог брякнуть что-нибудь такое… глупое. Но командиром он всё равно был хорошим, этого у него не отнять. - Ну, так что же ты увидел? – уточнил он. - Лорд Грейджой лежал словно мертвец, бледный и неподвижный. Когда я вошёл, в комнате жутко пахло, и от этого запаха даже у меня чуть голова не окосела. Утонувший Бог! А мейстеру было плевать, тот посещал и посещает лорда каждый день, - Лод помотал головой, отгоняя воспоминание, - как вспомню этот тошнотворный запах, так мне плохо становится, Гарс. - Случаем, не запах гнили, - прищурил свои глаза Командор. - Нет, нет, - резко ответил Лод, - милорд жив, я в этом уверен. И это точно не был запах гнили. - А что… - хотел было задать новый вопрос Командор, но к ним подбежал один из тренирующихся во внутреннем дворе мальчишек. - Дядя Гарс, - улыбнулся Дагон Драмм, и Гарс, ответно улыбаясь, приподнял мальчишку. Маленький Драмм заливисто засмеялся. - Как ты вырос за эти три месяца, Даг, - весело сказал Гарс, чувствуя в груди тепло от встречи с маленьким засранцем. - А ты научишь меня стрелять из арбалета? – потребовал – попросил мальчик, и на лицо Гарса вновь наползла улыбка от щенячьего личика Дагона. Перед своим уходом он пообещал, что даст ему в руки арбалет и покажет как им пользоваться. - Научу, - вновь пообещал Гарс, - но не сегодня. Прости, Даг, но у меня много забот. Оруженосец милорда явственно расстроился, но ничего не сказал. Чтобы взбодрить, Угрюмый достал из поясной сумки прекрасно вырезанную фигурку, в коей чётко была отражена каждая деталь. Деревянная фигура представляла собой неизвестного бога из Летних Островов. Кажется, его звали Мейбру? - Что это? – расширились глаза мальчишки, когда ему на ладонь упала фигурка. - Мой подарок, - хмыкнул Гарс, - это фигурка по поверьям летнийцев приносит удачу и успех в любом деле. Храни его или выкинь – как хочешь. - Я его не выкину, - серьёзно сказал Драмм, - повешу на грудь, раз он приносит удачу! - Тогда иди, поговорим потом, - легонько хлопнув по хрупкому детскому плечу, произнёс Гарс. - Ну что же Лод, - обратился Угрюмый уже к другу, - пойду я, дела в Лордпорте. Лод понимающе улыбнулся, прекрасно зная, какие дела у Командора в городе. Перед тем, как покинуть внутренний двор, он заметил, как Мастер над оружием поправляет стойку Дага и черноволосого Рогнара, наследника Пайка и беснующегося волчонка Старка. Рикон Старк уверенно колотил топором по чужому щиту, заставляя оппонента отступать. - Командор, - кивнул Дагмер, до этого разговаривающегося с главным конюхом Пайка, - лошадки накормлены и напоены. - Тогда в путь. Крикни стражникам на барбакане, пусть ворота отворяют. Через минуту, слыша за спиной скрип цепей, они отдалялись от Пайка. Протоптанная тропа была им путеводной нитью в город, а засыпанные снегом скалистые равнины – усладой для глаз. Или раздражающим бельмом. Молчавший до этого Дагмер решил начать разговор. - Командор, - начал он, - что с сотнями Хамбла и Торона? “Волнуется” – мысленно позабавился Угрюмый Гарс, прозванный так за своё вечное выражение лица, отражающие все его мысли. А мысли у Гарса вечно мрачные, отражающие грусть и угрюмость. Дагмер был младше его на целый десяток лет. С короткими чёрными волосами, бледным и круглым лицом с худыми щёками, он ценился как человек, умеющий отлично считать, писать и организовывать людей. Был он и неплохим воином. Гарс нередко без всякого зазрений совести скидывал на него часть своих обязанностей в виде проверки отчётов от Командора-Стюарда, Уррека Жирные Пальцы. - Ты справился, Дагмер, - угрюмо посмотрел на него Гарс, - но часто ли ты посещал Пайк? - Не так часто, как хотелось, - признал Лейтенант. - А стоило почаще. Местные гвардейцы немного забыли, что такое порядок и дисциплина. Дагмер виновато кивнул, признавая правоту своего командира. - Но, заедем ещё в казармы Лордпорта. Уж там то люди поорганизованнее. Меж ними настала тишина. Низкорослые, волосатые лошади несли их в сторону Лордпорта, до которого от замка час пути на лошадях. И практически целый день пешим ходом. Мысли Гарса ушли в воспоминания о прошлом лете, долгом и плодородном. Тогда немногие ходили в походы на Летние Острова, ибо еды хватало даже после войны со всем континентом. Да и количество налётчиков знатно подкосилось после сражений с Баратеонами. Но с того момента прошло больше пятнадцати лет. Прогремела ещё одна война, более жестокая и кровавая, но в ней железнорождённые смогли урвать свой кусочек славы и земель. Гарс с тех пор постарел, на лице появились первые морщины, а рука уже была не та, что прежде. “Эта зима самая долгая на моей памяти” – вздохнул он, держась за поводья. Сколько шла она? Пять лет? Семь? Он сбился со счёта. Железные Острова не сильно пострадали от зимних метелей и жутких холодов. Человеку, видевшему Барроутон, и Сигард было с чем сравнивать. Был он и на Каменном Берегу, и видел пустые деревни, заброшенные или заполненные умершими от голода и мороза людьми. - Скоро эта зима закончится, - словно читая его мысли, произнёс Дагмер, - мейстеры из Цитадели говорят об этом. - Мейстеры из Цитадели много о чём говорят, но не все их слова – истина. Даже серые крысы ошибаются. - Покажите мне человека, который никогда бы не ошибался, Командор Гарс, - усмехнулся Дагмер. Хотелось произнести имя лорда Грейджоя, но Угрюмый отдёрнул себя. Нет, даже Колдун ошибается. Вечно верной правоты никогда не существовало в этом мире, ведь правду придумали люди. - Никогда таких не видел, - сухо ответил Гарс, видя на горизонте деревушку. Где-то недалеко от неё лорд Теон планировал обустроить лагерь для Железной Гвардии, когда снег окончательно растает. Он помнил те нарисованные на пергаменте необычные конструкции, на которых придётся тренироваться воинам. Столбы, перекладины и странные полосы с множеством необычных препятствий. На вопрос, зачем это всё, милорд ответил просто: “Сила Железной Гвардии будет не только в дисциплине, Гарс, но и в её скорости и выносливости. Та армия, которая будет двигаться быстрее и дольше имеет намного больший шанс победить, чем та, что плетётся словно нагруженный грузом уставший осёл”. Меж Дагмером и Гарсом вновь установилась безмолвная тишина. Лишь иногда звуки издавали лошади, да слышался вой ветра. Несмотря на приближающийся конец зимы, на Железных Островах было ещё холодно. Через час они увидели Лордпорт. Привычные узкие улочки, чистые и ухоженные. Лорд Ботли в последнее время стал сильно заботиться о чистоте собственного города. Особенно это сильно стало выделяться после червячной чумы в Ланниспорте и разговора с верховным лордом Островов. Вдалеке виднелись десятки рыбацких судёнышек, галеи Ботли и Грейджоев, китобойные корабли, что сейчас собирали самый богатый урожай пойманных левиафанов за последнее время. Лордпорт, как и всегда был довольно тихим городом. Проезжая на лошади по неровной каменной брусчатке, Гарс видел стражников лорда Ботли, могущих похвастаться кольчугой, шлемом и стальными наручами. Парочка вышестоящих по званию обычных воинов, щеголяла нагрудными панцирями и сюрко с гербом хозяев города. Сверху, на холме, возвышаясь над всем городом, стояла крепость самих Ботли – приземистая и каменная, с угловыми башнями и стреломётами на их вершинах. - Видели бы вы корабль Эриха Харлоу, коей стоял на верфи целый месяц, - хмыкнул Дагмер, - огромный, больше всех галей на Железных Островах. Лишь Железный Молот лорда Грейджоя может с ним сравнится. - Последнее что я слышал, так это то, что мелкий Харлоу немало обогатился на востоке и заказал сразу у нескольких мастеров-корабельщиков постройку одного корабля. Видно, они уже успели построить. - Да, правда говорят, что вместе с Лордпортскими мастерами трудились и пленные летнийцы из Уалано. По крайней мере, паруса шили они уж точно. Я этого не видел, но слухами город полнится. - Рад за Харлоу, но где его корабль? Он опять уплыл в неведомые земли? Дагмер пожал плечами. - Не знаю, Командор, но отплыл он две недели назад. Видать, как услышал, что милорд тяжёло захворал, так сразу уплыл. Гарс Угрюмый нахмурился. - Так сразу и уплыл? – переспросил он, проводя глазами таверну Рогнара. Возможно, ему стоит заглянуть сюда сегодня и поприветствовать старого друга. - Да, практически в тот же день. Тут ничего удивительно и нет! Милорд запрещал мальчишке плыть на Запад, в Закатное Море. Командор Железной Гвардии даже повернулся в сторону своего Лейтенант-помощника. - Дальше Одинокого Светоча? Что взбрело Харлоу плыть туда? - Это мне неизвестно, - покачал головой Дагмер, - но, говорят, Эрих Харлоу думает, будто там что-то есть. Небось, глупые сказки людей из Светоча наслушался. Я слушал таких парочку, ну так скажу, говорили они всё это под немалым количеством лордпортского пойла и точно привирали. Лорд Пайка запретил Харлоу плыть в Закатное Море и говорят, что они сильно разругались. Вмешался даже Чтец из Десяти Башен, укрепив слова лорда Грейджоя запретом от себя. “Мог ли Харлоу… совершить что-то гнусное, чтобы уплыть на запад?” – промелькнула мысль. Но Гарс отверг её. Эриха он прекрасно знал. У мальчишки слишком благородное сердце, упрямое, но не такое чёрствое как у его друга, Куора Злого Меча. Второй оруженосец лорда Грейджоя, сын легендарного Дагмера Щербатого уже успел прославить себя недобрым именем на Летних Островах и в набегах на Запад. Дагмер продолжил тараторить. Наверное, одно из тех качеств, которое иногда бывает полезным. - Видели бы вы лицо лорда Савейна Ботли, - добавил собеседник Гарса, - лично не видел, но один из сотников рассказывал. Такого возмущённого, завистливого и восхищённого взгляда он не видел за всю свою жизнь. После этого корабельщики Лордпорта получили ещё один заказ, более внушающий. Правда и летнийцев потребовалось больше, и говорят, даже корабельщиков из Эссоса нанимали. По крайней мере, видели одного, с белыми волосами, лиссениец, небось! Интересно, сколько девок он перетрахал благодаря своей смазливой роже? Так, под диалоги своего болтливого не в меру Лейтенанта (впрочем, такая болтливость распространялась не на всех), они добрались до местных казарм Железной Гвардии. Хозяин города не смог противопоставить доводам своего сюзерена из Пайка, и теперь гвардейцы являлись практически постоянным гарнизоном города. И могучей силой, верной лишь одному господину – лорду Грейджою. Он внимательно осмотрел каждую деталь и остался доволен. Гвардейцы в Лордпорте оказались куда дисциплинированные и бережливее к своим обязанностям. Сказывалось близость его Лейтенанта и более толковые сотники. Нельзя назвать Хамбла или Торона дураками, но двое сотников из Лордпорта будут поумнее и сметливее. По мнению Гарса. Чистые, не вонючие поддоспешники и подшлемники из ткани и шерстяной ваты, блестящие от чистоты нагрудники и шлемы-шапели, а также латные наплечники и кольчуга. Никакой позолоты на сотниках, ярких сюрко с гербами или намётов на доспехах. Железнорождённые презирали подобные украшательства. Единственным украшением сотни – знамёна, и эти знамёна каждая сотня должна беречь словно зеницу ока. Командор остался доволен, о чём незамедлительно сообщил Дагмеру. Лейтенант аж засиял, чувствуя начальственное довольство и возможно, будущее поощрение. Со своим помощником он распрощался у казарм, скинув на него ещё одну часть обязанностей. Разгребать бумажки ему не особо хотелось, тем более было огромное желание навестить несколько друзей и… одну зазнобу, которая заждалась его! По улицам Лордпорта он спокойно проезжал один – без охраны или знакомых. Каждый в городе знал Гарса Угрюмого, уважал и наклонял голову в знак почтения. Доказательством мыслям Командора служили рыбаки, ремесленники и торговцы, кивающие и желающие пожать руку. Его руку. Таверна Рогнара Большой Сморчок представляла собой наполовину каменное, наполовину деревянное здание, чья крыша была покрыта бесцветной черепицей. Отдав лошадь одному из служек Рогнара, кинув полугрош в детские руки, Гарс оказался внутри помещения – просторного, заполненного людьми и светлого. - Давненько я тебя не видывал в своей харчевне, - улыбнулся ему трактирщик, с приличным брюшком, выпирающим вперёд и толстыми щеками. Когда-то давно один из славных воинов Лордпорта, теперь уже потолстевший и утративший воинскую хватку мужчина, коего все в городе звали просто – Рогнар Опасная Струя. За то, что как то пустил мочевую струю со стен тогда ещё деревянной крепостницы Ботли на одного лезущего по лестнице рыцаря с Зелёных Земель и тем самым опрокинул вниз. Рыцарь разбился насмерть, а Рогнар жив, скопил состояние и открыл в Лордпорте пять лет назад свою таверну. - Летние Острова, - просто сказал Гарс и трактирщик понимающе кивнул. Вперёд выдвинулась чашка привычно любимого Лордпортского Пива – густого и пенного, не такого солёного, как это делают другие пивовары города. Не зря пиво Рогнара считается лучшим, кто-то в шутку даже шутил что секрет приготовления пива у Рогнара в его моче, которую он добавляет при варении. - Что расскажешь интересного? Чего там творится то на Вечнозелёном Архипелаге? - Мало чего интересного, - махнул рукой Угрюмый, делая парочку глотков из деревянного жбана, - мы делаем налёты, летнийцы пытаются отбиваться, но может лучники из них и прекрасные, но бойцы… не особо. - А погода? Там слишком жарко? - В последнее время стало жарче, - согласился Гарс, - но те, кто там живут долго уже и не замечают этого. - Вот как, - задумчиво подёргал свою бороду Рогнар, - Хорошие там места, наверное. Тепло, никакой зимы или голода, еды полным полно. Сказка, а не край. - Есть такое, - согласился Угрюмый, вспоминая события месячной давности, – но странные ты вопросы задаёшь. Решил покинуть холодный Лордпорт? - Нет, - тягуче ответил трактирщик, - Лордпорт мой дом, куда я уйду отсюда? Один из сыновей моих решил смотать отсюда удочки. И жену свою прихватить решился. - А он с женой будет в казарме жить? Земли в Готланде не так много. - Насчёт этого не беспокойся, - ухмыльнулся сквозь густую растительность на лице Рогнар, - или ты забыл, кому я в своё время немало помог и спас шкуру? Глаза Гарса расширились. Он… действительно помнил об этом, и даже был зрителем, как эта помощь осуществлялась. - Значит, решил через Сову. И что же ты от него потребуешь за уплату долга? - Не потребую, а уже потребовал. Землю, небольшую, но достаточно чтобы прокормить семью. Благо, Саурон оказался благодарным должником и уже через своего человека сообщил о небольшом куске свободной земли, так и ждущей своего хозяина. - Ловко, - признал Гарс, - сын твой, наверное, рад от счастья? - Ха, сыновья – моя гордость! Правда, налётчики из них неважные, скорее землепашцы и рыбаки. Но, - с сомнением продолжил Рогнар, - может и младший из потомства порадует. Благо Утонувшему, растёт тем ещё сорванцом! Угрюмый хмыкнул. Выпитый стакан пива расслабил, и настроение сменилось из равнодушно-раздражённого на весёлый. - А что ты расскажешь мне, Рогнар? Что интересного случилось за те три месяца, что меня тут не было? - Полагаю, про болезнь лорда Грейджоя ты уже точно наслышан. - Да, слухи и домыслы слышал. Каждый хуже другого, - ответил Гарс, не сообщив, что даже пытался придти к милорду на доклад и не был допущен мейстером. Нечего хоть и другу, но простому трактирщику знать об этом. - Чего я только не слышал об этом, - кружка Гарса вновь наполнилось свежим пивом, а руку Рогнара обогрел полу грош, - будто лорда отравили или даже попытались убить, но ничего не получилось. Челядь из Пайка всё время о каком-то жутком крике милорда талдычат, да только мало им кто верит. Думаешь, будет Колдун кричать так громко? Ха, скорее вода свернётся и из моря вернётся Серый Король, чем м’лорд Островов заорёт от страха или ужаса. За время разговора с Рогнаром Гарс заметил немало знакомых лиц в таверне. Знакомых, и довольно известных на Островах. - Рогнар, - тихо оборвал он трактирщика, - почему тут так много вольных капитанов? Рогнар и сам огляделся, а после улыбнулся, будто знает какую-то тайну, неведомую для Командора. И быстро этой тайно решил поделиться. - Всё просто, Гарс. Лорд Грейджой захворал и ходят слухи, что из кровати он уже не выберется. Вот многие и решили навестить Лордпорт в желании либо потребовать свою долю в грабежах и покинуть Острова, либо продлить свою клятву у нового лорда и его регента. “Всё настолько плохо?” – весёлость сдуло словно ветром. - Шакалы, - буркнул Гарс, тихо-тихо. Рогнар поглядел на него встревожено. Но никто не дёрнулся в их сторону, никто не услышал. Гарсу либо повезло, либо повезло тем, кто сейчас смеялся над очередной шуткой за дубовыми столами. - Гарс, ты конечно влиятельный человек у м’лорда, но говорить такое при присутствии десятка вольных капитанов – опасная затея. - Ты растолстел Рогнар, ослаб и скис характером. Мне ли боятся их? - Как знаешь, - оскорблено дёрнулся уже трактирщик, - здесь уже был один такой дурак, певший дурные песни про лорда Грейджоя недалеко от вольных. Судьба его была незавидна. - Что за дурак? – спросил заинтересованный Гарс. - Да был тут один такой, утром прибыл, представился бардом Соропутом. Мне показался слишком грязным и пахучим, но людям пришёлся по нраву своими песнями. Пока не спел ту самую, свою последнюю в жизни песнь. Обида Рогнара исчезла, и тот спокойно продолжил рассказ: -Спел, значится песню, и тут один из вольных капитанов, кажется… да, Ханред Гнилозубый его пополам и разрубил своей секирой, вместе с лютней. Лорд Ботли даже не посмел требовать виры за убийство в его городе. Ха, возможно Ханред сделал барду Соропуту немалое одолжение – иначе ждало бы дурака посещение казематов Красноносого. - А что за песня то? Ты её слышал? - Слышал, - поморщился Рогнар, - и даже имел глупость запомнить. Такое петь в Лордпорте – нужно быть немалым смельчаком! Или идиотом. - А откуда этот бард вообще? – задал уточняющий вопрос Гарс. О подобном он слышит впервые и возможно, даже в Пайке не знают до сих об этом. Через несколько дней, как он вернётся в замок, нужно сказать об этом стюарду и Лоду. Ну а пока, после хорошей выпивки его ждала зазноба, живущая недалеко от восстановленной септы. - Из Большого Вика, так он сказал. - А расскажи о песне… точнее, слова? О чём там пелось, что даже зарубили барда? Рогнар опасливо переглянулся. - Не особо хочется о таком петь, когда тут столько вольников. - Так спой это тихо, шёпотом, - Гарс придвинулся ближе и Рогнар, ещё раз оглянувшись, решился. Он наклонился сам пониже и шёпотом, на грани слышимости певуче произнёс следующие строки: Жил был на свете странный чудак Злым колдуном звали его за знания всяк, Силу большую он приобрёл Стал наш колдун из северных рощ Лордом Пайка и Королём, Люди бояться стали его Проклинать и ненавидеть, Но каждый знает в душе своей он Страшится жрецов, страшится жрецов! Тех, кто веру нашу несёт, память народа, посох, добро, Тех, кто способен гнев наш обратить, Боится колдун в тёмном замке своём, Изводит он тех, за кого вступится должны, Вставайте народ, время пришло! Возьмите топор, не забудьте копьё, Ведь сегодня, сегодня, Мы Убьём Колдуна! «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»» Он прибыл на Большой Вик ранним утром. Рыбак, с которым ему довелось плыть, был человеком добрым и набожным – именно такое мнение о нём составил Урригон Светлый за полтора дня морского путешествия. Но всё имеет свойство кончаться – кончилось и спокойное мореплавание по внутреннему морю Железных Островов, и вдалеке показалась небольшая деревушка. - Вот и Солевая Бухта, жрец Урригон, - нарушил тишину рыбак, - я здесь часто останавливаюсь, люди здесь славные, сплошные рыбаки и землепашцы. На Большом Вике таких много. Урригон пригляделся. Покрытые дёрном крыши деревянных домов, парочка пирсов и несколько рыбацких лодок. Солевая Бухта являлась обычной, маленькой прибрежной деревней, удобно расположившаяся на ровном рельефе, средь холмистых и каменистых берегов. Большой Вик. Как много это значит для тех, кто прекрасно знал историю своей родины. Урригон был из числа тех, кто прекрасно знал роль этого острова в жизни Железного Архипелага. Будучи самым крупнейшим из островов, Большой Вик обладал немалыми ресурсами по сравнению с остальными островами – железной рудой, деревом, самоцветами, медью и оловом. И это сделало Вик самым влиятельным во времена Вечевых Королей. Именно люди из Большого Вика открыли Одинокий Светоч, один из королей Хоаров построил на острове первую септу, а половина Вечевых Королей были представителями Гудбразеров или Фарвиндов, исконных родов этих земель. Но как только время Вечевых Королей прошло, а Морской Трон заняли сначала Грейайроны, а после них – Хоары, Большой Вик стал терять своё влияние и тускнеть богатствами. Многие шахты стали пустыми, немало деревьев было вырублено, а Гудбразеры терять то могущество, коим владели ранее. На фоне растущей мощи Харлоу и Грейджоев, род стал по силе третьим и до сих пор считается таковым. Когда они оказались в деревушке, Урригон поблагодарил рыбака, дал своё благословление и отправился по пирсу в сторону десятка домов. Но дорогу ему преградили два человека с гербами Гудбразеров, с панцирями на груди и клинками на поясе. - Жрец Урригон, - уважительно произнёс один из них, - мы были посланы лордом Горольдом, чтобы сопроводить тебя до Хаммерхорна, его вотчины. Мы приготовили для тебя лошадь, - он указал в сторону трёх лошадей, привязанных к столбам у пирсов. Урригон оглядел их снизу вверх и кивнул. О подобном лорд Грейджой его предупреждал, и жрец удивлённым не выглядел. - Тогда отправимся поскорее в путь, воины. Как вас зовут? - Рек, - сразу отозвался тот, что начал разговор. Второй ответил с опозданием: “Меррик”. Они быстро оседлали коней – воины уверенно и быстро, а Урригон тяжёло и с кряхтением. Всадник из него был плохой, но опыт определённый имелся. Большой Вик был холмистым краем. Сам Хаммерхорн находился в десяти километрах от моря – очень далеко. Что конечно не могло не вызвать неодобрение у жрецов, но Урригон немалое время общавшийся с лордом Грейджоем на подобное смотрел сквозь пальцы. Во время пути двое воинов не особо торопились начинать разговоры. Иногда Урригон расспрашивал их о Большом Вике или Хаммерхорне, о состоянии лорда Гудбразера с которым случилась столь неприятная история. Больше двух часов им потребовалось, чтобы добраться до Хаммерхорна – большого, квадратного замка с железными воротами и круглыми башенками. Под массивными стенами замка зияли беззубыми ртами пещеры и входы в старые рудники, половина из которых уже были опустошены от полезного металла. - Вот и Хаммерхорн, жрец Урригон, - сказал Рек, - славный замок не правда? Не сравнится с неприступным Пайком или могучими Десяти Башнями, но и твердыня Гудбразеров есть одна из больших и крепких крепостей на Железных Островах. - Да, я верю твоим словам Рек, - согласился Светлый, - Хаммерхорн хороший замок, но мне не нравится, что под его стенами зияют дыры и пещеры. Разве это не опасно? Они стали подниматься на вверх по одинокой, широкой тропе. Железные ворота стали отворяться под давлением цепей, а с барбакан на них взглянуло несколько любопытных глаз. - Вы не единственный кто задаёт подобный вопрос. Но пещеры и старые рудники укреплены лучше, чем даже сам замок. А вызвать их завал будет врагам очень сложно – входы во все пещеры хорошо виднеются со стен лучникам. Легендарный Обри Крейкхолл потерял тут тысячи, чтобы взять замок Гудбразеров. Оказавшись во внутреннем дворе, лошади быстро были сданы на попечительство местного конюха. Внутри замок уже не впечатлял – грязь и сырость, множество неприветливых лиц и звуки ударов затупленных железных мечей и топоров. - Эта девочка? – удивился Урригон, заметив среди тренирующихся стражников мелкую фигурку с доходящими до плеч светлыми волосами и колотящую чей-то щит так яростно, что казалось сейчас полетят щепки и послышатся треск древесины. - Это Янна Гудбразер, одна из младших дочерей м’лорда. - И лорд Гудбразер позволяет ей заниматься с мечом? Я слышал, на Большом Вике женщин не допускают до клинков и топоров, даже запрещают практиковаться стрельбе из лука. - Ты всё верно слышал, жрец Урригон, - ответил Рек, - но леди Янна из той породы людей, которые всегда добивается своего. Она самая шебутная из всех дочерей лорда Горольда и со стальным характером. Ему удалось только глянуть на неё в последний раз и последовать за Реком. Перед приёмом Урригона накормили и напоили на кухне Хаммерхорна. Стряхнув дорожную пыль и прилипшие комки грязи тёплой водой, он последовал за одним из служек, повёдших к своему господину. Лорд Гудбразер встречал жреца в своём солярии, в окружение мейстера и другого жреца Утонувшего, человека не слишком набожного и немало греховного… Вулфа Толстопузого. Лицо лорда Горольда не выражало никаких ярких эмоций – лишь спокойствие и равнодушие. Мейстер, назвавшегося Каэтом пристроился сбоку от м’лорда, а толстый и объёмного размера жрец присел в углу комнаты, смотря на Урригона оценивающим взглядом. Всё это не нравилось Урригону, но выбора у него не было. Он был жрецом и именно поэтому лорд Грейджой послал его, как человека связанного с богом и выражающего волю своего повелителя сюда, чтобы решить опасный конфликт меж тремя домами Большого Вика. - Милорд Гудбразер, - поприветствовал жрец лорда Горольда. Тот ответно кивнул: -Приветствую жреца Урригона из Пайка. Лорд Грейджой предупредил о вашем приезде. Третья сторона нам как раз кстати, - последнее слово он выделил особой интонацией. Гудбразер не был доволен вмешательством зятя, и этого не скрывал перед посланником. - Мой господин был озабочен конфликтом между вами и лордами Тюленьего Дома с Вороньим Шпилем. Как гласят законы Железных Островов, железнорождённые не имеют права лить свою кровь меж собой из-за дрязг и непонимания! Хозяин Большого Вика прищурился. Поседевший за последние года, пополневший в весе, он продолжал оставаться могущественным и богатым лордом Архипелага. Тем, с чьим мнением считались и опасались обидеть из-за пустяков. - Тогда пусть лорды Вороньего Шпиля и Тюленьего Дома вернут мне моих дочерей. - Они вернут их, - уверил их Урригон, - если вы не будете действовать поспешно, милорд, и ваши дочери вернутся к вам. Теон Грейджой однозначно дал понять – Урригону нужно в первую очередь успокоить лорда Горольда и заверить всем, чем возможно, и только потом разобраться с его двумя беспокойными вассалами. - А что же с теми наглецами, укравших моих детей? – ранее бесстрастное лицо Гудбразера обратилось в грозную гримасу, - ты их тоже приведёшь сюда? - Тогда начнётся война милорд, ибо лорды Вороньего Шпиля и Тюленьего Дома так просто этого не сделают, - ответил Урригон, - они не отдадут своих родственников вам, даже если бы вы сулили им смерть и гибель. Лорд Горольд стал мрачнее тучи, осознавая правоту жреца. Но и сам отступаться не желал. Был нанесён страшный урон его чести, репутации дома Гудбразер и даже жрецы Большого Вика были в гневе от брака, заключённого только морем, а не слугами Утонувшего Бога. Но и выбора у любовников не было – ни один жрец на острове не пожелал гневить Вулфа Толстопузого. Ни Харрен Пучеглазый из Пебблтона, ни Люцимор из Расселины или Ульф Водяной из Спарроухола. Даже ворчливый и не признающий авторитет Толстопузого Хаген, вечно скитающийся по всему Большому Вику, отказался обручать их без согласия лорда Горольда. Но может быть кто-то из жрецов мог и повторно провести церемонию, дабы насолить Гудбразерам или Вулфу Толстопузому. Долго он убеждал лорда Горольда в ненужности идти кровопролитным путём. Неожиданно на его сторону встал мейстер, чья каста презиралась жрецами Утонувшего. В их числе был и Урригон, но покуда тот на его стороне – он выбрал не замечать этого факта. Вулф Толстопузый предпочёл вставлять редкие фразы, в основном прощупывая Урригона. Ему удалось убедить тестя лорда Грейджоя в бесполезности войны и отказа от созыва знамён, и решить всё более мирным способом – переговорами. Урригон лично отправится сначала в Вороний Шпиль, а после в Тюлений Дом, убеждать уже местных лордов в возвращении дочерей. Напоследок Гудбразер потребовал, чтобы лорды этих домов вместе с дочерьми отплатили и златом за оскорбление славного рода. Полтора дня он пробыл в Хаммерхорне, чувствуя на себе недобрые взгляды лорда Горольда и Толстопузого. Тот холодный приём, что ему устроили в замке, был неприятен и несколько неожидан. Он был не только бродячим жрецом, но и посланником лорда Грейджоя, но Гудбразеры, будто этого не замечали… А потом пришли прескверные вести из Пайка. Лорд Грейджой тяжко заболел и в Хаммерхорне пошли новые слухи, мерзкие и очень не хорошие. Урригон поспешил покинуть замок, торопясь в Вороний Шпиль и Тюлений Дом, дабы на Большом Вике действительно не произошло что-то непоправимое. Он покинул вотчину старшей ветви Гудбразеров с другого конца. Отстроенный на холмах Гольц, Хаммерхорн внушал издалека, но оставил о себе недобрую память в душе Урригона. Дальше жрец шёл один, через холмы и небольшую речушку, проходящую через почти весь остров. У Мёртвого Озера он смог нанять рыбака, перевезшёго его через половину пути на своей трухлявой и небольшой лодке. Они оказались в землях Гудбразеров из Расселины, там - то лодочник и остановился у небольшой речной деревушки, питающейся рыбой и кормящейся с пашни. Низкая Впадина, так она называлась и сейчас переживала не самые лучшие времена из-за долгой зимы. Но даже в ней был небольшой, вызывающий малое доверие двухэтажный деревянный трактир, в коем постоянно кто-то останавливался – путешественники, торговцы или паломники с Большого Вика, желающее перед заплытием на Старый Вик, отдохнуть и набраться сил. - Уважаемый жрец, - кивнул трактирщик, чёрнобородый и сурового вида, с сильными руками кузнеца и телосложением воина. Этот человек был воином под обёрткой хозяина харчевни. Определённые мозоли на руках, взгляд, стойка – всё кричало Урригону, что перед ним боец. - Есть ли свободные комнаты? - Для жреца Утонувшего Бога всегда найдётся, - усмехнулся, показывая толстые губы сквозь чёрную бороду трактирщик, - может пиво или рыбный суп? Недавно из земель Грейджоев привезли новый способ приготовления супа, с земляными яблоками. - И это тоже, - согласился Урригон, - сколько с меня? - Два медных гроша, жрец, - ответил трактирщик, снизив цену на грош. Жрецов на Островах уважали и делали поблажки во многих бытовых вопросов, в том числе и в ценах. Определённая сумма, данная господином у Урригона имелась. Две монеты с новой чеканкой – короля Эйгона Шестого, упали на стол. Трактирщик благодарно кивнул – но благодарность была не за деньги, а за их чеканку. Деньги времён Роберта Баратеона не особо любили на Железных Островах. Особенно когда покупка монетами с чеканкой времён Оленей жестоко порицалась и даже каралась в Семи Королевствах. - Жрец, - обратился к нему трактирщик, перед тем как Урригон спокойно сядет за один из столов, - есть просьба, считай, что от всех жителей Впадины. Тут недавно умер староста. Нужно всё честь по чести – отправить в море и воспеть к Утонувшему Богу, дабы принял душу. Урригон согласно кивнул. Отпевать умерших и благословлять их путь в Морские Чертоги – его долг и обязанность. - Всё будет, добрый сын, - сказал он, прекрасно осознавая, что стоящий перед ним человек старше его, - но позволь жрецу отдохнуть после утомительной дороги. Трактирщик ничего против не имел. Он показал ему его комнату, отдал ключи, и свои немногочисленные пожитки Урригон сложил там. Он насладился местным рыбьим супом – сладкой из-за моркови и жирной из-за местной рыбы. Запил не пивом, а простой водой, перекусив слегка чёрствым хлебом. Дымный очаг согревал здание и впервые за последние несколько дней Урригон расслабился. Народу в трактире сегодня было немного – парочка путников, несколько местных жителей. Раз, два и обчёлся. Недолгий сон и посланник покинет этот трактир, чтобы, наконец, добраться до Вороньего Шпиля, владения одной из побочных ветвей Гудбразеров. С наполненным желудком он поднялся по прямой, скрипучей лестнице на второй этаж. Лицо, беззубое и с морщинами резко оказалось перед ним. Мелькнула серебристая сталь и живот охватила боль. Кинжал с лёгкостью пронзил шерстяные накидки и серый хитон. Послышался стук – убийца бросил своё орудие на пол, а сам затянул своё лицо глубже в бурый капюшон. Перешагнув умирающего и опавшего на стенку жреца, тот спокойно спустился по лестнице вниз и покинул харчевню, не обратив на себя внимание беззаботных людей в трактире. А сам Урригон, судорожно держась за место, куда ударили кинжалом, не мог издать и звука. Перед лицом неожиданной смерти проносились воспоминания. Золотистые волосы матери, суровый взгляд ненавистного отца. Братья и сёстры, друзья и враги. Равнодушный взгляд господина. Издав несколько громких вздохов напоследок, умирающий жрец дёрнулся и окончательно затих, распластавшись на полу.