love4eva

🗝️

Бесит, бесит, бесит. Джонни выдыхает часто и только этим выдаёт собственно раздражение, раз Тэён оглядывается на него, хлопая по месту рядом и приглашая сесть. Взгляд у старшего уставший, скрытый пушистой тёмной чёлкой, и Ли это ни разу не нравится. Со садится, холодно кивает проходящим мимо знакомым. — Ещё не отошёл? — Джон едва-едва мотает головой, не оборачиваясь на друга. — Конечно, ты так надрался. Что за идиотизм собирать нас на выходных, ещё и так срочно. — Что-то по поводу защиты, — Юта садится рядом бесшумно, перегибаясь через Ли и подозрительно оглядывая прилёгшего на парту Джонни. — Это что за новости? Хён, а как же… «Как же» звоном отдаётся в ушах. Что снова «как же»? Как же ты поплыл, хён? Как же так вышло, что убиваешься, как малолетка? Как же отпустил его? Тэён смотрит на Со задумчиво. Говорят, котов, как и детей, нельзя бить по голове, вместо этого стоит щёлкнуть по носу, чтобы отучить от плохой привычки, потому что это для кота не менее ощутимо. Но шатен носа не выказывает из убежища собственных рук, а ещё он не кот, а кто побольше, и Ли мысленно молится за своё здоровье, но необходимость привести старшего в чувство острая. Он разумно заключает, что хён сам оказался виноват, оставив из свободных мест открытым только лоб. Щелчок выходит звонким, заставляет Тэёна зажмуриться, заранее желая спрятаться. Джонни оглядывается на него удивлённо, но не замахивается привычно шлёпнуть по плечу с двойной силой, выдавая, что совсем расклеился. — Ты чего? — Это ты чего? — Юта кивает на него вопросительно, становясь на сторону Ли. — Даже боюсь представить, что у тебя стряслось, раз ты тут такую трагедию устраиваешь. — Ничего у меня не стряслось, — Со фыркает, отворачиваясь от блондина, но тот требовательно тянет его за руку, перегибаясь через Тэёна. — Ты что, по-корейски не понимаешь? — Юта хмурится, и они оба знают, что Накамота не злится — переживает. — Не тебе говорить, — белые волосы японца от этого, кажется, встают дыбом, но он бесстрашно, почти взбешённо бросает: — Раз тебя твой пацан бросил, лучше бы спросил, почему, а не убивался сидел. И Накамота замолкает, отворачивается, обиженно надуваясь, оставляя Джонни смотреть на него мало чего понимающим взглядом, а Тэёна растерянно моргать в повиснувшей тишине. — Спасибо, — негромкое, но с лёгкой улыбкой. — Пожалуйста, — на японском, но они всё равно понимают, потому что Юта на эмоциях часто переходил на него. — Чону за него переживает не меньше тебя. Джонни хочет спросить, откуда они вообще знают, но всё настолько очевидно, что он молчит, отворачиваясь и вдруг встречаясь взглядом с Джэ. Чон проходит мимо его парты, неловко задерживается, здороваясь с Тэёном. Со анализируем взглядом его прожигает, пока тот не сдаётся, заламывая линию бровей в просьбе: — Прости, я не знал, что у вас настолько всё серьёзно, — шатен молчит ещё долгих пару секунд, прежде чем пожать руку в ответ в знак примирения. Джэхён вдруг наклоняется к уху Со с ещё одной просьбой: — Если ты добьёшься своего кролика, поможешь мне потом с одним человеком? — Ещё рано, — фыркает старший, отмахиваясь от Чона, как от назойливого комара. — Понял, — в тоне ни намёка на злость или раздражение, и Со улыбается, уже когда младший не видит.

🐾

Чону с вздохом падает на стул, уже через мгновение принимая самую скучающую позу, которую знает, кладя голову на ладони и устремляя взгляд куда-то в стену. Только в поле зрения студента попадает направляющийся к нему Джонни Со, которого в целом сложно не заметить, а целенаправленно идущего к тебе ещё сложнее. Будущий врач двигается, хлопая по месту рядом, приглашая сесть и слыша в свой адрес: «Что делаешь? Фотосинтезируешь?» Но уныние из его взгляда не испаряется вплоть до того, как его слуха не достигает имя друга: — Чону-я, — блондин, сидевший ранее расслабленно, неловко горбится, опираясь на парту, — можешь мне рассказать, что Доён любит? Ким оглядывает помещение, то ли чтобы проверить присутствие упомянутого, то ли чтобы заметно приободриться и развернуться с широкой улыбкой, немного насмешливой и даже приторной. Он трясёт головой, поправляя сухие волосы, а потом снова опускает голову на свою ладонь и закидывает ногу на ногу под партой, разворачиваясь к старшему всем корпусом. И анализирует его взглядом медовым, проницательным, только Со не поддаётся, снова расслабленно откидываясь на спинку стула и готовясь прервать этот диалог. Чону оборону одобряет, кивает довольно, снова отворачивая от собеседника голову, однако в глазах теплится искренний интерес: — Смотря о чём ты: очищенные от кожуры яблоки, романтические дорамы или тебя? За первые два могу точно отвечать, а третье придётся у него уточнить. Боюсь соврать, — Ким быстро оглядывает шатена, всё так же наигранно отстранённо качая ногой под партой. — С такими друзьями и врагов не надо, — Со чеканит, улыбаясь, но благодарно кивает, всё же задерживаясь с знакомым чуть дольше, потому что: — Хён, может, друг из меня и не очень, но кое-что я понимаю. Если он тебе правда нравится, то я хочу тебе напомнить, что это его первые отношения, — Ким серьёзным не выглядит, но голос у него твёрдый и в интонации звучит слишком настойчивая просьба. — Тебе ведь даже не нужно знать, что он любит, он не за принцем на белом коне гонится. Я в тебя верю. — Ты отличный друг, — заключает Джонни, благодарно хлопая младшего по плечу и поднимаясь с нагретого места. Чону в ответ кивает и провожает старшего взглядом, мысленно желая удачи и ему, и своему другу, и, если наставление не поможет, себе и своим нервам.

🎞️

— Чону сказал, что ты любишь драму, — Со незаинтересованно листает сайт с фильмами. В тишине гостиной приятное клацанье мышки — единственный звук, такой оглушающий, а Доён прижимает колени к груди, обнимая ноги руками. Ему с Джонни неловко, и это взаимно — он видит по бегающему взгляду и неестественно ровной позе. И всё происходившее между ними не спасает, нет, скорее, усугубляет ситуацию, ведь, вроде, давно не к лицу смущаться перед друг другом. Но они всё равно смущаются. — Типа того. — Терпеть не могу. — Ясно, — на языке горько. Чёрт. Оба скованы банальным незнанием друг друга, и Доёну кажется, что Джона это почему-то мало волнует, хотя он был инициатором встречи. А сам Ким волнуется, неловко улыбается, решаясь ли попытаться что-то сказать или молча ожидая чуда. Раньше всё было легче. Не только из-за очевидной цели их отношений, нет. Изменилось не одно количество проведённых вместе часов, но что-то ещё. Когда Джонни подмигивал ему в университете, но тут же скрывался в толпе друзей, когда брюнет его коротко чмокал в коридоре, снова уходя, когда сообщения ограничивались днём и временем встречи. Когда не было зависимости друг от друга, только небольшое увлечение. Или казалось, что не было. Второкурсник прямо сейчас об этом думает, сверлит взглядом дыру в спине старшего, и даже к чему-то приходит, только Со вдруг разворачивается, выдавая, что всё это время тоже думал: — Давай так. Вряд ли у нас получится сейчас найти что-нибудь, поэтому немного прогуляемся. Пойдем в ТЦ и купим билеты на первый же фильм, а там посмотрим, — Доён слушает внимательно, но даётся ему это с трудом, потому что несколько свежеокрашенных прядей не упали на лоб после того, как Со лениво провёл рукой по волосам, откидывая чёлку, и открыли широкий лоб, заставляя Кима надолго залипнуть, потому что «чёрт, красивый». — Звучит отлично, — брюнет кивает, угукает впридачу и поднимается с дивана, чтобы осмотреться в поиске альтернативной одежды, потому что в удобной, но тонкой рубашке он по дороге замёрз. — Хён, у тебя моих вещей не осталось? — Не помню. Тебе холодно? Мы можем поехать на машине. — Нет, я хочу прогуляться. Ничего страшного, не замёрзну. Джонни ничего не отвечает, встаёт, прикрывая ноутбук, и скрывается в спальне. Он возвращается через мгновение с уже знакомой серой толстовкой и протягивает младшему, а тот на неё пялится глупо, принимая из чужих рук. — Из твоего только это, — звучит сладко и тепло настолько, что Доён вспыхивает, а американец на автомате тянется к нему и привычными движениями расстёгивает пару пуговиц до того, как осознаёт, что делает, вдруг смущаясь. — Давай ты лучше сам. — Да, давай. Оба отводят взгляд и вдруг счастливо улыбаются, вероятно, матеря друг друга, но, так или иначе, всё сдвинулось с мёртвой точки. Вроде бы. Доён скрывается в ванной, чтобы переодеться, и это всё как-то непривычно. Зато толстовка по-прежнему пахнет Со, и брюнет улыбается, пряча лицо в ней, пока старший не видит. Именно этот капюшон он закусывал в машине, пропитывая слюной, потому что Джонни не разрешал издавать звуки, и этим воротом прятал засосы на шее, запрет на которые Со тогда проигнорировал. Воспоминания накатывают нежными волнами, и Ким не может перестать улыбаться, а у самого в животе узел предвкушения завязывается — не волнения больше. На улице теплее, чем казалось, но холодный ветер встречает их у самого порога, и Джон взглядом следит, как Доён плотнее укутался в куртку. Они молчат, не находя ещё темы для разговора или утопая в собственных мыслях. Второкурсник складывает руки на груди, придерживая ребристые края и не решая застегнуть. Не то чтобы джинсы, толстовка и ветровка — та одежда, в которой Доён предпочитает ходить на свидания, скорее наоборот, но с Со у них в очередной раз по плану ничего не идёт. Ким себе вынужден признаться: никакие шёлковые рубашки не восполняют и половины его потребности в комфорте, как эта столько пережившая, даже не принадлежащая ему кофта. И брюнет прихватывает скрывающие половину его ладоней рукава пальцами, оглядывая свои руки и вдруг опуская взгляд на ладонь старшего. Тёплую и широкую, которая слишком больно шлёпает, но ласково гладит и длинными пальцами легко синяки ставит. Доён начинает нервничать, не отводя от неё взгляда. Он благодарен чему-то высшему за то, что его повышенное внимание остаётся вне поля зрения идущего на шаг впереди хёна, но странные мысли продолжают лезть в голову. Например, воспоминания о том, как идеально эта ладонь лежит на его бедре или как переплетаются их пальцы, когда Джонни позволяет седлать его. А ещё звенящий в груди будильник, долгое и только нарастающее, раздражающее желание протянуть свою ладонь навстречу и коснуться кончиками фаланг центра чужой. Бесит. И Доён оглядывается на затылок так ничего и не подозревающего хёна, на толпу подростков, бредущих домой со школы, и всё так же молчит, потому что оба триггера почти сталкивают его в болото самокопания, из которого Чону периодически друга вытаскивал. Однако Чону рядом нет; он наверняка на лекции строчит смс своему школьнику, о котором Доён ничего толком и не знает. Хорошо, что даже осознание этого не успевает достигнуть шустрого в области поиска поводов расстроиться Кима. Он весь вздрагивает, резко вдыхая ещё прохладный для этого воздух, и опускает взгляд на сжимающую его кисть ладонь старшего, чтобы окончательно потерять конец скомкавшейся в клубок нити мыслей. Фильм оказывается отвратительным. Они действительно выбрали первый попавшийся, не отяготив себя чем-либо, кроме прочтения короткой аннотации. Да и, будем честны, оба даже это сделали спустя рукава, потому что Джон почти весь фильм проспал, откинувшись на мягкую спинку и уронив голову на собственное плечо, оставив младшего наблюдать пресное кино. Он не почувствовал, как Ким поправил ему волосы, а ещё не почувствовал на себе долгих внимательных взглядов, Доёну свидетельствующих о чём-то, чего он ещё не может сказать вслух. Просыпается Со уже в конце, когда брюнет легонько хлопает его по бедру и улыбается ярко, наблюдая заспанного, непонимающе хмурящегося шатена. — И как фильм? — интересуется Со, пытаясь проснуться, уже сидя в одном из кафе на первом этаже и потягивая через трубочку кофе. — Отстой, — заключает Ким, качая ногой под столом и с лёгкой усмешкой обводя взглядом помятого жизнью старшего. — Но мне понравилось. — Почему? Со откидывает последнюю сонливость, смотрит заинтересованно и взгляд его выглядит томным, хотя Доён прекрасно понимает, что так кажется только потому, что рост старшекурсника даёт ему право всегда выглядеть так… так. С розовыми от духоты зала щеками, с искусанными пухлыми губами и аккуратным профилем, несмотря на размашистые черты лица. Со по привычке касается собственной линии челюсти пальцами, оборачиваясь на что-то, что ускользает от внимания отличника, и Доён почти обиженно дуется, понимая, что ещё долго будет исключительно вспоминать её вкус. Но шатен оборачивается и снова вопросительно кивает, замечая заторможенность младшего. Тот кивает отрицательно, и Джонни всё ещё ожидает ответа на вопрос, а Ким млеет, локтями упираясь в гладкий стол и снова кивает, только уже на собеседника. Американец хмыкает, признавая, что сокрушён очаровательностью брюнета. Снова. — У тебя были отношения до этого? — Со крутит в руках уже полупустой стакан, наконец возвращая себе прежний хитрый взгляд, который Доён абсолютно оправданно считал нужным назвать в его честь и желательно матом. — Нет. — Даже никто не нравился? — Ким мотает головой, следя за реакцией старшего, а тот не может сдержать усмешки: — Да ты романтик. Губы младшего наконец нарушают форму сердечка в пользу полусмущённой улыбки: — Сходим ещё куда-нибудь?