Лишь во тьме свет

Князья Осскиля менялись, но весь их род считался в остальном Земноморье опасными колдунами, связанными с самой Тьмой. Эта Тьма в разных свитках являлась либо порождением Сухой Страны, куда уходят все мертвые, либо тьмой, которая присутствует в каждом, той, что является противоположностью добру, свету, теплу. Но как именно она получила власть над князьями Осскиля, никто в точности не знал. Было известно, что им нужны жертвы для сотворения своих заклинаний, было также известно, что кровь дарует им ужасающую мощь, которая, тем не менее, быстро иссякает и забирает у них жизненные силы. Они решили лететь к Осскилю на крыльях Морейн. Та поначалу возмутилась. "Я вам что, ездовая лошадь? Или ладно, ездовой дракон", - заявила она, но потом сама признала, что так будет быстрее и проще, чем на лодке, которой предстояло бы преодолеть долгий путь из одного Предела в другой. За несколько дней, проведенных на Драконьих Бегах, Морейн научилась по своему желанию превращаться в дракона и снова становиться человеком, легко управлять своим полетом, и даже вступила в бой с кем-то из молодых драконов: они подрались не всерьез, но девушка была горда тем, что ей удалось одержать верх. Во многом это произошло благодаря некоторым навыкам, которым ее обучил Орм Эмбар, а ей не впервой было впитывать боевое искусство. По пути, занявшем день, Персеваль пытался пересказывать Углю, как выглядят мелькающие внизу острова. Морейн старалась огибать их, чтобы не слишком пугать местное население, да и драконы предпочитали не летать над землями, близкими к Внутреннему Морю, так что почти все они возникали в смутной дымке на горизонте неясными сине-серыми пятнами и так же внезапно исчезали. Когда они приблизились к Северному Пределу, в воздухе стало чувствоваться морозное дыхание, а от заката, залившего, по словам Персеваля, небо и море нездоровым багрянцем, становилось только холоднее. Они спустили лодку, привязанную под шеей у Морейн, на воду, перебрались туда, затем девушка превратилась обратно в человека и Персеваль заклинанием аккуратно опустил ее на деревянную скамью - падать в ледяную воду никому не хотелось. Всем было ясно, что в замке Киндари они будут только глубокой ночью, а холод уже пробирал до костей. Осскиль медленно приближался, и вскоре они уже стояли на твердой земле, привязав лодку под одним из утесов. - Вам очень хочется слоняться среди ночи по этим вересковым пустошам, продуваемым всем, чем только можно? - недовольно спросила Морейн. - Может, разведем костер где-нибудь между камнями и переночуем? - Костер нам не очень-то поможет, тем более что веток для него тут почти нет, - возразил Персеваль. - К тому же, мы согреемся ходьбой. - Ну с тобой все ясно, - фыркнула Морейн. - А ты, Уголь, что думаешь? Он не сразу откликнулся, вслушиваясь в свист ветра и вечный спор морских волн с прибрежными утесами. Как ни странно, он почти не чувствовал холода. Ему вдруг пришла в голову мысль, что стоит отпустить Персеваля одного, что там, в конце пути, есть нечто, предназначенное только ему. Но сказал он совсем другое - бросил лишь одно короткое слово: - Идемте. - Ненавижу вас, - заявила Морейн, но первой двинулась вперед, покрытая инеем трава заскрипела под ее сапогами. - Можно нам немного света? Я носа своего не вижу! Персеваль что-то буркнул в ответ, но свет зажег, иначе Морейн просто так бы не успокоилась. Затем ее рука привычно стиснула руку Угля и повела вперед. Иней быстро промочил его сапоги, и те захлюпали. Хоть вереск рос почти на голых камнях, в промежутках между ними попадались участки почвы, которые не замедлили вымазать их обувь - во время очередной остановки он провел рукой по носку своего сапога и долго оттирал ладонь о мокрую траву. - Мне кажется, мы заблудились, - бросила Морейн, когда они в очередной раз замерли на месте. - Нет, - сейчас же ответил Персеваль. Его голос звучал немного отрешенно. - Тогда где этот сраный замок? - Потерпи, скоро начнется подъем. - Нам еще и вверх лезть? А можно мы с Углем побудем тут, а ты пойдешь искать приключения один? - Идемте, - повторил Уголь, и потянул вперед Морейн, устав слушать их с Персевалем перебранку. - Ты как будто другие слова забыл, - немедленно переключилась девушка на него. - Ты-то что так рвешься к этому замку? Ладно Персеваль, у него там, - она хмыкнула, - возлюбленная... - Морейн, - заступился за друга Уголь, - не нужно говорить о таких вещах. - О каких "таких"? Я ничего такого не сказа... Твою мать! Рука Морейн в руке Угля дрогнула, и судорожно вцепилась в его ладонь, будто девушка на несколько секунд потеряла равновесие. Как выяснилось после, она споткнулась именно о первую ступеньку крутой лестницы, ведущей на самую верхушку скалы, к воротам замка Киндари. Следующий час они потратили на подъем. Ноги скользили на камне, дыхание сбивалось, а наверху былое еще холоднее, ветер так и норовил забраться под плащ. Морейн под конец даже перестала выражаться всякий раз, как ее нога попадала на обледенелый участок ступеньки. Маги весь подъем хранили молчание, и только перед воротами Персеваль обратил их внимания на окна замка: - В башне горит свет. Значит, не спят. - Ну и замечательно, - проворчала Морейн, пиная тяжелую створку, на что та откликнулась громким гулом. - Давайте, открывайте, я ночевать у вас под дверью не собираюсь. - Спускаются, судя по свету, - заметил Персеваль. - Интересно, она сама решила нас встретить? Еще через несколько минут заскрипели ворота, открываясь ровно настолько, чтобы можно было протиснуться кому-то одному. Персеваль двинулся первым, и со двора замка донесся негромкий разговор. Потом ворота приоткрыли немного больше, так что Уголь с Морейн прошли свободно. - У отца нечасто бывают гости, - говорила Киндари, пока они шли за ней через неширокий двор. - Не думаю, что кто-то захочет на него нападать. Да и твой свет, Персеваль, стража заметила, еще когда вы подходили к скале. Но нужно быть осторожным. Эгиль, кстати, остался со мной, он сейчас в сторожевой башне. Можете потом с ним встретиться. - Его островах на десяти повесить хотят, - фыркнула Морейн. - Естественно он остался - здесь ему никакой закон не страшен. Слушай, Киндари, а у тебя горячей воды не найдется? Вымыться бы... - Прекрасно тебя понимаю, - в голосе Киндари послышалась горькая усмешка. - В ночь, когда приплыли мы с Эгилем, была метель. Сейчас прикажу поставить воду греться, а пока посидите наверху у камина. Там самое теплое место в замке. Правда, придется смириться с присутствием моего отца - но он не доставит вам больших хлопот. Его сейчас ничего не волнует, кроме пары старых книг, которые он перечитывает снова и снова. Кажется, он плохо пережил предательство родного брата. Хотя как будто это такое уж необычное событие в нашей семье, - Киндари говорила со злой иронией. - Сначала я хотела отомстить моему дяде чужими руками. Но Осскиль не воюет с Энладом уже много лет... Они зашли в башню - там было не так холодно, хотя из щелей тянуло стылым сквозняком, - и по лестнице поднялись почти под крышу. Комната, в которую они пришли, сразу встретила их теплым воздухом и потрескиванием огня в камине. Киндари вошла в комнату последней - Уголь услышал шелест ее юбки у себя за спиной - и сразу же двинулась мимо них с Морейн. - Познакомься, отец, это Морейн, Уголь и Персеваль, - представила она их. Уголь поклонился, когда услышал свое имя. - Мне докладывали, что один из вас, вероятно, сильный маг не из наших краев, - голос, который он услышал, звучал с интонациями, присущими старикам, но старческим вовсе не был. - Будь я князем Осскиля, его бы немедленно казнили. Но пока у власти мой брат, можете пользоваться гостеприимством моей дочери. - Как вежливо-то, - проговорила Морейн вполголоса, видимо опасаясь резко высказываться - вдруг и вправду казнит, а в дракона в башне не превратишься. - Отец! - возмутилась Киндари, но настоящего возмущения в ее голосе не было - так прикрикивает мать на расшалившегося маленького ребенка. - Садитесь, - обратилась она уже к ним. Морейн усадила его в кресло у огня - когда он поворачивался влево, ощущал жар камина, а сама расположилась где-то поблизости. - Этот замок знавал лучшие времена, как видите. Сейчас с отцом почти никого не осталось. - Но у него есть защита, - неожиданно вмешался Персеваль, и по интонации Уголь понял - имеется в виду не стража и не выгодное расположение замка. Киндари насмешливо хмыкнула, но тут послышался голос ее отца: - Стало быть, ты почувствовал? И что ты думаешь по этому поводу, маг? - Я читал о подобных силах, - осторожно ответил Персеваль. - Но природа Тьмы, с которой их связывают, неясна. Есть мнение, что она питается жизненными силами жертв и тех, кто прибегает к ее помощи... - Мне не нужны книжные истины, - оборвал его отец Киндари. - Скажи мне, что ты видишь в этих силах сам. - Они опасны, - бросил Персеваль, но тут решительно вмешалась Киндари: - Отец, вам давно пора спать. Давайте я позову служанку, и вас проводят в постель. Послышался смех, удивительно напоминающий смех самой Киндари, да и тон был копией ее интонаций, когда она в переговорах с кем-либо "шла с козырей". - Конечно, кому нужны бредни полубезумного старика? Я сам доберусь до спальни, мне не нужна помощь, спасибо. - Шелест страниц и скрип двери завершили фразу. В тишине были слышны тяжелые шаги вниз по лестнице, постепенно затихающие где-то на нижних этажах башни. - Простите, - первой нарушила молчание Киндари. - Он сегодня на удивление многословен. - Я был бы рад побеседовать с ним, - ответил ей Персеваль. - Он не скажет ничего интересного, - презрительно бросила девушка. - Если тебе важно что-то узнать, спроси меня. Возможно, в таком случае ты узнаешь намного больше, чем хотел изначально. - А что это за Тьма? - вмешалась Морейн. - Звучит как то, с чем лучше вообще не встречаться... - О, поверь, в мире очень много того, с чем лучше вообще не встречаться, - насмешливо проговорила Киндари. - Но тем не менее, встречи с этим неизбежны, а те, кто умнее, умудряются извлекать из них выгоду. Я думаю, все вы можете увидеть... ах да, прости, Уголь... ознакомиться с предметом разговора. Но я бы отложила эту встречу на завтра. Горячая вода вот-вот должна быть готова. - Пойдем купаться вместе? - шепнула Углю на ухо Морейн. Он вспомнил все их совместные плавания в морских волнах, борьбу с морем и ветром и отдых на дне лодки, когда они вдвоем обсыхали, лежа рядом, иногда держась за руки, иногда соприкасаясь плечами. Сейчас предстояло что-то иное. - Пойдем, - согласился он. Послышался стук в дверь, Киндари открыла, перебросилась парой фраз, видимо, со служанкой, потом повернулась к Морейн. Повороты головы он определял по звучащему голосу: - Иди, вода готова. Одежду, полотенца и свечу тебе даст Рихи. - Я пойду не одна, - слегка смущенно призналась Морейн, и Киндари издала понимающий смешок: - Рихи разберется. Идите. - Вас тоже вдвоем оставить? - поддела Морейн, взяв Угля за руку и направившись прочь из комнаты. - Ха, видел бы ты их лица, - шепотом добавила она, когда дверь за ними закрылась. - Особенно Киндари, как будто я ее оскорбила до глубины души. Хотя до подземелий она так реагировала практически на любую мою фразу. - А Персеваль? - спросил Уголь. - А он как будто немного не в себе. Причем с ним это давно, еще с Драконьих Бегов, - в голосе Морейн появилось беспокойство. - Думаешь, это из-за сна? - Я помню, с чем он сравнивал этот сон, - отозвался Уголь. - Похоже на предостережение. Плохо то, что он сам выбирает свою дорогу, и ему уже не уплыть с Осскиля, пока не свершится то, что ему суждено. - Это я ляпнула, что надо сюда плыть, - досадливо заметила Морейн. - Это была его воля. Еще до сна, - поправил Уголь. - Так или иначе, мы уже не можем ничего поделать. - Здесь холодно, - проговорила Морейн. - Дело не в том, что Осскиль северный остров, и не в ветре и сквозняках. Это какой-то другой холод. Мне иногда снится, будто я падаю в черную пустоту - и это ее дыхание. Там не может быть солнца, ветра, тепла, да и привычного мира тоже... - Не думай об этом, - посоветовал Уголь. - Если задерживаться на этих мыслях, подобная пустота начинает расти в душе. Думай о нас. Думай о горячей воде, теплой постели, о том, как ты танцевала с драконами над островами Западного Предела, о своем старшем брате... - Хорошо, - послушно ответила Морейн, но страх в ее голосе остался. Он сильнее стиснул ее ладонь, по ритму шагов и поверхности под ногами, а еще по согревшемуся воздуху понимая, что они пришли. А потом теплые пальцы принялись привычно расстегивать застежки на его плаще. Она будто и впрямь хотела отвлечься, полностью раствориться в нем, чтобы воспоминания, вызывающие в памяти образ черной пустоты, ушли. Еще никогда она не была с ним так осторожна и заботлива, напротив, она всегда была обжигающим вихрем, который мог в своей порывистости ранить. А теперь ему приходил на ум слабый огонек свечи под стеклом фонаря, и это пугало. Но остаться без нее было бы еще хуже, ведь этот холод чувствовал и он, а черноту и пустоту можно было даже не представлять. Вдруг ясно предстал образ его крови, льющейся на камни, и как последние остатки тепла и жизни покидают тело. Только когда Рихи отвела их в приготовленную для них комнату, и они забрались под меховое одеяло, Морейн спросила: - Как они тут живут? Все время это чувствовать... - Я же жил в подземелье на Госке, и даже не слишком жаловался, - попробовал он отшутиться. - Привычка. Привыкнуть можно ко всему.