Золотая клетка.

      Застёгивая браслет на руке, я поправила невидимые складки на брючном костюме. Нильсен подкрался тихо и если бы не зеркало, мужчина бы остался незамеченным. Его руки плавно легли на мою талию, а нос зарылся в распущенные волосы. После произошедшего на яхте, я чувствовала себя униженной. То, как он грубо обошёлся со мной в конце, заставляло чувствовать себя грязной, а он словно упивался моей слабостью.       Я отвернула взгляд в противоположную сторону, только бы не чувствовать его тёплое дыхание на своей щеке.       – Ладно, прости, возможно, я немного перегнул, – прошептал Нильсен, целуя меня за ушком.       – Серьёзно? Что ты за человек, Александр? Я начинаю бояться тебя, – произнесла я, закусывая губу, чтобы не расплакаться.       – Просто будь хорошей девочкой, и я буду к тебе нежен, – ответил он. – От твоего острого языка у меня просто сносит все заслонки.       – Если бы я знала, что меня ждёт подобное, то сбежала бы из дома тёти в тот же день, как познакомилась с тобой.       Нильсен тяжело вздохнул, сжимая зубы, но сдерживая свой порыв.       – Нужно выходить, иначе опоздаем, это дурной тон, – он оставил на моём плече поцелуй, а я, взяв сумочку со столика, направилась в сторону выхода.       Кадоган пригласил нас в большой ресторан, находящийся прямо возле кромки моря, где до пляжа было рукой подать. Вместе с ним был и Кристофер, что меня приятно удивило.       – Агата, чтобы мы не наскучили вам своими разговорами, Кристофер согласился сопровождать нас сегодня, – мужчина целует мою руку и приглашает нас к столу, и они с Нильсеном начинают более подробно обговаривать условия нового договора.       Первое время я копаюсь в салате, после чего приносят мясо, но и оно не предоставляет мне радости. Кристофер кидает на меня обеспокоенные взгляды, но молчит, однако в конце концов не выдерживает:       – Александр, мы прогуляемся с Агатой возле воды, пока вы договариваетесь? – Кристофер вопросительно посмотрел на мужа, а тот, вопросительно выгнув бровь, воззрился на меня, после нескольких секунд молчания, кивнул головой.       – Хорошо, только будьте в районе моей видимости.       – Конечно, – кивнул рыжий парень, и мы, поднявшись из-за стола, вышли из ресторана на пляж. Улыбнувшись лучам заходящего солнца, я стянула мешающие каблуки, ступая на горячий песок, блаженно улыбаясь. Господи, как же хорошо, я готова остаться здесь навечно.       – Ты сегодня слишком задумчива, – произнёс Кристофер, подавая мне свой локоть и ведя нас вдоль побережья.       – Не обращай внимания, – отмахнулась я.       – Поругались?       – Типа того. Пусть сидит играет во взрослого бизнесмена, а я подышу морским воздухом перед тем, как вернуться в Англию. Мне так и не удалось искупаться, – я тяжело вздохнула.       После произошедшего на яхте, мы сразу вернулись в отель, где я после душа упала на кровать, проваливаясь в дрёму, и была разбужена Александром перед самой встречей с мистером Кадоганом. На самом деле идти никуда не хотелось. Я готова была спрятаться от всей вселенной, только бы никто не нарушал моего уединения.       – Так вперёд, – подмигнул Кристофер.       – Ага, чтобы весь пляж наблюдал мои предпочтения в нижнем белье.       – Не думаю, что ты носишь что-то ниже люкса, так что оно любому купальнику фору даст, – рассмеялся парень. – Единственное, Александр, возможно, не одобрит эту идею.       – Ему вообще сложно угодить, – вздохнула я, подходя к кромке воды, глядя на горизонт. – Он очень трудный человек, – сказав это, я ступила в воду, чувствуя её теплоту и песочное дно под ногами. Кайф. Закатав штаны, ступила чуть дальше.       – Не сдавайся только, – я повернулась в сторону Кадогана, который смотрел на меня с лёгкой улыбкой. – И спуску ему не давай, – с этой фразы я рассмеялась, а он вытащил из кармана телефон, направляя его на меня.       – Хэй!       – Ты очень красивая сегодня, а на таком фоне грех не сделать фотографию.       – Я всегда красивая, – эффектно взмахнула волосами я, громко рассмеявшись, и бывший одноклассник подхватил мой смех, даже не замечая, как из окон ресторана на нас взирали две пары глаз.       ***       – Не слишком ли она молода для тебя, Александр? – стоя возле панорамного окна, спросил Фил Кадоган у своего партнёра по бизнесу и просто довольно близкого приятеля.       Молодежь за окном прогуливалась по пляжу. Рукава деловой рубашки парня были закатаны на неаккуратный манер, а девушка держала свои туфли в руках, размахивая ими при ходьбе.       Они символизируют молодость. Самое начало жизни. Время, когда не замечаешь счёта часов, когда любишь, не прося ничего в ответ, когда дышишь полной грудью.       Кристофер фотографирует Агату, а та то позирует, то, наоборот, кривляется на фото, ещё больше смеша своего старого приятеля.       – Ты знаешь хоть одну мою ровесницу, которая может так не наигранно улыбаться? – Нильсен подошёл к своему приятелю, отпивая из стакана виски. – Она невыносимая настолько, что у меня иногда зубы сводит, но с её появлением, я словно начал жить. Словно сам помолодел на те двенадцать лет, которые нас разделяют, – и швед воистину надеялся, что однажды, Агата сможет также улыбаться и ему.       – Зная твой врождённый эгоизм, без обид, – Кадоган поднял руки в сдающемся жесте, – ты не сможешь отпустить её, если потребуется.       Нильсен, кивнул и вздохнул.       – Ты прав, не смогу. Определённо не смогу, – он был готов признаться себе в этом. За те полтора месяца, что они лично знакомы, Александр осознал, что пусть она даже будет его ненавидеть, его внутреннее эго всё равно будет держать Агату подле себя.       Швед знал, что любовь это не про него. Привязанность - возможно, хотя он с детства не испытывал это чувство, и внутри всё давно притупилось, но с появлением бойкой Агаты его жизнь снова начала набирать обороты. Да, она заводила его с пол-оборота, причём во всех смыслах, но внутри него словно что-то ожило.       Как она закатывает глаза, когда он вторгается в неё…       Как она сладко стонет…       Как зарывает свои нежные тоненькие пальчики в его шевелюру…       Как отрицает то, что ей нравится, что он с ней делает…       Всё это было про Агату, и всё это сводило с ума Александра, заставляя собственника и эгоиста внутри просыпаться, желая сделать её полностью своей и скрыть от чужих глаз.       Даже сейчас внутри него бурлит котёл от того, что эта улыбка посвящена не ему, и что этот смех ласкает не его уши.       Он много лет ощущал себя каменной статуей. Жизнь словно проходила мимо шведа. Были деньги, были опытные любовницы, но счастья это не приносило.       Но эти зелёные глаза запомнились ему, стоило взглянуть в них всего лишь один раз, и он решил, что эта девушка обязательно будет принадлежать ему.       Он - Александр Нильсен, который всегда добивается своего.       POV Агата.       После возвращения в Англию, жизнь потекла в прежнем русле. Я по-прежнему не могла отойти от поведения Нильсена и от его «прости, я возможно перегнул». Когда он начинал приставать ко мне, я просто молилась, чтобы это побыстрее закончилось. Мозг подкидывал флэшбэки того, как его пальцы юзают по моему рту, как он держит меня за подбородок, не давая вырваться.       Макото видели, что наши и без того натянутые отношения ухудшились. Сэм может и спрашивал Александра, но вот Рейчел подходить ко мне с таким вопросом либо побоялась, либо просто, пораскинула мозгами и поняла, что не стоит.       Проснувшись ранним субботним утром, я потопала на кухню, чтобы заварить себе кофе и попить его в одиночестве. Вчера я уснула в районе девяти, так что пробуждение чуть позднее шести меня совсем не удивило. Повара приходили позже, так что времени у меня было предостаточно. Александр ещё сопел на второй половине кровати, закинув правую руку на меня.       Я даже не стала переодеваться, накинув поверх шёлковой сорочки халатик из той же материи, а на голове заплела пучок, а в простонародье гульку. И видит Бог, я подскочила, хватаясь за сердце, когда обнаружила на кухне Рейчел, лицо которой было перемазано в муке, а на руке след от шоколада, которым она смачно украшала торт.       – Я даже стесняюсь спросить… – улыбнулась я.       – Прости, что напугала, – закусила губу блондинка. – Майк приезжает сегодня от бабушки. Вот решила испечь его любимый торт.       – Кто такой Майк?       – Наш сын. Ты разве не знала?       – Как-то вы забыли мне об этом упомянуть.       – Ну, ты не спрашивала, а лезть со своими рассказами я как-то не посчитала уместным.       – Сколько ему? – улыбнулась я, доставая из шкафчика кофе и турку.              – Пять лет, – улыбнулась Рейчел. – Тебе приготовить кофе?       – О нет, я сама, – замахала руками я. – Надолго он уезжал?       – Почти на два месяца, – вздохнула женщина. – Обычно мы не отправляем его так надолго, но садик, куда он ходит, закрыли на капитальный ремонт, а все остальные слишком далеко от этого района. В связи с вашей свадьбой мы были весьма заняты, поэтому моя мама взяла Майка к себе. У них там озеро рядом, свежий воздух, не то, что в городе. Хоть Александр и живёт за городом, сама понимаешь, экологией здесь и не пахнет.       – Понятно, – я довела кофе до кипения, снимая его с огня. – Наверное, он сильно по вам соскучился.       – По-моему, он по Александру больше соскучился, – закатила глаза Макото. – Когда они вдвоём, никакие родители ему не нужны, – я вопросительно выгнула бровь. – Александр - крёстный Майка, – Рейчел опёрлась о столовую тумбу, разглядывая своё творение. – На самом деле я узнала о своей беременности, когда мы только пришли в этот дом. Сама понимаешь: полное безденежье, я в растерянности, разве мы будем нужны работодателю, которому нужны две рабочие единицы, а не одна? Это Нильсен уговорил меня тогда оставить ребенка, со временем помог купить дом неподалёку. Он заботится о Майке, как о своём родном ребёнке, балует его, играет с ним, когда мы сильно заняты по вечерам.       – Даже так, – удивилась я.       – Александр очень хочет своих детей. Он вырос один, его отец умер рано, а мать была вся в работе. Алекс мечтает о большой семье, он сам признавался Сэму, что это единственное, чего он пока не добился в этой жизни.       – Но он хочет сделать это практически насильственным путём, – поджала губы я.       – Знаю. И за это я его осуждаю, но если получится так, что ты подаришь ему ребенка, поверь, Алекс будет прекрасным отцом.       – Рано обо всём этом говорить. Ладно, пойду приведу себя в божеский вид, – кивнула я, допивая кофе.       К моменту когда весь дом ожил, я уже привела себя в нормальный вид и спустилась к завтраку в небесно-голубом лёгком платье. Александр пил кофе, читая что-то в телефоне.       – Почему ты не рассказал мне, что у Рейчел и Сэма есть ребенок? – спросила я.       – Ты не очень-то разговорчива со мной, особенно о личном и без повода, – произнёс он, не отрываясь от гаджета. Видимо, взял мою тактику не обращать внимания. Отлично.       Из соседней комнаты послышались быстрые шаги, и в комнату влетел мальчик, в котором наполовину проглядывались корни Сэма, но в основном он очень похож на Рейчел. Сзади, собственно, шёл отец семейства, а ребенок тем временем приближался к столу.       – Алекс! – воскликнул он, а Нильсен, сидевший в гаджете, тут же подорвался с места, подхватывая парнишку на руки.       – Майк, сколько раз ещё говорить, что для тебя он мистер Нильсен или, на крайний случай, Александр, – в обеденную вошла ворчащая Рейчел.       – Рейч, брось, пусть называет как хочет, – улыбнулся Нильсен. И признаться, я первый раз видела на лице Александра такую чистую и настоящую улыбку. Похоже, сын работников и правда для него много значит. – Ты голодный? – мальчик активно закивал. – Рейчел, попроси, пожалуйста, на кухне порцию побольше для этого взрослого мужчины, – мальчик засмеялся.       – А это что за тётя? – тихо спросил Майк на ушко у Нильсена, взглядом показывая в мою сторону.       – Это Агата, моя жена, – провёл по голове мальчика рукой Нильсен.       – Она будет жить с тобой?       – Да, – кивнул хозяин дома, и сын семейства Макото тут же слез с его рук, подходя ко мне и протягивая руку:       – Привет, я Майк.       – Агата, – я пожала маленькую ручку.       – Ты красивая, – отметил мальчик.       – Ох, ну спасибо, – улыбнулась я.       – А ты будешь со мной играть?       – Конечно, – кивнула я. Детей я любила, да и как этому очарованию можно было отказать? Может, он хоть как-то разбавит скуку в этом доме, иначе я скоро полезу на стену.       – Майк, садись поешь, – в столовую зашла Рейчел с двумя тарелками в руках. Паренёк весело запрыгнул за стол, начиная есть и при этом активно рассказывать, чем он занимался у бабушки. Мама умоляла его оставить разговоры на потом, но информация не требовала отлагательств.       В следующий раз я встретилась с Майком уже в обед, когда он как угорелый носился по газону со змеем в руках. Изначально я просто наблюдала за ним, но, в один прекрасный момент, маленькие ножки запнулись, и мальчик полетел прямо на землю, ударяясь локтями и коленками. Я сама не поняла, как подлетела к нему. Из взрослых в это время поблизости была только я. Рейчел порхала где-то в пределах дома, попросив присмотреть краем глаза за её сыном буквально минут пятнадцать. Я всё равно зависала в ноутбуке, сидя в уличной беседке.       Когда я подбежала к мальчику, в маленьких детских глазках уже скапливались слёзки, а губы жалобно поджимались.       – Сильно упал? – он быстро закивал головой, начиная всхлипывать. – Хэй, не плачь, ты мужчина?       – Мужчина.       – Мужчина должен быть стойким и смелым, – я сама не понимала, что несу, но главное, чтобы он не разрыдался, – так что ты сейчас не будешь плакать, и мы пойдём обработаем твои боевые ранения, хорошо?       Он закивал, и я, подхватив его на руки, отправилась искать аптечку, которую вроде видела в ванной на первом этаже. Посадив Майка на край ванны, я включила воду.       – Сейчас промоем твою ранку. Врать не буду, будет больно. Готов? – мальчишка кивнул, закусывая губу своими маленькими зубками.       – Щиплется, – морщась, пожаловался он, когда вода начала попадать на открытые участки.       – Ещё секунду, – кивнула я, после чего выключила воду, доставая бутылёк с перекисью, которая при соприкосновении с боевым ранением ребенка, тут же зашипела, пузырясь. Дальше следовала мазь и повязка, закрепляемая трубчатым бинтом. На локти я ничего не стала накладывать - там повреждения минимальны.       – Ну всё, боец, жить будешь, – улыбнулась я мальчику, и тот ответил тем же, совсем забыв, что недавно готов был разрыдаться. – Ох и красавец ты.       Выйдя в гостиную, мы наткнулись на Александра и семью Макото, которые активно что-то обсуждали, сидя над раскиданными по столу чертежами.       – Бог мой, Майк, что с тобой случилось? – всплеснула руками Рейчел, подходя к сыну.       – Это боевые ранения, – отрапортовал юнец с самым что ни на есть серьёзным видом, а Нильсен на заднем плане не сдержал смешок.       – И где же ты их получил?       – Во дворе упал.       – Слез наверное было… – развела руками блондинка.       – Мужчина должен быть стойким. Я не плакал, – Боже, мне бы его серьёзность в некоторых ситуациях.       – Какой ты молодец, сынок, – управляющая погладила сына по голове. – Такой взрослый у нас. Кто тебе наложил повязки?       – Агата, – мальчик улыбнулся, указав в мою сторону.       – Перебинтовали в почти полевых условиях, да, боец? – подмигнула Майку я, на что тот активно закивал.       – Ох, он уже, наверное, надоел тебе, – покачала головой управляющая.       – Всё нормально, – кивнула я, подходя к ним. – Что делаете?       – Алекс одобряет проект детской площадки на заднем дворе, заодно думаем немного озеленить территорию.       – Понятно, – взметнув брови вверх сказала я. Пусть наивно полагает, а я пока буду пить таблеточки, выписанные Элизой. В этом доме и Майка с головой хватит. – Майку будет где поиграть, – Александр посмотрел на меня странным взглядом, но промолчал.       Вечером, когда семья Макото отправилась к себе домой, мы с Нильсеном встретились в библиотеке. Я уже собиралась выходить, как прямо возле двери передо мной возник он. В домашних штанах, белой футболке и тапочках. Только по выходным я могла лицезреть такого домашнего шведа.       – Уже уходишь? – он слегка наклонил голову вбок, разглядывая меня.       – Уже пора спать, – кивнула я, готовясь выйти в коридор.       – Ты очень понравилась Майку, – произнёс Нильсен, прикасаясь ладонью к моей шее.       – Хороший мальчик, – кивнула я.       – Ты же любишь детей, тогда почему у тебя было такое лицо, словно ты чеснок съела, когда мы заговорили о детской площадке.       – Мне восемнадцать, Александр, я сама ещё ребенок, – я заглянула ему в глаза.       – Ты уже довольно взрослая, Агата, – его пальцы поднялись к виску и, в конце концов, зарылись в моих волосах. – Из тебя выйдет прекрасная мама, – он приподнял мой подбородок, и наши губы оказались в опасной близости друг к другу.       Александр провёл носом по моему носику, подхватывая губами мою верхнюю губу, целуя нежно, я бы сказала даже трепетно. Это было совсем на него не похоже. Последний раз он был так нежен только в нашу первую брачную ночь.       – Перестань избегать меня, – его поцелуи россыпью прошлись по моей шее, а руки, подхватив меня под ягодицы, усадили на дубовый стол. – Я хотел бы извиниться. Я постараюсь сдерживать себя.       – Это пустые обещания, – закатила глаза я, когда его ладонь скользнула под платье, массируя клитор сквозь ткань.       – Каттен, если и ты будешь спокойнее, мы поладим, – он потянул мои трусики вниз.       – Сомневаюсь, – фыркнула я.       – Маленькая негодница, – его правая рука тыльной стороной прошлась вдоль моей ноги, подбираясь ближе к лобку, а левая раздвинула половые губы. Я хотела сказать очередную колкость, как под юбкой раздалась вибрация, и в ту же секунду я вскрикнула, хватаясь за его плечи, а новая вибрация пронзила самую чувствительную точку моего тела. Вибратор.       – Ох, – закусила губу я.       – В такие моменты, я готов вечно любоваться твоими эмоциями, – он начал водить по клитору маленьким агрегатом, иногда отводя его в сторону, после чего приставляя максимально близко. Всё это сопровождалось жадными поцелуями в шею, губы, щёки, да куда придется. Я уже совсем потерялась в ощущениях, просто толкаясь навстречу этому чудо-прибору.       – Боже, – зарычала я, утыкаясь в его плечо, сотрясаясь в оргазменных судорогах.       – Вот так, молодец, – он убрал вибратор в сторону, поглаживая меня по голове, пока я пыталась отдышаться, после чего подняла на него раскрасневшееся лицо. – Если бы ты видела себя со стороны в такие моменты, – он оставил на моих губах поцелуй. – Я так хочу доставить тебе максимальное удовольствие, – он проскользнул губами к моему ушку шепча, – чтобы ты кричала от того, как тебе хорошо, чтобы твои глаза закатывались только от удовольствия, а изо рта если и вырывались грязные словечки, то только пошлые.       Иногда у меня такое чувство, что от Нильсена исходят какие-то афродизиаки, ибо в один момент я его ненавижу, а в другой он вызывает просто водопад между ног, а сердце отплясывает лезгинку.       Я сама не понимаю, что происходит с моим телом, и это начинает пугать.