Приключения Ореста Андреевича Беккера

Времени было достаточно, чтобы продолжить вести расследование. Оресту Анатоль наказал ехать в lll Отделение за его саквояжем, а сам отправился в особняк к Зинаиде Александровне. —Дома? — спросил он у дворника, снова полупьяного. —Дома, дома. Недавно воротилася с прогулки. Анатоль вбежал по длинной белой лестнице, зашёл в гостиную. —Анатоль Полуэктович? — спросила немного напуганная неожиданным визитом человека из полиции Кузнецкая. —Тот самый, — иронично добавил он. — Разрешите войти? —Конечно. Итак. Чем могу быть полезна на этот раз? —Скажите, кого вы обвиняете в данном деле? —Я же говорила, что это Тит. Я его давно уволила, да только он прислуживается мне, чтобы угодить и вернуться на прежнюю работу. —Уверены? —А что? Вы что-то узнали? —Пока не до конца, но предположения есть и до определенного момента их разглашать я не могу, уж не обессудьте. Сейчас должен приехать мой коллега, с недавних пор знакомый вам Орест Андреевич. Я буду вынужден провести у вас небольшой опыт, который меня так заинтересовал своей возможной эффективностью. Скажите, у вас пол паркетный, да? Зинаида Александровна в недоумении и наступающим красными пятнами на лице волнением взглянула на свои ноги: —Да. —Какая древесина? Анатоль постучал каблуком по паркету, давно стертому от чужих ног. —Доподлинно мне не известно. Кажется, дуб. —Отлично! —К чему такие вопросы, Анатоль Полуэктович? Вы меня не на шутку взволновали. —Сейчас все узнаете, Зинаида Александровна. О, а вот и Орест Андреевич. Юноша протянул Шпенглеру лупу и тот прошёлся по всей гостиной, направив линзу на пол. —И слава богу, что болезнь Анфисы Ивановны повлияли на дело только самым наилучшим образом — следы от ботинок не до конца стёрты. Дамы и господа, подойдите ближе. Видите? Очертания ботинка от грязи. —Да, вижу — прошептала то ли от страха, то ли от удивления Зинаида Александровна. Орест произнес так же. —А теперь замечаешь эти насколько отпечатаны следы? — обратился Анатоль к Оресту. —Каков твой вывод? Юноша немного подумал, оставшись в согнутом положении, внимательно наблюдая за отпечатком следа. —Похоже, что вор хромал на правую ногу. —Совершенно верно, мой друг! Совершенно верно! Все как я и предполагал! А теперь, вопрос к вам, Зинаида Александровна. —Я слушаю. —Есть ли в вашем кругу человек, который хромает на правую ногу? —Нет, не думаю. Кузнецкая ещё немного побыла в согнутом положении, а потом медленно выпрямилась, широко раскрыла глаза и подыскала место, куда можно приземлиться, дабы не упасть в обморок. —Рябушинского Василия Федоровича рук дело. Да, Зинаида Александровна? — сказал Анатоль не без улыбки. Орест опешил, наблюдая. —Боже, да! Пригрела наглеца на своей шее! Вор! Подлец! Поганец и бессовестный мальчишка!!! Прошу вас, Анатоль Полуэктович, Орест Андреевич, ради бога, найдите этого подлеца, лишь бы получил должное наказание! —А его и искать не надо, успокойтесь, Зинаида Александровна. Он или в салоне у вас или уехал, узнав о том, что полиция уже шныряет вдоль и поперек, — спокойным голосом постарался утихомирить Анатоль Кузнецкую. — Рестик, сложи все мигом в саквояж. Зинаида Александровна, скажите время работы вашего салона. —С 10 до половины десятого. —Божественно! Прощайте, скоро вы все узнаете! Скорее, Орест, беги на угол Фантанки, лови извозчика! Мы едем на Литейный! Орест скоро спустился по лестнице, едва не упав. Анатоль же ловко прокатился по гладкой периле вниз, подловив закрывающуюся за его коллегой дверь. Бежали как ошалевшие, чуть не сбивая прохожих и старушек, крича, какая нынче неуважительная молодежь пошла. Нашли извозчика. Сели, сказали гнать на Литейный как можно скорее. Если доставит двоих за 15 минут, извозчик получит три рубля немедленно. Удивительно заметить, что коляска домчала до нужного здания за целых 10 минут, поэтому извозчик получил 3 рубля и ещё один за максимально короткое время от Анатоля. —Здесь останови! Подъехали прямо к подъезду салона Кузнецкой. —Орест, не подавай виду, что мы спешили и приехали из полиции. Хотя, не факт, что меня не узнает местная интеллигенция. Войдя в переднюю, Анатоль осведомился у Голунова, здесь ли сейчас Рябушинский, на что он ответил, что тот уехал и в последний раз посещал салон вчера. Ладно, смирились. Двое вошли в салон. Людей было достаточно. У Ореста затрепетало сердце, волнуясь, что увидит Евгению Христофоровну. От чего волновался? А, черт его знает. Чувства! —Именем полиции! Не покидать свои места, а отвечать на далее заданные вопросы правдой и с предельной ясностью. Присутствующие опешили. Как и при прошлом визите сюда Орестом, стали перешептываться. —Где Василий Федорович Рябушинский? Некий мужчина, колеблясь, ответил: —Доподлинно известно, что он уехал к своему брату в Райволу. Он собирается через неделю уехать в Баденвайлер. —Благодарим за честный ответ. Прошу прощения, дамы и господа. Тот, кто ответил Анатолю правду, был лучший друг Василия Федоровича и по совместительству однокашник. Он не сдал друга с потрохами — просто не знал, что его друг натворил. —Куда теперь, Анатоль? — спросил его Орест, когда оба выходили из салона, снова стараясь словить извозчика. —В Райволу. Хорошо, что сейчас только полдень, ибо поимка этого плота не терпит отлагательств, иначе мы вообще потеряем связи. О, извозчик! Стой! —Куда хош, барин? — спрашивает извозчик, остановившись прямо около людей из полиции. —Быстро на Финляндский вокзал! —Как прикажешь барин. —Довезешь за три минуты — дам пятак. Коляска незамедлительно погнала в сторону Литейного моста, а там за поворотом и нужный для двоих вокзал. Добираться бегом на ногах было бы слишком убыточным поступком, а тут даже как по маслу — извозчик сразу попался в жадные на этот момент лапы Анатоля. —Я думаю, нет надобности брать с собой некоторые вещи. Исходя из моих расчетов, преступник найдется быстро. —Почему ты так думаешь? — поинтересовался Орест. —Во-первых, в Баденвайлере, куда едут братья, лечатся люди с чахоткой. Значит, Василий Федорович не только уезжает в Германию под предлогом побега, но и лечения старшего брата. Денег до кражи не было, значит, Васька решился продать картину и на вырученные деньги вылечить смертельно больного брата. Тем более, жилище у них, судя по всему, должно быть захудалое, это будет не трудно вычислить, а на все про все у нас 4 часа времени — не более не менее. —Что-то я сомневаюсь в твоих фактах, Анатоль. Но поверить в это можно. —Поверить? Приедем в Райволу, проверим. Притом, стоит учесть, что на дорогу мы в общей сложности затратили около сорока минут. Надеюсь, все обойдется в наилучшую сторону. Приехали на вокзал. При спешке, Анатоль не позаботился об осведомлении и пристава, однако жандарм, который дежурит на Финбане, должна знать в лицо Анатоля. —Господа, нам срочно нужно ехать в Райволу. —Дело о краже картины? — спросил один из дежурных. —Именно. Передайте приставу Ливенвольде о том, что я безотказно вынужден отправиться в деревню, ибо это распутает дело. Пусть будет хоть весь день стоять у телеграфа, ждать моего оповещения для выполнения указанных действий. Я думаю, вам понятно, господа, — сказал Анатоль. — Обеспечьте нам безопасное расследование. —Все сделаем, ваше превосходительство. Выполнив эти необходимые действия, Анатоль подбежал к кассе, где полная женщина, на удивление самого действительного статского советника, еле поместившаяся в кассу, пробила билеты и пухлыми пальцами-колбасками протянула их через стекло. —Орест, черт возьми, скорее! Юноша, заговорившись с жандармом, молниеносно отреагировал на голос коллеги и побежал вместе с ним на платформу. А ведь Анатоль как будто знал, что поезд должен скоро отправиться. Причем как только двое запрыгнули в нужный вагон, на платформе тут же объявили об отправлении поезда. Разве это не удача, которая сейчас так столь необходима и востребована? Одному богу известно, но поезд двинулся. —Изволь по порядку, Анатоль. —Хм. Что ж, — молодой человек как будто бы понял о чём хочет знать его коллега. Я могу вполне спокойно заявить, что Рябушинский — виновник Петербургского шума, образовавшегося вокруг картины бедной-несчастной Кузнецкой таинственным ореолом. Впрочем, чтобы все расставилось на свои места, я начну несколько издалека: 1) у Рябушинского есть брат, о котором никто не знает. Он болен туберкулёзом и нуждается в срочном лечении. 2) Рябушинский не богат и скорее всего, сирота, но если умрет его старший брат, можно считать, что круглый. 3) Василий Федорович беден и нуждается в деньгах. Как думаешь, Рестик, где ему взять деньги? Ограбить старуху? Сходить в банк, где ему покажут фигу с маслом? —Нет, скорее, втереться в доверие состоятельной вдовы, которая в порыве ослабленных чувств может положить глаз на любого молодца, лишь бы тот казался просвещенным, — ответил Орест, понимая, уже понемногу понимая, в чем дело. —Именно! Именно, любезнейший друг! Рябушинский хоть и вспыльчив и туп, но отнюдь не полный дурак. Он написал сборник гадких стихотворений, опубликовал их с помощью протеже-Кузнецкой, стал часто ходить в салон, где его уже стали все знать как своего, считать умным и язвительным в якобы хорошем смысле. Это понравилось Кузнецкой. Она приглашает его к себе в особняк на Фонтанке. Как думаешь, зачем? Чай попить да рассуждать над вольтеровскими высказываниями? Ан нет! Юноша специально добился того, чтобы в один прекрасный момент наведаться к Кузнецкой, да и кто знает, какие у них там ширли-мырли. Когда мы утром были в особняке Зинаиды Александровны, я заметил, что следы шли не только от главной лестницы, но и проходили через гостиную вплоть до самой черновой лестницы. А где черновая лестница? Конечно на заднем дворе. Смею предположить, что Рябушинского ждала специальная карета на набережной Крюкового канала, в которую он мог бы сесть да и уехать восвояси. Конечно, этого Анфиса Ивановна не учла. Видимо, из-за волнения, но ее понять можно, да и догадаться самому не столь трудно. Все сходится: Рябушинский крадёт картину в тот момент, когда никого не было дома. Возможно, он сказал пьяному дворнику, что подождёт хозяйку в гостиной, да и тот скорее, черт плешивый, все позабыл и даже слова связать не может. Картина, как интересный антиквариат, мог бы быть полезным для достижения цели, а именно 1) картину можно продать за хорошую цену где-нибудь не в России, а заграницей. 2) на выручку можно оплатить лечение в Баденвайлере для больного брата. 3) хватит на другие нужды, но это уже не столь важно, как важны два предыдущих пункта. Осталось только одно НО: сам Василий Федорович не может придумать такой грандиозный план, который общество могло бы счесть как за самую что ни на есть простую кражу. За этим так или иначе кто-то стоит и это точно не старший брат! —А кто же тогда? —А вот это мы как раз и узнаем когда прибудем в Райволу, — с наигранно-коварной улыбкой и интригующей интонацией произнес Анатоль. У Ореста кровь закипела в жилах и даже в жар бросило. Чем дело-то окончится? Не полжизни его же распутывать.