With(out) bloodshed

      — Смотри, друг, тактика такая: она приходит сюда, ты быстро сваливаешь, а потом появляюсь я, и всё по накатанной, понял? — глаза Адама горят недотрахом, а кулак мнёт мою рубашку. От сильного запаха алкоголя слезятся глаза, и плевать, что их огораживают диоптрии.       — Каждый раз твой план проваливается. С чего сегодня получится?       — Она порвала с Деймом. Прямо здесь, с час назад. В ней столько веществ, что я не понимаю, как она всё ещё стоит на ногах. Вешается на каждого, душит, лижет, целует…       — Без подробностей. Мне-то что делать?       — Просто будь собой: милым и приветливым. Завари чай, приготовь салфетки…       — И съебать, как только, так сразу?       — Вот умеешь ты в корень смотреть, дружище. Вот за это тебя и уважаю. Ну бывай, придёт в течение пятнадцати минут.       Дверь за ним закрывается, а глаза возвращаются к книге. Не понимаю, к чему общее веселье, если завтра промежуточная аттестация по французскому. Дифтонги, аксант эгю, аксант эграф, нечитаемость и беглость — тысячи видео по изучению мешаются, перебивают друг друга, ревут. Словно осиный рой мысли мечутся по внутренней стороне черепа, то и дело вытекая из глазниц слезами усталости.       Тихий робкий стук в дверь отрывает от монотонной бессмыслицы.       — Открыто, — упорно делаю вид, что занимаюсь важным делом.       Она входит в комнату. Слышу звук защёлкивания замка, а потом тёплые руки плавно поднимают помятую рубашку.       — Что?       — Тише, — девушка в одно движение снимает очки и убирает книгу. Размытым пятном она тянется к губам, прижимается. Привкус высокого градуса и марки, аромат сладких духов и безрассудства.       Уверен, ей плевать, кто я. Главное то, что она получает в ответ на ласки.       Рык теряется в её волосах, она скорее фыркает, чем смеётся и даёт себя перевернуть. Оглядеть. Раздеть.       Размытое тело гладкое на ощупь, поясница послушно выгибается, позволяя ладоням скользить вниз. Не умеет себя сдерживать, а потому набрасывается. Жаждет. Стремится.       Выпад, второй, пятый. Кровать стучит о шкаф, тот — о стол, и так по кругу. Картонные стены общежития впитывают в себя её протяжные всхлипы.       — Не против? — шепчу, прикусывая мочку.       Она просто мычит что-то неясное.       Рукой юркаю под подушку и достаю армейский трофей. Складной, он не способен нанести серьёзный урон. Опасен только в руках профи.       Ломаной линией на её ключице проступает кровь. Языком промакиваю крупные капли, а её ладони пытаются прижать моё лицо ближе. Резче. Сильнее.       Машу, не разбирая куда. Плавно скольжу запястьем по чужому телу. Нож окроплён со всех сторон. Полосы на бёдрах, стопах, локтях. Колотые раны на боках, такие глубокие, что можно увидеть органы. Голова спокойно лежит на подушке, а из правого глаза вытекает какая-то мерзость.       — Чувак, прости, чуть задержался, — Адам приоткрывает дверь и замирает.       Кажется, его план пошёл по пизде.