Забыть о сожалениях в Призрачном городе

Вэй Усянь ничуть не изменился с их последней встречи на Луаньцзан — он не превратился в уродливого демона, а всё так же остался примером для подражания другим мужчинам в хорошо развитом, подтянутом теле и мечтой любой женщины в красивом, но не смазливом лице. В голове Лань Ванцзи крутится миллион мыслей и обрывков фраз, которые так хочется прямо сейчас сказать, переступив через себя. Вэй Усянь, даже не взглянув в его сторону, влетает в игорный дом под взглядами сотни демонов и усаживается прямо на огромный стол посреди помещения, отбрасывает голову назад и кладёт ногу на ногу, окидывая впереди стоящих самодовольным взглядом. «Искорки остались» — думает Лань Ванцзи и подавляет горькую улыбку, что так и норовит исказить лицо. — У вас что, нечего поставить? — Вэй Усянь скалится. — Я, наконец-то, всё у вас выиграл? — Господину Вэю удача всегда благоволит, — хихикает демоница из зала и получает одобрение от своих подружек, чем вызывает тупую боль в сердце Лань Ванцзи. Он подмечает каждую малейшую деталь после долгой разлуки, словно Вэй Усянь, сейчас чинно сидящий на столе перед ним, испарится, точно как в его снах. Вот он, со снова запрокинутой к потолку головой, смеётся, обнажая острые клыки и белоснежные зубы, постукивает изящными пальцами по деревянной поверхности, опускает искрящийся взор серых глаз, в котором плещутся красные туманные пятнышки, поправляет ханьфу лёгким движением руки. Все взгляды, включая и Лань Ванцзи, сейчас прикованы к нему одному: слишком красив и лёгок. В глазах некоторых демонов и демониц прослеживается страх, но большинство смотрят с благоговением и обожанием. Видимо, Вэй Усяню тут досталась довольно неплохая репутация. Лань Ванцзи неслышно скрипит зубами. Во времена их юношества всё было точно так же: на Вэй Усяня с самого детства возлагали большие надежды, как и на Лань Ванцзи. Кто же знал, что последний станет Вторым Нефритом Гусу Лань, примером для подражания и отличным заклинателем, в то время как Вэй Усяню достанется судьба «главного злодея», который весь мир держит в страхе. Сам Второй Нефрит вовсе не гордится той славой, что ему дают, а страдает всем сердцем за его светлого, непорочного Вэй Ина, по чудовищной ошибке признанного врагом всего мира. Сейчас, смотря на него, Лань Ванцзи не может понять, нравится ли Вэй Усяню находиться здесь. Ведь он никогда не задумывался о том, что, возможно, Вэй Усянь и не захочет променять всё нахождение в Призрачном городе и все заслуги на него одного. На возвращение в тот мир, где его ненавидят. — Вы такие скучные, — фраза с показушным стоном вырывает его из невеселых размышлений. — Сыграю позже. Подумайте, пока что, о том, что у вас осталось. Вэй Усянь, видимо, хочет заказать что-то и спрыгивает со стола, направляясь к демонице, которая за это отвечает. Он говорит с ней с лёгкой, даже вежливой, улыбкой, и Лань Ванцзи рад: «Всё так же обходителен». Демоница кивает и скрывается за дверью. Лань Ванцзи думает, что сейчас хороший момент, чтобы подойти к нему, но пока он размышляет, что же сказать, как убедить остаться рядом, к Вэй Усяню подбегает мужчина со знакомым лицом. Кажется, это… Призрачный Генерал? Необоснованная ревность снова закипает, сливается с кровью, как и всегда при виде Вэнь Нина, но Лань Ванцзи в сотый раз за день сдерживает порывы. Вэнь Нин шепчет какую-то фразу, и Вэй Усянь тут же меняется в лице — его эмоциональность тоже не испарилась — он мрачнеет и прикрывает глаза, отвечая Призрачному Генералу, и быстрым шагом направляется к выходу. Лань Ванцзи дёргается, бежит к нему, боясь упустить, оказывается ближе, но всё ещё на расстоянии пяти шагов, и сорванным, отчаянным голосом говорит, почти кричит: — Вэй Ин! Вэй Усянь тут же оборачивается: — Это имя… Ты… — они встречаются взглядами и оба замирают с открытыми ртами. Вэй Усянь берёт себя в руки первым. — Лань Чжань. Что ты тут делаешь? — твёрдый, строгий голос, не отражающий ни капли эмоций, такой ему неподходящий. Но Лань Ванцзи всё равно слышит в нём нотку удивления. — Пришёл к тебе. За тобой, — Лань Ванцзи звучит жалобно, и в глазах Вэй Усяня прослеживается непонимание, непринятие и неверие. — За мной? — всё таким же строгим тоном. — Иди сюда, выйдем, — после его «иди сюда» Лань Ванцзи готов последовать за ним куда угодно. Больше никогда не отставая, не отстраняя от себя. Ветер обдает прохладой, такой нужной сейчас, когда они стоят в шаге друг от друга и оба ждут объяснений друг от друга. «Зачем ты пришёл сюда?» «Почему ты остаёшься тут?» «Зачем тебе я?» «Ты шутишь?» «Уйдёшь отсюда со мной?» «Я был тебе важен всё это время?» «Вспоминал обо мне хоть иногда?» «Зачем мне другие, когда есть ты?» Неозвученные вопросы крутятся в головах, отражаясь шоком на лице Вэй Усяня, а по лицу Лань Ванцзи всё ещё нельзя прочитать ровно ничего. — Ты решил достать меня даже в, можно сказать, загробном мире, чтобы отвести к дяде и выдать наказание за тёмный путь? — Вэй Усянь выдаёт это с насмешкой, рубя сердце Лань Чжаня на тысячу мелких частиц. — Нет! Небеса, нет, Вэй Ин, хватит, — Лань Ванцзи поднимает взгляд, встречается с ним глазами, полными разочарования от недружелюбного тона. — Ты же не умер? — с опасением спрашивает Вэй Усянь, и Лань Ванцзи непонятно, страшно ему из-за его смерти или же от того, что теперь придётся делить с ним город. — Нет, — просто отвечает он, не давая никаких пояснений. — Хорошо, — облегчëнно выдыхает Вэй Усянь, значит, всё-таки первое. Беспокоился за него? — Мне нужно идти, Лань Чжань. Ты надолго тут? — видимо, он так и не поверил, что единственная причина для визита — он сам. «Хоть на целую вечность. Как ты скажешь» — Нет. Но время есть, — подавляя нужные слова, отвечает Лань Ванцзи. — Хорошо. Встретимся здесь через два часа. Погоди немного, Лань Чжань, — Вэй Усянь разворачивается и уходит, оставляя Лань Ванцзи наедине с его мыслями. Его имя из уст Вэй Усяня звучит звонко и ласково, прямо как в былые времена. «Он хочет поговорить со мной. Пока что это лучшее, что мне могло достаться» *** Вэй Усянь отходит от Лань Ванцзи, пытаясь осознать реальность. Он правда всё это время оставался нужен ему? Ведь минуло уже тринадцать лет с момента его смерти, если он считал правильно. И сейчас, когда они наконец-то пересеклись снова, Вэй Усяню пришлось жёстко оборвать Лань Ванцзи и уйти. Отпустить снова. Наградить этими грубыми словами, заткнуть сталью в голосе. Боги, нет, он не хотел так с ним говорить. Но хотел отстранить от себя снова, опасаясь, что его непроглядная тьма заденет мягкий свет Лань Ванцзи, хоть он и проверял на себе: он очень стойкий. Это всё равно не даёт повода для рассеивания опасений. Вэй Усяня всегда тянуло к Лань Ванцзи, с первой встречи, с первых сказанных друг другу фраз. Лань Ванцзи всегда безмолвно был рядом, иногда отталкивая от себя, но не дальше, чем на два шага, не позволяя отстраниться основательно. Он никогда не осуждал, лишь советовал, беспокоился, любил. Но Вэй Усянь понял это слишком поздно. После проишествия в Безночном городе его возненавидел весь мир ещё больше, чем было до этого, хотя, казалось бы, куда ещё? Но Лань Ванцзи вытащил его, сберёг от рук смерти, даже понимая, что одной ногой он всё равно стоит в гробу. Даже понимая, что из-за этого может потерять своё высокое положение. Он пошёл против своего ордена ради него, подлечил, окружил заботой в один из последних из его дней, перетерпел ради него реку крови и кучу тупой боли в сердце и теле. Шептал нежности, говорил, что всё будет хорошо, что он не виноват ни в чем, вызывая слезы сожаления. «Не будет хорошо, Лань Чжань», — твёрдо отвечал он сквозь слезы, но с уверенностью. «Я люблю тебя» «Проваливай» — жёстко и хлëстко. Тогда тоже хотелось отогнать его от себя, спасти, защитить, но вышло только это. Вэй Усяню было понятно, что если бы он попытался выдавить из себя мягкий диалог, Лань Ванцзи пропустил бы все его фразы мимо ушей и остался рядом, как всегда, но именно тогда надо было, чтоб он ушёл и никогда больше не возвращался, потому что Вэй Усянь обречён. Но даже такая фраза, прозвучавшая невыносимо жестоко, не дала Лань Ванцзи повода уйти. Он лишь сжимал его ладонь крепче и прижимал её к своей щеке, уродуя идеально чистую и белую кожу кровью. Утирал капли слез, стекающих по щекам. Лань Ванцзи оторвали от него люди его ордена, а Вэй Усянь умер спустя несколько дней, так и не успев сказать ему ещё хоть одну фразу. Вэй Усянь и правда никогда не хотел умирать, несмотря ни на что, поэтому и оказался в Призрачном городе. За всё время его проживания в этом месте, кажется, не было ни одного дня без мысли о Лань Ванцзи. В первые годы Вэй Усянь гневно думал: «Мы же любим друг друга, почему мы не можем быть вместе?», — он отчаянно задавал этот вопрос при пробуждении ото сна с Лань Ванцзи пустоте и тишине, Вэнь Нину и помогающему ему тут Не Хуайсану, но не мог получить ответа ни от кого и ни от чего. Позже вопрос превратился в «надеюсь, он нашёл себе кого получше», — конечно, думал он, нашёл. Он всегда и сам считал себя источником всех бед заклинателей, так с чего бы он сдался Лань Ванцзи спустя столько лет? Вэй Усянь давно мёртв, Лань Ванцзи — жив. «Надеюсь, счастлив» Вэй Усяню тут совсем не нравится. Если говорить начистоту, он бы и правда выбрал жить в мире, где его ненавидят, главное — жить. Полноценно. Иметь возможность хотя бы видеть Лань Ванцзи, потрогать его, даже если в чужих глазах будет читаться ненависть и отвращение. Жить, спасать людей, как он всегда и делал, о чëм всегда мечтал. В итоге люди, которым он помогал больше всех, убили его. Но Вэй Усянь уже не чувствует обиды, лишь опустошение в душе из-за того, что его лишили права на существование рядом с ними. То, что Лань Ванцзи в Призрачном городе, вызывает смешанные эмоции. Вэй Усянь все эти годы искренне любил, скучал по нему, сокрушался, потому что не сказал ни слова извинений. Вэй Усянь готов сейчас сделать и истерично проговорить всё, что не успел при жизни, но Лань Ванцзи обмолвился, что ненадолго здесь, и Вэй Усянь не смеет его задерживать. То, что они встретились снова — уже самое большое счастье. Лань Ванцзи сказал первым делом, что он тут ради него, но Вэй Усянь поверить в это не может. Что, правда, пришёл, потому что одумался, отказался от своих былых чувств и решил, что надо сдать его в Гусу под суд? Но главная проблема сейчас заключается в том, что Вэнь Жоханя снова что-то не устроило, и он велел Вэнь Нину позвать Вэй Усяня на разговор, который ничего хорошего обеим сторонам не сулит. *** Лань Ванцзи не смог считать истинные чувства Вэй Усяня с выражения его лица. Он, конечно, помнит его «проваливай», которое означало совсем не это, потому что руку его Вэй Усянь тогда неосознанно сжал ещё крепче, с неохотой отпускать вообще. Лань Ванцзи думает, что делать дальше, куда уйти на два часа, потом — что говорить, как не отпугнуть. Он понимает, что задерживает взгляд на дверях игорного дома слишком долго и двигается вперёд. Он блуждает по улицам, рассматривая странные товары на лавках и любуясь красивым оформлением города, уважая Хуа Чэна за отличный вкус и изящность. Лань Ванцзи забредает в переулок, который освещён чуть меньше обычного и значительно ýже остальных. Скорее всего, просто далеко от центра, Лань Ванцзи не останавливается и продолжает неторопливо двигаться дальше. Вдруг прямо перед ним возникают две фигуры, и Лань Ванцзи замирает в немом шоке, но сразу же узнаёт появившихся. — Се Лянь, Градоначальник Хуа, — в который раз склоняется в вежливом поклоне Лань Ванцзи. — Как дела, Лань Ванцзи? — отвечая на поклон, часто легко улыбающийся Се Лянь искрится теплотой, почти обжигая, задаёт вопрос: — Нашёл? — Нашёл, — то ли с радостью, то ли с горечью отвечает Лань Ванцзи, выпрямляясь, смотря Се Ляню в глаза, отражая в них всю безысходность и всё счастье. — Всё так плохо? — встревает Хуа Чэн, и не давая ответить, продолжает: — Мы, конечно, знали, где обычно находится Господин Вэй, но не сказали, потому что подумали, что тебе нужно найти его самому, — на его лице прослеживается полуулыбка. — Ты нужен ему, Лань Ванцзи. Если у тебя есть хоть капля умения считывать чужие эмоции, то по одному лицу Господина Вэя, когда он ни с кем не разговаривает, можно понять, что ему одиноко тут, несмотря на его помощников, которые остаются рядом. Вы будто из детского рассказа: разлучены, и всё никак не можете найти друг друга для воссоединения, — Хуа Чэн впервые пошутил, но на лице Лань Ванцзи появляется не улыбка, а ошарашенное выражение от ранее произнесённых слов. — Не тебе говорить это, Саньлан, — виновато прикрывает глаза Се Лянь, а Хуа Чэн просто шепчет «всё хорошо» и поправляет ленту в его волосах. Они совсем не стесняются посторонних, проявляя свою любовь всегда и везде, во всех действиях и разговорах. Лань Ванцзи становится горестно, потому что у них с Вэй Усянем никогда так не было, да и, возможно, не будет, а ведь хочется. Хочется, чтоб Вэй Усянь перевязывал его лобную ленту прямо на глазах всего ордена Гусу Лань, хочется держаться за руки на улице, словно впервые влюблённые юнцы, хотя, по сути, так оно и было, хочется кидать друг на друга полные нежности взгляды даже в ходе жестокой битвы. Лань Ванцзи всё бы отдал за такое. — Я понимаю, Градоначальник Хуа. Спасибо, что позволили встретиться с ним, — говорит Лань Ванцзи с опущенной головой, не в силах смотреть на них. — Ему совсем не хорошо живётся тут, — вдруг снова начинает Хуа Чэн, и Лань Ванцзи вопросительно всё-таки поднимает взгляд. — Хоть он достаточно авторитетный человек, можно с уверенностью сказать, что он бы предпочёл вернуться к своей обычной жизни, несмотря на то, что ему пришлось перенести. — Градоначальник Хуа, откуда вы столько знаете про него? — ошеломленно выговаривает Лань Ванцзи. — Это же мой город, а он и его помощники, Не Хуайсан и Вэнь Нин – небезызвестные личности. Мы пересекались много раз, — спокойно отвечает Хуа Чэн, успокаивая интерес Лань Ванцзи, но пробуждая новый из-за этих самых помощников. Мысли опять так и норовят унести его из этого переулка, погрузить в глубокие думы, но ему снова мешают. — Я, когда присматривал за тобой, — говорит Се Лянь, и Лань Ванцзи несколько смущённо смотрит на него в ответ. — Видел и его рядом с тобой. Видел, каким он был, и знаю многое из того, через что ему пришлось пройти, — руки Лань Ванцзи сжимаются в кулаки от одного воспоминания об этом, Се Лянь грустно выдыхает и успокаивающе кладёт ладонь на его плечо. — Сейчас он сильно изменился. Он пережил утраты и разочарования, но всё ещё находит в себе силы оставаться человеком, который любит жизнь. Тут ему пришлось начинать всё с чистого листа, и я вижу, как он несчастен, — на глаза Лань Ванцзи наворачиваются слезы обиды за его Вэй Ина. — Поэтому, Лань Ванцзи, пожалуйста, вытащи его отсюда. Нам тоже горестно, когда наши люди из города слишком сильно скучают по верхнему миру, для этого мы изобрели талисман перемещения души в обычное тело. Ты первый, кому удастся его испытать, к тому же, мы в любом случае не можем раздавать их направо и налево. Удачи, Лань Ванцзи. — Благодарю. Я заберу его, — наконец-то взяв себя в руки, говорит Лань Ванцзи твёрдым голосом, Се Лянь в ответ лишь улыбается и нежно смотрит на него. Лань Ванцзи вдруг спохватывается: прошло уже полтора часа, нужно возвращаться обратно, к Вэй Усяню, к его Вэй Ину, забрать отсюда, утащить, вытащить, спасти. Он быстро прощается с Хуа Чэном и Се Лянем и спешно уходит.