Heading for Limbo

— Два года спустя —

— Найл, я, правда, правда не хочу, — говорит Гарри в телефон, который едва удерживает между плечом и ухом, пока собирает волосы в пучок. — Сейчас август, жарко, и я просто не хочу этого делать. В конечном итоге Гарри сдается, переводит его на громкую связь и кладет телефон возле раковины, чтобы можно было уложить волосы. Голос Найла слегка отдает эхом в тишине туалетной комнаты. — Прошло два года, чувак. Забудь уже. — Иди ты, — Гарри хмурится в экран телефона, хотя Найл не может его видеть. — Это просто… Всё испорчено. — Но нам ведь было весело? Тебе и мне. И я хочу пойти с тобой и Зи, — немного поколебавшись, Найл спешно добавляет. — И с Дженн, если хочешь. — Было весело, наверное. Честно говоря, я мало что помню. А то, что помню, предпочел бы забыть. В те выходные он много пил, курил и принимал наркоту, которую обычно избегал, что привело к поцелуям с почти каждой девушкой, заинтересованной в нем достаточно, чтобы проявить инициативу. Гарри вздыхает и снова берет телефон. — Я не поеду. Может, типа… Фестиваль ACL в октябре или что-то вроде него. Но не Лолла. — Да, хорошо. Подумал, попытка не пытка. — Всё нормально. Спасибо, что позвонил, вместо того, чтобы обсудить это при Дженн. — Не вопрос, Эйч. Ты пойдешь с нами в бар? — Да, уже иду, — Гарри открывает дверь туалета и следует по коридору, ждать лифт вместе с остальной семичасовой толпой. Он до сих пор не привык ходить в бар по пятницам без Найла и Зейна, правда, прошло уже чуть больше года. Иногда он скучает по ним на работе, хотя, безусловно, без них у него получается сделать гораздо больше. Спустя год стажировки, Найл и Зейн подали заявки на перспективную работу в VTV, и каким-то образом им удалось оказаться в выигрышном положении. Гарри решил действовать по-умному и остаться в Fame!TV, заполучив местечко бок о бок с Хизер и помогая справиться с новым урожаем стажеров. Все сложилось. Он чувствует, что извлек гораздо больше опыта, причем в самых разных областях, ведь управляет всеми стажерами, а не только одним отделом. Лучше разбирается в закулисной работе, особенно в исследованиях, поэтому рад, что остался в Fame!TV. Однако, он думает, что ещё через год, будет готов двигаться дальше. — Дженн придет, — говорит Гарри, усаживаясь на барный стул рядом с Найлом. Увидев, что тот без энтузиазма кивает и поднимает вверх два больших пальца, он вздыхает. — Прошел почти год, Ни. Типа… Я знаю, что она тебе не нравится, но не будь мудачиной. — Прости, чувак. Я просто… Она должна была стать твоей соседкой, а не девушкой, — Найл делает глоток пива и добавляет. — К тому же, большую часть времени казалось, что она тебе даже не нравится. — Она мне очень нравится, Найл. Боже, — усмехается Гарри. — Я буквально никогда не слышал, чтобы ты говорил о ней так, чтобы не, типа… Не знаю. Ты навеваешь дремоту. — Пошел в жопу, — Гарри встает со стула, но тяжелая рука на плече толкает обратно. Он закатывает глаза, понимая, кто это, даже не оборачиваясь. — Привет, Зейн. — Так, мальчики, будьте паиньками. Найл, ежели ты уже несешь херню до захода солнца, тебе нужно остыть, черт возьми, — Зейн указывает на него пальцем и приподнимает брови. Через несколько секунд Найл кивает и извиняется. — Гарри, Дженн отличная девчонка и, если ты любишь её, то и я тоже, и Найл научится любить. Или, как минимум, держать свое мнение при себе. — Всё хорошо, — Гарри наклоняется, облизывает свои губы и оставляет на щеке Найла смачный слюнявый поцелуй. Всё действительно хорошо, потому что Найл никогда не говорит ничего такого, о чем Гарри хоть пару раз не подумал бы сам. Когда он съехал с их квартиры к Зейну, они нашли Дженн через подругу друга, и та переехала к нему, заняв старую комнату Найла. Один пьяный перепихон привел к другому, и ещё одному, и вдоволь нарезвившись, они как бы случайно завязали отношения. Всё неплохо, но это ни в коем случае не грандиозный роман. Гарри уверен, что таких катастрофически мало, даже если они вообще существуют. Это удобно, похоже на его отношения с Эбигейл; единственная пара серьезных отношений, которые у него были. В ту ночь они лежат в постели, Дженн уже спит на боку, отвернувшись от Гарри. Она заснула почти сразу, как только голова коснулась подушки, но он все еще бодрствует, переходя из приложения в приложение, листая тамблер, затем твиттер, затем инстаграм, а после размышляет, стоит ли снова скачивать снапчат. Пока он сочиняет твит о бессоннице, в инстаграме всплывает уведомление, и Гарри безотчетно блокирует телефон, как будто это поможет сдержать нахлынувшие эмоции. Твой друг с Facebook Луи Томлинсон теперь в Instagram под именем tommotommo. Он словно не контролирует свои руки, потому что включает телефон, открывает инстаграм и через несколько секунд разглядывает глупую физиономию Луи. Его фотография в профиле — единственная на аккаунте, и он выглядит как гребаная модель, лицо небритое и серьезное. На нем черная худи на молнии поверх белой футболки, волосы мягкие и зачесаны набок. Гарри выходит из инстаграма, блокирует телефон, кладет на прикроватный столик и на всякий случай отодвигает его за пределы досягаемости руки. Блять. Он делает глубокий вдох и выдыхает сквозь сжатые губы. Пытается вообще больше не думать о Луи, насколько это возможно. Вся эта ситуация, произошедшая несколько лет назад, была настолько пиздецовой, что Гарри не очень хорошо с ней справился. Когда Луи, наконец, позвонил ему несколько дней спустя, Гарри не ответил, потому что не был уверен, что сможет удержаться и не прийти в бешенство. В конце концов, Луи прислал сообщение, в котором извинился, что не перезвонил по поводу отеля для Лоллапалузы, и сказал, вряд ли сможет поехать, в любом случае. О своем парне не упомянул. Гарри не отвечал, пока не напился в стельку посреди Грант-парка в Чикаго. И тогда отправил Луи фотографию среднего пальца с Arctic Monkeys на сцене на заднем плане. За которой последовало «Иди к чёрту». Луи так и не ответил, а Гарри после этого больше не звонил и не писал. Он не гордился тем, как поступил, но и извиняться не собирался. Думал, что с этим покончено. Во всяком случае, прошло уже два года, но неожиданное столкновение с фотографией Луи, всколыхнуло в памяти много всякого дерьма, с которым Гарри совсем не хотелось бы иметь дело. В основном из-за пустого, похожего на скорбь чувства внизу живота, когда он думает об их дружбе, и тоскливого желания, чтобы между ними снова все стало нормально. Гарри вздыхает и переворачивается на бок, затем придвигается ближе к Дженн, обнимает за талию и прижимается поцелуем к плечу. Он будет переживать из-за Луи утром, потому что почти уверен, что улица на заднем плане фотографии в инстаграме находится в Нью-Йорке.

𓆩♡𓆪

Первые несколько дней после осознания, что Луи в Нью-Йорке, Гарри проверяет его инстаграм каждый день, надеясь получить какую-то зацепку, по какой причине он тут находится. Будь то отпуск с парнем или поездка в гости к кому-то проживающему здесь, или, возможно, сопровождение школьной экскурсии. Гарри проводит абсурдное количество времени, изучая небольшую коллекцию его фотографий по мере их публикации. Он мало узнает, за исключением того, что Луи делает много загадочных (самодовольных и несносных) селфи и, по крайней мере, пока, проводит большую часть времени в туристических районах города. В среду на той же неделе, вместо обычного перекура в середине утра, Гарри идет в туалет, запирается в кабинке, открывает телефон и заходит в инстаграм. Носком ботинка он опускает крышку на сиденье унитаза, садится, выбирает первую фотографию Луи и пытается посмотреть на нее под другим углом. Незамедлительная реакция тела такая же, как и несколько дней назад, когда он впервые увидел это. В животе все переворачивается, горло сжимается, и он ловит себя на том, что задерживает дыхание. Но для этого нет никаких причин. Черт, если он хочет быть по-настоящему честным с самим собой, Луи ничего плохого не делал, правда. По крайней мере, он не сделал ничего хуже того, что сделал Гарри много лет назад, когда начал встречаться с Эбигейл. Он слегка подпрыгивает от неожиданности, когда слышит, как кто-то заходит в туалет, пока рассматривает фотографии Луи. Гарри возится со своим телефоном, и тут до него доходит, что он делает. Это тревожный сигнал. Это просто… не таким человеком он хочет быть. Они не обязаны быть друзьями, как раньше, на самом деле, вообще не обязаны ими быть, но Гарри должен отпустить свою злость. Это не приносит никакой пользы, а теперь он заперся в кабинке туалета на работе, чтобы сталкерить за Луи в инстаграме. Покачав головой, он возвращается к своему столу, стараясь занять себя настолько, чтобы остаток дня вообще не думать о Луи. После еще нескольких дней избегания его аккаунта, все практически возвращается в норму. Найл и Зейн уезжают в Чикаго на Лоллапалузу, и Гарри удивлен, что каждый раз, когда они пишут ему сообщение или публикуют посты в снапчат и инстаграм, он не испытывает никаких горьких чувств. Это не значит, что ему удалось проститься с прошлым или что-то в этом роде, но всё ощущается именно так. И через некоторое время, он как бы забывает об этом. Вот почему чуть больше месяца спустя, он до смерти шокирован, когда Луи подписывается на него. Гарри держит свой телефон близко к лицу, затем отодвигает, трет глаза, и смотрит на него на расстоянии, но в любом случае все еще видит «tommotommo подписался на тебя», и незамедлительно пишет Найлу. Гарри: Луи подписался на меня в инсте Он только мельком взглянул на свой телефон, пока Дженн была в туалете, но ладони вспотели, как только пришло уведомление, и он не знает, что делать. Найл: И? Бросив быстрый взгляд в сторону туалета, Гарри печатает ответ. Гарри: Хз, но у меня истерика Найл: Чувак, ты серьезно пишешь мне о ЛУИ во время шикарного ужина в честь вашей годовщины с ДЖЕНН??? Он блокирует телефон и засовывает в карман как раз в тот момент, когда Дженн и официант подходят к столику. А затем вино и еда отвлекают внимание, а также непрерывный разговор о прошедших неделях. И, прежде чем Гарри успевает это осознать, они возвращаются в свою квартиру, он берет Дженн сзади, а уже минут через тридцать оба спят.

𓆩♡𓆪

В следующий понедельник он ускользает на ланч с Найлом и Зейном. — Это странно. Я чувствую себя странно из-за этого, — Гарри пожимает плечами и откусывает от своего бутерброда. — Не знаю. Я про то, что снова посмотрел его инсту и думаю, что он здесь, типа, живет сейчас. — Это большой город, Эйч, — Зейн кивает и указывает соломинкой своего напитка на Гарри. — Даже если он живет здесь, это не значит, что ты должен его увидеть. — Да, чувак. И я не понимаю. Вы были друзьями, но ты не разговаривал с ним годы и не виделся еще дольше. Ты можешь, как бы, просто притвориться, что его не существует, — говорит Найл и встает, собирая мусор, а затем уносит, чтобы выбросить. — Знаю. Я не понимаю, почему не могу перестать думать об этом, — Гарри выходит из кафе, с минуту тащась за ними по пятам. Отношения Зейна и Найла кажутся странными, но он знает, что их не интересует его мнение по этому поводу. Они встречаются почти два года, год прожили вместе, но большую часть времени скорее похожи на очень близких друзей, чем на бойфрендов. Даже не называют себя так, не говорят, что пара, если их об этом не спрашивают, не говорят о совместном будущем, вечности или любви. По крайней мере, Гарри о таком неизвестно. Это кажется таким далеким от всего, чего хочет Гарри, но он старается не зацикливаться на этом, потому что мысли об отношениях Найла и Зейна в конце концов заставляют задуматься о Дженн. О том, что, если честно, не видит с ней ничего долговечного. Не то чтобы он собирался все отменять. Логистики этого — решение вопроса, кто останется в квартире, а затем поиск нового соседа или нового места жительства — достаточно, чтобы заставить его сосредоточиться на чем-то другом. Найл тормозит и оборачивается к Гарри, затем Зейн тоже останавливается, и они идут дальше, примыкая к Гарри по бокам, провожая его обратно до работы. Найл подталкивает его локтем и спрашивает: — Я знаю, Луи был твоим лучшим другом, но иногда ты перерастаешь людей. — Да, наверное, я не знаю, — Гарри фыркает и протягивает руку, чтобы распустить волосы, которые собрал в пучок, пока они обедали. — Это как… Я скучаю по нему, но не хочу быть рядом с ним. — Хорошо, так что не беспокойся об этом сейчас. Если он захочет, то нарисуется в баре в пятницу, позвонит или напишет тебе, тогда и будешь беспокоиться, — Найл глубокомысленно кивает и берет Гарри под руку. Зейн напевает что-то себе под нос, достает пачку сигарет, подкуривает одну за другой и передает им. — Как прошла большая годовщина? — Эм… — Гарри прикусывает верхнюю губу и выпускает ее. — Все было прекрасно. Еда была вкусной. Дженн давно хотела побывать в том ресторане, так что… Они останавливаются у места для курения перед зданием, где работает Гарри, и докуривают сигареты. Зейн выпускает длинное облачко дыма, ухмыляется и говорит: — Звучит заманчиво, чувак. Рад, что ты хорошо провел время. Гарри пихает его в плечо и отвечает: — Отъебись, — но улыбается. Во всяком случае, Зейн старается. На утро после их ужина в честь годовщины, Найл позвонил ему и сначала спросил, было ли сделано предложение, а когда Гарри рассмеялся и ответил «нет», уточнил, не расстались ли они вместо этого. Как раз перед тем, как он бросил трубку, словно какой-то эксперт по отношениям, Найл сказал: — В конечном итоге, это будет либо то, либо другое, чувак. Выбирай мудро.

𓆩♡𓆪

Несколько недель спустя Гарри просыпается, проверяет время на своем телефоне, убеждается, что Дженн все еще спит, и вылезает из кровати. Он проходит через кухню в ванную, где запирает дверь и зачем-то включает душ, затем садится на закрытую крышку унитаза и впивается взглядом в свой телефон, моргая, пока не убеждается, что полностью проснулся и ему ничего не мерещится. Осторожно, как будто разбирает бомбу, которая вот-вот взорвется у него под носом, Гарри снимает блокировку и открывает инстаграм, сразу переходя к сообщениям. tommotommo: Эйч! Давненько не виделись. Я сейчас живу в Нью-Йорке и, похоже, ты тоже, а это значит, что мы впервые, за более чем четыре года, оказались в одном городе! Скучаю по тебе, чувак. Давай выпьем чего-нибудь и наверстаем упущенное. Я на том же номере. Не знал, поменял ли ты свой, поэтому решил написать тебе здесь. Дай мне знать, если захочешь, и мы встретимся в ближайшее время. И, как он делал всегда, когда Луи о чем-то просил, Гарри соглашается.

𓆩♡𓆪

Гарри уже несколько недель не курит травку, потому что старается делать это от случая к случаю, чтобы накопить денег, и вместе с Дженн переехать из крошечной дерьмовой квартирки, которую уже начинает ненавидеть, в чуть большую и чуть менее дерьмовую. Но сегодня вечером делает исключение и заезжает к Зейну и Найлу, чтобы затянуться бонгом, прежде чем отправиться в бар, где Луи хочет встретиться. Он просто нервничает. Настолько, что подумывает слиться, но не может. Его потребность каким-то образом доказать Луи, что все хорошо, сильнее, чем желание убежать или страх опозориться. Заметив, что Гарри слишком долго прячется, Зейн и Найл начинают беспорядочно стучать в дверь ванной, пока он, наконец, не сдается и не открывает, но из ванной не выходит. Он роется в их аптечке в поисках глазных капель и одеколона, игнорируя протесты, потому что, может и считает, что ему нужно немного обдолбаться для снятия напряжения, но не хочет выглядеть или пахнуть как сейчас. Когда он использует столько туалетных принадлежностей, сколько находит причин для их использования, они, наконец, выставляют его из квартиры, но не раньше, чем каждый из них целует Гарри в обе щеки. Найл шлепает его по заднице и выталкивает в коридор, закрывая дверь, прежде чем тот успевает возразить.

𓆩♡𓆪

В баре, где хочет встретиться Луи, Гарри уже бывал несколько раз, так что чувствует небольшое преимущество. По крайней мере, не шагает в полную неизвестность. Сегодня счастливый час и пьяный четверг, так что, несмотря на раннее время, бар переполнен. Гарри сканирует взглядом зал и столики у входа, затем решает, что здесь слишком людно, чтобы пытаться протолкаться через толпу в поисках Луи, хотя тот, возможно, ещё даже не пришел. Вместо этого он движется прямиком к бару, заказывает «маргариту счастливого часа» и берет с собой меню, направляясь к столикам и кабинкам на другой стороне зала. Там есть маленький столик с высокой столешницей, заставленный пустыми бутылками и стаканами, но за ним никого нет. Поэтому Гарри пододвигает стул и садится ждать Луи лицом к двери. Когда официантка подходит, чтобы убрать со стола, он заказывает еще один напиток и начос и, прежде чем она успевает уточнить, хочет ли он сметану и гуакамоле, Луи садится на стул напротив. Конечно, официантка не теряется, принимает у него заказ на напитки, и они смотрят, как та исчезает в толпе, высоко подняв над головой поднос. У Гарри нет причин удивляться, в конце концов, он планировал встретиться с Луи сегодня вечером, но никогда не мог достаточно контролировать себя, и это шокирует — видеть его так близко спустя столько времени. Гарри вытирает ладони о джинсы, внезапно нервничая больше, чем когда-либо за последние… он не знает как долго, беспокоится о своих волосах и о том, не совершил ли ошибку, собрав их сегодня в пучок. Потом чувствует себя тупицей, что вообще переживает о внешнем виде. Это Луи. И не то чтобы это свидание. Гарри поворачивается, чтобы посмотреть на него, когда тот делает то же самое, и когда видит яркую улыбку на лице Луи, не может сдержать свою. За долю секунды они оба срываются со стульев и сталкиваются возле стола. — Привет, Эйч, — говорит Луи, и хрипловатый голос звучит, как и всегда, за исключением того, что раздается прямо в ухе Гарри, а не из динамика телефона с другого конца страны. Луи крепко обхватывает руками его плечи, а Гарри оборачивает свои руки вокруг его спины, и на мгновение хочется, чтобы время остановилось, но этого не происходит. — Привет, Лу, — Гарри похлопывает его по спине, и Луи отступает на шаг, предоставляя возможность наконец-то хорошенько себя рассмотреть. Он снова отрастил волосы, хотя сзади те по-прежнему короткие, и использовал средство для укладки, чтобы они не падали на глаза, как это случалось раньше. Одна длинная прядь, похоже, пытается стать кудряшкой, и Гарри почти протягивает руку, чтобы дернуть за нее, но останавливает себя и вместо этого смотрит на растительность на лице Луи. Каким-то образом ему удается казаться абсолютно прежним, но в то же время совершенно другим. Густая бородка — это тяжело принять. Он совсем к такому не готов, хотя и видел её на фотографиях в инстаграме. Гарри прочищает горло и садится обратно на стул, двигая стол между ними и возвращаясь к реальности. — Скучал по тебе, — говорят они оба, а затем начинают смеяться, и Гарри понимает, что в их с Луи мыслях происходит одно и то же: в памяти стремительно прокручиваются сотни раз, когда это происходило раньше, начиная со средней школы, где они произносили «Джинкс» так много раз, что перестали следить, кто сколько газировки задолжал. Это как будто раскалывает что-то в Гарри, начинает разрушать стену, которую он возвел, сам того не осознавая. Луи тихо посмеивается и откидывается на спинку стула, когда официантка приносит ему выпивку, а затем медленно пьет, пока Гарри за ним наблюдает. — Я, эм… знаю, что прошло уже пару лет, но хотел извиниться за Чикаго, Гарри. — Не надо, — Гарри качает головой. — Нет причин извиняться, Лу. — Да, но я все равно собираюсь это сделать. Знаю, что ты был взбешен, иначе не прислал бы мне ту фотографию или сообщение. — Ну, я был, но больше нет. Прошли годы. — И все же. Знаю, ты с нетерпением ждал этого, а я вроде как… — Луи закатывает глаза и раздраженно выдыхает. — Я вроде как увлекся парнем. Моим бывшим. И, типа… — Вы расстались? — Хм? — спрашивает Луи, и его брови сходятся на переносице, когда он наклоняет голову набок. — Оу, да, тем летом я познакомился с этим парнем, и мы начали встречаться, но я не могу избавиться от чувства, что кинул тебя. — Это не так… Вроде как бы да, но не совсем. Я получил четырехдневную проходку бесплатно и в итоге поехал с Найлом, так что все в порядке, правда. — Уверен? — Да, конечно, — кивает Гарри. — Ну, расскажи мне, почему ты в Нью-Йорке. Ты ведь здесь живешь, да? — Ммм… Я, эм… Это временно. Мне кажется, что не могу просто рассказать тебе, почему я здесь. Типа, есть миллион историй, которые подводят к моему временному переезду в Нью-Йорк. — Ладно, что ж… — Гарри берет свой бокал и отодвигает в сторону, чтобы официант мог расставить еду, затем снова кладет локти на стол. — Начни с самого начала. У нас есть время. Хотя утром мне действительно нужно на работу. Оказывается, за последние два года, когда жизнь Гарри была скучнее и банальнее, чем когда-либо прежде, жизнь Луи перевернулась с ног на голову. Очевидно, музыка — то, к чему он испытывал страсть, потому что вернулся к ней при содействии своего бывшего парня Бейкера. Которого обменял на человека по имени Лиам — того самого, кто несколько раз появлялся в его инстаграме. Луи не вдается в подробности их отношений с Бейкером или расставания, и Гарри рад. Он все еще способен уловить суть происходящего, и этого более чем достаточно, чтобы вычислить, что Луи был влюблен в этого парня и, вероятно, думал, что у них все по-настоящему. Навсегда и все такое. Пока они не расстались, и Луи не решил переехать в Нью-Йорк с Лиамом. Или Луи решил переехать в Нью-Йорк с Лиамом и порвал с Бейкером. Гарри не уверен в правильной последовательности событий и не спрашивает. Пока Луи счастлив. Он ловит себя на том, что часто думает об этом в последующие дни и недели, потому что теперь, когда они увидели друг друга, когда поговорили, прикоснулись друг к другу и были рядом, они возвращаются к старым привычкам, словно никогда не переставали. Но на этот раз, вместо того, чтоб быть захваченным волнением от зарождающихся отношений с кем-то новым и игнорировать Луи, Гарри цепляется за каждое слово, отвечает на каждое его сообщение и телефонный звонок. Он понимает суть своих действий, почти наблюдает за собой со стороны, не в силах остановиться, да и не очень-то хочет. Однако, происходит своего рода вынужденный перерыв, когда Гарри прилетает повидаться со своей семьей на длинные выходные в честь Дня благодарения. Дело не в том, что он не может поддерживать связь с Луи, пока его нет в городе, дело в том, что с ним Дженн — это их первый отпуск с семьей — и они проводят вместе почти двадцать четыре часа в сутки, и Гарри чувствует себя виноватым, торопясь ответить на каждое сообщение Луи, поэтому не делает этого. И перемены очевидны. В субботу, после Дня благодарения, Гарри просыпается с сообщением от Луи. Луи: Я не хочу снова заниматься с тобой этой херней. Если ты не хочешь разговаривать, так и скажи. Не игнорируй меня. Мы оба через это проходили, и это отстой. Гарри тут же начинает писать ответ, что просто был занят, что все его время внезапно заняли мама, сестра и Дженн, но останавливается, удаляет то, что набрал, и опускает взгляд на телефон. Он качает головой и вздыхает, быстро печатая: «Прости! Я был со своей семьей. Вернусь завтра». И надеется, что этого будет достаточно, пока не вернется домой, чтобы поговорить с Луи лично, потому что в очередной раз обнаруживает, как невольно хранит секреты. Пока Дженн все еще спит, Гарри тихо принимает душ, проводя время под струями воды в попытке выяснить, какого чёрта с ним не так, и почему он до сих пор не рассказал Луи о ней.

𓆩♡𓆪

Перед тем как их самолет приземляется в аэропорту Кеннеди на следующий день, он приходит к выводу, что прятал Дженн только по привычке, потому что другой причины для этого не было. У Луи есть парень, с которым он еще не знаком, а у Гарри есть девушка, с которой Луи не знаком. И на самом деле, он не так много слышал о Лиаме, так что, возможно, они на равных. В тот вечер, когда они бросают свои сумки на кровать, а Дженн собирает всю грязную одежду и тащит в прачечную, Гарри спускается в винный магазинчик, чтобы взять кое-что. По пути он звонит Луи, и тот, как обычно, отвечает без приветствия. — Прости, что вспылил в своем сообщении. Гарри фыркает и отстраняется от телефона, как будто это может помешать звуку проникнуть в ухо Луи. — Все нормально. На самом деле я позвонил, чтобы извиниться, потому что, вроде как, игнорировал тебя. — Ну, что ж. — Ну, что ж? — Да, я не знаю, что еще сказать. Почему ты меня игнорировал? Как я уже сказал, если ты не хочешь— — Заткнись, Лу. Я только что понял, что я, эм… Был так увлечен тем, чтобы наверстать упущенное. В смысле, у тебя было миллион событий, которыми ты хотел поделиться, а я, вроде как, не рассказывал тебе многого из того, что происходило со мной. — Блин. Хорошо. Это… может быть правдой, вообще-то. Прости. — Нет, нет, все в порядке. Я, эм… Наверное, моя жизнь и близко не такая захватывающая, как твоя. Я просто все время работаю и возвращаюсь домой к своей девушке, — Гарри стискивает зубы и закрывает глаза, надеясь, что сказанное прозвучало как-то органично. Похоже, ему это удается, поскольку Луи не ахает или вроде того. — Оу, как ее зовут? Гарри облегченно вздыхает. — Дженн. Она была со мной в эти выходные и, ну… — Все хорошо, Эйч. Я бы хотел с ней познакомиться, если ты не против. Лиам доставал меня насчет встречи с тобой, так что… — Да, это было бы круто. Хотите, эм… Мы могли бы все встретиться где-нибудь в пятницу? Мы идем в бар после работы. Мои друзья тоже там будут. — Звучит неплохо, чувак. Вот так они и делают. Гарри рассказывает об этом Дженн тем вечером, пока они складывают белье. Но у него уходит большая часть недели, чтобы убедить себя рассказать Найлу и Зейну. Дженн не знает всей истории отношений Гарри и Луи, только то, что они старые друзья, но на этом всё. Что касается Найла и Зейна, Гарри беспокоило, как они отреагируют, когда он расскажет, и как отнесутся к Луи. В конце концов, он дожидается вечера пятницы, уходит немного пораньше и идет к зданию, где те работают, вместо того чтобы направиться прямиком в бар. Гарри стоит на улице и курит, когда Найл и Зейн выходят и присоединяются к нему на тротуаре. Чтобы как-то сгладить ситуацию, протягивает им по сигарете, а затем говорит: — Дженн будет с нами, — он не может этого видеть, но по опыту знает, что Найл закатывает глаза, в то время как Зейн просто кивает. Гарри смотрит на них боковым зрением, наблюдая за реакцией на свои последующие слова. — Луи со своим парнем тоже будет. Зейн и Найл поворачивают головы, и Гарри не может сдержать лающий смешок, который из него вырывается. Они выглядят нелепо. Словно из мультика, с широко раскрытыми глазами и ртами. Зейн приходит в себя первым и говорит: — Я полагаю, у вас все наладилось? Ты никогда не упоминал о нем после того, как вы встретились выпить в тот вечер. Подумал, что, возможно, все прошло не очень хорошо. — Обожаю тусоваться с людьми, которых недолюбливаю, — невозмутимо заявляет Найл и толкает Гарри плечом, когда тот хмурится. — Шучу. Я знаю, что вы с Луи долгое время дружили, но он повел себя как мудак пару лет назад, когда бросил тебя на произвол судьбы с Лоллой. Гарри старается не вздыхать, потому что знал, что так и будет. — Пожалуйста, не веди себя ни с кем как засранец. И, пожалуйста, не ставь меня в неловкое положение. — Конечно, Эйч, я просто присматриваю за тобой, — говорит Найл и открывает дверь, пропуская Зейна и Гарри внутрь. К счастью, они приходят первыми, и еще достаточно рано, чтобы успеть занять два столика и сдвинуть их вместе. Вскоре появляются Луи и Лиам, когда они все еще попивают свой первый раунд напитков, и Гарри слезает со стула, прежде чем замечает, что делает, пересекает зал и заключает Луи в объятия. Как только до него доходит, что, возможно, он перегибает палку, то отодвигается, увеличивая расстояние между ними, и тянется, чтобы пожать Лиаму руку. Тот хватается за нее и притягивает Гарри к себе, крепко обнимая, похлопывает по спине и говорит: — Я так много о тебе слышал, чувак. Приятно, наконец, познакомиться. Странно видеть Луи и Лиама вместе. В животе появляется непонятное ощущение тяжести, когда Лиам наклоняется ближе, чтобы прошептать что-то Луи на ухо, и возникает резкое желание разнять их, потому что им не должно быть позволено так прикасаться друг к другу на публике. Гарри трясет головой и отводит взгляд, стыдясь своей инстинктивной реакции на то, как два гея проявляют физическую привязанность. Он никогда не испытывал ничего подобного к Найлу и Зейну или к кому-либо еще. Может, это потому, что Гарри не находился рядом с Луи и людьми, с которыми прежде у того были отношения, и это просто новизна обстоятельств. Он был с Эриком так долго — на протяжении всей учебы в колледже, но Гарри даже не виделся с ним ни разу. Все отношения Луи были пережиты им косвенно, он лишь изредка слышал истории, поэтому они почти не казались реальными. Совсем другое дело встретиться с одним из бойфрендов Луи лицом к лицу, увидеть как реального человека, а не как расплывчатую характеристику. Лиам такой добрый и милый, что Гарри не может не проникнуться симпатией с первого взгляда. Он ласковый с Луи, с улыбкой уходит за напитками, и Гарри подчеркнуто игнорирует, когда тот игриво шлепает Луи по заднице, прежде чем уйти. Ему нужно собраться с мыслями. В любом случае задница Луи его не касается.

𓆩♡𓆪

Чуть больше чем через неделю Луи и Гарри встречаются, чтобы вместе сделать рождественские покупки. Гарри полагает, что это будет довольно равноценный обмен: если он поможет решить, что купить для Лиама, то, возможно, Луи подскажет, что подарить Дженн. — Я реально не знаю, что подарить Лиаму. Ведь мы живем на матрасе у Нейта, все наше барахло в чемоданах… — Луи замолкает и хлопает себя по карманам, пока не достает смятую пачку сигарет. — Он курит? — Гарри берет сигарету, которую Луи зажег для него, и затягивается. — Ты мог бы купить ему блок. Луи тихо смеется. — Мог бы. Возможно, я куплю ему хорошую подушку или типа того. — Вы планируете оставаться там, где сейчас, или, может… Вы искали собственную квартиру? — Мы правда не знаем, как долго пробудем здесь, но не настолько долго, чтобы заключить договор аренды, так что… скорее всего, останемся там. Конечно, это отстой. Мне не очень нравится Нейт. Он отличный сонграйтер, талантливый музыкант, но не… Он придурок. Но, похоже, никакой альтернативы нет. И ладно. — Да, эм… у меня не очень хорошая квартира, но, думаю, я рад, что у меня есть кровать. — Что ты подаришь Дженн? — Не знаю. Она, эм… Я не знаю. Кажется, я плохо разбираюсь в подарках. Могу украсть твою идею с подушкой. Луи фыркает. — Не собираешься сделать предложение? У Гарри внутри все переворачивается, и он запинается в своих словах. — Нет, нет, нет, эм… Я, эм… Я не, ух… — Выдохни, Гарольд. Сомневаюсь, что кто-то ждет от тебя предложения, — Луи пихает его локтем в бок и спрашивает. — Вы ищете квартиру побольше? — Да, типа того. Ну, то есть, мы говорили об этом, но, пожалуй, на этом всё. Я пытаюсь сэкономить. У нас еще есть время, пока не истечет срок аренды, так что…

𓆩♡𓆪

Несколько дней спустя они обедают, и Луи рассказывает ему об одном из жутких друзей Нейта, который постоянно слоняется по квартире, загнал Лиама в угол на кухне прошлой ночью и не унимался, подкатывая, даже когда стало совершенно ясно, что его заигрывания были неуместными. Гарри на самом деле не думает о последствиях, когда предлагает Луи и Лиаму остаться у него. Они с Дженн редко находятся в гостиной, смотрят фильмы на ноутбуках в постели, так что это не должно быть большой проблемой. Хотя Луи требует, чтобы он убедился, что Дженн не будет против, прежде чем они решат наверняка. Видимо, это действительно большая проблема. Не так уж часто они с Дженн ссорятся или даже расходятся во мнениях, но это одно из тех исключений. Когда тем вечером Дженн приходит с работы домой, Гарри как раз в процессе снятия постельного белья с кровати, чтобы отнести его в подвал и пропустить через стиральную и сушильную машинки. — Привет, — говорит она, бросая ключи у двери и раскладывая свои вещи на матрасе. Затем подходит к Гарри и спрашивает. — Добровольно занимаешься внеплановой стиркой? — Да, — Гарри поворачивает к ней голову, чтобы дать возможность поцеловать себя, а затем говорит. — Хотел убедиться, что ты не против, но я сказал Луи, что они с Лиамом могут остаться здесь на некоторое время. Гарри сгребает белье в кучу и бросает в корзину у своих ног, затем нагибается, чтобы поднять. Когда он встает, Дженн выглядит безусловно недовольной, стискивает зубы и смотрит прищуренными глазами, поэтому он ставит корзину на кровать и ждет, когда та заговорит. — Ты уже сказал им, что они могут остаться? — спрашивает она и отступает на шаг, скрещивая руки. — Да, ну, то есть, я предложил, потому что они, вроде как, попали в дерьмовую ситуацию. Типа, там какой-то жуткий кретин, который постоянно пристает к Лиаму, — Гарри пожимает плечами и, решив, что разговор окончен, тянется к корзине. — Подумал, что это не будет большой проблемой. Дженн быстро кивает, затем направляется в спальню, но оборачивается, оглядываясь через плечо и говорит: — Четыре человека делят одну ванную. Звучит заманчиво. Не могу дождаться. — Все будет хорошо, — Гарри оставляет корзину на месте, и идет за ней, прислонившись к дверному косяку, пока она достает из ящика его старые спортивки. — Я буду принимать душ ночью. Или попрошу их мыться ночью. У нас есть кровать, и им нужна кровать. — Гарри, — говорит Дженн, затем громко вздыхает и закатывает глаза. — Я слишком устала, чтобы сейчас ссориться. Он кивает и отворачивается, оставляя ее переодеваться, хватает корзину с бельем и направляется в подвал. Они спорят об этом почти неделю. Дженн настаивает, что Гарри должен был спросить ее, прежде чем предлагать, а Гарри отвечает, что сделал это инстинктивно. Луи и Лиам помогут с оплатой, что позволит им накопить денег на жилье получше, когда срок аренды истечет. Это кажется беспроигрышным вариантом. Гарри так и заявляет.

𓆩♡𓆪

Поскольку он брал Дженн к себе домой, чтобы провести День благодарения с мамой и сестрой, они планируют, что Гарри присоединится к семье Дженн на Рождество. Она обычно проводит там большую часть недели, но они решают ехать ранним поездом на Лонг-Айленд в сочельник, провести там две ночи и вернуться домой к следующему дню после Рождества, потому что Гарри должен вернуться на работу. Это даст Луи и Лиаму возможность переехать к ним и провести некоторое время наедине, чего, похоже, давно не случалось, с тех пор как они прожили с Нейтом пару месяцев. Гарри чувствует себя слегка виноватым из-за того, что пропустит празднование дня рождения Луи, но его подарки — и на день рождения, и на Рождество — уже упакованы и спрятаны. В пятницу они собираются в баре, как обычно, в конце недели, и Дженн тоже должна прийти, как только закончит что-то на работе. Гарри не уверен, что именно и, возможно, ему следовало быть более внимательным, когда они разговаривали днем, но он отвлекся, а все тонкости инвестиционного банкинга базового уровня просто недостаточно интересны, чтобы удержать его внимание. Они сидят в длинной кабинке, расположенной в дальнем углу бара, Найл, Зейн и Гарри теснятся с одной стороны, а Лиам и Луи — с другой, расположившись так, что у Гарри есть возможность закинуть ноги на сиденье между ними. Они отмечают сразу несколько событий — праздники, день рождения Луи через пару дней, переезд Лиама и Луи в квартиру Гарри и какую-то новую песню, которую те написали и закончили только сегодня днем — и выпили гораздо больше, чем было бы разумно выпить до восьми вечера. — Что ты собираешься делать в свой день рождения, Лу? — спрашивает Гарри. Поначалу его слова звучат немного невнятно, но потом он спохватывается, садится прямо и четко выговаривает. — Грандиозные планы? Луи качает головой, нежно улыбаясь в свое пиво. — Не. Просто собираюсь обустроиться, наверное. Ли вылетает в воскресенье вечером в Денвер, чтобы провести отпуск со своей семьей, так что… — он подталкивает Лиама в плечо, привлекая внимание и затягивая в разговор. — Я же говорил тебе лететь со мной, — Лиам указывает на Луи своим пивом. — Места достаточно. — А я сказал тебе «нет», — отвечает Луи. — На самом деле, я не хочу, и все равно не могу себе это позволить. Луи тянет ногу вперед и касается задней части бедра Гарри, нога которого вытянута поперек сиденья. — Когда вы с Дженн уезжаете? Гарри моргает, пялясь на него, наверное, слишком долго. — Ты собираешься провести свой день рождения в одиночестве? — Да, — кивает Луи. — Но мы же завтра куда-нибудь сходим, правда? И все будет хорошо. Я что-нибудь закажу, посмотрю Нетфликс, может быть, побегаю голышом, потому что квартира будет в моем полном распоряжении. — Нет, Лу. Это… — Гарри колеблется, закрывает глаза и через секунду склоняется вперед, зная, что это приведет к очередному спору с Дженн. Вероятно к худшему, чем из-за совместного проживания в квартире, что всё еще находится на стадии разрешения. Но они могут поссориться из-за этого позже. — Ты не можешь быть один в свой день рождения. Особенно учитывая, что это сочельник. Я, эм… Я сяду на поезд пораньше на Рождество или что-нибудь в этом роде. — Что? Куда ты поедешь на поезде в Рождество? — спрашивает Дженн, стоя с краю стола и хмурясь на Гарри поверх своего мартини. — Эм… Я сказал, эм. Луи говорил, что будет один. Лиам уезжает в Колорадо. В сочельник, эм, у Лу день рождения, и я подумал, что останусь и проведу его с ним, а потом сяду на поезд. — Можем ли мы… — Дженн переводит взгляд с Гарри на Луи и обратно, затем осматривает остальных за столом, как будто только заметила их присутствие. — Гарри, можем мы… — она кивает головой в сторону двери и пожимает плечом, затем ставит свой бокал на стол. Гарри выскальзывает из-за стола, внезапно занервничав. Одно дело — прогнозировать ссору в будущем, и совсем другое — видеть, как она надвигается на тебя с огромной скоростью, а ты ничего не можешь сделать, чтобы убраться с дороги. Он разглаживает ладонями рубашку, тянется за своим пальто, которое скомканным валяется в углу кабинки, натягивает его и выходит вслед за Дженн на холод. Как только они оказываются на улице, Гарри понимает, что шапка, должно быть, выпала где-то из кармана, поэтому распускает волосы, собранные в пучок, чтобы прикрыть уши. Надеясь, что так станет теплее, и что они пробудут на улице всего мгновение. Дженн отходит от двери, идет по бордюру и закуривает сигарету. Она выдыхает и спрашивает: — Отлыниваешь от Рождества? — Нет, нет. Я… э-э… Я говорил, что просто сяду на поезд следующим утром. Пропущу только сочельник. — Чтобы ты смог провести его с Луи? — Да, ну это и его день рождения тоже. Он не должен проводить его в одиночестве. — Не думаешь, что это его решение? Он мог бы поехать с Лиамом, куда бы тот ни собирался или, я не знаю, провести это время со своей семьей. Разве Зейн и Найл не будут здесь? — Они же не его друзья. Типа, они вроде как друзья, но… Я не могу оставить его одного. Дженн скрещивает руки, и ее голос звучит ровно, но в то же время напряженно. — Но ты хочешь, чтобы я приехала домой к родителям одна. — Я приеду на следующий день. Это всего лишь один день, Дженн. — Это всего лишь один день, но он важен для меня. — Ты говорила, что это «просто провести время с семьей». Настольные игры, эгг-ног и прогулки по округе, чтобы полюбоваться огоньками. — Да, я знаю. Это традиция, и я хочу, чтобы ты был там. Просто, блять, поехал со мной. Луи прекрасно справится сам. — Я уже сказал ему, что останусь. Мне кажется, это не займет много времени, но, думаю, все будет нормально. Я не хочу, чтобы он был одинок… — Тебе все равно, как это будет выглядеть? — спрашивает она, потирая виски кончиками пальцев. — Моя семья ждет тебя, а ты просто… ты выбираешь Луи, а не меня. Гарри разражается диким хохотом и захлопывает рукой рот. Он пьяный и шумный, и это просто тупо. — Это глупо, Дженн. Я никого не выбираю, — Гарри протягивает руку, чтобы тыкнуть её в плечо, надеясь, что она немного успокоится, когда осознает, как нелепо это звучит. Вместо того чтобы рассмеяться вместе с Гарри, Дженн отступает на шаг, и он слегка оступается, когда рука съезжает с её плеча. Дженн откашливается и говорит: — Я, эм… Пойду домой… Ты иди. Тусуйся. Будь осторожен. Я… эм… Увидимся, — она разворачивается на каблуках и уходит, оставляя Гарри стоять посреди тротуара, а ледяной ветер хлещет его по лицу, сдувая кудри. Наблюдая, как удаляющаяся Дженн поворачивается и садится в такси, Гарри закусывает губу, растерянный, но с каждой секундой эта растерянность испаряется. Он вздрагивает и поворачивается, чтобы вернуться в бар, проскальзывает в кабинку напротив Луи, небрежно собирает волосы в пучок и спрашивает: — Вы… Вы не видели мою шапочку? Найл роется в куче их курток и достает её. Благодарно кивнув, Гарри берет и засовывает шапку в карман. Он не утруждает себя тем, чтобы снять пальто, продолжая мерзнуть, но, возможно, просто нужно еще выпить. Оглянув стол в поисках своего бокала, но заметив, что тот пуст, он тянется за мартини Дженн. — Где Дженн? — спрашивает Найл, обнимая Гарри за плечи и притягивая к себе, чтобы тот мог немного согреться. Гарри качает головой. — Ушла домой. Она такая… Не знаю. На самом деле, она не выглядела злой… Думаю… Все молчат, ожидая, пока Гарри закончит мысль, но когда он не продолжает, Луи говорит: — Ты думаешь… — Сложно сказать. Думаю, я, возможно, облажался. Буду, эм… Я поговорю с ней утром. Они засиживаются в баре допоздна и выпивают столько, что Найл и Зейн в конце концов тащат Гарри к себе. Он пишет Дженн, чтобы предупредить, но ответа не приходит. Когда Гарри возвращается домой на следующий день, даже несмотря на туман похмелья, сразу понимает почему. Её ключ от квартиры лежит в вазочке у двери поверх короткой записки. Гарри, Хотела бы я сказать, что дело не в тебе, а во мне, но по большей части всё из-за тебя. Мы как будто в совершенно разных отношениях. Я в таких, где влюблена в тебя, а ты в таких, где, похоже, всегда находишься в ожидании чего-то лучшего. Я никогда не была для тебя приоритетом. Мой брат помог мне перевезти вещи этим утром. Хороших праздников. Дженн Гарри снимает с себя одежду и бросает на пол в ванной, отчаянно желая принять душ после того, как вырубился на диване Зейна и Найла и заснул не раздеваясь. Воде всегда требуется целая вечность, чтобы нагреться, но несмотря на это, Гарри заходит под струи, вздрагивая, когда ледяные брызги попадают на грудь. Он распускает волосы, собранные в небрежный пучок, поворачивается, чтобы холодная вода намочила спутанные пряди, и стоит, дрожа, пока вода наконец не прогревается, и его мышцы не начинают расслабляться. Когда он начинает чувствовать себя менее дерьмово, и вода снова становится прохладной, вытирается, обматывает волосы полотенцем и голышом ложится в постель, запоздало осознавая, что нет одеяла, потому что оно принадлежит Дженн. Гарри хватает подушку и направляется к своей старой кровати в нише, кутается в одеяла, и, пока его мысли блуждают, вспоминает отношения с Дженн, отчего становится стыдно. Она права: он никогда не ставил их отношения в приоритет, потому что так всё и было. Для него это было неважно. Гарри даже не печалится из-за разрыва, просто сожалеет о своем поведении и испытывает облегчение от того, что все закончилось. Поспав, он пишет Луи, что все еще страдает похмельем, что Дженн порвала с ним и что не хочет никуда идти. Луи отвечает, что готов прийти с пиццей, если Гарри нужны утешительные вкусняшки и плечо поплакаться, что они могут просто потусоваться и посмотреть фильмы, но Гарри отказывается. Это кажется неправильным или, скорее, должно таким казаться. Как будто ему полагается погрустить в одиночестве хотя бы день или два, в попытке порыдать из-за окончания отношений, по которым, как он уверен, не будет скучать. Ближе к вечеру в воскресенье, Луи и Лиам переезжают в гостиную Гарри. У них так мало вещей, поэтому он даже не встречает их внизу, чтобы помочь затащить что-нибудь наверх, а просто ждет у двери и пытается выглядеть убитым горем. Хотя не уверен, что справляется, когда чувствует широкую улыбку, расплывающуюся на лице при виде Луи. Который нагружен тем, что, по его словам, является лишь парой вещей, но на самом деле — огромным рюкзаком, двумя массивными спортивными сумками, сумкой для ноутбука, чехлом с гитарой и скомканным одеялом, которое, похоже, вот-вот выпадет. — Привет, — говорит Луи, слегка запыхавшись, безуспешно пытаясь откинуть волосы с глаз. Гарри протягивает руку, заправляет самую длинную прядь волос Луи за ухо и округляет глаза. Он опускает руку и заводит кисть за спину. Сердцебиение учащается из-за выброса адреналина, который сопровождает желание убежать и спрятаться, будучи униженным тем, что так прикасается к Луи. Лиам ничего не говорит, просто приподнимает брови, глядя на Гарри, и заходит внутрь. Каким-то магическим образом им удается разместить большую часть своей одежды во встроенных ящиках рядом с нишей. Они устанавливают синтезатор, который Лиам пристегнул к спине, в углу у телевизора, и там также достаточно места у стены, чтобы пристроить гитару. Меньше чем за час, они распаковались и обосновались. Луи вытаскивает Гарри из квартиры и ведет в винный магазинчик, чтобы Лиам мог решить все вопросы перед утренним полетом домой, а у они запаслись всем, что может понадобиться в ближайшие несколько дней. Таким образом, не придется выходить из квартиры до конца Рождества, если они этого не захотят. — Что ты всё-таки подаришь Лиаму на Рождество? — спрашивает Гарри, наблюдая, как Луи пытается выбрать вкус чипсов. В конечном итоге он принимает решение сам и бросает в корзину пачку с барбекю и солью и уксусом. Луи смотрит на чипсы и пожимает плечами, затем направляется к пиву и говорит: — Ничего. Мы решили не заморачиваться. — Ох, — Гарри не знает, что еще сказать. Он рад, что Лиам уезжает, потому что тогда не будет чувствовать себя виноватым, что купил Луи подарки на оба повода. Это кажется таким несправедливым, правда. Парень Луи уезжает из города в его день рождения и Рождество, и они не обмениваются подарками. Он ждет, пока Луи за все заплатит, затем, когда снова оказываются на улице, говорит. — Отстойно, что он оставляет тебя и, типа, ты не можешь поехать с ним. Луи бросает на него быстрый взгляд и в замешательстве хмурит брови. — Не то чтобы мы должны быть вместе все время. Честно говоря, я только рад перерыву. Ну, я люблю его, но мы целую вечность делили матрас у Нейта, и были как бы приклеены друг к другу двадцать четыре часа в сутки, так что… — Да, в этом есть смысл, — Гарри старается держать свое удивление при себе. Возможно, именно то, как они всегда вели себя друг с другом, делясь секретами, запретными для всех остальных, заставляет Луи чувствовать, что можно рассказать подобное Гарри. Но из-за этого он задумывается, как долго продлятся отношения Лиама и Луи, если они уже такие. Они разогревают замороженную пиццу и смотрят Нетфликс. Все трое прижимаются друг к другу на матрасе, где и засыпают. Через несколько часов звенит будильник на телефоне Лиама и будит Гарри, хотя Луи все еще спит, привалившись к его плечу. Лиам тихо прощается и, прежде чем выйти за дверь, оборачивается. Роется в одном из встроенных ящиков, вытаскивая маленькую коробочку, завернутую в красную бумагу и украшенную бантом. Лиам кладет коробку на середину кровати в нише и шепчет: — Передай ему от меня поздравления с днем рождения и Рождеством, — затем машет рукой и тихо закрывает за собой дверь. Гарри осторожно маневрирует, чтобы можно было аккуратно уложить Луи, затем накрывает его одеялом и идет в кровать. Он не знает, что Луи хочет делать в свой день рождения, а у него не было времени ничего толком спланировать, поэтому, оставалось надеяться, что утром появятся какие-то идеи. Они спят допоздна, просыпаясь незадолго до полудня. Гарри скатывается с кровати, поднимается, зевая и вытягивает руки над головой. Уже наполовину твердый в трусах, и ему срочно нужно в туалет, но он натыкается на Луи у кухни сразу за дверью ванной, который отвлекает. — Классный прикид, Стайлс, — Луи подмигивает ему, обходит и направляется к кофеварке. — Что мы сегодня делаем? — Не знаю, — Гарри прочищает горло, затем кашляет. Он оглядывает себя и съеживается от того, что сквозь изношенный материал трусов видны очертания его утреннего стояка, и задается вопросом, когда он в последний раз покупал новые. — Я, эм… Я… я не знаю… Я думал, ну, сегодня твой день рождения, но, эм… Он останавливается и оглядывает кухню, затем рывком открывает холодильник и морозильную камеру одновременно, но не находит ничего, кроме бутылки водки. — Я… Я собираюсь, эм… приготовить тебе бранч. Праздничный бранч. Просто… дай мне пописать, и я начну. Пока Луи принимает душ, Гарри буквально несется по четырем лестничным пролетам из своей квартиры, выскакивает за дверь, добегает до магазина, берет упаковку яиц и понимает, что ничего не умеет, кроме как взбивать их. Он никогда раньше по-настоящему ни для кого не готовил, поэтому стоит, уставившись в свой телефон, гуглит «простые рецепты бранча» и хочет заплакать из-за тех, какие интернет, по-видимому, считает легкими. Наконец, он натыкается на ссылку с веб-сайта Food Network с пошаговыми инструкциями и картинками обучающими, как приготовить французские тосты. Он покупает все, что указано в списке ингредиентов, плюс упаковку бекона, бутылку смеси «Кровавая Мэри» к водке и маленькую коробочку праздничных свечей, а затем направляется домой, перечитывая рецепт, инструкции и просматривая фотографии. Он просто хочет, чтобы у Луи был хороший день рождения. Несколько первых кусочков французских тостов в конечном итоге подгорают, и он недожаривает бекон, но они с Луи слишком заняты поеданием всего этого, чтобы обращать внимание. Это странный и забавный день, хотя время от времени мысли Гарри заносит в неправильном направлении. К ресницам Луи или скулам или, пару раз, к его соскам. Гарри не виноват, что тот считает нужным весь день ходить в свободных спортивных штанах и больше ни в чем, даже несмотря на то, что в квартире прохладно, а Гарри, с тех пор, как проснулся, сидит в толстовке с капюшоном. Это просто странно, как-то неправильно и жутковато, но потом он злится на себя за подобные мысли, потому что это как… Это похоже на гомофобию. Он всегда мог оценить, когда другой мужчина привлекательный или имеет хорошее тело. Гарри не гей, но и не слепой. А Луи шикарный. Он, скорее всего, просто пьян, и если бы они не смотрели фильм, то стал бы по-дурацки философствовать или проповедовать в духе «любовь есть любовь», и говоря что-то типа, как сильно он любит Луи, но по-другому. Гарри закатывает глаза из-за своих мыслей и снова погружается в фильм. Уже поздно, когда он, наконец, решает, что пришло время для подарков, поэтому забирает свои из спальни и вручает Луи. — Открывай, — говорит он и плюхается обратно на матрас. Луи ухмыляется и заглядывает в подарочный пакет. Там нет ничего особенного, и не то чтобы у Гарри были деньги на дорогие подарки, но он старался. — Я заметил, что тебе нравится писать от руки, — Гарри тянется за ручками, пока Луи достает содержимое пакета. — Это лучшие ручки. И типа, я подумал, что тебе может понравиться хороший блокнот. Луи опускает взгляд на блокнот в кожаном переплете, а затем с улыбкой переводит его на Гарри. — Спасибо, Эйч, это идеально. — Да? Я надеялся, что они тебе пригодятся. Я не очень разбираюсь в подарках, — он встает, огибает матрас, подходит к нише и берет подарок Лиама. — Тебе стоит открыть это. Думаю, он подразумевал, что это будет комбинированный подарок на день рождения и Рождество. Луи прикусывает губу и качает головой. — Что… Мы же договорились, никаких подарков. Он закатывает глаза, срывает бумагу, и тут же ахает, пытаясь спрятать коробку. Но на самом деле нет такого места, чтобы можно было укрыть от взгляда Гарри. К тому же он сразу разглядел содержимое, как только Луи снял бумагу. — Презервативы, — Гарри смеется и понимает, что звучит натянуто, но, по крайней мере, он пытается. — Похоже, Лиам хочет перепихнуться, как только вернется в город. Луи обхватывает голову руками и упирается локтями в колени, его лицо почти полностью скрыто, но затем он выпрямляется и смотрит на Гарри. — Что? Гарри отвлекает прелестный румянец на шее и груди Луи и то, как дрожат его руки. Он смущен, и это охренительно мило и чертовски раздражает. Конечно, он занимается сексом со своим парнем, не то чтобы это стало сюрпризом. И все же, Гарри требуется несколько секунд переварить, что Луи о чем-то спрашивает. — Хм? Я сказал, что Лиам хочет перепихнуться, когда вернется. Луи трясет упаковкой презервативов и говорит: — Он такими не пользуется. Может купить себе сам. Мудацкий ушлёпок. Не могу поверить, что он провернул это дерьмо… — Что? — спрашивает Гарри. — Зачем заставлять своего парня покупать отдельные презервативы? Луи вскрикивает — наполовину смеется, наполовину вопит — и это переходит в хохот до покалываний в животе. Гарри не может удержаться, чтобы не усмехнуться вместе с ним, хотя и понятия не имеет, что тут забавного. Просто его смех заразителен. В конце концов, хихиканье Луи стихает, и он радостно вздыхает. — Я просто… Я сейчас кое-что понял. — Да, что? — Гарри приподнимает брови, ожидая кульминации или объяснений. — Ты… — Луи снова усмехается, затем пытается взять себя в руки. — Хотя, теперь, когда я думаю об этом и типа, оглядываюсь назад, это действительно выглядит именно так… В любом случае. Черт. Прости. Лиам не мой парень. — Что? — Гарри просто несколько раз моргает, глядя на него, потому что… — Но он же гей, да? — Да, он гей, — Луи снова начинает смеяться. — Но мы просто друзья. Конечно, он потрясающий. Люблю его до смерти и, скорее всего, помог бы спрятать тело, но нет. Неа. Я свободный. С тех пор, как ушел от Бейкера, так что давненько. Просто хотел немного побыть один. — Ох, — это все, что может сказать Гарри, потому что его разум занят мыслями о последних нескольких месяцах, перезагружая каждое взаимодействие, что у него было с Лиамом и Луи. — Ох. — Да, прости. Не, мы пишем вместе, и, типа, решили ненадолго переехать сюда, прежде чем отправиться в Лос-Анджелес, просто потому, что он знает кое-кого, и у нас есть такая возможность. Но все идет замечательно. Я очень рад, что нахожусь здесь и могу часто видеться с тобой, писать и смотреть город, — Луи замолкает, смотрит на блокнот в кожаном переплете и набор ручек, затем бросает коробку с презервативами на кофейный столик, прежде чем тихо добавить. — Я уверен, что Лос-Анджелес будет совсем другим. Гарри пристально смотрит, выискивая на его лице что-то, хотя и не уверен, что именно. По какой-то причине он не спрашивал, а, может, и не хотел знать, но сейчас ему нужен ответ. Его голос звучит тихо и неуверенно, когда он говорит: — Как долго ты здесь пробудешь? — Оу, эм… — Луи взбалтывает пиво на дне бутылки. — Точно не уверен. Думаю, что до лета, возможно? Может быть, чуть меньше или чуть дольше. На самом деле, всё зависит от Лос-Анджелеса. Лиам знает парня, который там живет. Не из индустрии или типа того, просто друг его отца. И у него есть жилье, он сказал, что мы могли бы остановиться в гостевом доме, как бы, бесплатно или очень дешево, но там сейчас его сестра или кто-то еще, так что… Гарри понимающе кивает, как будто действительно слышал большую часть сказанного. Он перестал слушать после слова «лето». У него есть около шести месяцев, прежде чем Луи снова уедет. Хотя, возможно, в этот раз они будут лучше поддерживать связь. Луи, должно быть, воспринимает молчание Гарри как вопрос, потому что спешит добавить: — Мы поможем платить за квартиру и все такое, в зависимости от того, что ты хочешь сделать со своей арендой. Если решишь переехать куда-нибудь еще, мы что-нибудь себе подыщем. Может быть, мы сможем найти тебе нового соседа, прежде чем уедем. Я хотел сказать, спасибо большое, что приютил нас здесь, Гарри, — Луи протягивает руку и сжимает его колено. — Я, эм… Мне жаль, что из-за этого у вас с Дженн все испортилось. Гарри усмехается и кладет свою руку поверх руки Луи, которая остается лежать на колене. — Думаю, все было испорчено с самого начала. Это вовсе не твоя вина. Я просто, эм… Позволил этому продолжаться слишком долго. Было сложно из-за того, чтобы мы жили вместе, так что… На самом деле, я не расстроен и не унываю из-за этого. И мы все уладим здесь. Вам не придется переезжать. Не беспокойтесь ни о чем из этого. — Ладно. Тогда не буду. Луи встает, чтобы пойти на кухню, и Гарри слишком долго смотрит ему вслед, и практически попадается, когда Луи оборачивается, чтобы предложить пива. Гарри кивает и хватается за сигареты, чтобы занять себя чем-нибудь, кроме наблюдения за Луи. У него такое чувство, будто его мир перевернулся с ног на голову. Луи и Лиам не вместе. Луи свободный, потому что хочет побыть один. Луи останется здесь до лета. Луи будет жить с ним. Все чувства, которые он подавлял с тех пор, как впервые узнал, что Луи в городе, бурлят, берут верх, вытесняя все логичные и рациональные мысли, пока пьяный разум не наполняется ничем, кроме Луи. Остаток ночи он проводит чувствуя себя дезориентированным и сбитым с толку, не в силах понять, почему он не может выбросить Луи из головы.

𓆩♡𓆪

Это Рождество — самый скромный праздник, который Гарри может припомнить. Найл и Зейн отправились в какую-то странную поездку в Поконос, потому что Найл получил бесплатное проживание или что-то в этом роде. Он не мог заткнуться о стеклянной ванне с пеной и круглой кровати. Гарри и Луи остаются дома, потому что на улице внезапно становится чертовски холодно, а холодильник забит едой и алкоголем, так что они проводят день, напиваясь, а позже курят травку Лиама. Остаток недели проходит в том же темпе, за исключением того, что Гарри возвращается на работу, а Луи начинает искать новую, поскольку они с Лиамом больше не собираются выходить на смену в бар, где работает Нейт. Зейн и Найл возвращаются перед самым Новым годом. Поскольку оба являются сотрудниками, их пригласили на новогоднюю вечеринку VTV, и они зовут Луи и Гарри в качестве плюс-один. Это их мальчишеская вечеринка. Длинное зеркало на двери в спальню тусклое, освещение плохое, но Гарри думает, что выглядит нормально. На самом деле, в его шкафу есть только один наряд, который он считает подходящим для такого рода мероприятий. Найл называет его «рубашка из спермы». Она белая с черным… Ну, по форме они напоминают сперматозоиды. Но на нем сидит хорошо, и оставить большинство пуговиц расстегнутыми, его еще ни разу не подводило. Рубашка, черный блейзер, единственная пара хороших, облегающих черных брюк, черные ботинки, плотное шерстяное пальто — и готово. Он еще раз смотрит на себя в зеркало, поправляет длинные кудри и благодарит себя за то, что хватило благоразумия принять душ достаточно рано, чтобы нанести мощное кондиционирующее средство и дать волосам высохнуть на воздухе, потому что сейчас они выглядят лучше, чем за последние недели. Луи ждет его в гостиной, сидя на матрасе и что-то записывая в блокноте, и Гарри немного волнуется при взгляде него. Это тупо. Не похоже, что у них свидание или какое-то его подобие. Но Луи, конечно, выглядит потрясающе, как будто с этим можно поспорить. Поставить их вместе, и будет казаться, что они согласовали свои наряды. Луи почти полностью одет в черное — черные кожаные ботинки, черные брюки, которые заставляют Гарри переосмыслить, действительно ли ему так идут собственные, и черная рубашка на пуговицах. Единственное, что у него не черное — это белая окантовка по краю воротничка. — Привет, — говорит Гарри, и смущается, что звучит с придыханием, поэтому без необходимости прочищает горло, и пытается еще раз. — Привет. Ты прекрасно выглядишь, Лу. — Ты тоже. Луи поднимает руку, чтобы откинуть волосы со лба, этот жест настолько отработан, что стал второй натурой. Его волосы уложены назад, открывая чисто выбритое лицо. Он слегка усмехается и прикрывает рот тыльной стороной ладони. Гарри улыбается. Он никогда не был на новогодней вечеринке с собственным шаропадением — обычно сидит в чьей-нибудь переполненной квартире, пьет «шампанское», которое на самом деле не что иное, как гарантированное похмелье от газировки, наблюдает за всем происходящим по дерьмовому подержанному телевизору, считает время до полуночи и планирует поцелуй со своей девушкой или совершенно незнакомым человеком, в зависимости от года — но на вечеринке VTV есть это, и даже больше. Это слегка ошеломляет. С тех пор как Зейн и Найл исчезли, едва переступив порог, Гарри не видит никого из своих знакомых. И так много всего происходит. Здесь находятся настоящие знаменитости, официанты разносят подносы с бокалами шампанского или крошечными закусками, играет громкая живая музыка, и со всем этим Гарри не знает, что делать и куда смотреть в первую очередь. Поэтому он смотрит на Луи. Тот смотрит в ответ с легкой улыбкой, губы едва заметно изгибаются. Кажется, что пока Гарри рассматривал все вокруг — огни, декорации, людей — Луи наблюдал за его реакцией. Улыбка становится шире, пока в уголках глаз не появляются морщинки. — Что? — спрашивает Гарри, прищуриваясь и мысленно выискивая какие-нибудь скрытые мотивы. Луи обхватывает его за плечо и нежно сжимает, он говорит достаточно громко, чтобы Гарри мог расслышать сквозь шум толпы. — Ты в порядке? — Да, — Гарри кивает и берет два бокала с шампанским у проходящего мимо официанта, который останавливается ровно настолько, чтобы подержать свой поднос, прежде чем двинуться дальше. Он протягивает один из них Луи, и они чокаются. Затем Гарри опрокидывает свой бокал и проглатывает столько, сколько может за раз, потому что, черт возьми, он нервничает. Слегка давится из-за пузырьков, а затем спрашивает. — Чем бы ты хотел заняться? Типа… потанцевать? Закадрить кого-нибудь? — Закадрить? Так ещё говорят? — Луи улыбается и делает глоток шампанского. Гарри качает головой. — Что тут скажешь? В душе я восьмидесятичетырехлетний старик. Пора идти домой и смотреть рекламные ролики, — он бросает взгляд на свои невидимые часы и притворно зевает. — Вообще-то, мне уже давно пора спать. Луи прикрывает смех рукой, но Гарри все равно гордится тем, что тот считает его забавным. Он поднимает палец, чтобы Гарри подождал, опрокидывает свой бокал, допивая напиток, а затем предлагает: — Давай осмотримся, — и подставляет локоть, чтобы Гарри за него ухватился. — Не против? Они пробираются сквозь толпу, захватывая бокалы с шампанским, когда проходят мимо официантов, затем мимо огороженной веревками VIP-зоны. Здесь стало тише, а свет немного ярче, но они продолжают идти, осторожно балансируя со своими напитками, пока не доходят до двери с надписью «лестница», и Луи останавливается. Он упирается в дверь, чтобы открыть ее, и тянется за Гарри, затаскивая в дверной проем. На самом верху слишком большого количества пролетов, чтобы можно было сосчитать, Луи просит Гарри подождать внутри, пока убедится, что они смогут вернуться. Дверь скрипит, но не открывается, поэтому Гарри давит на ручку, но Луи все еще толкает с другой стороны. Она открывается резко, и, поскольку рука все еще держит ручку, он сталкивается с Луи и его многочисленными напитками, в результате чего часть шампанского выплескивается ему на рубашку. — Упс, — говорит Гарри. Луи выпрямляется и делает маленький шаг назад. — Привет, — отвечает рассеянно, проводя рукой по мокрому пятну на его рубашке, что, впрочем, мало что дает, только прижимает влажную ткань к коже на груди. Гарри продолжает стоять и позволять Луи пытаться почистить пятно. Тот хмуро смотрит, отводит ткань от кожи Гарри, пытается встряхнуть ее, затем наклоняется и дует. Соски Гарри сразу же твердеют, особенно тот, что под мокрым пятном, из-за шампанского, растираний и обдувания… Он отступает на полшага назад, и его рубашка выскальзывает из рук Луи. Ветер усиливается, и он понимает, что на улице чертовски холодно, а пальто оставлено внизу. Луи слегка наклоняется и прислоняет кирпич к двери, чтобы та оставалась открытой. — Идешь, Гарольд? — спрашивает он и склоняет голову набок, подзывая сгибанием пальца. — Да, хорошо, — Гарри идёт следом за ним на холодный ночной воздух, плотнее закутывается в пиджак и надеется, что там есть какое-нибудь местечко, где можно укрыться от ветра. — Мне показалось, что тебе немного неуютно внизу, поэтому я подумал, что мы могли бы ненадолго сбежать, — объясняет Луи, когда Гарри откидывается на кирпичи рядом с ним. — Очень многолюдно… Да. Так лучше. Спасибо, Лу, — Гарри прикрывает глаза и откидывает голову назад. На такой высоте шум города звучит отдаленно, здесь не тихо, но это сойдет за тишину, а огни по-своему прекрасны. Как бы Гарри здесь ни нравилось, он скучает по тем местам, которые были дома. Может, он не создан для больших городов или, может, не создан для Нью-Йорка. Иногда он думает о Лос-Анджелесе и задается вопросом, какой была бы жизнь, если после учёбы он направился бы туда. Забавно, что Луи так настроен там оказаться, когда это было одно из двух мест, между которыми Гарри пытался определиться после колледжа. Он уже бывал там однажды, но всего лишь несколько дней. Даже не добрался до пляжа, который ему очень хотелось увидеть, поскольку все, что он знает, это Атлантический океан. — Ты скучаешь по Дженн? — спрашивает Луи и опустошает один из своих бокалов. Гарри качает головой и молчит, потому что должен скучать по ней. Они были вместе больше года. Но он едва ощутил ее отсутствие. — Нет, и я… я чувствую, что это делает меня дерьмовым человеком. — Нет, — говорит Луи с такой категоричностью, что Гарри поворачивается посмотреть на него. — Не то чтобы Дженн плохой человек и всё такое, но ты, очевидно, не любил ее. Это нормально. Например, когда мы с Эриком расстались, думаю, что мне не хватало только концепции быть с парнем, понимаешь? Я вообще не скучал ни по чему, связанному с ним. — Может, так и есть. Жаль, что я не могу… Не знаю. Хотел бы я просто встречаться с людьми и, типа, без привязанностей, — Гарри крутит в руках бокал с шампанским и прижимается поближе к Луи. — Как это делаешь ты. Луи усмехается и пихает локтем прямо в его живот. — Я привязываюсь. Не ко всем, но привязываюсь. — Прости, я не имел в виду— — Все в порядке, Гарольд, — Луи ставит пустой бокал на расстоянии нескольких футов, чтобы не задеть его ногой, и отпивает из другого. — Иногда я задаюсь вопросом, найду ли я когда-нибудь парня, который был бы умным, милым, забавным и добрым, всем, чего я хочу, и геем… Гарри тихо фыркает и придвигается поближе, пытаясь согреться. — Нельзя иметь все. — Да, — тихо шепчет Луи, и его дыхание клубится перед лицом, прежде чем раствориться в потоке ветра. После этого он позволяет Гарри прижаться ближе и положить голову ему на плечо. На улице холодно, и обычно Луи это беспокоит больше него, но, похоже, сегодня все наоборот. Благодаря выпитому шампанскому Гарри чувствует себя расслабленным и счастливым. Они остаются там до одиннадцати, почти не разговаривая, просто стоят, курят и время от времени вставляют что-нибудь клишированное о новом годе. Когда заканчиваются сигареты, они возвращаются на вечеринку. Их отсутствие даже не заметили. Найл и Зейн посреди танцпола, танцуют друг с другом и, кажется, с полудюжиной других людей. Когда они видят Гарри и Луи, то поднимают руки в воздух и кричат, подзывая к себе. Гарри все еще немного мерзнет от пребывания снаружи в пиджаке и мокрой рубашке, но уже через несколько минут становится потным и липким. На танцполе больше народу, чем раньше, вероятно потому, что время близится к полуночи, но впереди еще как минимум полчаса. Гарри оборачивается, чтобы сказать что-то Луи, но тот уже исчез, каким-то образом затерявшись в толпе. Он думает, что Луи в конечном итоге вернется, поэтому ждет, танцует с Найлом, Зейном и с самим собой, и веселится, посмеиваясь над своим легким возбуждением от шампанского. Одна из девушек, танцующих с Найлом, крутится рядом, а Найл кружит ее как идиот, из-за чего та спотыкается и впечатывается Гарри в грудь. Он перехватывает ее за локоть, чтобы не упала, и улыбается, открывая рот спросить, все ли в порядке, но даже не слышит себя из-за оглушительного шума всей компании, кричащей: — Десять! Гарри пожимает плечами и убирает руку с ее плеча, снова оглядываясь в поисках Луи. Они считают до четырех, когда обнаруживает его на другой стороне танцпола. В три он понимает, что Луи не потерялся, а танцует. После этого он что-то кричит, но по неизвестной причине не может оторвать от Луи взгляд, который смеется, танцует и считает до полуночи с каким-то высоким блондином незнакомым для Гарри. Который ведет себя с телом Луи довольно собственнически. Руки лежат достаточно низко на его бедрах, так что кончики пальцев касаются задницы. Что-то резко закручивается внизу его живота, и, если бы Гарри не знал, то подумал, что выпил слишком много, но за последние пару часов опрокинул всего несколько бокалов шампанского. И, возможно, он все еще мог бы винить алкоголь, если бы за тянущим ощущением мгновенно не следовало незнакомое чувство раздражения. Его буквально отталкивает открывшееся перед ним зрелище. Если раньше звук обратного отсчета казался оглушительным, то теперь, когда весь зал кричит: — Один! — он становится оглушительным вдвойне. И хотя внутри все переворачивается, и он чувствует, как лицо искажается гримасой, челюсти сжимаются, а ноздри раздуваются, Гарри все равно смотрит, как Луи кричит: — С Новым годом! — затем обхватывает руками шею этого высокого блондинчика и притягивает к себе, улыбаясь, когда их губы встречаются в поцелуе. Он настолько захвачен происходящим перед ним, и настолько сбит с толку глубочайшим презрением, которое испытывает при виде Луи, целующего этого парня, что не замечает, как девушка — та, которая была всего десять секунд назад — все еще стоит перед ним, пока не касается его плеча. Он опускает взгляд и видит, что она улыбается ему, приподнимает бровь и постукивает указательным пальцем по губам. Гарри понимает, что тоже может это сделать. Не прошло и двух недель с тех пор, как Дженн ушла, и хотя за все это время он даже не подумал о другой девушке, эта хорошенькая. И инициативная. И прямо перед ним. Когда Гарри одной рукой обнимает ее за талию, а другой обхватывает лицо, то краем глаза замечает, что Луи смотрит на него с другого конца зала. И продолжает наблюдать, когда Гарри склоняется ближе. Луи отворачивается, а он закрывает глаза, и его губы встречаются с ее губами. После этого вечеринка начинает сбавлять обороты. Он встречается с Луи у раздевалки, и отправляет прощальные сообщения Найлу и Зейну, которые куда-то исчезли. Они вместе идут домой, Луи рассказывает о вечеринке, знаменитых людях и, наверное, еще о семнадцати темах, которые Гарри не улавливает, потому что слишком занят, сходя с ума от неконтролируемого раздражения и отвращения из-за картинки в голове, где Луи целует того парня. Гарри просто не понимает, почему так реагирует. Он знает Луи половину своей жизни и большую часть этого времени осведомлен, что Луи гей, хотя о его парнях слышал только из устных рассказов. Последние несколько лет он почти постоянно был рядом с Зейном и Найлом, но никогда не ощущал ничего подобного. Хотя они не очень-то подходят под формат публичных проявлений привязанности; Гарри может вспомнить только один или два раза, когда те целовались у него на глазах. Но он общается со многими людьми, работающими в индустрии развлечений и по соседству, и его никогда не беспокоило никакое публичное проявление чувств из всех, что довелось увидеть. В ту ночь он засыпает с этими мыслями, но к следующему утру все крепко упаковано и спрятано в самом темном уголке его сознания.

𓆩♡𓆪

Лиам прилетает обратно во вторник, что дает Луи и Гарри достаточно времени первого января весь день мучиться похмельем, прежде чем вернуться к работе второго. Луи работает помощником бармена в том же месте, где они тогда встречались на «счастливом часе» несколько месяцев назад, так что до квартиры достаточно близко, и он может ходить туда и обратно пешком. Они видятся не так часто, как когда Луи был безработным, но это вполне логично. Через несколько дней после возвращения, Лиам начинает работать в кофейне за углом, и в итоге Гарри видит его гораздо чаще, чем ожидал. Во многих отношениях. Смены Лиама начинаются рано, он встает в пять утра, а это совсем немногим позже, чем Луи возвращается домой из бара. Но Лиам почти всегда в квартире, когда Гарри возвращается с работы, и почти всегда без рубашки и потный, из-за чего Гарри не знает, что и думать. Судя по всему, Лиаму действительно нравятся тренировки. Он приделал перекладину для подтягиваний над дверью ванной и, в дополнение к отжиманиям, приседаниям, прыжкам со скакалкой и тому, что он еще делает, чтобы вспотеть, он подпрыгивает и хватается за перекладину всякий раз, как проходит мимо, делает столько подтягиваний, сколько может, а потом продолжает заниматься своими делами. Гарри находит это очаровательным. Он никогда не встречал кого-то настолько… мускулистого. И ловит себя на том, что часто смотрит на Лиама. Сначала он думает, что, должно быть, завидует силе и мускулам, поэтому тоже начинает подтягиваться на турнике. Затем просит Лиама показать остальные тренировки. Проходит всего несколько недель, прежде чем Гарри начинает тренироваться вместе с ним почти каждый день после работы, но все равно замечает, как позволяет своим взглядам задерживаться на нем слишком долго. Каждый раз, когда это происходит, он отводит взгляд и качает головой. Гарри бы не хотел, чтобы Лиам думал, что он оценивает или что-то в этом роде, потому что всё не так. На день рождения Гарри они планируют пойти куда-нибудь вечером, когда Луи не нужно будет работать, чтобы он мог присоединиться. Это их первая совместная вылазка после Нового года, и Найл с самого начала ясно дает понять, что пытается играть в купидона с Гарри и буквально каждой девушкой, которая оказывается в радиусе пяти футов. Он не возражает, на самом деле. У него не было секса с начала декабря, а после Дженн целовался только с одним человеком, так что он понимает, пришло время двигаться дальше, даже если это всего лишь поцелуи с незнакомкой в клубе в день рождения. Выпив слишком много, Гарри оказывается посреди переполненного танцпола с симпатичной девушкой с короткими каштановыми волосами, прижавшейся к его телу. Ее зовут Марисса или Мелисса или Кларисса или как-то так. Он не уверен, потому что тут шумно, а Гарри перепил, но это не имеет значения, потому что высока вероятность, что она назвала его Генри. Она отходит, оставляя между ними немного пространства, и ухмыляется, а затем разворачивается и отступает назад, пока задница не оказывается прижатой к его паху. Они покачиваются вместе в такт, руки Гарри сжимают ее бедра всякий раз, когда она покручивает ими определенным образом. К счастью, он не твердый, просто слегка заинтересованный, ничего экстренного. Поэтому закрывает глаза и на самом деле не замечает, когда одна песня переходит в другую, просто плывет по течению, позволяя вести его туда, куда ей хочется. Она снова кладет голову ему на плечо, и Гарри открывает глаза. Он видит Найла в нескольких футах от себя, танцующего с Зейном и Лиамом. На секунду его глаза расширяются, когда он замечает, что они втроем буквально трутся друг о друга, но затем пожимает плечами. Это не его дело, с кем они танцуют, просто необычно видеть Найла и Зейна такими, потому что Найл, как правило, больше любит прыгать и размахивать руками. И все же, он какое-то время наблюдает. Это почти как гей-порно, но с полностью одетыми героями. Гарри чувствует, как краснеет от этой мысли, и заставляет себя отвести взгляд. Он как раз успевает заметить Луи, что-то шепчущего на ухо парню, которого Гарри до этой секунды не видел. Тот примерно одного роста с Луи, может, чуть выше, с короткими черными волосами. Они танцуют, о чём-то говорят, и Гарри наблюдает, как они медленно поворачиваются, так что видит уже не лицо Луи, а его затылок, где короткие каштановые волосы прилипли к шее от пота. Песня заканчивается, и Луи уводит парня с танцпола, а Гарри провожает взглядом, пока тот не исчезает у выхода. Он хмурится и смотрит на Алиссу, на изгиб ее шеи, на плечо… В кармане вибрирует телефон и, хотя он знает, кто это, все равно смотрит. Луи: С днем рождения, Эйч! Прости, что не попрощался. Не жди меня. Гарри сжимает челюсти, чтобы сдержать разочарованный рык, который удивляет его самого. Это возвращается. Та ебанутая странная злость, которая, как он думал, была вызвана выпитым шампанским на Новый год. Сегодня день рождения Гарри, а Луи бросает его ради секса с незнакомцем. Мило. Все веселье, кажется, покидает помещение вместе с Луи, и он допевает следующую песню, но после извиняется перед Мариссой и тратится на поездку домой в такси. На следующий день после душа, Гарри все еще немного злится, когда Луи притаскивает свою задницу в квартиру во вчерашней одежде, с растрепанными волосами и фиолетовой отметиной на шее. День рождения бывает только раз в году. Гарри провел весь день рождения Луи рядом с ним, даже изменил планы на Рождество ради этого, а тот не заморочился остаться на несколько часов. Вот, что говорит себе Гарри. Просто Луи всегда был его лучшим другом. Гарри считал его таким, даже когда они не общались, а когда были моложе, мог рассчитывать, что тот будет рядом, чем бы они ни занимались. Он знает, что это хреново и несправедливо, но что есть, то есть. Когда они были детьми, то казались сиамскими близнецами. Когда жили дома после выпуска Луи из колледжа, насколько Гарри известно, тот не общался ни с кем, кроме него и, может быть, пары человек с работы. Так что, возможно, Гарри привык, что Луи уделяет ему все внимание, и раздражается, когда его не получает. На этом всё. Вот только есть еще одна вещь, о которой Гарри не позволяет себе думать, пока не остается один в спальне с закрытой дверью и выключенным светом. Это другая вещь, и он сумел убедить себя в том, что её не существует. Неважно. Просто его мозг — человеческий мозг — соединяет вещи, которые необязательно связаны в реальной жизни. Фантазия против реальности. Вообще-то удивительно, как хорошо мозг умеет разделять информацию. Таким образом, в глубине его сознания живет стопроцентная сексуальная фантазия, используемая только как крайняя мера для разрядки, которая никогда не увидит свет и останется полностью скрытой в реальной жизни. Абсолютно нормальная. Иногда, например, когда он очень устает, но обычно, когда по-настоящему пьян или под кайфом, тяжелая темная завеса, закрывающая эту часть сознания, отодвигается в сторону, и оттуда появляется хрупкий мостик к реальности. Это всегда сопровождается огромной тревогой, обычно вызванной присутствием Луи, и неизменно заканчивается тем, что Гарри злится, смущается и слегка возбуждается.