I can't see heaven

☁️☁️☁️

      — Погоди, — выдохнул Ликс, пытаясь убрать от себя горячие руки, — К-как далеко ты хочешь зайти?       — Насколько ты позволишь. Я не буду делать что-то против тебя.       — Я... У меня ещё не было.       — Не бойся. Я осторожно, — сказал Хёнджин, расстегивая последнюю пуговицу и утягивая парня в очередной поцелуй.       Хёнджин избавился от кардигана, откидывая его на пол, прямо рядом с кроватью. Дыхание перехватило от подтянутого бледного тела, усыпанного веснушками, которое все это время так нагло скрывалось от глаз. Хван, конечно, видел Феликса без рубашки, но то был лишь короткий миг, когда Ли одевался после душа. Сейчас же Хёнджин мог смотреть долго, не отрываясь ни на секунду.       — Ты чего? — тихо спросил Феликс, поднимая руки и немного прикрываясь от смущения, — Со мной что-то не так?       — Нет-нет, вовсе нет, — Джинни, взял руки Ликса за запястья, убирая их от груди, — Просто... растерялся немного. Ты до ужаса прекрасен.       Феликс затаил дыхание, покраснел и отвёл глаза. Такой пристальный взгляд Хёнджина на полуголого Ли, вызывал у второго жуткий стыд вперемешку с трепещащими чувствами, мурашками и учащенным биением сердца. Хван ещё толком не успел его коснуться, а у Ликса уже дыхание замирает. От одного только вида восхищенного и возбужденного парня у Феликса начиналась дрожь.       Хван опустился вниз, кратко целуя мягкую розовую щеку. Губы спустились к шее, а горячее дыхание на коже заставило кончики пальцев онеметь, а ресницы мелко задрожать. Феликс хотел бы остановить Хёнджина, пока все не зашло слишком далеко, но был не готов отказываться от нежностей, ведь даже укусы ощущались на коже совершенно мягко.       Рука Хёнджина скользнула вверх по торсу и груди, оставляя за собой тепло. Феликс слегка выгнулся, подставляясь под движения горячей ладони. Он словно жаждал этого тепла, как замерзший путник ожидает встречи с горящим костром. Хван провел ладонью вдоль руки Феликса, заставляя вытянуть её полностью и в конце дороги сплел пальцы, прижимая слегка дрожащую руку Ли к подушке.       — У меня к тебе лишь одна просьба, — сказал Хёнджин, отрываясь от сладкой кожи и смотря на растерянного от чувств Феликса, — Если что-то не нравится, скажи. Ладно?       В ответ на это парень получил лишь скромный кивок, как разрешение к дальнейшим действиям. Хван выдохнул, понимая, что ещё хоть одно прикосновение губами к Феликсу, и крыша окончательно поедет. Переборов крики разума, Хёнджин спустился ниже, слегка покусывая ключицы и плечи, а после скользя к груди.       Феликс поджал губы, жмуря глаза и сжимая руку Хвана пальцами, чуть ли не впиваясь короткими ногтями в кожу. Дыхание вдруг перехватило и Феликс выдохнул с полустоном, чувствуя, как воздух резко покидает лёгкие, а сердце начинает биться вдвое, и втрое быстрее.       Хван, не поднимая головы, закрыл глаза, слегка нахмурился и выдохнул. Этот звук, вырвавшийся из Ликса, явно намекал на хороший исход, но от него вело больше. Руки немели, уши горели огнём, а сердце кололо ужасно. Всё это могло привести к смерти, но такая смерть для Хёнджина стала бы благословением.       — Сделай так ещё раз, — сказал Хёнджин, слегка хрипя от переполнивших его эмоций.       — Как? — Ликс открыл глаза, сильнее краснея. Перед глазами Феликса — кофейного цвета обод с огромными чёрными дырами, расширяющимися с каждой секундой больше и больше.       — Как только что. Твой голос идеален.       Хван нагнулся, прикусывая шею и оставляя на ней еле заметный розовый след. Но даже не в запятнаном белом холсте было дело. Феликс, не успевший среагировать как хотел, вздрогнул, обрываясь в низком бархатном стоне.       Хёнджин выдохнул, тут же оставляя ещё один укус ниже. Феликс упёрся свободной рукой в плечо Хвана, чувствуя, как в районе лопаток кольнуло, словно мелкие иголки врезались в кожу. Но Хёнджин умело избавлял от дискомфорта, покрывая плечи поцелуями.       В голове Феликса — крик разума. Поток бушующих быслей. Предательское колющее чувство в районе спины, медленно перемещающееся по всему телу и громкий голос разума, твердящий о том, как это все неправильно. Феликс готов сойти с ума от приятных поцелуев.       Перед глазами всплывает образ матери. Напуганной женщины, чьи руки дрожат, как осиновый лист на ветру. Рядом с ней Сынмин,  совершенно растерянный. Два дорогих ангела, что переживают за него, как за младенца. И Феликс прямо сейчас подвергает опасности не только себя, но и их.       Из глаз брызнули слёзы. Хван, успевший заметить их до того, как Ликс закрыл лицо руками, лёг рядом, сгребая Ли в охапку. Мокрый и красный от слез нос Феликса упёрся в крепкую грудь. Руки отчаянно схватились за единственную опору перед собой, обнимая Хёнджина. Глаза жмурятся, чтобы не выпустить ещё больше слёз. Ли мелко дрожит не в силах что либо сказать.       — Я сделал что-то не так? — тихо спросил Хван, чувствуя, как Феликс вертит головой, — Тогда что случилось? Почему ты плачешь? — Хёнджин уткнулся носом в светлую макушку, вдыхая аромат шампуня, — Ликси, ответь мне, пожалуйста.       Феликс глубоко вдохнул, задерживая дыхание, а после выдохнул, поднимая голову и смотря на обеспокоенного Хвана. Беспокойство парня не было похоже на других. Лишь его глаза выдавали страх, а тело было крепким, даже руки не дрожали. В районе лопаток снова кольнуло, напоминая о совершенном грехе.       — Хёнджин, поцелуй меня ещё раз, — прошептал Феликс.       — Мне показалось, что тебе не нравится. Разве слезы не из-за этого? — спросил Хёнджин, стирая большим пальцем слезы с щеки Феликса.       — Нет. Я просто немного не ожидал такого.       — Так мне... можно продолжить? — Хёнджин провел рукой вдоль позвоночника Ли, заставляя того мелко задрожать.       В ответ парень получил уверенный кивок. Хёнджин вновь навис сверху, сразу же впиваясь в сладкую шею с неизменным ароматом клубничного кофе. Феликс проскулил, хватаясь за плечи Хвана и сжимая его футболку. Хёнджин одним движением избавился от лишней одежды, отделяющая дрожащие пальцы от кожи. Ли осторожно царапал плечи и лопатки парня, а Хван лишь судорожно выдыхал, принимая мучительно приятную пытку.       Образ матери и лучшего друга мигом испарились заменяясь изображением Хёнджина. Открыл глаза — Хёнджин, закрыл — Хёнджин. Хван буквально просочился в тело, мягко целуя сердце и играя на струнах души. Феликс пал перед своим же удовольствием. Перед людскими утехами стал слаб. А виновник — Хёнджин, спускающийся губами всё ниже и ниже, одаривая бледное тело мурашками.