Кто же моя половинка?

      Прошло несколько дней. Я не мог отойти от ужаса, который я испытал, я боялся подходить к Дитеру, потому что он мог меня ударить снова. Я чувствовал себя беззащитной птичкой, которую заперли в клетке, мне хотелось свободы, но увы, я очень ошибся, когда выбирал, с кем я хочу быть. Если Нора всегда называла меня котиком, золотцем, булочкой, то Болен меня только пару раз назвал Берни, а не Бернд. Мы начали с блондином много ругаться, подолгу не разговаривать друг с другом, и мозг говорил, что пора разводиться, но сердце кричало, что мой муж исправиться.       Это был летний день. Дитер ушел на день рождение Луиса, а я остался один дома, потому что я себя неважно чувствовал. Я встал с кровати, почувствовал лёгкую головную боль и пошел на кухню позавтракать и выпить кофе. Кое-как я себе приготовил омлет и овощной салат, поел, выпил кофе и решил немного поиграть на фортепиано, которое стояло в нашей с Дитером комнате. От музыки мне стало немного легче, и я захотел немного погулять на улице и купить хлеба. Я пошел в магазин, купил хлеб и немного конфет, и на обратном пути я сел на лавочку и съел все конфеты. Дальше я просто ходил по квартире, но вечером я начал волноваться: уже восемь часов вечера, моего Болена нигде не было. Я с грустью поужинал один, принял ванну, почитал книгу и хотел было ложиться спать, как вдруг дверь в квартиру открылась, и я увидел шатающегося Дитера с бутылкой в руках.       — Ммм… Хочу петь…       — Дит, ты пьян, тебе надо немножко поспать, а завтра будешь петь сколько влезет — как можно ласковее произнес я, но получил в ответ кулаком под глаз.       — Не указывай что мне делать, щенок! Я взрослый и сам решу, ложиться мне спать или нет! Пошел вон отсюда!       — Но Дит…       — ЗАТКНИСЬ!!! — Дитер схватил меня за футболку и толкнул изо всей силы в сторону, от чего я потерял равновесие и врезался в стенку. Мне было очень больно, в ушах стоял страшный звон и я не мог пошевелиться от пронзившей меня боли. Болен пошел в спальню, а я так и остался лежать на полу и плакать, изредка всхлипывая и хлюпая носом, пока я под утро не уснул…       Я проснулся уже на кровати в спальне в холодным компресом на голове. Дитер задавал мне разные вопросы, но я не мог различить слова и ничего не понимал. Мне было очень плохо, меня знобило, я не мог остановить поток слёз, который лился из глаз. Болен долго пытался от меня добиться какого-нибудь объяснения моего самочувствия, но потом я услышал, что он позвонил в скорую. Не прошло и полчаса, как меня на носилках занесли в машину скорой помощи и повезли, скорее всего, в больницу. По пути мне стало совсем плохо, и мне сделали укол со снотворным, от которого я сразу уснул. ***       Проснулся я в больнице под вечер, потому что в палате было темно. Рядом с кроватью стоял столик, на котором были фрукты, графин с водой и стаканчик. Мне было уже лучше, поэтому я выпил немного воды. Так же на постели лежала больничная пижама, которую я одел. На руке я увидел небольшое покраснение от капельницы, которые немного болело, но это было не страшно, мне до этого тоже ставили капельницы. Вдруг дверь в палату открылась, и я увидел врача.       — Добрый вечер, герр Андерс! Как ваше самочувствие?       — Спасибо, уже лучше — я улыбнулся и взял со столика яблоко.       — Это хорошо. У вас сильное сотрясение мозга, и вам надо будет недельку или две полежать у нас в больнице. А сейчас вам надо выпить витаминки.       — Хорошо — я взял таблетку в синей оболочке и выпил её, после чего решил поспать.       Так и началась моя райская жизнь. Мне приносили завтраки, обеды, полдник и ужины в постель, у меня был постельный режим, никто на меня не кричал и через день мне ставили капельницы, чтобы я быстрее поправлялся. Дитер ко мне не пришел ни разу, даже не позвонил врачу чтобы узнать о моем самочувствии, из-за чего я был на него в большой обиде. Я не хотел, чтобы меня выписали домой, я хотел любви, заботы, а не драк и ругани. Была ночь, я лежал и не знал, что мне делать. Я чувствовал сквозняк из окна, и тут у меня появилась мысль. Я открыл окно, глянул вниз и понял, что тут очень высоко. Я аккуратно встал на подоконник, перелез на стену и наконец-то я оказался на пожарной лестнице. Я очень аккуратно слёз по ней и незаметно вышел за территорию больницы. Теперь мне надо было поймать машину и доехать на ней до Кобленца, и через десять минут какой-то водитель чудом согласился подвезти меня. Я уснул в машине, прислонив голову к стеклу, и мне снилась мама, папа, сестра и… Нора. Мне было досадно, что я променял её на Болена, который и не думал меня любить или уважать.       Утром я уже стоял под своим домом и стучал в калитку. Залаял пёс, кто-то вышел во двор, открыл калитку и я увидел маму. Она с ужасом смотрела на меня: я был в больничной пижаме, с кучей синяков по телу и с зареваными глазами, которые просили о помощи. Мама без лишних вопросов завела меня в дом, вымыла меня с мылом, расчесала и дала мне булочек с корицей.       — Бернд, что случилось? Почему ты в этой пижаме, и откуда у тебя столько синяков? Тебя били?       — Да… — я с грустью в голосе рассказал маме о Дитер, как он начал меня бить и даже чуть не разбил мне голову. Мама молча слушала меня, а в конце моего печального рассказа она меня обняла и заплакала.       — Мам, не надо, все хорошо, я дома, Дитер где-то в Гамбурге… — я обнял маму, и она повела меня в спальню, где я лег полежать после длинной дороги. ***       Прошло три дня. Я жил дома с мамой и папой, не знал горя и печали, только бегал по дому и помогал родителям. Голова уже окончательно выздоровела, как подтвердил врач, но родители все равно говорили, что я плохо выгляжу и мне лучше побольше отдыхать.       Я спал и тихонько чмокал во сне, жмурясь от яркого солнышка, как вдруг мама вошла в комнату и разбудила меня.       — Берни, к нам приехала Нора, она очень хочет тебя увидеть — тихо шепнула мне мама, и я начал искать свою одежду. Кое-как одевшись, я побежал в кухню, где меня уже ждала блондинка.       — Нора!!! — я подбежал к Норочке, которая, на удивление, тоже за мной соскучилась. Я не говорил ей, что я поругался с Дитером, но мои синяки меня выдали.       — Том, а откуда у тебя эти синяки?       — Упал — попытался соврать я.       — Не ври, их слишком много. Как будто тебя били.       — Оно так и есть… — вздохнул я и рассказал ей про Болена.       — Но почему ты ничего никому не говорил?! Ты же мог сказать на работе Луису, он имеет огромное влияние на этого твоего Болена!       — Я побоялся… — я опустил голову, и Норочка улыбнулась.       — Ничего, главное, что ты уже дома. Давай погуляем на улице, там хорошая погодка.       — Давай — я встал со стула, и мы пошли гулять. Весь день разговаривали, смеялись, шутили, рассказывали интересные истории, пока на улице не стемнело, и мне вдруг пришла в голову идея остаться на ночь у Норы. Я забежал домой предупредить родителей, что я у Норы, и мы пошли к ней. Она жила отдельно, что меня радовало, ведь нам никто не будет мешать. Когда мы зашли в дом, ко мне подбежала собака Норы и принялась вылизывать мне руки. Я был счастлив, Чери (так звали собаку) подставляла мне живот, который я ласково чесал, но голод меня поборол и я пошел на кухню, где Нора разогрела вишневый пирог. После ужина мы легли на большую кровать и начали беседовать, как вдруг я обнял Норочку за талию.       — Нор, а ты меня до сих пор любишь? — задал вопрос я и начал искать ответ в больших голубых глазах. В ответ Нора поцеловала меня в нос.       — Люблю, котик, люблю.       — И я тебя люблю — я крепко прижался к Норе и обнял её, и сейчас я был самым счастливым человеком на планете, не подозревая, что все мои проблемы только начинаются…