Отголоски золота и моря

Когда Чжун Ли увидел перекошенное злобой лицо напротив, когда его сердце сделало первый испуганный быстрый удар, отозвавшийся в голове, — и только тогда он понял, что люди никогда не полюбят их. Даже марионетке с эмоциями не стать человеком. Не стать близкой к людям, никогда не стоит и пытаться. Чжун Ли однако поверил. И ошибся, и, чувствуя на себе чужие руки, разглядывая друзей, с которыми обращались как с вещью, кидая оскорбления, был глубоко потрясен. Его обыкновенно четко стучащее механическое сердце сбоило. Люди сказали, что никакого бога не существовало. Люди сказали, это была злая шутка. Люди сказали…Чжун Ли сжал пальцы в кулак. Мало того, что их ненавидели и раньше, но, кажется, теперь это вышло на новый уровень. Человек грубо схватил его за запястье. Его волосы отдавали ржавчиной, а лицо — старостью. Но Чжун Ли, как и все марионетки, был потрясен и слаб, и поэтому вырываться было бесполезно. Он молча шел следом, иногда почти бежал, пока его быстро протаскивали сквозь собственных друзей: некоторые из них были в трещинах. Чжун Ли заставлял себя смотреть. Ему нужно было видеть — как Чжун Ли полагал. Он чувствовал, как злость постепенно накапливается, и тело слегка цепенеет. Человек остановился и театральным жестом указал на станки спереди. И спокойно объяснил, что выкрал всех их не только с целью рассказать правду, но также и переплавить, разобрать на части, при необходимости — сжечь. Что марионетки не люди вовсе, и затем, чуть помедлив, добавил, что сделает это на следующий день. Чжун Ли молчал. В конце концов ему было нечего сказать, и за день он вполне бы мог сочинить план, вот только все тело было в панике. Кроме того, это была незнакомая территория, но пройтись по ней Чжун Ли не мог, и это было серьезным упущением. Но он мог бы… Удар в спину. Резкий выдох, щелчок, падение вперёд — что-то подхватило его, скрутив руки. Человек кивнул кому-то за спиной Чжун Ли и прошел немного вперёд. Наклонился, открывая крышку неизвестного люка, пока Чжун Ли пытался выкрутиться — безуспешно. Хватка была слишком сильной. Это раздражало и пугало, и сердце снова отреагировало, застучало чуть быстрее. Чжун Ли молча подвели к открытой крышке люка. После — остальных, и начали поочередно закидывать в люк, словно простых кукол. Лицо человека было спокойно и легко, и это приводило Чжун Ли в тщательно скрываемую ярость. Когда тела марионеток закончились, приступили к ещё живым. И, наконец, словно захлопывая крышку гроба и забивая гвоздь, Чжун Ли оказался там же — в полной темноте. Он закрыл глаза и расслабился, как только отполз от кучи. Он так и знал, что им ничего не светит. Где-то был слышен стук капель. Чжун Ли решил считать, пока не наступит время казни. Первая, вторая…пятьсот первая… восемьсот пятьдесятая… Разум Чжун Ли медленно уплывал. Кап…тысяча третья…кап. Крышка внезапно распахнулась под утро. Чжун Ли вздрогнул и попытался рассмотреть человека напротив — его волосы, не такие ржавые как у первого человека, и явно молодое лицо вряд ли могли быть у того, кто планирует всех убить. Особенно марионеток, от которых больше ничего не осталось. Чжун Ли протянул руку в надежде на последний шанс. Человек неожиданно легко засмеялся, подтянул к себе, чуть двигаясь, оттеняя Чжун Ли новыми лучами света позади самого себя. Почему-то когда он улыбнулся, Чжун Ли почувствовал, как все встаёт на нужные места. И поддался — последний и единственный верный раз.