Разговор перед побегом

Когда Эвтида оказалась рядом, эпистат в который раз за этот день задумчиво прикусил губу. Амен не ожидал, что разгадать правду о полюбившейся девушке будет настолько тяжело. Голова понимала, что здесь что-то нечисто, и связь непокорной Неферут со сбежавшим наставником это явно доказывала — слишком уж много странностей и загадочных обстоятельств окружало Эву, но истина, словно песок в жаркой пустыне, всегда ускользала из рук верховного эпистата. Он не мог противиться сердцу, уж слишком дорога стала Эвтида, Амен и всё его тело тянулось к девушке, которую хотелось держать подле себя и никогда не отпускать.   — У меня есть вопросы, Эва, но я разрешу тебе уйти сегодня домой, — в конечном итоге сказал мужчина, переведя взгляд с Тизиана на непокорную девушку. Уж очень она ему напоминала кошку.   — Разрешишь?.. — нерешительно спросила девушка, подняв глаза на Амена и не веря тому, что услышала. Она поймала его настойчивый взгляд, говоривший о многом. «Он догадывается, что я причастна, но не знает, на что именно давить. Возможно, у него есть какое-то преимущество, но он старается не пугать меня и не подавать вида».   Амен покровительственно кивнул, но добавил:   — Ты останешься в поселении под надзором, пока я не закончу с твоим наставником. Мы ещё не со всем разобрались. Ты можешь быть свободна, Эвтида, — закончив, эпистат сел на мягкий диван, окружённый зеленью, и повернулся к своему помощнику. — Тизиан, принёс то, о чём я тебя просил?   Девушка всё ещё стояла рядом, хотя ясно поняла, что мужчины ожидали, что она удалится. «И что же делать то? Тизиан не собирается уходить, так до дурмана и дело не дойдёт» — запаниковала Эва. Время поджимало, а Сет не предусмотрел мешающего человека или доверил решить эту проблему самой девушке. «Пора действовать».   — Господин, — тихо сказала девушка и слегка поклонилась, сделала шаг назад, чтобы тихо уйти, но заметно покачнулась, теряя равновесие. Она начала выпрямляться, приходя в себя, но почувствовала, как слабеет её тело, расслабила мышцы и больно упала на колени, опираясь на сильные руки, специально уменьшая давление на локти и кисти. Со стороны казалось, что Эва совершенно без сил, ведь даже её руки не способны удержать девушку, чтобы она совсем не завалилась на пол.   — Неферут, что с тобой? — в одно мгновение верховный эпистат оказался рядом и обнял её, давая опереться на свою оголённую грудь. «Да, Эва, ничего лучше придумать не могла? Хотя в таком положении и жаловаться не стоит». Сильные руки сжимали её и непроизвольно поглаживали, Амен медленно взял девушку на руки и осторожно понёс до диванчика, аккуратно положив на подушки. — Эва, ответь мне. Тизиан, лекаря!   — Нет-нет. Господин, не надо никого звать, просто со мной останься, сейчас всё в порядке будет, — сказала Эвтида и нежно поглаживала светлое лицо напротив себя, когда мужчина опустился на колени, проверяя лоб девушки. Она задержала его в таком близком положении, не давая встать. Её взгляд был нечётким, но она продолжала пристально смотреть на полюбившегося господина, не отводя его взгляд от себя. — Я мало ем в последнее время из-за волнений, а после нападения наставника совсем перестала на кухню ходить. Прости, ты не должен переживать и видеть это.   Эвтида говорила мягко, расслабленным голосом — так чтобы верховный эпистат не сомневался в правдивости её слов. Продолжая изображать слабость, она рассеяно положила свою руку на жёсткую руку Амена, которая задержалась не её лице. Влюблённые, не прерываясь ни на секунду, продолжали удерживать зрительный контакт. Мужчина был поглощён красотой лежавшей девушки, а она же восхищалась его силой и умением подчинять.   Он смотрел на неё как на самую дорогую ценность: ни проявления жестокости к её друзьям, ни пытки, ни его работа не смогли отвадить непокорную Неферут от эпистата. Амен показывал всё самое плохое, что в нём есть, чтобы отгородить девушку от боли; тогда она бы поняла кто же он такой на самом деле. Он никогда не считал себя достаточно хорошим и достойным девушки, не приукрашивал свою нелёгкую жизнь и жёсткую работу, ведь знал, что через какое-то время абсолютного счастья, придёт разочарование в нём, а значит и расставание с Эвой навсегда.   — Я пойду… — сказал Тизиан, тихо удаляясь от пары, понимая, что Амен не сможет оторваться от девушки. Но влюблённые не слышали ни того, что мужчина ушёл, ни его слов — они были увлечены друг другом, ведя немой диалог, который каждый понимал по-своему: «не могу больше ждать…» думала шезму, «полюбилась, словно для того и была создана» повторял верховный эпистат. Столько противоречий и препятствий, такие разные по статусу, но такие близкие друг другу.   Амен первым потянулся за долгожданным поцелуем, нагло прижав к себе беззащитную девушку.   — Моя… моя… — повторял он, словно наваждение. Терзая мягкие губы Эвы, он словно изголодавшийся хищник, поймавший добычу после долгого голода, упивался сладкими поцелуями. Неферут была покорна, добровольно исполняла единственное желание Господина — насладиться девушкой. Эпистат всё больше нависал над ней, не задумываясь над тем, что может причинить боль своим большим и сильным телом — слишком поглощен удовольствием, слишком отстранён от реального мира. «Сейчас самое время действовать» промелькнула мысль у Эвтиды, но Амен прервал поцелуй.   Посмотрев в глаза девушке, мужчина забрался на мягкий диван, где лежала возлюбленная. Он встал на колени между разведёнными ногами Эвы и взял худые бёдра в свои руки. Его пальцы были настолько длинными, что полностью обхватывали шезму. Пока Неферут наслаждалась огромными руками на своём смуглом теле, Амен снова примкнул к полным губам девушки. Поцелуй за поцелуем, поглаживания и прикосновения нависшего тела полностью выместили все мысли и планы черномага. Массивная грудь мужчины всё больше терлась о возбужденные соски Эвы, легкая тёмно-малиновая ткань едва могла скрыть их. Они всё больше проступали под одеждой, так же как и очертания большого члена верховного эпистата из-под черных свободных брюк.   Пока Эвтида разглядывала большое достоинство Господина, которым его не обделила природа, Амен переместил свою левую ладонь с бедра на более чувствительное место.   — Ты такая мокрая для меня, Эва. Я долго ждал этого момента, — тихо прошептал в мягкие губы эпистат и сразу продолжил целовать её. Столь сладкие и незнакомые чувства сковали девушку, до Амена у неё не было мужчины и Эвтида была неопытна, а чем больше поглядывала на возбуждённый член возлюбленного, тем сильнее боялась боли, но одновременно с этим желала её. Эва хотела стать его, принадлежать Господину и, в глубине души, полностью отдаваться ему, когда он этого захочет. Девушка всё больше и больше возбуждалась, а когда длинные пальцы прикоснулись к самой чувствительной точке и вовсе застонала. — Моя непокорная малышка, именно так я и представлял твои стоны. Сейчас ты такая послушная.   Продолжая массировать круговыми движениями клитор шезмочки, правой рукой мужчина убрал локон с щеки Эвы. Всё её лицо взмокло и покрылось испариной от волнения и желания. Внизу живота появилось тянущее ощущение, которое искало освобождения и чем быстрее двигал рукой Амен между ног у девушки, тем сильнее чувство нарастало.   Правая рука схватила подбородок девушки, запрокидывая его и давая больше пространства для настойчивых поцелуев. Мужчина начал покусывать шею, оставлял отметины на ней и всё больше возбуждал Неферут. Она почувствовала, как два пальца аккуратно вошли в неё, гладко скользя из-за обильной смазки. Ожидая боли, шезму не двигалась, но после небольшого дискомфорта сама начала медленно насаживаться на длинные и массивные пальцы верховного эпистата. Было так приятно, она чувствовала себя наполненной и нужной, той, в ком нуждается сам Господин. Их стоны слились воедино.   Амен поцелуями спускался всё ниже и ниже, покусывал, облизывал шею Эвы. Подобравшись к груди, он отодвинул мешающую ему ткань и начал посасывать затвердевший сосок, девушка начала стонать всё больше и больше. Эпистат наслаждался Эвтидой — даже если бы в комнату вошли Тизиан и все охотники, сказав, что поймали сбежавшего наставника, он бы не отвлёкся от тела и груди своей Неферут, сделал бы её своей прямо на их глазах, показав, кому принадлежит эта цветущая и непокорная девушка, которая в свою очередь забылась в своих эмоциях. Пальцы Господина проникали всё глубже, движения становились резче, а его дыхание все более прерывистым.   — Давай, Эва, покажи насколько тебе хорошо… — отвлёкшись от груди и посмотрев своими светлыми глазами на девушку, шёпотом произнёс мужчина. Его нетерпеливые и глубокие движения в купе с невинным взглядом, который поймала девушка, посмотрев вниз; её возбуждённые искусанные соски и сладкие стоны Господина довели до пика шезму. Она закатила глаза, сжала в себе пальцы Амена и кончила, выделяя ещё больше смазки для будущего проникновения мужчины в неё. Эпистат был явно удовлетворён результатом.   — Хорошая девочка… — произнёс Амен и облизал свои пальцы, которые ещё недавно были в ней. Они были влажными и блестели на солнце, которое заглядывало сквозь белые занавески, покачивающиеся на легком ветру. — Очень вкусная, хочешь попробовать себя?   Эва медленно закивала, всё ещё пытаясь отдышаться от недавнего наслаждения. Мужчина поцеловал её губы, передавая сладковатый, но специфический вкус. Девушке понравилось, но не так сильно, как её Господину.   Одной рукой опираясь на диван и всё ещё нависая над своей удовлетворённой Неферут, Амен опустил свои штаны, высвобождая возбуждённый член. Эва опасливо посмотрела на него и слишком громко вздохнула, набрав недостающий воздух в лёгкие. Без скрывающей одежды он был очень толстым и большим. Эпистат же ухмыльнулся над реакцией девушки:   — Не бойся, моя Неферут, я буду медленно проникать в тебя.   — Я боюсь, что не смогу принять его. Ты слишком, слишком… — неуверенно прошептала шезму, не отрывая взгляда от члена мужчины. На его светлой коже так выделялись вздувшиеся вены, а покрасневшая головка выделяла капельки белёсой жидкости.   — Ты пьёшь специальные травы, чтобы не понести ребёнка? — спросил эпистат, смотря в глаза возлюбленной.   — Я ничего не пью. Амен, что если я?.. — начала паниковать девушка.   — Не переживай, если так задумано, то случится это в любом случае.   Мужчина уверенно сказал это и снова поцеловал Эву, одновременно касаясь её головкой члена. Медленно надавил и начал входить, растягивая тугой вход.   Внезапно со стола, который находился рядом с диванчиком, упала золотая чашка с отрезвляющим звоном. Эвтида обратила на это внимание, отвлекаясь от боли между ног. Сердце Эвы заколотилось… Она почти полностью отдалась верховному эпистату, своему главному врагу и будущему палачу. Главный охотник нависал над ней и проникал в неё своим членом, растягивая для себя. Девушка ужаснулась, её изначальный план с Сетом даже не начался. «Нужно что-то срочно делать. Пришло время». Эвтида не должна себе позволить окончательно забыться в наслаждении; она представила, как внимание охотника рассеивается, как мышцы слабеют, а сознание заволакивает тягучий сон.   — С самой первой встречи в том переулке, я думал о том, как сделаю тебя своей, — немного больше войдя в девушку продолжил Амен, полностью расслабляясь и ничего не подозревая. — Что… такое?..   Амен дёрнулся, открыл светло-голубые глаза и часто заморгал… поморщился, посмотрел на Эву, не понимая, что с ним происходит. Дурман был силён, но выносливое тело охотника и его сознание упорно боролись с тёмной магией Сета. Его желание сделать девушку своей, стать её первым мужчиной было слишком велико. Всё же морок овладевал им, пока эпистат находился в Эвтиде. Его тело начало наваливаться на девушку, лежащую под ним, немного придавливая её, но она даже не подумала о том, чтобы оттолкнуть мужчину, ведь тогда он мог удариться. Верховный эпистат едва находился в сознании, он лёг на Эву, обняв её.   — Я… не понимаю, что… — обессиленно и с еле различимой насмешкой прошептал Амен в грудь Неферут.   —Ты против наслаждения, любимый господин?   Эва спешно отвела смущённый взгляд от полуулыбки эпистата — даже под тёмной магией Сета, он был счастлив, обнимая полюбившуюся девушку...   — Мы снова ложимся спать вместе? Тогда укладывай меня, раз ложе уже разделили — мужчина явно уже не понимал, что говорил. Он смотрел на неё усталым, помутнённым, но внимательным и тёплым взглядом.   — Тизиан говорил, я недосыпаю… но чтобы настолько?   Это сонное бормотание заставило Эвтиду испытать сильный стыд. Она лишила ясного сознания лучшего из охотников. Обманула, разыграв сцену, соблазнила, расслабила и обезоружила. Его член всё ещё был в ней, немного уменьшаясь в размере и становясь мягче. Амен нежно, даже немного робко поглаживал её талию и живот, пытаясь сосредоточиться и прийти в себя. Эва потянулась, чтобы поцеловать эпистата в щёку.   Какой он сейчас безмятежный…. Все его охотничьи инстинкты окончательно притупились. Девушка с трудом отодвинула тело Амена в сторону, перед этим аккуратно вынув его член и почувствовав пустоту внутри себя, будто не хватало чего-то важного; высвободилась из-под него, тихо и осторожно садясь около дивана, a потом осторожно повернула в свою сторону его голову.   — Не бойся… не сделаю больно и в обиду не дам… — обессилено прошептал в подложенную Эвой подушку эпистат, обнимая мягкую вещь и окончательно закрыв глаза.   Амен потерял остатки бдительности, больше не контролировал речь и мало что понимал. Эвтида наклонилась и поцеловала Господина во всё ещё покрасневшую от недавней близости щёку, хотела коснуться его, но Амен еле слышно прошептал, вдыхая любимый аромат:   — Любимый... писарь...   Белые пряди облепили вспотевший лоб, который девушка протёрла, пока смотрела на умиротворённое лицо. Дыхание окончательно выровнялось. Она в спешке оглянулась, чтобы найти оставленную Сетом маску за подушкой.   <…>   "На глазах Амена убили его родителей, некроманта и онейроманта…. Это сделали свои же". Эвтида сжалась, когда увидела две вытянутые жуткие тени на земле. Сон постепенно рассеивался, и девушка оказалась в комнате, где ещё недавно происходили немыслимо откровенные вещи, о которых теперь стыдно даже думать.   Оглянувшись вокруг и не заметив наблюдающих, быстро собралась и поспешила к выходу, пока эпистат всё еще находился под дурманом Сета. Она подавляла жаркие воспоминания о близости, но тяжесть и оставшаяся влажность между ног возвращали её к этим мыслям. Выйдя на свежий воздух, Эва запрокинула голову к яркому солнцу и глубоко вдохнула прохладный воздух, отстраняясь от желания вернуться обратно к Амену. Она могла бы лечь рядом с ним, а когда он проснётся, с нежностью и доверием посмотрит на неё, снова соврать о том, что произошло, но ей надоело изворачиваться, да и охотник может вспомнить, что видел во сне. Тогда у Эвтиды появится шанс встретить Дию в Дуате раньше предначертанного времени.   Приближался вечер, а ей ещё предстояло разобраться с телом Исмана, сейчас точно было не до безнадёжной влюблённости.   — Я начал подумывать, что ты никогда не выйдешь оттуда, — из тени вышел Сет, который давно поджидал её.   <…>   Амен резко распахнул глаза. Его окружали темнота и неизвестность, солнце давно не светило, а вокруг ничего не было видно. За колоннами в небе были видны звёзды, такая спокойная ночь. Мужчина потрогал пустующее место на диванчике, на котором сам еле умещался. Окончательно проснувшись и осмотревшись, медленно начал осознавать, что произошло, его первой мыслью было «я испугал и испортил её». Верховный эпистат мгновенно вскочил со своего места, поправил одежду и двинулся к выходу из комнаты.   Немного погодя, настигнув Тизиана, он задал единственный волнующий его вопрос:   — Где Эва?   Шатен уставился на него, совершенно не понимая, что происходит, и почему главный охотник так взволнован.   — Я думал горе-писарь с тобой, слышал звуки из комнаты после того, как оставил вас и думал, что вы всё выяснили. Было достаточно громко, а потом никто не выходил, — неловко говорил Тизиан, избегая прямого и требовательного взгляда эпистата. Он посмотрел на главного, понимая, что что-то произошло, но заранее не сеял панику. — Если она пропала, мы обязательно найдем её.   — Мне нужно собраться, появилось более важное дело, чем поимка сбежавшего черномага. Наставник может подождать, сначала Эва…