По зову ДУШИ: Вверх дном

‒ Мы почти на месте, ‒ прошептал Азриэль, ведя за собой сквозь непроницаемую темноту. ‒ Ты это говорил еще пять минут назад, ‒ заметила я, поспевая за ним. В ладони Азриэля пылал маленький огонек, который немного, но освещал ему путь. Принц поднял руку повыше, чтобы осветить участок земли и узнать, что лежит впереди. ‒ Те пять минут назад я подразумевал это место, где мы сейчас находимся, ‒ отбил выпад он. Азриэль медленно зашагал, я – за ним. Плащ едва слышно поднимался от земли и тихо шуршал об потрескавшуюся глину, пока край плотной ткани не начал скользить по гладкой поверхности чего-то. – Устала? ‒ Нет, ‒ я повела плечами, разминая их. Мышцы рук и спины немного завыли, ноги будто отрезали, так что не чувствовала, как шагаю по этому миру. Я встряхнулась и четко выдала. – Надо дойти до замка как можно раньше. ‒ Ну да, беря во внимание, что за нами уже ошивается отряд стражников, которые пытаются выловить в этих пещерах, то нужно включить скорость. Но не переживай, им нас не достать. Мы шли по идеально гладкой дороге. По бокам, в самом внизу, исходил слабый рыжеватый свет, освещавший глиняные стены пещеры. Жар стоял невыносимый после приятного холода длинных подземелий Гриллби, что находились прямо под его замком. Что ж, все когда-то заканчивается. Я пригляделась к тропе, что выглядела подозрительно знакомой. Серая, но не однородно, а разделенная на плиты с различными, но повторяющимися оттенками. Осознание вонзилось в голову, словно в череп влетела и вылетела пуля. Я врубила самый быстрый шаг, на который была способна, и вырвалась вперед. Азриэль удивился моему темпу и поспешил нагнать. ‒ Ты куда так несешься? ‒ Думаю, нам не стоит тут задерживаться, ‒ зная, что нас ждет, туманно ответила я, а после хорошо подумав и прислушавшись к себе, разъяснила: ‒ Меня жара скоро доконает, не говоря уж о тебе. Ты вообще в броне ходишь, не представляю, какая она горячая. ‒ Про наболевшее напомнила, ‒ усмехнулся он на это, переходя на быструю ходьбу и равняясь со мной. – Я хоть предпочитаю ходить немного защищенным, но каждый раз забываю, что в ПОДЗЕМЕЛЬЕ существует ХОТЛЕНД, чье название говорит само за себя. ‒ Мне жалко стражу, которая буквально облита черной сталью, ‒ поделилась я своими наблюдениями. Реально, как они ходили в таком виде здесь? Если бы это была бы кольчуга, то ладно, но это прям-таки доспех, который имел свойство нагреваться до чертовски высокой температуры ‒ Вообще работа стража – тяжелый труд. В любую непогоду, неблагоприятных условиях, приказы, которые обязан выполнить, иначе обрушат обвинение в неповиновении – это малое, что входит в рутину стражников. Однако тем, кто находит свою волну, здесь нравится. Внезапный световой взрыв осветил длинную пещеру, очертания приняли четкость и правильность в своей среде. Я и Азриэль щурились и терли глаза, шипя, как вампиры, которых выгнали на улицу в магазин за фиг-пойми-чем из собственного склепа. Мы бы и стояли в неведении, если не усиленный в несколько раз голос радиоведущего. Сразу было понятно с тона, что Напстатон ужасно негодовал. ‒ ЧТО ЗА СРАМ! ВЗЯТЬ И НЕ ЯВИТЬСЯ НА ОТКРЫТУЮ РАДИО-ПРЕМЬЕРУ ОЗВУЧКИ НОВОГО РОМАНА «ГОСТЕР И ГОСТЕРИЯ»!!! – орал на нас сверху рассерженный робот, который кулаками потрясал воздух. Его экран быстро-быстро менял изображения, рисуя все более злые и перекошенные рожи. – РАЗВЕ ЕГО ВЫСОЧЕСТВО НЕ ЗНАЛ ОБ ЭТОМ СОБЫТИИ И НЕ МОГ ПРЕДУПРЕДИТЬ, ЧТО НЕ ПРИДЕТ??? ‒ Извини, Напстатон, некогда было. И вообще, я не знал об этой премьере, ‒ последнюю реплику Азриэль произнес так, чтобы это услышала только я. ‒ А ДЛЯ КОГО Я БИЛЕТЫ ОСТАВЛЯЛ?!?! – Напстатон швырнул в нас пачкой золотистых бумажек, которые являлись билетами на пропущенное событие. Они как бабочки вспорхнули и закружились, танцуя в воздухе. Я взяла одну золотяшку и при тщательном осмотре выявила, что это просто фантик от конфеты. – БЕССТЫДНИКИ! ‒ Мы извинились, Напстатон! Нам очень жаль, что так вышло! Прости еще раз! – прокричал Азриэль, но обиженный робот деланно хмыкнул и отвернулся от нас, надменно выгнувшись. ‒ СЛИШКОМ ПОЗДНО ПРОСИТЬ ПРОЩЕНИЯ, ‒ мрачным тоном произнес робот и щелкнул чем-то. ДУША сжалась, чувствуя нечто плохое. Под нами пол зажегся разноцветными огнями, спина ощутила жар, набиравший силу. Я обернулась и едва не столкнулась со стеной красного огня, который недоброжелательно шипел. Азриэль подальше оттянул меня от него. ‒ ЭТА ГОЛОВОЛОМКА СТАНЕТ ПОСЛЕДНЕЙ НА ВАШЕМ ПУТИ! ВОЗМОЖНО, ДАЖЕ НА ЖИЗНЕННОМ, ‒ безумно расхохотался радиоведущий, потрясая руками воздух. ‒ ПРЕДСТАВЛЯЮ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ ГОЛОВОЛОМКУ С ЦВЕТНЫМИ ПЛИТКАМИ! КАЖДАЯ ПЛИТКА ИМЕЕТ СВОЮ БЕСПОЩАДНУЮ ФУНКЦИЮ. НАПРИМЕР, ЗЕЛЕНАЯ ПЛИТКА ИЗДАЕТ ЗВУК, И ЗАТЕМ ВЫ ДОЛЖНЫ СРАЖАТЬСЯ С МОНСТРОМ, КРАСНЫЕ ПЛИТКИ ЖЕ… А, ПОДОЖДИТЕ-КА СЕКУНДУ. ‒ Где пропадает Андайн, когда она так нужна? – про себя спросил Азриэль. Я потянулась, разминаясь перед бегом. ‒ НЕ ВИДЕЛИ ЛИ МЫ ЭТУ ГОЛОВОЛОМКУ НЕСКОЛЬКО СОТЕН КОМНАТ ТОМУ НАЗАД? – громко, будто он обращался не только к нам, спросил робот и струсил пылинки со своей любимой кепки. Водрузив ее на место, Напстатон вынес вердикт. – ТАК И ЕСТЬ. ВЫ ПОМНИТЕ ВСЕ ПРАВИЛА, НЕ ТАК ЛИ? ‒ Напстатон, притор… ‒ требовательно начал было принц, но радиоведущий не слушал его и продолжал свою речь. ‒ ВЕЛИКОЛЕПНО! Я НЕ БУДУ ТРАТИТЬ ВАШЕ ВРЕМЯ, ПОВТОРЯЯ ИХ!! – заключил он и посмотрел на огненную стену, которая ждала своего выхода на сцену, где происходило главное действо. – АХ ДА, ВАМ ЛУЧШЕ ПОТОРОПИТЬСЯ, ПОТОМУ ЧТО ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРОЙДЕТЕ ЭТО ЗА 30 СЕКУНД, ТО ВЫ БУДЕТЕ ИСПЕПЕЛЕНЫ ЭТОЙ СТЕНОЙ ОГНЯ!!! И ДА, ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО, ВЫ МОЖЕТЕ НЕ БЕСПОКОИТЬСЯ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ, А ВОТ ЧЕЛОВЕКУ СТОИТ. УДАЧИ, БРАТИШКИ!!! ‒ А ну стой! – срываясь на бег, крикнул принц, но было поздно. Напстатон надел наушники и полностью переключился на микширование музыки для экстремального бега. Громкая, быстрая мелодия забила из всех щелей, вызывая утихомирившуюся головную боль. Азриэль не выдержал. – Да чтоб тебя! ‒ Азриэль, некогда отношения выяснять, надо бежать! – схватила я друга за руку и потащила за собой, наступая на более-менее безопасные плиты. – Нужно спешить! Азриэль неожиданно подхватил меня и резко подпрыгнул, перелетая через множество плиток. Его сапоги заскрипели об гладкую поверхность пола, но он устоял. Быстро скользя глазами по плитам, Азриэль каждый раз подгибал ноги в коленях и длинными прыжками передвигался от одной розовой плиты до другой, легко перепрыгивая через рябящую в глазах сложную мозаику. Я крепко схватилась за плечевой доспех принца. Горячий ветер обдувал меня рывками, то убирая, то выкидывая выбившиеся из прически волосы. Пейзаж скакал, размываясь. Товарищ долго не задерживался на одной плите и почти сразу прыгал на новую, унося от огромной огненной стены, что проворно шла за нами. Напстатон, видя, какие трюки выбрасывал принц, спохватился и принялся химичить что-то на пульте управления. Я заметила это и сразу же предупредила о грозящей опасности, на что Азриэль только кивнул, сильнее отскочил от плитки и прыгнул выше. Мы приближались к парящему роботу, который долбил внезапно заевший пульт, и пока он был отвлечен данным делом, товарищ подкинул меня. Здесь не требовалось слов, чтобы понять, зачем принц это сделал. Мир никогда не казался таким невесомым в воздухе. Время замедлилось, реальность заморозилась. Робот в голубой кепке стал еще ближе, чем в те прошлые разы. Сосредоточься, сосредоточься… Руки покрылись испариной, но они были готовы. Когда я поравнялась Напстатоном, с самым ни на что невозмутимым видом вырвала у него пульт, напоследок подмигнув. Радиоведущий толком не понял, что произошло прямо перед его экраном, но через пару секунд до него дошло. Ужасный писклявый крик вырвался из колонок, разрывая барабанные перепонки. ‒ НЕГОДЯИ!!! – пищал робот, разъяренно потрясая кулаками горячий воздух. – ВОРЫ!!! ЖУЛИКИ!!! БЕССТЫДНИКИ!!!!!! Я лишь на секунду улыбнулась тираде робота (ну не успела я посмеяться, ну простите, когда падаешь, то такой роскоши ты себе не можешь позволить) и внезапно почувствовала мягкие руки на талии, а после резкую встряску. Из легких вылетел весь воздух, что на миг забыла, как начать правильно дышать. ‒ Спокойно, ‒ сказал Азриэль, перескочив на свободную от плиток дорогу и ставя меня на ноги. Я встала на них, но они предательски дрожали после такого циркового трюка смерти. Однако руки, в отличие от ног, крепко сжимали пульт. Я нашла кнопку «Отмена» и тут же нажала ее. Но ничего не случилось. Я нажала еще раз – реакция та же: никакая. ‒ Походу, батарейки сели… ‒ ответила я, смотря на друга. Глаза поднялись на бегущую на нас огненную волну, потом повернула голову в противоположную сторону и увидела еще одну стену, которая спешила на свою смену. – Черт, нам крышка. Товарищ молчал. Азриэль посмотрел на движущиеся стены огня и летающего Напстатона, который выглядел на этот момент как натуральная и вечно злая оса, а потом вмиг залез в карманы, так как его отвлек звон телефона. ‒ Берегитесь!! – провозгласила Андайн на громкой связи, немного утопая в помехах. – Я хакнула огненную стену, все в порядке! После слов ученой огненные стены в один миг испарились. Я и Азриэль улыбнулись и дали друг другу пятюни. Напстатон долго глазел на нас пораженным взором желтого экрана, и, не выдержав такого поворота, на всю мощь завопил и замахал любимой кепкой, как мухобойкой. ‒ ДА БЛИН!!! КАК ЭТО МОГЛО ПРОИЗОЙТИ??? Я ЖЕ ВСЕ РАССЧИТАЛ!!! И СНОВА ГЕНИАЛЬНАЯ ДОКТОР АНДАЙН МЕНЯ ПРОВЕЛА!!! ‒ Так и есть! – протрещала Андайн. Мы медленно пятились к желанному выходу, надеясь выбраться отсюда как можно скорее. – Давай же, Напстатон, сдайся наконец! Тебе никогда не одолеть нас, пока мы работаем в команде! Конец твоим головоломкам… Теперь оставь нас и уходи! ‒ КОНЕЦ? ГОЛОВОЛОМКАМ? – с угрозой в голосе тихо переспрашивал робот. Он едва не разорвал любимую кепку на две части. – АНДАЙН, ДОРОГАЯ, О ЧЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ? ТЫ ЧТО, ЗАБЫЛА, ЧТО ДЕЛАЮТ ЗЕЛЕНЫЕ ПЛИТКИ? ОНИ ИЗДАЮТ ЗВУК, ПОСЛЕ КОТОРОГО ТЫ СРАЖАЕШЬСЯ С МОНСТРОМ. ТАК ВОТ, СЕСТРЮНЯ, ЭТОТ МОНСТР – Я!!! ‒ Н-нет! – закричала Андайн, утопая в помехах. Безумный хохот робота заглох за ревом заведенной бензопилы. Он угрожающе двинулся на нас, занося ее над собой и продолжая хохотать. Я отступила назад, но внезапно оказалась позади Азриэля. ‒ А НУ НИ С МЕСТА! – в свою очередь голосом командора приказал принц, выхватывая меч из ножен и направляя острие прямо на несущегося робота. Тот мгновенно затормозил, едва не касаясь кончика клинка. Бензопила продолжала молотить воздух своим оглушительным жужжанием. Принц оскалил зубы, а потом четко и на одном дыхании вымолвил. – Я поклялся, что не дам никому в обиду свой народ, семью и друзей! Хоть ты и являешься моим подданным, но я не позволю что-то сделать моему другу! Отступи, иначе тебе несдобровать! Я стояла за спиной Азриэля и немо смотрела на опасную сцену. Это место и так было накалено до предела, но если здесь произойдет битва, то станет еще жарче, чем в самом пекле! Моя рука легла на запястье друга. Пальцы ощутили напряженность мышц. ‒ Азриэль, не надо, ‒ совсем тихо прошептала я. Азриэль не отрывал взгляда от Напстатона, который в ответ сверлил своим экраном. Раздался механический вздох и шорох шестеренок. ‒ ЛАДНО, НА ЭТОТ РАЗ ВЫ ПОБЕДИЛИ, ‒ неохотно изрек робот и отступил. Принц не решался, но после он медленно убрал меч в ножны. – НО ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ. ПОКЕДА! Внезапная дымовая завеса застигла нас врасплох. Через несколько секунд, когда туман уселся, я и Азриэль увидели, что от Напстатона и след простыл. Из нас вырвался немного напряженный выдох. ‒ Это было близко. И очень рискованно, ‒ серьезным голосом изрек принц. ‒ Н-но зато мы одолели его! – включилась в разговор Андайн, наконец наладив качество связи. ‒ Так что мы проделали хорошую командную работу, ‒ подытожила я. ‒ Думаю, нам стоит продолжить путь к НСБ-клубу, ‒ заметил принц. ‒ Через него мы попадем в ЯДРО. Осталось совсем немного! «Если бы оно было так». Мы погрузились в молчание. Впереди стелился темный тоннель, который был не таким уж и длинным. Совсем скоро забрезжил яркий свет, за которым последовала знакомая картина: родной Бургерпентс стоял возле своей тележки и с довольным видом объевшегося сметаны кота смотрел, как счастливые подружки-болтушки маршировали по тропе, неся в руках стопки Добробургеров и слушая миксы обожаемого Напстатона и подпевая. Не знаю, но когда я видела радость на лицах всех живущих, на душе как-то хорошо становилось. Как и сейчас, хотя буквально пару секунд назад мы могли пасть жертвами под бензопилой Напстатона-радиоведущего-убийцы. ‒ Эм-м, э-эй, это может показаться странным, но… ‒ неожиданно заговорила Андайн, до сих пор сидя на связи. Мы внимательно прислушались к ней. – Знаете… До того момента, как Азриэль познакомил тебя со мной, я не очень-то… ‒ она тяжело выдохнула, выдавливая слова, – я не очень-то себе нравилась. Долгое время я ч-чувствовала себя полной недотепой. Б-будто я не могла ничего сделать б-без того, чтобы не подвести всех. ‒ Эй, не принижай свои достоинства, Андайн, ‒ подбодрил Азриэль. – Ты крутая ученая, без которой мы бы ничего не достигли! Кто придумал много полезных механизмов и лекарств, чтобы поднять уровень жизни среди монстров? Кто создал новую тропу в качестве экстренного пути отступления? Если бы не ты, то я бы никогда не понял, что наука – это круто! ‒ К тому же ты не бросала нас в беде и предупреждала об опасности, ‒ добавила я. – Мы перед тобой в долгу, Андайн. Спасибо за помощь. ‒ О… ‒ ошарашенная Андайн не могла выговорить хоть какое-то слово, когда услышала столько ободрений. – А… С-спасиб-бо! Ой! Ну да! Ага! М-мне очень приятно! И да… Вам спасибо, что разрешили мне помочь и принять участие в спецоперации. ‒ Если тебе нужны приключения – обращайся, ‒ бодро ответил Азриэль и завершил разговор. Он спрятал телефон в карман и, расправив плечи, с выдохом ответил. ‒ Ну вот, мы почти в точке отправления! Я не могла оторвать взгляд от здания, которое хоть и видела в прошлом путешествии, но оно все так же вызывало восхищение. Пред нами возвышалось огромное ярко-голубое здание с большим количеством этажей. Из больших окон лился беспорядочный разноцветный свет, освещавший темную площадь и небольшие клумбы с различными растениями, что росли почти у входа и служили в качестве мини-заборчиков. Кроме этого на улицу вытекал мощный бит какой-то песни, который забивал уши и глушил все звуки окружающего мира. Здание гудело, дрожало, вот-вот готовясь пуститься в пляс. Завершающим штрихом была яркая вывеска, на которой неоновыми печатными буквами было выведено: «НСБ». По бокам этой надписи вместо фигурок робота-звезды были пластинки, что светились и переливались яркими цветами в темноте. ‒ Э-эй, ПОДЗЕМЕЛЬЕ вызывает Луну, ‒ помахал перед глазами ладонью Азриэль, приводя в чувство. Я мотнула головой, отрезвляясь. – Когда все закончится можешь сколько угодно разглядывать это здание. Оно, как ни странно, заслуживает отдельного внимания. ‒ Да, не то слово, ‒ рассеянно кивнула я и поторопилась за принцем, входя в дышащее танцами и вечной вечеринкой здание.

***

‒ Прошу, Ваш Гламурный крем с клубникой и мороженым! – доброжелательно произнес кролик с ярко-голубой шерсткой, в желтой рубашке и красных немного мешковатых штанах. Когда он наклонился ко мне, я заметила у него круги под глазами. ‒ Благодарю! – кивнула я и взяла протянутый стакан с густо взбитым кремом, посыпанным нежно-розовой и голубой посыпкой. Сделав глоток и распробовав приторно-сладкий вкус напитка и сладко-кислой клубники с холодным, немного подтаявшим мороженым, выговорила. – Удивительно, что НСБ-клуб продолжает работать, несмотря на то, что всем монстрам наказано сидеть дома. ‒ Это место всегда будет работать, вне зависимости, что происходит в ПОДЗЕМЕЛЬЕ. Может даже найдутся те, кто захочет укрыться здесь, так что НСБ-клуб что-то вроде временного укрытия, ‒ ответил Доброженщик, вытирая руки об полотенце. Он посмотрел за мою спину, надеясь увидеть моего товарища, который отошел на пару минут для телефонного разговора. Азриэль дал мне денег, чтобы я могла купить себе что-то попить после жарких танцулек и прыжков, и это все объясняло, почему торчала здесь. ‒ Тяжело работать тут сутками при таком раскладе, ‒ сказала я, рассматривая небольшой бар, в котором было очень много прохладительных напитков и закусок. Множество бутылок разных форм и видов отбрасывали блики на стены, потолок, полки. Все было выполнено в жизнерадостных тонах, но сам бармен не был таковым. ‒ Что ж поделаешь, ‒ отбросив полотенце в сторону, кролик сел на низкий стул и положил руки на сияющую чистотой столешницу. – Когда ты стремился к чему-то возвышенному, но по пути споткнулся, то катишься вниз кубарем и ударяешься головой. В таких случая есть только один вопрос: «Ради чего я все это делал?» И теперь я здесь, обслуживаю посетителей и разговариваю с тобой, хоть это довольно рискованно. ‒ Нельзя много говорить с покупателями? – произнесла, нежели спросила, я, помня слова оригинального Бургерпентса. Он угрюмо выдохнул. – Верно, но как-то безразлично, ‒ Доброженщик потянулся и зевнул. – Все равно я буду сидеть на этой тупой работе до скончания своих дней. ‒ Может, еще не поздно что-то поменять? ‒ Не думай, что это так легко, как тебе кажется. Пусть я и «обожаю» свою работу, но нужно жить реальностью, а не мечтами. Как я тогда думал, ‒ он выдохнул и, немного помолчав, более живым тоном заговорил. – Вообще я пришел сюда работать вместе с Напстатоном. Тогда у меня была мечта стать диджеем, но… Что ж, бойся своих желаний! Доброженщик нервно улыбнулся и поправил съехавшую шапочку. Я помолчала, размышляя. В том путешествии я не смогла помочь Бургерпэнтсу исполнить мечту актера. Не знаю, какая в дальнейшем у него сложилась судьба, но надеюсь, у него все получилось. Здесь у меня есть шанс, и я могу использовать его, чтобы еще один монстр стал счастливым. Допив остатки крема и поставив высокий стакан на столешницу, я решительно посмотрела на монстра, сказав. ‒ Ты хочешь быть диджеем? ‒ Ну… может быть?.. ‒ Да или нет? – потребовала я конкретики. ‒ Да! – уже четко, как солдат в строю, ответил Доброженщик, неожиданно вытянувшись на стуле. Его одно ухо согнулось, а второе осталось в вертикальном положении. – Но причем здесь это? ‒ Я могу договориться с Напстатоном и замолвить на тебя словечко, чтобы он взял тебя в качестве диджея. ‒ Шутишь? – не веря моим словам, саркастично спросил он, сильнее выпрямив уши и повернув в мою сторону. ‒ Я одета в одежду шута, что стою и шутки шучу перед тобой? – в свою очередь его же тоном спросила я, разведя руки в стороны, будто доказывала факт отсутствия названного атрибута, на что он обреченно вздохнул. ‒ И как ты это сделаешь? Он же тебя не знает от слова совсем! Даже я тебя знаю от силы минут пять! «Поверь, благодаря ему обо мне каждый глухой и слепой знать будет, не говоря уж о самом Напстатоне», ‒ в мыслях ответила я ему, но вслух поделилась своим умением, о котором мне часто говорят все мои друзья. – У меня дар убеждать каждого. Я смогу с ним договориться, и ты не будешь здесь больше торчать, а если еще свершится великое событие под названием «Разрушение Барьера», то перед тобой столько открытых дорог будет на новой должности, что голова кругом пойдет. ‒ Ты так считаешь? ‒ Конечно, всегда нужно верить в лучшее, ‒ кивнула я. Доброженщик ответил мне маленькой улыбкой и застучал лапой по полу, выражая радость. Он буквально за пару минут успел преобразиться из побитого жизнью кролика в вновь верящего в светлое будущее молодого монстра. – Ты просто руки не опускай раньше времени и сохраняй надежду. ‒ Луна! Пойдем! – за спиной раздался голос Азриэля. Я повернулась к Доброженщику и снова улыбнулась. Он же выглядел ошарашенным, когда своими глазами увидел наследника престола. ‒ Теперь я понял, почему ты так уверена в своих силах. Однако и без НЕГО ты довольно амбициозна, ‒ он посмотрел на меня и еще раз одарил улыбкой. – Спасибо, что поддержала меня в трудную минуту. Удачи! ‒ И тебе того же! – ответила я, махнув на прощание. Позади меня раздалась новая реплика радостного кролика. ‒ Когда я раскручусь, я буду держать тебя в курсе! – пообещал Доброженщик. Перед тем как захлопнуть дверь бара я увидела, как он зажигал появившуюся из воздуха сигарету зажигалкой. Помотав головой, я переключила внимание на Азриэля. ‒ Есть новости? Мои глаза упали на темный зал, который часто взрывался вспышками яркого неонового света и выливал из себя громкую музыку, что обычно включают на крутых тусовках. Она играла, несмотря даже на отсутствие посетителей. Ну, вполне логично, что вместо тихого романтичного ресторана тут будет оглушительный и заряжающий энергией клуб. Однако это место не для меня. Говоря об общем виде НСБ-клуба, то он поменял только цвета: из нежно-желтого он стал синим и блестящим, везде были черные кожаные диванчики и столики. С потолка свисал огромный диско-шар, который бросал блики. В самом центре огромного холла блистал шикарный фонтан, в котором стояла высокая статуя Напстатона, в азарте микширующая какую-то песню. ‒ Целых две, одна хорошая и одна плохая. С которой начать? ‒ в ответ кивнул он, ведя за собой в сторону большой двери, над которой горела яркая вывеска «ЯДРО». Я тряхнула головой, очнувшись от разглядывания интересного и со вкусом обставленного холла, и снова устремила внимание на друга. ‒ Давай с хорошей, все равно впереди нас ждет жесть жестяная, ‒ выбрала я. Азриэль откашлялся и четко, но негромко заговорил. – Первая и хорошая новость пришла от Андайн: она скинула карту ЯДРА, на которой отмечен самый быстрый маршрут до лифта. Также Андайн сказала, что постарается отключить все лазеры и камеры, чтобы нас никто не заметил. Вторая, но такая себе новость пришла от Альфис: она предупредила, что в ЯДРЕ Королевская Стража сидит в засаде, и перечислила места, где именно. А они, я тебе скажу по секрету, везде, в каждой щели. Так что у нас тут почти нет выбора. ‒ А какие у тебя мысли? – решила поинтересоваться я мнением Азриэля. Он задумчивым видом осматривал Ядро. Мои глаза любовались видом на огромное количество проводов, труб и мигающих лампочек. Немного непривычные, но знакомые звуки гудения и отдаленное бульканье воды вызывали чувство ностальгии. Яркий голубой свет принял в свои объятья. Я слегка прищурилась с непривычки, а потом полностью распахнула глаза, осматриваясь по сторонам. ‒ Не самые лучшие, но выход есть всегда. Мы сейчас идем быстро и осторожно, но если нас найдут, пытаемся скрыться от погони. Однако, ‒ товарищ посмотрел на меня, ‒ если меня поймают, ты должна любой ценой добраться до замка сама. ‒ А ты? – мое сердце пропустило удар. Я в последнее время старалась меньше думать о таких последствиях, но молчать о них было бы такой себе идеей. ‒ Мне ничего не сделают. А вот тебе придется хуже… ‒ Буду убита на месте. Знаю, ‒ я мрачно кивнула. Коридоры продолжали поражать голубизной, длинной и запутанной паутиной проводов, которой не было конца. Кабеля и провода будто пульсировали, разнося «кровь» по огромному организму. На стенах висели лампы синего, желтого и розового цветов, которые привлекли мое внимание. Впереди нарисовался знакомый сияющий мост, но без электрического шлагбаума и пакостных лазеров. Мы на цыпочках прошли по нему. Я прокручивала слова Азриэля, полностью осознавая, в какой водоворот событий попала. Реальный мир смешался с моим внутренним, и каждый раз, когда мне стоило вспомнить что-то из прошлого, оно тут же принимало форму кошмара и пыталось задушить. «Пора бы и привыкнуть ко всякой чертовщине в своей жизни, особенно с начала путешествия по вселенным. Уже не в первый раз со мной странные и пугающие события происходят», ‒ подытожила я, покачав головой и оценив обстановку. Ядро, которое безустанно работало на благо всего королевства монстров, гудело и кипело своей отдельной жизнью. Однако в этих звуках было что-то не то. Нечто неспокойное. Дальше шел коридор, который вел к длинному мосту с большим количеством лазеров и заворачивал налево, ведя в неизвестность. Мы переглянулись и прислушались к миру. Напряженное молчание давило на нас, но вскоре чей-то тихий говор добрался до нашего слуха. Я и Азриэль тихо подкрались, внимательно вслушиваясь. По разговору мы сразу поняли, что это КС, которая разбирала координаты и искала места для засады в Ядре. Однако самым паршивым было не то, что они буквально сидели за стеной, а то, что в это время мы должны пройти прямо перед ними незамеченными. Я мягко взяла длинную ладонь принца и слегка сжала ее. Мой взгляд пересекся с непонимающими глазами, в которых потом было одобрение затеи, которую решила предпринять. Честно, я вообще не одобряю тот факт, что слишком зачастила использовать магию как чит-код в игре, но желание не рисковать лишний раз своими задницами было сильнее, так что я сосредоточилась и только губами произнесла нужное заклинание. Мир не изменился ни на каплю, наоборот, это мы изменились под его стать. Магия прохладной волной обволокла своей прозрачной оболочкой, стерев наши черты и превратив нас в одно целое с Ядром. Когда превращение было закончено, я и Азриэль медленно прокрались мимо двери, крепко сжимая руки и приказывая нашим ДУШАМ не стучать так бешено в этот опасный миг. Наши взоры напряженно смотрели на группу монстров в черных доспехах, которые сосредоточенно исследовали карту Ядра и выбирали себе точки засады. Когда дверь оказалась позади, я не решилась убрать магию, и мы продолжили идти под покровом огромного мира, держась за руки. В наших легких было сильное давление, которое не позволяло сделать лишний вдох воздуха. Длинный мост, перекрытый очередью синих лазеров. Один оранжевый луч фланировал среди всего ряда, проверяя на наличие правонарушителей в Ядре. Мы замерли в нерешительности и, пока я думала, как нам быть дальше и понемногу выпускала магию для работоспособности камуфляжа, Азриэль одной рукой полез в карман и достал телефон. ‒ Что там? – очень тихо осведомилась я, пока члены КС громко обсуждали и даже ругались, деля между собой участки для патрулирования. ‒ Андайн написала, что не может выключить лазеры, так что она вырубит весь блок, чтобы мы могли пройти дальше, ‒ наклонившись к моему уху, прошептал он в ответ. От его дыхания мне стало немного щекотно. – Проблема в том, что здесь будет темно как в гробнице. ‒ Не парься, просто иди за мной, ‒ успокоила я, крепче сжав его ладонь. Он ответил тем же и приготовился к рывку. Внезапно свет мигнул и резко погас. Взор застлала белая пелена, которая тут же спала и открыла мир, менее яркий, но не лишенный своих черт. Гудящие и жужжащие машины замолкли, появилась недолгая мертвая тишина, которая заполнилась удивленными и испуганными возгласами стражников. Пока они были дезориентированы на пару секунд, я сорвалась с места и на цыпочках понеслась по мосту, ведя за собой друга. Тот передвигался со мной наравне, стараясь не создавать шума. Над нами начал мигать свет, тем самым предупреждая, что нужно замереть. Однако я перешла на бег. ‒ Последний рывок! – бросила я, совершая прыжок на голубую платформу. Азриэль одновременно со мной приземлился на безопасной зоне, учтиво подхватив свой длинный плащ свободной рукой. Ярко-голубой отряд лазеров перекрыл мост, теперь уж точно не собираясь никого пропускать. Мы молча лицезрели все это, мертвой хваткой сжимая ладони друг друга. Я чувствовала, как прохладная волна спадала с нас, и собиралась полностью снять заклинание растворимости, но бешеный топот стражи заставил выпустить магии больше, чем нужно было, но мне удалось вовремя взять ее под стальной контроль. Явившийся отряд КС, состоящий из девяти монстров, издавал куда больше звуков, чем в самой комнате, где обсуждал свои планы. Стражи рассеянно водили головами, чесали неприкрытые затылки и вслух удивлялись непонятной паранормальщине. ‒ Может, проблемы с проводкой? – предположил один из стражников. Мы как можно тише пятились к выходу отсюда, неотрывно смотря на них. Дыхание едва выходило из свинцовых легких. ‒ Мне кажется, что это человек пытается запугать нас! – яростно выдвинул свое предположение кто-то из толпы. Остальные согласно заулюлюкали, подхватывая. ‒ Да! Да! Нужно немедленно выловить его, чтобы он не сломал ЯДРО! ‒ Если он нажмет не на ту кнопку или рычаг, то мы тут все взлетим! – остальное мы не слушали, так как уже скрылись в новом помещении, из которого шли три дороги. Голоса заглохли, но не замолкли. Я поняла, что пока они ищут решение, как пройти эти лазеры, мы успеем удрать от них. Я отпустила ладонь Азриэля, сочтя, что на сегодня магии достаточно. В голове начинало мутиться, мир заходил из стороны в сторону, словно оказалась на корабле в открытом океане. Только звезда верно горела, подмигивая и намекая, что пора создать файл СОХРАНЕНИЯ. ‒ С тобой все нормально? – видя мое состояние, забеспокоился Азриэль, на что отмахнулась. ‒ Да, не переживай. Просто я не так долго использую растворимость, как сейчас, и от этого могут быть небольшие побочки. Но со мной все в норме, не смотри на меня так. ‒ Смотри мне, ‒ выровнялся он, продолжая анализирующим взором сканировать меня с макушки до пят. Принц мог еще долго глядеть так, но новое сообщение отвлекло его. Он отошел в сторонку и начал копаться в ящике с письмами у себя в телефоне. Я невзначай махнула рукой, коснувшись точки СОХРАНЕНИЯ. «Воздух полон запаха озона… это наполняет Вас НАДЕЖДОЙ», ‒ заметил говорун, на что я молча СОХРАНИЛАСЬ и закрыла черную табличку с текстом. Как раз в этот момент Азриэль оторвал взгляд от телефона и насторожился в ту сторону, из которой совсем недавно пришли. Голоса стали громче и по тону довольнее, но это нас тут же напрягло. ‒ За мной, ‒ скомандовал Азриэль, ведя по коридору, который утопал в густом паре. Я без раздумий рванула за ним, бросаясь во влажные объятия тумана. За спиной тяжелые лязгающие шаги принимали более оглушительные звуки. Мы завернули за угол, пробежали немного вперед и скрылись в помещении. Забившись в самые темные углы, я и Азриэль хранили молчание и пронзительно смотрели в сторону единственного выхода, в напряжении ожидая прихода нежеланных гостей. ДУША и сердце быстро отбивали каждый свой ритм, что моя грудная клетка ходила ходуном, вот-вот готовясь треснуть напополам. Я надавила ладонями на ребра, пытаясь утихомирить растущую изнутри боль. Одна минута тянулась дольше другой, а волнение и тревога росли, достигая своего пика. Мы замерли, делая вид, что стояли здесь еще с тех пор, как Ядро было возведено и настроено на вечную работу. Отдельные слова эхом доносились до нас, но никто так и не пришел. На свой страх и риск мы отлипли от стен и встали рядом друг с дружкой. ‒ Нам нужно решить эту головоломку, ‒ шепотом проинформировал Азриэль, косясь на джойстик в тире. ‒ Только головоломка? – уточнила я. ‒ Потом двигаем к выходу, но с Королевской Стражей это почти невыполнимая задача. ‒ Напиши Андайн, чтобы она по сигналу вырубила свет в этом блоке, а мы быстро побежим к дверям. Это наш единственный шанс проскочить мимо стражи, ‒ предложила я, на что принц, подумав, дал свое согласие. – Дай мне минутку. Я отвернулась и включилась в тир, беря джойстик в руки. Это поле было больше, чем предыдущее. Нужно вспомнить, какие действия проделывала для решения. Двигая джойстиком, я отсеивала в стороны блоки, очищая дорогу, пока не сделала фатальный выстрел из пушки. Кораблик задребезжал и сломался, говоря о моей победе. После я и Азриэль вышли из укрытия и воровато осмотрелись по сторонам. Убедившись, что дорога чиста, мы повернули налево и двинулись по коридору, позже свернув направо. Высокие столбы, что стояли в неспокойном паровом море и выбрасывали ярко-желтые лучи ввысь, остались позади. Мне удалось заметить слева от нас темные силуэты, которые распространяли тяжелый и мрачный марш. Мы ускорили шаг. Позади остался еще один коридор, где мельтешили те же фигуры, что хотели схватить нас, но наши ноги только набирали темп. Я не заметила, как мы начали бежать. Нервы накалились до предела, что они были готовы вот-вот расплавиться. ‒ Стоять! – как выстрел из пушки разнесся голос одного из стражников у нас за спинами. ДУША и сердце сжались от пронзившего осознания: они нашли нас! Я и Азриэль сделали совершенно противоположное действие: побежали так, что пятки засверкали. Новые крики устремились вслед за нами, но свист ветра заглушал все звуки в мире. Ответная реакция не заставила себя ждать. На крик стража сбежались все остальные, и члены КС начали выполнять свою работу. Они вылезали из всех коридоров, преграждая собой спасительную тропу для побега. Позади громыхали доспехи и звенели копья, сабли, мечи. Мы же бежали куда глаза смотрели, как испуганные выстрелом зайцы, за которыми гналась стая охотничьих собак. От повышенного ритма сердцебиения, взрыва тревоги ДУШИ мне становилось хуже. В ребрах невыносимо болело, дыхания не было. Жгучая боль лавой разливалась по костям, обугливая их и деформируя до неузнаваемости. Все это дало о себе знать только сейчас, в момент, когда нужно по максимуму хвататься за жизнь. Я задыхалась от невыносимой боли и своей слабости и из-за этого злилась. Злилась на то, что дала в такой момент слабину. Мы снова свернули и, как оказалось, очень удачно: перед нами был мост, который вел прямо к двери в концертный зал. За ней было наше долгожданное спасение – лифт к Новому Дому! Я обернулась на один миг и тут же вернула прежнюю позицию головы, сразу врубив бег на максимум: целая толпа стражи заполонила коридоры, отрезая все пути отступления. Я, не смотря, что передо мной, случайно врезалась лицом в товарища, который отдавал сигнал Андайн по телефону. В один момент Азриэль схватил и вывел меня впереди себя. Как только мы ступили на мост, раздался стук и свет погас. Привычная пелена исчезла почти сразу, давая видеть в темноте. Я схватила Азриэля за руку и потащила за собой сквозь непроницаемую тьму. Испуганные, разозлившиеся и удивленные стражники издавали огромное количество звуков, заполняя весь имевшийся в Ядре воздух криками и возгласами. За всей этой суетой я не то что не слышала своего топота, а даже чувство дыхания исчезло. Длинный мост, что словно плавал в волнах пара, закончился. Мы сошли с него и замерли у большой светло-голубой двери. Я дернула за ручку, но та не поддалась. Азриэль потеснил меня и сам толкнул дверь, но она сдержала такой яростный натиск с нашей стороны. ‒ Без света не открыть! – ответил на мой немой вопрос Азриэль, смотря на дверь. Я нервно сжимала и разжимала ладони, не зная, что делать. До слуха доносился похоронный марш КС, который настигал нас. Мне кажется, что он и после окончания путешествия будет преследовать меня в кошмарах. Не особо хорошая перспектива. Принц нажал на какую-то кнопку у себя на телефоне и буквально через секунду в блоке появился ослепительный белый свет. Стража, что бежала в темноте, почти нагнала нас. Дверь затарахтела, а после замурчала, наладив работу в системе. Неожиданный толчок покачнул озадаченную меня, и я полетела в открывшееся темное помещение. Моя голова повернулась в сторону двери, которая медленно затворялась. Там, где стоял Азриэль, была невообразимая светомузыка, что могла свести с ума каждого, у кого проблемы с нервами. Ужасный треск, шипение были очень громкими, словно кто-то сжал в руке хлыст из молний и хлестал им воздух, рассекая его на неравномерные полосы. Я сразу поняла, кто был источником этой грозы. Мои ноги сорвались с места и понесли к двери. Я не могу оставить его там! ‒ Азриэль! – закричала я. Мой друг на миг обернулся ко мне и громко закричал. Крик как пощечина отрезвил меня и в то же время бросил в пучину той погони, что когда-то снилась мне. ‒ БЕГИ! – это было единственное слово, которое он прокричал мне. Я успела добраться до двери в тот миг, когда она затворилась полностью, но через щель мне удалось увидеть, как огромные черные фигуры набросились на Азриэля и повалили его. ‒ НЕТ! – выкрикнула я, но было уже поздно. Вспышки света, искры, шипение, крики, приказы – все это осталось по ту сторону непроницаемой двери. Я навалилась на нее, пытаясь отворить, но она не поддалась мне. Мои руки в бессилии забарабанили по ней, но после тщетных попыток они прекратили это. Я с содроганием выдохнула и оперлась на дверь. В этот миг я чувствовала себя просто отвратительно. ‒ Мне жаль, что так вышло. Хоть ты и знал, что это случится и предупредил меня, я не смогу выбросить это осознание, ‒ шептала я в железное изделие, которое безразлично слушало мои слова. Проглотила вставший ком и с новой силой, что начала вертеться во мне, поклялась. – Когда я выберусь отсюда, обещаю, что вытащу тебя, где бы ты ни был. Жди меня. И я вернусь. Еще немного постояв у двери и собравшись силами, я мягко оттолкнулась от нее и двинулась по дорожке, которая вела к большой сцене. По бокам шли черные кожаные кресла, наверху, в стенах, были знакомые ложа, родом из прошлого путешествия. Они были в тех же тонах, что и обычные ряды кресел, только сами перила балконов были из стекла и там балдахины отсутствовали. Я шла медленно, будто это была прогулка в огромном гулком помещении, нежели оттяжка времени перед великим выступлением Напстатона. Я снова одна. Точнее, наедине со своими мыслями. Какое странное чувство. С одной стороны, я понимала, что если бы осталась с Азриэлем, то был великий риск попасть в лапы КС, нежели отбиться от нападения. Рано или поздно они бы взяли нас количеством и силой. В итоге получается, что Азриэль пожертвовал собой ради того, чтобы я смогла продолжить путь, но без него. Я вздохнула и подняла глаза. Надеюсь, его жертва была не напрасной. Теперь, когда я была сам на сам со своими мыслями, то невольно начинала возвращаться к своему внутреннему плану. Осталось только три этапа, которые нужно пройти ради свободы, и чем быстрее выполню их, тем лучше. Я не могла больше с этим тянуть. Моя жизнь и так на волоске. Нужно действовать прямо сейчас. Лангварг пришел как раз в тот момент, когда мне был предначертан конец. Он дал еще один шанс, и теперь у меня нет права упустить его. Я обязана покончить со своими внутренними проблемами из прошлого раз и навсегда. Я знаю, что нужно делать и как. Однако это слишком рискованно. Красные нити оплели всю меня, весь мой внутренний мир и разум, делая непомерно слабой и беспомощной. Если я туда сунусь без подстраховки, то попросту умру. Надо чтобы кто-то был рядом и контролировал процесс, пока буду проходить первый этап. В моей голове начинал зреть план. ‒ О ДА. ВОТ И ТЫ, БРАТИШКА, ‒ обратился ко мне Напстатон. Он стоял на черной сцене и с выжиданием сверлил меня своим экраном. – ДУМАЮ, ПОРА ВЫЛОЖИТЬ КАРТЫ НА СТОЛ. ПОРА НАКОНЕЦ-ТО ОСТАНОВИТЬ «НЕИСПРАВНОГО» РОБОТА. ‒ Напстатон, послушай, ‒ заговорила я. Моя нога встала на ступень. – Я знаю, что ты собираешься сделать. ‒ ДА? ЗНАЧИТ, И ТЫ ТОЖЕ ЗНАЕШЬ ИХ СЦЕНАРИЙ? – хмыкнул он, окидывая меня взглядом с головы до ног. – НАДО ЖЕ, Я ДУМАЛ, ЧТО ТЫ ПРОСТО ПЕШКА В ИГРЕ. ‒ Я не про это, ‒ прервала я его, делая еще один шаг. – Я знаю, что ты хочешь довести СВОЕ радиошоу до конца, ведь оно будет крышесносным. Ты хочешь заполучить мою ДУШУ ради своей цели. ‒ НАДО ЖЕ, КАКИЕ ВЕРНЫЕ СЛОВА ТЫ ГОВОРИШЬ, ‒ вымолвил Напстатон, поправляя сползшую кепку. Я поднялась еще на одну ступеньку, почти выходя на саму сцену. ‒ И ЭТО Я СОБИРАЮСЬ СДЕЛАТЬ ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. ПОЙМИ, Я УСТАЛ ОТ ЭТОЙ ПРЕДСКАЗУЕМОСТИ. ЧТО БЫ ОНИ НИ ГОВОРИЛИ, Я НЕ ХОЧУ ПРИЧИНЯТЬ БОЛЬ, ОТНЮДЬ. МОЕ ЖЕЛАНИЕ ЛИШЬ РАЗВЛЕКАТЬ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, РАЗВЕ ПУБЛИКА НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ ХОРОШЕГО РАДИОШОУ? А РАЗВЕ ХОРОШЕЕ РАДИОШОУ ОБОЙДЕТСЯ БЕЗ ИНТРИГИ? ‒ Конечно, нет. Но нужно знать и меру, Напстатон, ‒ я на свой страх и риск поднялась на сцену и встала напротив радиоведущего. – Однако я могу предложить неплохую альтернативу, которая сделает твое радиошоу интересным и по-своему интригующим. ‒ С ЧЕГО МНЕ ТЕБЕ ВЕРИТЬ? – подозрительно фыркнул робот, закачавшись на колесе. Он осмотрел мое лицо, пытаясь вычислить во мне лгунью. – ТЫ МОЖЕШЬ ОБВЕСТИ МЕНЯ ВОКРУГ ПАЛЬЦА. НО Я НЕ ДАМ ТЕБЕ ЭТО СДЕЛАТЬ! Я ВИДЕЛ, ЧТО ТЫ ВСЕГДА ПРЯЧЕШЬСЯ ЗА СПИНОЙ ТЕХ, КТО СИЛЬНЕЕ ТЕБЯ. ТЫ СЛАБА. И ЕСЛИ ТЫ ДОЙДЕШЬ ДО ТОРИЭЛЬ, ОНА ЗАБЕРЕТ ТВОЮ ДУШУ И С ЕЕ ПОМОЩЬЮ РАЗРУШИТ БАРЬЕР, ТАКЖЕ ОТОМСТИВ ВСЕМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ. КОРОЛЕВА ПОПРОСТУ СОТРЕТ ЕГО В ПОРОШОК. НО! ЕСЛИ ТВОЮ ДУШУ ПОЛУЧУ Я, ТО СМОГУ ПОМЕШАТЬ ПЛАНУ ТОРИЭЛЬ! Я СМОГУ СПАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ УНИЧТОЖЕНИЯ! ‒ И каков твой план? – включив недальновидного человека, спросила я. ‒ ИСПОЛЬЗУЯ ТВОЮ ДУШУ, Я ПЕРЕСЕКУ БАРЬЕР И СТАНУ ЗВЕЗДОЙ, КОТОРОЙ Я ВСЕГДА МЕЧТАЛ СТАТЬ! СОТНИ, ТЫСЯЧИ… НЕТ! МИЛЛИОНЫ ЛЮДЕЙ БУДУТ СМОТРЕТЬ МЕНЯ! БИТ! НЕВЕРОЯТНЫЙ ДВИЖ НА ОГРОМНЫХ СТАДИОНАХ! Я НАКОНЕЦ ПОЛУЧУ ВСЕ ЭТО! Сцена задрожала, вот-вот готовясь к рывку. Я в два прыжка преодолела расстояние между нами и оказалась лицом к экрану Напстатона, который с секунды на секунду переключится на недавно добавленную программу «Кроши и стирай в порошок любого человека, которого увидишь на своем пути». ‒ Ты не понимаешь, на что идешь. Это огромный риск, ведь люди с Поверхности не будут сразу рады видеть тебя. Они помнят войну, и если ты окажешься в их поле зрения – спровоцируешь новую вспышку агрессии, которая обрушится на всех жителей Подземелья. Но если тебя это не тронуло, ‒ увидев безразличие и каплю высокомерия в Напстатоне, сразу же громче и тверже заговорила я, поднимая указательный палец наравне с его экраном и едва не щелкая им по нему, ‒ то подумай о том, в каком отчаянии будут твои фанаты, когда ты их бросишь. Сцена сделала рывок и начала подниматься, набирая скорость. Я покачнулась, чуть не приземлившись пятой точкой на пол, с опаской посмотрела за край платформы и тут же перевела взгляд на робота, который ошеломленно молчал. Да, он мог распинаться и говорить, что Андайн и Азриэль такие плохие, решили стать частью моего путешествия и быть героями, а я бы осталась здесь навсегда вместе со всеми и т.д., но у нас не было времени на такую роскошь. Краткость – сестра таланта. ‒ У ЛЮДЕЙ УЖЕ ЕСТЬ СВОИ ЗВЕЗДЫ И ИДОЛЫ, НО У МОНСТРОВ… У НИХ ЕСТЬ ЛИШЬ Я, ‒ задумчиво произнес Напстатон, потерев предполагаемый подбородок. Сцена вдруг перестала трястись и расти. Она, наоборот, медленно возвращалась на свою позицию, не издавая посторонних звуков. Напстатон все это время молчал, переваривая свои слова, пока не сделал новые выводы. ‒ ЕСЛИ Я УЙДУ… ПОДЗЕМНЫЙ МИР, ВОЗМОЖНО, ПОТЕРЯЕТ СВОЮ ИСКРУ. ВОЗМОЖНО, Я ОСТАВЛЮ НОЮЩУЮ ПУСТОТУ, КОТОРАЯ НИКОГДА НЕ НАПОЛНИТСЯ. Я молчала. По сути, он сам понимал, что может разбить сердца миллионам своим уходом, а Напстатону не все равно на своих фанатов. Он правда благодарен своей публике, которая помогла стать ему лучшей версией себя. ‒ ИТАК, Я ДУМАЮ, МНЕ НЕОБХОДИМО ОТЛОЖИТЬ СВОЙ БОЛЬШОЙ ДЕБЮТ, ‒ все-таки решился Напстатон, откашлявшись. Сцена щелкнула и встала на свое место. – ДА И ТЫ ПОДАЕШЬ НЕКОТОРУЮ НАДЕЖДУ, РАЗ ТЕБЕ УДАЛОСЬ УГОВОРИТЬ МЕНЯ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ ЕЩЕ НА НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ. ЗНАЧИТ ЛИ ТО, ЧТО ТЕБЕ И ТОРИЭЛЬ УДАСТСЯ УБЕДИТЬ НЕ ВЕРШИТЬ СВОЮ МЕСТЬ? ‒ Насчет этого пока ничего не могу обещать, но постараюсь выложиться на максимум, чтобы сохранить всем жизни и не нанести никому вреда, пока буду разрушать Барьер ради блага каждого из нас, ‒ мои слова удивили Напстатона, который тут же всплеснул ладошками. Я больше всего удивилась тому, что смогла выговорить такое и не сломать язык еще на середине предложения. ‒ ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ПОЖЕРТВОВАТЬ СОБОЙ РАДИ ОСВОБОЖДЕНИЯ НАС ИЗ ПОДЗЕМЕЛЬЯ??? ЭТО… ЭТО… ЭТО ТАК ГЕРОИЧЕСКИ! ГДЕ МОЙ ПЛАТОК??? ЭТО СЛИШКОМ ЧУВСТВЕННЫЙ ПОСТУПОК!!! – зашмыгал он и из ниоткуда взял платок, чтобы вытереть «типа» слезы. Когда робот сделал это, Напстатон спрятал его и заинтересованно подкатил ко мне, смотря прямо в глаза. – ИТАК, ТЫ ГОВОРИЛА, ЧТО ЗНАЕШЬ, КАК СДЕЛАТЬ РАДИОШОУ ИНТРИГУЮЩИМ, А Я ПЛАНИРОВАЛ СДЕЛАТЬ ЕГО С ТВОИМ УЧАСТИЕМ. КАК ДУМАЕШЬ, У НАС ПОЛУЧИТСЯ, М-М-М… СОВМЕСТИТЬ НАШИ ИДЕИ В ОДНУ? Я на это лишь широко улыбнулась и пожала его ладони в шелковистых перчатках. ‒ Конечно.

***

Я оставила в покое туго натянутые струны и дала себе передышку. Немного отвыкшие от игры на гитаре пальцы одеревенели, стали неуклюжими и медлительными. Я снова и снова повторяла давно выученную песню, но делала почти те же ошибки. Однако терпения еще хватало, чтобы не бросить свою затею и выбрать сценарий Напстатона. После небольшого перерыва я взялась за гриф гитары и, удобно расположившись с ней, сыграла первые аккорды песни, стараясь не сбиться с ритма. В голове во время игры воспроизводился сам оригинал, который мне доведется исполнить перед многотысячной толпой монстров. Однако я старалась не думать о такой цифре и полностью переключала внимание на репетицию. Именно это входило в мой план. Песня, которую я сыграю в прямом эфире, должна безоговорочно провести во внутренний мир, где мне нужно разорвать нить соулмейтов. Она крепко связана со мной и Ником. Эта песня – наш гимн, который почти точно описывал наши отношения от начала и до самого конца. С ней я попаду прямо по адресу. Только лишь не забыться и замолкнуть во время исполнения, пока буду находиться во внутреннем мире. Я попросила Напстатона, чтобы он был рядом в это время. Робот не стал вдаваться в подробности, просто согласившись помочь мне при необходимости. Некоторое спокойствие поселилось в туго стиснутой груди. Я чувствовала, как некая паутина сковывала мои ребра, сжимая хрипящие легкие. Воздух с трудом проходил вовнутрь, голос потерял часть своей силы. Не знаю, получится ли мне нормально спеть. ‒ Неплохо играешь, бро, ‒ заметил только что появившийся из-за двери Напстатон. Я не подняла головы, сосредоточенно играя на гитаре. Получившаяся мелодия отзывалась во мне, касаясь струн моей души. ‒ Спасибо, бро, ‒ спустя полминуты я посмотрела на Напстатона. Мои глаза неотрывно изучали его, сильнее и сильнее восхищаясь видом. Должна отдать должное Андайн и самому роботу за воплощение такого крутого дизайна. – Ты выглядишь просто улетно! Напстатон c улыбкой зашел в комнату, давая полюбоваться своим модным и ярким видом. Высокая фигура была облачена в ярко-голубую куртку и такого же цвета кепку. Светло-серые волосы не знали, что такое лак, и они торчали из-под головного убора в разные стороны, поддернутые вверх. Между глазами робота мельтешил короткий локон, который, наверное, был частью челки. На его шее висели огромные голубые наушники. Длинные серые руки, что носили короткие белые перчатки, опирались на бедра черного цвета. Вместо каноничных сапог на высоком каблуке он носил голубые кеды. Я заметила, что его ноги были довольно массивными по сравнению с телом, а руки более изящными. Видно, что он больше любил в себе. По сути, пусть Напстатон и Метаттон популярные роботы в мире радио и телевиденья, но каждый из них по-разному относится к своему внешнему виду и стилю. Это и было изюминкой каждого. В то время Метаттон покорил своей гламурностью, шиком-блеском и любовью к танцам, но теперь, в этом путешествии, робот-диджей ошеломил своим спортивным, но стильным видом, более приземленным типом речи и восхвалением крутых песен. ‒ Все готово? ‒ Конечно! ПОДЗЕМЕЛЬЕ только и ждет тебя. Ты готова к выходу? – отрапортовал Напстатон и критичным взглядом оценил мой внешний вид. Я посмотрела на себя в зеркало. В отражении была девушка с уже приведенными в порядок волосами, вымытым лицом и вычищенной от грязи и пыли одеждой. Пусть никто и не увидит меня, но для себя побыть чистой и ухоженной хоть на короткое время все же хочется. ‒ Думаю, да, ‒ я поднялась с пуфика и последовала за Напстатоном, сжимая гитару в руках. Уютная маленькая гримерка осталась позади, теперь шел длинный полутемный коридор, ведущий в радиостудию. Сердце в волнении колотилось где-то в горле. – Ты же знаешь, какие вопросы не стоит поднимать во время эфира? ‒ Напомни. Я вздохнула и, поднапряг мозги, заговорила. ‒ Во-первых, никаких упоминаний имен. Не спрашивай, какие отношения я имею с тем или иным монстром, не расспрашивай, кто они такие, ладно? Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось после этого эфира. Я боялась, что, если королева узнает о моей дружбе с половиной Подземелья, она может обвинить их в измене. Мне хотелось бы верить, что Ториэль не настолько суровая, но если она приказала найти и силой привести своего собственного сына в замок, то стоит ОЧЕНЬ хорошо задуматься. ‒ Хорошо, что во-вторых? – ждал продолжения Напстатон, поправляя волосы перед миниатюрным зеркалом. Проведя по ним широкой ладонью, он водрузил кепку на место и покрасовался своим видом. После робот спрятал зеркальце. ‒ Во-вторых, НИКАКИХ вопросов про политику, войну, месть и все, что относится к геноциду человечества и даже разрушения Барьера. Я очень тебя прошу, не задавай такие вопросы. ‒ Ну блин, ты половину интервью урезала своими запретами, ‒ нахмурился Напстатон, вмиг достав сценарий, в котором начал вычеркивать все вопросы, которые я пометила как нежелательные. ‒ Чувак, ты можешь расспросить меня, ‒ я указала на себя. – Задавай вопросы обо мне, например, какое мое любимое хобби, что я ем на завтрак и т.д. Спрашивай то, что тебя интересует во мне. Если же нет, бери шире: задавай общие вопросы про людей, как мы живем. ‒ Ну, этого у меня в приличном количестве. Может, во время диалога с тобой еще появятся, и я их обязательно задам. ‒ О’кей, вообще без претензий. А сколько будет длиться эфир? – я замерла перед стеклянной дверью. Напстатон отворил ее и пропустил меня вперед. ‒ Около часа, плюс-минус, ‒ ответил находчивый робот и, прокатившись на выдвижных в кроссовках колесиках, упал в крутое кожаное кресло, немного прокрутившись в нем. – Падай рядом! Эфир начнется с минуты на минуту! Я быстро осмотрела светлое помещение, в котором была куча плакатов с изображением всех рубрик, что вел Напстатон. Шкафы ломились от тонны дисков, пластинок и другой всячины. Я быстро дошла до центра комнаты и села на кресло с колесиками, заняв более-менее удобное положение с гитарой. Взор сначала упал на длинное прямоугольное окно, из которого можно было увидеть часть концертного зала, а потом на рабочее место Напстатона. Моя челюсть чуть не пополнила аппаратурную коллекцию: гудящие компьютеры, на экранах которых были открытая официальная страница радио Напстатона, неизвестные мне измерительные системы онлайн, рейтинг, который пока показывал ноль слушателей; молчащие микширующие установки перед монитором радиоведущего, профессиональные микрофоны на устойчивых навесных подставках, что находились на уровне моего лица. А также большие наушники, лежащие прямо передо мной и ждущие своего часа. Спокойно. Дыши. Не волнуйся. Это не сцена, на которой тебе нужно плясать. Здесь нужно говорить. Следи за языком, и все будет в порядке. ‒ Гитару можешь поставить сюда, ‒ Напстатон кивнул на подставку для музыкального инструмента. Я послушно сделала то, что предложил робот, и умостилась на мягком сидении кресла. – Надевай наушники. Сейчас протестируем их на исправность. Я послушно надела наушники, немного плотно прижав их к ушам. В ушные раковины полились приятные звуки, которые имели очень высокое качество звучания. Я подняла палец вверх, говоря, что все в порядке, на что Напстатон одобрительно кивнул. ‒ Три… два… один… Начали, ‒ с паузами отсчитывал радиоведущий, нажимая на определенные кнопки для запуска радиоэфира. Еще одно нажатие – и бодрый голос мировой звезды раздался в моих наушниках, раскатисто разливаясь по ушам вовнутрь черепной коробки. – Добрый вечер, мои дорогие слушатели! Рад приветствовать вас на вечерней рубрике «Звезды Подземелья»! Сегодня у нас в гостях необычная звезда, которая стала очень известной и самой обсуждаемой в королевстве монстров – человек, что совсем недавно оказался в ПОДЗЕМЕЛЬЕ! Поприветствуем его аплодисментами! В ушах произошел взрыв аплодисментов и свист. Подержав кнопку буквально две секунды, Напстатон оторвал пальцы от клавиатуры, развернулся ко мне, не забыв поменять положение микрофона. Я сделала бесшумный выдох и сжала ладони в кулаки, тем самым пытаясь в них зажать свое волнение. ‒ Представься нам, пожалуйста, ‒ попросил Напстатон, ободряюще смотря на меня и улыбаясь. Я, постаравшись сделать голос уверенным и не истерически дрожащим, кратко выдала. ‒ Меня зовут Луна Вегвизир, ‒ я застыла с открытым ртом, не зная, что еще сказать. Напстатон не растерялся и задал новый вопрос, выведя из оцепенения. ‒ Что привело тебя на гору Эботт? ‒ Любопытство, ‒ ответила я. Ладони почти до боли стиснули пальцы. – Мне было интересно изучить лес и саму гору. Только вот я не знала, что на горе будет пещера с дырой, в которую в итоге провалюсь в Подземелье. С того момента началось мое путешествие. ‒ Что ты можешь сказать о монстрах? Как они относились к тебе, если доводилось сталкиваться с ними? ‒ Ну, я смогла найти общий язык, ‒ правильно подбирая слова, начала я. Когда начало было построено, моя речь мерно потекла сама по себе. – Они мечтают, налаживают отношения с другими монстрами, делают новые открытия, что способны изменить будущее всего народа. Монстры продолжают жить даже будучи здесь, и это… в какой-то мере вызывает уважение. И… несмотря на то, что я являюсь нежелательным лицом номер один в Подземелье, большинство монстров относились ко мне дружелюбно. ‒ Надеюсь, что этот факт тебя несколько обрадовал, даже несмотря на то, что за тобой гонится легион стражи. Какие чувства у тебя появляются, когда ты думаешь об этом? ‒ Стараюсь не думать и бежать так, насколько мне позволяют ноги, ‒ мой смех показался слегка нервным и постаралась остановиться. – Не впервой, если честно. Главное правило в жизни: если ты плохой боец, то ноги в помощь. Те, кто рожден бегать, пойманными и побитыми быть не боятся. ‒ Хо-хох, как уверенно! – не сдержался Напстатон. Да, тоже удивилась, какой я рифмоплет и вдобавок умею такие выражения формулировать без мата. – Хотя неудивительно, ведь вы, люди, довольно решительные, а значит вас ничто не будет останавливать от цели, ‒ прокомментировал робот, на что я ответила. ‒ И люди, и монстры имеют РЕШИМОСТЬ, но в разных количествах. У кого-то ее меньше, у других больше. Это и делает нас разными в своем же народе. Чувство страха и неуверенности постепенно уходили на задний план, когда Напстатон задавал новые вопросы. В его компании мне было довольно уютно, в студии стояла дружеская атмосфера. Были всплески смеха и шуток, философских рассуждений и рождение неожиданных идей и вопросов. Напстатон спрашивал практически все, интересуясь, как я к тому или иному отношусь. Он также спрашивал о моих привычках, будничной жизни на Поверхности, друзьях, родне. Иными словами, выуживал из меня всю биографию, с которой я охотно делилась. Когда Напстатон получил полную информацию обо мне, то перешел к более тяжелой артиллерии: люди. Самым забавным был вопрос про то, что мы едим: «А это правда, что вы едите бургеры с блестками и пьете суперсладкие напитки с тонной посыпки?» Не знаю, откуда такая информация здесь, в начале двадцать первого века, но по поводу своего времени скажу, что эти человеки выдумывают все что угодно только ради того, чтобы раскрутиться и заработать себе на роскошную жизнь таким ходом. В любом случае я сказала «да», и мы поехали дальше. Я расслабленно покручивалась из стороны в сторону благодаря удобному креслу, неторопливо отвечая на новую порцию вопросов. С Напстатоном вообще время летит незаметно. Он полистал стопку бумаг и, быстро пробежавшись взглядом по вопросительным предложениям, переключился на меня. Из его рта вышел новый вопрос. ‒ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ можно встретить звезд нашего королевства, найти новые впечатления, а также получить воспоминания, которые будут возвращать в старые-добрые времена. Однако ПОДЗЕМЕЛЬЕ также примечательно интересными местностями и значимыми областями. Луна, какие локации запали тебе в душу? ‒ Вообще важно отметить, что все локации в Подземелье уникальны и каждая из них мне нравится своими отличительными чертами. Однако самыми любимыми областями я официально могу назвать Сноудин и Водопадье. Снежные леса, городок, в котором живет вечный праздник – все это навевает воспоминания родом из детства. Это было лучшее время в моей жизни. Если говорить о Водопадье, то там невероятная атмосфера покоя. Там очень красиво, особенно потолок, что усыпан мириадами кристаллов, так похожих на звезды на Поверхности. Ну и еще один плюс причисляется Водопадью за то, что там настолько тихо и спокойно, что можно выспаться после трудного дня. Мы рассмеялись с озвученной правды. Напстатон заговорил. ‒ Рад слышать, что у тебя остались положительные эмоции во время пребывания в ПОДЗЕМЕЛЬЕ. И тебя даже не пугает, что за тобой гонятся тысячи солдат? ‒ Вопрос на засыпку: насколько твои двери в студию крепкие? – спросила я, тем самым вызвав новый взрыв смеха. – Потому что мы можем тут мило беседовать, в то время как солдаты пытаются прорваться сюда и, так сказать, познакомиться со мной поближе, как ты и твои слушатели. Конечно, смех смехом, но это волновало меня с тех самых пор, как оказалась в студии Напстатона. Мои глаза изредка косились на все входы и выходы на случай экстренной эвакуации из рабочего кабинета робота. Лучше перестраховаться, чем недостраховаться. ‒ Ты просто не знаешь, через что им пришлось пройти. Они ЗАКАЛЕННЫЕ сторожа порядка, ‒ отшутился радиоведущий. Выдохнув, он настроился на серьезный лад. Я автоматически выровнялась и сложила ладони в замок, будто сосредотачивала в них всю ответственность за будущий ответ. – Однако. У меня к тебе серьезный вопрос. Ты, наверное, знаешь о причинах, почему у нас натянутые отношения с людьми и понимаешь будущие планы нашего правителя. Что ты думаешь насчет всего этого? Как относишься к тому, что собирается сделать Ее Величество, когда БАРЬЕР будет разрушен? Черт. ЧЕРТ! Ну, черт, Напстатон! Я же просила, блин! Я надеялась, что этого вопроса здесь не будет, и мне не придется выкручиваться, выискивая очень аккуратные слова. Это просто огромное минное поле, в котором сделаешь шаг – и ты пропал. Я могу своими словами что-то спровоцировать, но самым страшным может быть то, что Ториэль ТОЖЕ слушает этот эфир прямо в эту секунду! И что, черт возьми, делать? Что мне говорить?! ‒ Ты выглядишь довольно задумчивой, ‒ с беспокойством заметил Напстатон. Он понял свою ошибку и сделал очень неловкую мину на лице, бешено забегав округленными глазами. Единственное, что он мог сказать в данной ситуации, это: – Если это трудно для тебя, то можем опустить эту тему. ‒ Ну ты уже заинтриговал своих слушателей, а они хотят знать ответ, будет немного неправильно так поступать… Будто ты их обманул, ‒ я посмотрела на рейтинг, который в одну секунду подскочил и начал расти все выше. Все ждали, затаив дыхание. Я сглотнула сухой комок и, откашлявшись, медленно заговорила. Сердце как заведенная бомба замедленного действия билось в груди, в любой момент готовясь разорваться от напряжения. ‒ Да, это довольно трудный вопрос, Напстатон. Это уже мы ныряем в политику, а я в ней, честно говоря, очень слаба. Я могу лишь ответить на этот вопрос лишь от лиц всех простых смертных. ‒ Да, конечно. Никто и не ожидает пламенных речей, так что толкай свою! – подбодрил робот, сам же поерзав в кресле, чувствуя до сих пор неловкость. ‒ Мы живем в современном мире, что полон высшими технологиями и достижениями. Это не редкость, ведь время идет, мир меняется. В этот же миг все мы имеем спокойную, равномерную жизнь, что полна и своими счастливыми моментами, и тяжелыми событиями, которые в частности и тревожат наши судьбы в плохом ключе. Однако, что бы ни выпадало на наши судьбы, мы должны двигаться дальше. Пережить все, что было, чтобы быть открытым для новых воспоминаний и моментов, что будут ждать нас в будущем. Вы думаете, к чему я это все веду, так? На самом деле все и так понятно: нельзя возвращаться к прошлому. И это относится как и к каждому из нас, так и к истории всего мира. Никто не будет счастлив тому, если будут повторяться старые ошибки, и они будут оттягивать нас на несколько лет – даже столетий – назад. Войны, мировые конфликты, ненависть – все это разрушает жизни. Могут пострадать все, могут быть много жертв, которых можно было избежать мирным путем. ‒ Да ты жжешь, ‒ отпрянув от микрофона подальше, чтобы тот не записал его комментарий, удивился Напстатон. Отойдя от шока, он быстро и тихо прошептал. – Закругляйся! ‒ Иными словами, война – это не выход, это новое кровавое пятно в истории мира и невинных жизнях, что оказались под ее огромной тенью. Нельзя допустить этого, иначе все может стать только хуже. ‒ Спасибо за ответ на очень волнующий вопрос! – заговорил Напстатон, как только я захлопнула рот, закончив отвечать на чертовски сложный вопрос. Тяжелый груз с грохотом упал в пропасть, давая в упоении наглотаться воздуха перед новым рывком. – Я думаю, что нам как раз не помешает небольшая разрядка после столь серьезного момента в интервью! Одна хорошая и бодрая песенка как раз кстати! ‒ Пора? – шепотом осведомилась я, потянувшись к гитаре. Напстатон кивнул, вмиг подтянувшись к микрофону. ‒ Дамы и господа! Наш дорогой гость подготовил как раз такую песню к этому случаю! – оповещал он всех слушателей, которые резко стали расходиться. Рейтинг уменьшился, когда Напстатон уведомил о небольшом перерыве, но стоило ему произнести о таком повороте, то число слушателей вмиг подскочило. – Не переключайтесь! С минуты на минуту грянет студийный концерт! Я аккуратно взяла инструмент и, поудобнее умостившись в кресле, выдохнула. Сердце бешено заколотилось, сбивая с дыхания. Так, сейчас начнется самое сложное. Я старалась настроиться. Мне нельзя ни при каких обстоятельствах потеряться внутри себя. Нужно сохранять здравомыслие, иначе конец. Напстатон прицепил петличный микрофон на гитару, в резонаторное отверстие. Я собиралась снять наушники, но решила на всякий пожарный уточнить. ‒ Думаю, их стоит снять, да? ‒ Если они тебе мешают, то да. В них будет слышно игру на гитаре, но ради своего комфорта ты можешь пока отложить их. ‒ Хорошо, ‒ в этом плане я со спокойной душой отложила наушники, снова выдохнула, пытаясь этим снять груз с легких, и, немного придвинувшись к микрофону, взяла первые аккорды. Внутри грудной клетки послышались легкие постукивания в такт. Пути назад нет. Я приготовилась петь первый куплет и позже сменить темп и, набрав в легкие воздух, спокойным, но воодушевленным тоном запела.

I wanna follow where he goes

I think about him and he knows it

I wanna let him take control

'Cause everytime that he gets close, yeah

Я продолжила в том же темпе и, приготовившись сорваться на более скорую игру на пару секунд, запела более протяжным голосом. В ребрах начинало немного подпекать. Однако это не остановило меня.

He pulls me in enough to keep me guessing (Mmmm)

And maybe I should stop and start confessing, confessing, yeah

Снова набрав воздуха, я с новым воодушевлением запела, взяв тот же ритм, но уже оживленный. Я услышала, как Напстатон начал прихлопывать. В голосе появилось рвение донести правдивость следующих строк.

Oh, I've been shaking

I love it when you go crazy

You take all my inhibitions

Baby, there's nothing holdin' me back

You take me places that tear up my reputation

Manipulate my decisions

Baby, there's nothing holdin' me back

There's nothing holdin' me back

There's nothing holdin' me back

Я взяла быстрый и зажигательный темп, не замечая, как начинаю пританцовывать в кресле. Радиоведущий отбивал бит ладонями. В плечах и руках появилось легкое жжение, которое говорило о состоянии ДУШИ и меня самой. Я начинала разгораться от получаемого чувства, когда твое нутро начинает расплавляться ради того, чтобы слиться воедино с самой песней. Пока все шло своим чередом. Перейдя на тот же спокойный темп, я завела новый куплет тем же неторопливым тоном. В одной из строчек прозвучала моя улыбка, ведь был случай, когда Ник давал мне такой совет в наше время.

He says that he's never afraid

Just picture everybody naked

He really doesn't like to wait

Not really into hesitation

Снова смена темпа пения, но ритм остался тот же. Но я почувствовала, как мир немного поблекнул. До этого все мое внимание было сосредоточено на правильной технике игры на гитаре и одновременно на пение, но, позволив себе открыть глаза, увидела пока что незначительные изменения, которые вот-вот грянут. Сосредоточься!

Pulls me in enough to keep me guessing

And maybe I should stop and start confessing, confessing, yeah

Последнее сорвалось и громко вылетело из горла. Я с упоением запела, стараясь держать все тот же ритм. Напстатон что-то подкрутил и нажал на микшере, вплетая новые звуки в песню, делая ее уникальной в своем роде. Еще немного, и я думала, что просто сорвусь с места и начну танцевать вместе с гитарой в обнимку. ДУША словно окуталась ярким пламенем, обжигая кости и гортань. Новая доза окрыленного состояния ударила под дых.

Oh, I've been shaking

I love it when you go crazy

You take all my inhibitions

Baby, there's nothing holdin' me back

You take me places that tear up my reputation

Manipulate my decisions

Baby, there's nothing holdin' me back

There's nothing holdin' me back

Во время пения я держала глаза открытыми, чтобы замечать все малейшие изменения в студии. С каждым словом мир обесцвечивался, а потом утопал в тягучей, липкой темноте, что все больше и больше расползалась по полу, стенам, мебели и потолку. Звуки угасали, только мое пение было признаком того, что все еще оставалась живой по ту сторону мира. Почти на месте… Я сбавила ритм игры на гитаре и перебирала нужные струны, не забыв понизить голос до мирного, неторопливого говора, специально замедлившись. Нужно больше времени, чтобы пройти этот этап.

'Cause if we lost our minds and we took it way too far

I know we'd be alright, I know we would be alright

Глаза снова открылись, и в них полилась непроницаемая темнота, что вмиг зажглась адскими полосами. Красные нити, перекрученные и связанные в невообразимо трудные и не распутываемые узлы, заполняли собой все свободное пространство. Они шипели, шевелились, как змеи, желающие задушить своим могуществом и ужасом. Я сжалась, но не перестала петь. Не разрывай связь с реальностью.

If you were by my side and we stumbled in the dark

I know we'd be alright, I know we would be alright

От нитей шел ужасный жар, усиленный во много крат. То жжение, что я чувствовала внутри во время выступления не принадлежало ДУШЕ. Это были нити, что почувствовали новую близость с Ником, старое воспоминание, что возвращало в те дни, когда он был жив. Не теряйся. Впереди что-то сверкнуло. Вспышка вытянулась, расширилась, принимая очертания. Ник, появившийся к моему приходу, помахал мне. На его губах появилась ободряющая улыбка, которая вдохновила меня. Новый вдох и решительное пение, что четко и уверенно вылетало из горла. Что-то вышло из-за ребер и осветило тьму слабым, но приятным зелено-голубым сиянием. ДУША, успевшая потускнуть от недостатка жизненных сил и предчувствия скорой кончины, сжалась, становясь еще меньше. Ноги подкосились. Я едва смогла устоять и выровняться. Моя ДУША умирала на моих глазах. Звук падающих ОЗ стучал внутри головы, говорун сообщал, сколько мне оставалось до конца этого таймлайна. Давно я не умирала, честно говоря. Поторопись. Я твердым и быстрым шагом направилась к светящейся фигуре, что терпеливо ждала меня на другом конце. Когда из моей груди вышла ДУША, от нее потянулась длинная и непомерно толстая нить соулмейтов, что тоже шла из грудной клетки Ника. Она оплела мое второе сердце, высасывая все его соки. Скорее! Мой заглохший голос вновь прорезался, бурей разрывая темноту и сгустившиеся нити. Решимость и закипавший адреналин толкал на решающий мою жизнь поступок. РЕШИМОСТЬ, что была второй чертой моей ДУШИ, давала мне силы для борьбы. Не сдавайся!

'Cause if we lost our minds and we took it way too far

I know we'd be alright, I know we would be alright

«Разящий, кинжал», ‒ я едва произнесла это в мыслях, как легкий холодок окутал правую руку. В ладони появилась едва заметная тяжесть. Я крепко сжала рукоять кинжала и решительно посмотрела сначала на нить, а потом на Ника. И на миг впала в ступор. Он… улыбался мне. Его широкая улыбка говорила о радости и… предвкушении. В этот миг, когда я должна разрушить, оборвать все, что нас связывало, Ник испытывал неприкрытое ликование. Он словно ждал того мига, когда, наконец, окажется на долгожданной свободе… Ждал, когда обретет тот самый покой, который чувствуется только в объятиях Смерти. ‒ Давай, милая, ‒ произнес он. Я еще крепче сжала кинжал, унимая в руке дрожь. – Я верю в тебя.

If you were by my side and we stumbled in the dark

I know we'd be alright, we would be alright

Нити сгустились, придвинулись еще ближе, едва касаясь ног. Свободной ладонью я взялась за нить и захватила еще немного, чтобы в кулаке получилась небольшая петелька. Нить обжигала кожу, быстро пульсировала, пыталась извиваться в стиснутой ладони. Но я сжимала так, что моя рука начала неметь. Вторая же с кинжалом поднялась. Чистая сталь прошла сквозь петлю и слегка надавила на нить. Та в ответ начала печь сильнее. Я со стиснутыми зубами рванула кинжалом вверх, держа в мыслях только одно предложение.

… Oh, I’ve been shaking…

‒ Я люблю тебя, Ник, но я выбираю жизнь, ‒ только проговорила я, ласково глядя ему в глаза, и еще раз рубанула уже пылающим синим огнем кинжалом вверх. Весь воздух, что был зажат в этом алом и плотном коконе, взорвался. Взрыв ударил по ушам, разрывая барабанные перепонки.

… I love it when you go crazy…

Нить, что превратилась в толстую веревку за это время, с треском порвалась и безжизненно выскользнула из онемевшей руки. Она во время падения рассыпалась на мельчайшие частички пыли. Кокон, сплетенный из нити соулмейтов, рушился прямо на наших глазах. Огромные куски отваливались от оболочки и во время падения рассыпались в прах, который ловил пробившийся сквозь эту толщу весенний ветер. Тот, что всегда носил запах цветов из Руин. Они здесь.

… You take all my inhibitions…

Весь мир, что был полон этой красной и вечно пульсирующей паутиной, выдохнул с облегчением. Сильные ветра, которых здесь никогда не было, пронзительно завыли, заносились. Внутри меня что-то обрушилось, тяжелый груз, что появился год назад, исчез. Ник еще шире улыбнулся и вознес руки к небу: ‒ Да, милая! Молодец! Я неожиданно громко рассмеялась и выкрикнула во всю силу.

Baby, there's nothing holdin' me back!

Нити Прошлого были разрушены. Ничто больше меня здесь не держало. Все, что связывало, приковывало к гробу, было разрушено. Первый этап был пройден. Я ощутила, как в руках появилась небольшая тяжесть. Пальцы снова скользили по жестким струнам, что сильно обжигали и так когда-то содранную в кровь кожу, из горла лился уверенный и сильный голос человека, который в кои-то веки сделал первый глоток Свободы.

You take me places that tear up my reputation

Manipulate my decisions

Baby, there's nothing holdin' me back (Oh whoa)

Темнота рассасывалась, возвращая очертания предметов, что были в радиостудии Напстатона. Звуки становились громче, четче, живее. Мир заиграл новыми красками. Я прикрыла и вновь открыла глаза и увидела, как сижу на кресле и в упоении играю на гитаре проигрыш. Напстатон на полную подключился к песне, отжигая на микшере и покачиваясь в такт. Я не сдерживала улыбки во время пения последних строк.

There's nothing holdin' me back!

В них отобразилось то чувство, которое только что обрела. Однако к пению приплелась некая грусть, когда вспомнила, что в строках та свобода как раз была с тем, кому отдала свое сердце.

I feel so free when you're with me, baby…

‒ Baby, there's nothing holdin' me back! ‒ как только последнее слово вырвалось у меня из груди, я безвольно упала в кресло, прижав к себе гитару. Сердце быстро стучало, ДУША тоже не отставала и отплясывала лезгинку за ребрами. Дрожащая улыбка растянулась на моих губах. Я сделала это. Я СДЕЛАЛА ЭТО! «Черт возьми да!» ‒ воскликнула у себя в голове, ликуя. Хоть это только начало, но основная опасность была позади. Ничто больше не будет сжимать легкие и ДУШУ жгучей и липкой паутиной прошлого. ‒ Вот это да, Луна! – с восхищением заговорил Напстатон. – Я на двести процентов уверен, что наши слушатели пустились в пляс! Даже я собирался отжигать! Ты случаем не являешься одной из участниц какой-то группы на ПОВЕРХНОСТИ? ‒ Прямо там, ‒ отмахнулась я, чувствуя, как меня бросило в жар. Моя рука поставила гитару на подставку и взяла наушники. Водрузив их на уши, я полностью навалилась на спинку кресла и придвинулась поближе к микрофону. – Ирония заключается в том, что я только две песни сыграть могу. ‒ Когда ты начала играть на гитаре? ‒ Позапрошлой весной, ‒ с трудом вспомнила я. – Тогда я впервые взяла гитару в руки и зажглась идеей научиться играть на ней. Конечно, у меня не сразу получилось, было много крови и страданий, но я выстрадала эту песню, которую только что сыграла в прямом эфире. Вторую же выучила совсем недавно, и если получится, то сыграю ее в самом конце. ‒ Звучит здорово! Не терпится услышать ее, хотя я думаю, что ты сыграешь ее отпадно. Для новичка ты довольно хорошо сыграла. Никогда не думала начать писать песни? ‒ Честно… я не так четко вижу себя в музыке, ‒ задумавшись, в итоге протянула я. – У меня большая тяга или к спорту, или к другому виду творчества, например, рисование. Да, мне нравится иногда что-то напевать, я пробую играть на таких инструментах, как гитара, но чтобы писать песни, выступать на сцене, а потом – если повезет – куролесить по всему миру и отжигать в каждом городе на концертах особого рвения нет. Не знаю, ‒ я пожала плечами и в раздумье покрутилась из стороны в сторону в кресле, ‒ может, я так думаю сейчас. Бывает, что потом загораешься этой мыслью и пробуешь себя в этом деле в полной мере. Поживу – увижу. ‒ Обязательно пробуй себя в чем-то новом, ведь возможно то, что ты выберешь, станет не просто работой, а твоей частью. Так у меня случилось с радио. Это то, в чем я себя видел еще с детства, и не представляю свою дальнейшую жизнь без этого, ‒ с воодушевлением кивнул он. Напстатон и правда горел этим делом. – Итак, в первой части интервью были вопросы о ПОДЗЕМЕЛЬЕ и о твоем опыте пребывания. Теперь нам очень интересно узнать, как все устроено на ПОВЕРХНОСТИ. Что ты можешь поведать о своем доме? В этот миг я серьезно растерялась. В голове произошла глобальная загрузка памяти. Все, что я помнила о своем «доме» ‒ это ненависть, агрессия, унижения, несправедливость, попытки восстановления и ряд неудачных суицидов. Зла и боли было больше, чем тепла, и это отравляло меня на протяжении долгого времени. Если бы я отправилась сюда впервые, то мне было бы очень трудно найти плюсы жизни на Поверхности. Однако сейчас, когда изменила мнение, освоилась в бурном течении жизни и начала делать первые шаги к возрождению, я знала ответ. ‒ Он без границ, ‒ заговорила я, прокручивая кольцо на пальце. Под кожей начал растекаться приятный холод, что мерно шел по венам прямо к сердцу. – В нем много мест, которые стоит увидеть хоть раз. За свою жизнь я успела лицезреть огромное темно-синее море, что омывает берега места, где родилась. Побывать в горах зимой у дедушки с бабушкой по папиной линии, занесенных толстым слоем снега и позже летом рыбачить в дедушкиной лодке в озере, в котором по рассказам деда на его дне лежат скарбы викингов. Я могу рассказать о множестве мест, но лучше показать, чем передать это словами. Один взор заменяет тысячи слов описания. ‒ Я бы хотел послушать от тебя все, что ты видела своими глазами там, наверху, ‒ вымолвил Напстатон, внимательно слушая. – ПОВЕРХНОСТЬ выглядит местом, которое нам только предстоит изучить, и все мы хотели бы увидеть все особенности этой новой жизни. Но мне так или иначе интересно: давай представим, что ты по каким-то причинам решила остаться здесь навсегда. По чему или кому сильнее бы скучала? ‒ Скорее всего, в первую очередь по семье, ‒ без раздумий отчеканила я. – Я довольно сильно привязана к ней и, находясь здесь, у меня есть несильное, но чувство тоски. Это первое, что тревожило бы мою душу. Остальное, можно сказать, второстепенное, не очень, но вызывало тоску. Это рассветы и закаты. Когда ты смотришь, как огромная звезда поднимается на небосвод, а потом спускается с него – это восьмое чудо света. Каждый рассвет и закат уникален, ни один из них не похож на те, что были до него и будут после. И, наверное, я бы скучала по звездам. Не пойми меня неправильно, те кристаллы в Водопадье очень красивые. Однако, когда ты стоишь на холме в летнюю безлунную ночь и смотришь на небо, которое просто бескрайнее, и эта россыпь мелких, крупных звезд вызывают такое восхищение, что не хватит слов, чтобы описать этот вид. Ты смотришь и просто не находится слов. Ты дышишь, вдыхаешь эту атмосферу, которая бывает только в такое время года и суток. ‒ Вот это да… ‒ Напстатон почти не двигался и даже не смотрел на экран с рейтингом, который рос и рос, делая невообразимые скачки вверх. ‒ И это то, ради чего я хочу вернуться на Поверхность и освободить вас. Я хочу показать это, чтобы вы знали, что ваша вера была не напрасна на протяжении этих лет. ‒ Это очень самоотверженно с твоей стороны, Луна. Хоть ты и понимаешь, какую цену нужно заплатить за нашу свободу, но в тебе есть та РЕШИМОСТЬ, которая, уверен, поможет достичь цели. Только вот как ты сделаешь это? Тебе же известен метод разрушения БАРЬЕРА? ‒ Да, знаю. Однако я пока не хочу ничего говорить насчет этого, ‒ контролируя эмоции, ответила я. Моя ладонь накрыла другую, что с кольцом. – В скором времени все разрешится. ‒ И то верно, ‒ кивнул Напстатон и посмотрел на часы. – Что ж, наш эфир скоро подойдет к концу, и у меня остался еще один вопрос перед тем, как завершить наш диалог. Этот вопрос надо было озвучить еще после твоего выступления, но лучше поздно, чем никогда. В этой песне ты пела про конкретного человека, который есть в твоей жизни? «Вернее был», ‒ я была готова к такому вопросу изначально, так что мне хватило той уверенности, что осталась еще с момента посещения своего внутреннего мира. – Да, ты верно заметил. Эту песню я когда-то специально выучила для человека, который помог мне стать лучшей версией себя. Он появился в тот момент, когда я очень нуждалась в друге, на которого смогу положиться. Эта песня не полностью отображает историю о наших взаимоотношениях, но в ней есть то, что в общих чертах рассказывает о каждом из нас. ‒ Ты по сей день общаешься со своим другом? ‒ К сожалению, нет, ‒ в моей улыбке не было грусти. Только искреннее принятие этой правды, которая больше не причиняла боли. – Наши пути разошлись еще давно, но я благодарна ему за все, что он подарил мне. Я благодарна ему за нашу дружбу, приключения, воспоминания и время, которое было дано нам тогда. Я буду ценить это как лучшее, что случалось в моей жизни. Я потянулась к гитаре и, сев почти на край сиденья, поудобнее устроилась с инструментом. Пальцы налажено легли на нужные струны. ‒ И песня, которую я собираюсь сыграть после нашего диалога, как раз посвящается ему и всем моим родным и друзьям в благодарность за то, что всегда были со мной, когда нуждалась в помощи и поддержке. Не представляю, что было бы со мной, если бы не они. И неважно, на каком расстоянии буду вдали от дома и дорогих людей, я всегда буду знать, где они. ‒ Спасибо тебе за очень трогательный ответ, Луна, ‒ стирая «типа» слезу, которая не слеза, а какая-то непонятная жидкость, выдохнул Напстатон и, секунду помолчав, как бы настраиваясь на завершающую фразу, крутанулся на стуле и с приливом бодрости заговорил в микрофон, пробуждая зрителей. – Вот мы подходим к концу нашего замечательного эфира! Спасибо тебе, Луна Вегвизир, за то, что согласилась дать интервью, несмотря на такую ситуацию в ПОДЗЕМЕЛЬЕ! ‒ Зови, если опять решишь поговорить со мной на пару с тысячами слушателями твоего крутого радио, ‒ я пожала его протянутую руку и одарила улыбкой. ДУША непривычно крутилась внутри, показывая свою радость. ‒ Обязательно! А сейчас мы прощаемся! Услышимся в новых подкастах и новостях! С вами были Напстатон и Луна Вегвизир, человек, что вершит историю! До скорой встречи и всем пока! – Напстатон отпрянул от микрофона и, нажав на какие-то кнопки на микшере, подал знак. – ЖГИ, БРО! Я ударила по струнам, взяв первый аккорд. Пальцы левой руки плавно смещались то в одну, то в другую сторону, в то время как правая активно работала, выуживая зажигающие душу звуки. Я начала покачивать головой в такт, считая секунды до пения. В груди пекло от удовольствия, ДУША закрутилась-завертелась, готовясь к танцу огня. Глоток воздуха, выход уверенного и спокойного голоса, что менялся на немного нежный тон, а потом пронзительно-душевный, в котором читалась правда. Правда, что теперь все сильнее и сильнее вживалась в мой разум и душу, не оставляла новых ран.

It's good to see the sun and feel this place

This place I never thought would feel like home

And I ran forever, far away

And I always thought I'd end up here alone

Somehow the world has changed and

I've come home

To give back the things they took from you

And I feel you now

I'm not alone

I'll always know where you are

And when I see myself

I'll always know where you are

Where you are

Я с не прикрываемой улыбкой Убийцы Джеффа пела слова песни, что совсем недавно решила выучить, будто чувствовала ее скорый дебют в моем исполнении. Еще не забывшие технику игры на гитаре пальцы точно зажимали нужные аккорды и проводили по струнам, чтобы вызвать ту атмосферу, которая есть у этой песни при прослушивании оригинала. Напстатон большую часть времени смотрел на меня и не забывал поглядывать на рейтинг, что не переставал расти даже после окончания радиотрансляции. Монстры и правда были заинтересованы послушать хотя бы по радио мое выступление.

And I found something that was always there

Sometimes it's got to hurt before you feel

But now I'm strong and I won't kneel

Except to thank who's watching over me

Перед глазами стояли образы всех, кто мне был дорог. Они улыбались в ответ, кто-то смеялся, кто-то что-то говорил, но я не слышала голоса. Зато лица были почти что живыми и настоящими. Это вдохновляло играть бойко, но в то же время с теплом и нежностью. Не только мое горло, но все нутро пело и внимало песне.

Somehow I feel so strong

And I've begun

To be the one I never thought I'd be

And I feel you now

I'm not alone

I'll always know where you are

And when I see myself

I'll always know where you are

Where you are

В конце, когда я сбавила ритм и успокоила шипящую торжественностью атмосферу, перед глазами вновь появился облик Ника. Нет, мир оставался прежним, все тем же ярким, как сон, только это была реальность. Он тепло и нежно улыбнулся мне, приложив кулак к грудной клетке. Я не отводя взора быстро оторвалась от струн и коснулась кулаком места, где сидела моя ДУША. Она будто разлетелась на части и собралась вновь, как обратный фейерверк. Сейчас моя благодарность к нему стала намного сильнее, чем давнее и глубокое сожаление, отравлявшее сердце до этого дня. Он заботился обо мне, когда был жив, и помогал до сих пор, желая самого лучшего для нас. Для меня. Ник остался тем же парнем, которого я знала на протяжении года наших отношений. Короткого, но полного событиями и приключениями года, навсегда оставшегося в моей памяти. Если бы не он, меня бы тут и не было. Не было всего, что приключилось со мной. Тогда бы и правда на одного человека, ничего не сделавшего в этой вселенной, стало меньше. Он, как и вся моя родня, оставил свой след в моей душе. Я не забуду его. Все, что мы разделили друг с другом, останется с нами даже после смерти. Спасибо тебе, Никки.

Now it's all so clear

And I believe that everything's been opened up to me

And I feel you now

I'm not alone

I'll always know

I'll always know where you are

Музыка полилась сквозь пальцы и пронзила меня насквозь. Я была обуяна ею, словно это был ветер, что вился вокруг. Улыбка не сходила с губ, нисколько не дрожа. За ребрами происходили последние движения, наполненные торжеством и освобождением после долгого заключения во мраке. Я снова чувствовала тот внутренний свет, что был скрыт от меня.

When I see myself

I’ll always know where you are

And when I feel the sun

I’ll always know where you are

And when I see myself

I’ll always know where you are

‒ Where you are, ‒ нежно пропела я, плавно проведя правой рукой по струнам, тем самым завершив песню и огласив конец первого этапа.

***

‒ Взять в качестве диджея того кролика?! – Напстатон чуть не уронил наушники, которые убирал на место. Его лицо исказилось в негодовании после озвученной мной просьбы. – Да ни в жизнь! ‒ Почему так категорично? Может, из него выйдет неплохой диджей, который будет подменять тебя время от времени, – спокойно отреагировала я, закрывая все вкладки и программы на компьютерах и выключая их. Они прощально гудели и медленно засыпали, погружая радиостудию в тишину. ‒ Ты не понимаешь! Это фактически невозможно! – чуть не рвал на голове искусственные волосы Напстатон. – Никто не разбирается во всем этом лучше, чем я! Все это возвел я! Все мои силы, старания, знания я вложил САМ! А ты предлагаешь взять кого-то, кто будет на уже построенном поприще работать и зарабатывать то, что хочет?! ‒ Ну он же работает у тебя в баре, который ты спроектировал при постройке НСБ-клуба, ‒ заметила я, смотря, как робот дрожащими руками выключал микрофоны и другую аппаратуру. ‒ Это другое! – пропыхтел он. – У него есть своя работа, которую он обязан выполнять. Я взял его на эту должность, потому что она была пустой и на то время востребованной. ‒ Но он же хотел работать по другой специальности, а не по этой. Ты просто сплавил его на то, что он ненавидит всей душой, и заставляешь работать сутками без выходных. ‒ Я вообще-то тоже работаю сутками и без выходных! – в свою очередь оправдался он. Напстатон закончил последние действия и, подойдя к выходу из студии, погасил свет. Мы сначала направились в комнату, где хранились все музыкальные инструменты, чтобы вернуть гитару на место. – Мы оба не меньше впахиваем здесь, в НСБ. И вообще, чем он тебя заинтересовал? ‒ Тем, что быть диджеем – его мечта, ‒ просто сказала я, прямо смотря ему в лицо, которое он демонстративно не поворачивал в мою сторону. – Вспомни себя, свои слова, что ты сказал в эфире: ты не можешь жить без этого, как и он. Вы оба желаете связать жизнь с музыкой, радио. ‒ Слишком много диджеев разведется тут. ‒ Да, действительно, не два, а целых двести два! – не сдержалась я и фыркнула с его фразы. – Ты сказал, что у тебя нет выходных вообще. Может, когда ты возьмешь его, то уже сможешь выделить дни для отдыха, смены введешь. Рано или поздно всем нужен отдых. ‒ Мне он не нужен, ‒ вздернув подбородок, заявил диджей. – Я отдыхаю вечером и ночью за диджеевским движком и под гул толпы, которая расслабляется на танцполе душой и телом. В ином отдыхе я не нуждаюсь! ‒ Ладно, а что если ты не сможешь выступить в определенный день и тебе понадобится замена? ‒ Даже не говори таких слов при мне, братишка. Мне не было, нет и не будет замены! ‒ оборвал меня робот, оскорбившись. Он толкнул дверь в комнату с инструментами и включил свет. Глазам предстало помещение, полностью заставленное гитарами-роялями-барабанами-скрипками-не-скрипками и всем прочим. Поставив музыкальный инструмент на место, Напстатон развернулся, выключил свет и выпроводил обратно в коридор. ‒ Хорошо, ‒ это был еще не конец. Я выбросила свой козырь в споре. – А семья, друзья? Ты разве не скучаешь по ним, по дням, когда ты просто сидел дома и проводил время с близкими? Ты же не мог забыть про них за этой огромной кипой работы, так? ‒ Нет, я не забыл, ‒ стушевавшись, прошептал он. – Я скучаю по ним. Иногда. ‒ Тогда, чтобы не тосковать, стоит хоть один раз в неделю навещать их? Брать выходной ради этого? Они ведь тоже скучают, как и ты. Он вздохнул, не желая принимать это. По его виду было понятно, что Напстатон разрывался между семьей и работой мечты, но нечто все же сломило робота и перевесило все аргументы, мысли и чувства. ‒ Ладно, твоя взяла, ‒ в итоге выдал он, сделав обиженное лицо. – Ты всех огорошиваешь такими вопросами, не только меня, да? ‒ Это простые вопросы, которые дают понять, что находится на первом месте в жизни каждого монстра или человека, ‒ просто сказала я, смотря уже на более-менее успокоившегося Напстатона. – Дай ему шанс, в конце концов. Все мы заслуживаем шанса. ‒ Да хорошо! Дам ему неделю стажировки, пусть попробует, каково быть диджеем! – вскинул он руки. Напстатон в какой-то миг успокоился и ровным голосом заговорил. – Может, мне и правда нужен отдых. Вечно как белка в колесе. ‒ Потому что ты это все на свои плечи взвалил и несешь это сам, не желая давать это под чужую ответственность. Иногда надо учиться доверять, чтобы работать в команде и помогать общему делу процветать. ‒ Я ранее говорил же, что твоя взяла? – напомнил он. ‒ Не дуйся. Ты еще мне спасибо скажешь, что толкнула на такую мысль. ‒ Посмотрим, ‒ Напстатон глянул в телефон и тут же заулыбался. Вся хмурость, недовольство сошли на нет почти сразу же. ‒ Знаешь, этот эфир был крутецким! У меня никогда не было такого рейтинга! – диджей начал пританцовывать, пока мы шли по длинному коридору к долгожданному лифту. Мое сердце пропускало несколько ударов в минуту, когда мне стоило подумать о скором визите. В животе помутилось. – Сегодня слишком много событий, что меняют дальнейшую жизнь. ‒ Например? ‒ я рефлекторно коснулась места, где ранее висело кольцо, но ничего не ощутила, кроме приятной на ощупь ткани. ‒ Ну, звонок от моей родни, про которую ты упоминала, ‒ ответил он, как-то хитро косясь на меня. – А кто они? ‒ Обычные привидения, что живут в ВОДОПАДЬЕ и держат небольшую ферму улиток, ‒ поделился Напстатон. – А если говорить конкретно, то это был мой кузен. ‒ Что-то случилось? ‒ Ну, говоря обычным языком, да. Метт звонил мне, чтобы узнать, смогу ли я создать подкаст, в котором буду читать какие-то рассказы, книги и все такое. Я подумал и решил, что можно такое устроить и спросил, есть ли у него идеи. Он предложил свой первый роман, которые я и прочел сегодня вечером. Удивительно. Метт так уверенно звучал в трубке, когда разговаривал со мной. На него это не похоже. Он рассказывал, что познакомился с одним человеком, который вдохновил сделать первый шаг, ‒ он снова покосился на меня, уже точно зная, что это моих рук дело. Я держала настолько нейтральное лицо, что Фриск бы отдыхал в сторонке от такого покерфейса. ‒ Ну да, ну да, это я ему предложила показать свои творения, ‒ сдалась я, на что получила положительную реакцию. ‒ Надо же, мне все никак не получалось убедить его заявить о себе миру, а тебе за два присеста раз – и все! Вы, люди, и правда странные, раз все монстры, с которыми ты как-то контактировала, становятся более РЕШИТЕЛЬНЫМИ, чем обычно. ‒ Вот поэтому ты на нас и сорвался? Из-за того, что мы не пришли на вечер литературы Меттаблука? ‒ В какой-то степени да, ‒ потерев подбородок, кивнул он и поправил упавшую на глаза кепку. – В большей степени я злился на тебя, ведь благодаря тебе Метт решился на такой шаг. ‒ Ты читал его первый роман «Гостер и Гостерия», так? – уточнила я. – Так он мне рассказывал как раз тогда, когда была у него в гостях и знакомилась с его рукописями. Я знаю, чем все закончилось. ‒ Ладно, на этот раз прощаю, ‒ подержав напряженную паузу, со вздохом ответил на это Напстатон. – Вечно тебе удается выкрутится из разного рода передряг. «Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти еще до путешествия по АУ». ‒ Все-таки это лучший эфир, что у меня когда-либо был, ‒ признался Напстатон, смотря на рисующийся в самом конце лифт, что вел прямо в Новый Дом. Сердце забилось быстрее, меня бросило в жар. – Мне даже жаль, что возможно мы больше не увидимся. ‒ Выше нос, Напстатон! – приободрила я его, скрывая волнение. Не сейчас. Не надо. – Я сделаю все в своих силах, чтобы освободить вас, оставив себя в живых. ‒ Мне интересно, как ты сделаешь это, ‒ задумчиво протянул робот. – Ты точно не хочешь поделиться? ‒ Рано, ‒ я покачала головой. – Все равно вы узнаете, когда все будет… кон… чено… ‒ изображение коридора с лифтом покачнулось и стремительно потемнело. Я схватилась за голову, чувствуя, как адская боль разрывает ее изнутри, скребется, высекая искры и оставляя кровоточащие раны. ‒ Луна! Что с тобой?! – в ужасе закричал Напстатон, но его голос внезапно обрезался. Под ногами исчезла опора, глухая боль ударила в спину, парализовав ребра, что сжали легкие в тесных объятиях. Реальность угасла.

………

……

…

Да что ОПЯТЬ не так?! Я едва пошевелилась, и боль новой волной омыла меня. В костях крутило, в голову будто вонзали и вынимали иголки. Я приоткрыла глаза и убедилась, что попала в свой мир, который не был оккупирован красными нитями. Здесь было прохладно, ветра, что поселились вместо паутины, свистели, носились, вились. Ничто больше не препятствовало им летать внутри меня. Собрав себя по частям, я медленно поднялась сначала на локтях, а потом, опершись на руки, приняла сидячее положение. Ладонь держала что-то холодное, твердое на ощупь. Это был Разящий в форме кинжала, который сжимала настолько, что не ощущала до этого времени. Я обратила внимание на поверхность внутреннего мира: она вся была усыпана красными нитями. Моя голова поднялась, глаза увидели непривычное зрелище. Кругом и рядом были обрывки красных канатов, нитей, которые медленно тлели и угасали. Здесь не было запаха гари и дыма, ветра уносили все это куда-то далеко, очищая внутренний мир от хлама. Я словно лежала в эпицентре огромного пожарища, который перестал сжирать себя с помощью огня. Стоило мне с непомерным трудом подняться на ноги, все также держа кинжал при себе, как вдруг налетел сильнейший порыв ветра. Он подхватил весь прах и взметнул его в воздух. Он превратился в кратковременных светлячков, что шлейфом скользили над головой. Желтые, оранжевые и красные искры бросали последние блики и мигания, перед тем как покинуть этот мир навсегда. Из меня вышел мирный вздох Теперь я убедилась, что с нашей связью все кончено. Наверное, я оказалась здесь, чтобы увидеть это и точно знать, что это только треть конца. Однако ДУША говорила, что здесь есть что-то еще. Или… кто-то. Я повернулась на шорох и замерла. Сердце пропустило удар. Это были черная фигура и ветер. Неразличимые во мраке глаза силуэта пронзительно смотрели на меня. ДУША закрутилась, вызывая жжение в груди. Она пихала сделать шаг в их сторону. Я последовала ее совету. Она стояла, не двигаясь. Глаза сверлили меня, в нетерпении призывая к себе. Я медленно шла, словно подо мной был тонкий лед, что угрожающе трещал при каждом шаге. ДУША почти вышла из грудной клетки, но моя ладонь затолкнула ее обратно на место. ‒ Пойдем, ‒ первая заговорила фигура. Я остановилась в метре от нее, не решаясь приблизиться. – Нужно спешить. ‒ Постой, ‒ проговорила я и внезапно мир задрожал. Фигура стойко выдерживала образовавшийся шторм, все таким же взором смотря на меня. Ее взгляд был совершенно другим… ‒ Я хочу поговорить с тобой. ‒ Нет времени на пустые слова. Скорее, ‒ она взяла меня за ладонь и потянула за собой. Пробирающий холод ужалил кожу, вздувая и взращивая опухлость. Я отдернула руку и отступила на шаг, прижав пораженную ладонь. ‒ Зачем тебе это? – спросила я ее, но фигура не успела ответить. Она растворилась в темноте вместе с ветром, оставив меня одну. Я ринулась к тому месту, где стоял силуэт, но произошло новое землетрясение, сбившее с ног. Я падала в новую неизвестность, не зная, куда меня вновь забросит. Или обратно домой, или в другую кроличью нору, из которой будет трудно выбраться. В голове крутилась одна мысль: следующий этап как-то связан с этой фигурой. Если она появилась вместо Ника, мне предстоит в кои-то веки поймать ее. Заговорить с ней. Яркая вспышка ослепила меня, пронзив иглами глаза и наполнив череп своим же светом.

…

……

………

‒ Луна!! ‒ Бро, проснись! ‒ НЕ УМИРАЙ!!! – четко прорезался голос ученой, которая впала в истерику. – ЧТО МЫ СКАЖЕМ АЗРИЭЛЮ, ЕСЛИ ОНА УМРЕТ?!?! Вот они. Голоса ребят, которые вновь воскресили меня после этих чертовых телепортов то во внутренний мир, то в реальный. Лишь не было бы таких переходов, при которых происходит посещение царства небесного, причем в один конец. Я приоткрыла глаза и увидела напуганные до чертиков лица друзей. У меня не было сил, чтобы просто заговорить. Будто по мне проехался КамАЗ и сравнял с полом. ‒ Бро, братишка, брателло, проснись, прошу тебя, ‒ слезно умолял Напстатон, тряся сложенными в мольбе руками. Андайн пыталась привести меня в чувство, хлопая по щекам. Я с трудом сжала кулак, на котором было кольцо, и попробовала выпустить каплю магию, чтобы оживить себя. Разряд прошелся по всем нервным окончаниям, ударив прямо в голову. Я вздрогнула от такого и резко села, едва не врезавшись лбом в лицо Напстатона. Тот в шоке отпрянул от меня, упав на пол и загремев железяками. Андайн прижала ладони к лицу, захлопывая открывшийся в поражении рот. Я похлопала глазами, фокусируясь на мир и его участников. Что ж, я еще не умерла от неведомой чертовщины, поздравьте меня! ‒ Л-луна? С тобой все нормально? – шепотом осведомилась Андайн, приложив горячую ладонь к не менее горячему лбу. ‒ Да, пойдет, ‒ глухим голосом ответила я, прочищая сразу же горло. – Сколько я была в отключке? ‒ Ну… может минут пять от силы… ‒ протянул Напстатон, медленно поднимаясь с пола и протягивая длинную руку. – Голова не кружится? Тебе ничего не нужно? ‒ Нет, все в порядке, ‒ я взялась за ладонь робота и поднялась на ноги. Те наполнились свинцом, не желая делать и шага. – Голова кружилась до моего падения, но сейчас уже все нормально. ‒ Ты уверена? – уточнила встревоженная Андайн, на что получила мое повторное заверение. – Мы очень сильно испугались за тебя. Ты вообще ни на что не реагировала. ‒ Я подумал, что ты просто сильно устала и сразу вырубилась, ‒ протянул радиоведущий, неловко пряча лицо под козырьком кепки. – У меня самого уже больше половины заряда растратилась и едва стою на ногах, а ты почти не отдыхала по словам Др. Андайн. ‒ Так что тебе, может, нужно отдохнуть, перед тем как идти к… к Ее Величеству? – последнее она произнесла шепотом, боясь говорить это в полный голос. – Неизвестно, повторится ли с тобой это еще раз, а с тобой никого не будет рядом. Точно… Азриэль. Черт возьми меня за ногу. ‒ Мне о-очень жаль, что это произошло, и я н-не смогла помочь вам безопасно добраться до лифта, ‒ шмыгая, извинилась Андайн, опустив голову, когда прочла на моем лице болезненное осознание. Я приблизилась и обняла ее, утешая. ‒ Ты не виновата. Мы сделали все, что было в наших силах. Я надеюсь, что с ним ничего не случится, пока доберусь до замка. ‒ М-м… Луна… Мне нужно как раз по этому случаю кое-что передать… Я насторожилась. Напстатон поочередно смотрел на нас, чувствуя, какая ДРАМА тут назревала. Сердце, что было отрегулировано ровно до этих слов, снова сорвалось с мерного ритма и начало биться быстрее обычного. Я заволновалась и спрятала мокрые от тревоги ладони в карманы джинсов. ‒ А-азриэль… О-он звонил мне как раз перед тем, к-когда у него пропала связь, ‒ уже более-менее ровно заговорила Андайн, сдерживая крокодильи слезы. – Он просил тебе передать, чтобы т-ты не волновалась за него и не рвалась на его п-поиски. Он сказал, что найдет выход сам, а тебе не нужны новые приключения. Азриэль наказал т-т-тебе… тебе… и-и-идти… ‒ ученая начала задыхаться и путаться в словах. ‒ Андайн, спокойно, сделай вдох-выдох, ‒ попросила я, держа ее за руки. Она нервно кивнула и начала медленно вдыхать и выдыхать, периодически икая и всхлипывая. Когда Андайн вроде бы успокоилась, я произнесла. – Я поняла, что нужно делать. И я сделаю это. ‒ Это опасно! – встрял Напстатон. – Без Азриэля тебе небезопасно оставаться наедине с Ее Величеством! ‒ С Азриэлем были некоторые шансы, но теперь он оказался в жуткой ситуации, ‒ вздохнула ученая, снимая очки и протирая залитые слезами стеклышки. Водрузив их на место, она отбросила вечно болтавшуюся перед глазом красную челку назад. – Я не знаю, что делать. Мы не можем пойти с тобой, так как нам нужно удержать стражу, что пытается прийти сюда по твоим следам. Вот оно что… Неизвестно какое по счету слово «черт» пронеслось у меня в голове. ‒ Тогда делайте то, что нужно. Я справлюсь сама. Мы все помолчали в траурной тишине. Никому не нравилось такое расположение дел, но другого выхода у нас попросту не было. Оставалось только делать то, что прописано у нас по сценарию ровно до следующего момента, где будет задействована импровизация. Эта вещь давно вошла в обиход моей жизни и путешествия, но сейчас, когда произойдет встреча с королевой, она может не прокатить. ‒ Если ты решила идти одна… Что ж… Мы все будем верить в лучший исход. Я буду верить в тебя, бро, ‒ первым заговорил Напстатон, грустно смотря на меня. ‒ Спасибо, бро, ‒ я стукнулась с ним кулаками. Он широко улыбнулся мне. Найдя последние силы, крутой диджей Подземелья произнес. ‒ Зажги их ДУШИ, Луна, ‒ ободрил он напоследок. Напстатон повернулся к Андайн. – Что делать? ‒ Беги в отделение с системой ЯДРА и частей ХОТЛЕНДА и подключи все, что нам нужно, ‒ отдавала приказы Андайн. В этот миг я вспомнила оригинальную воительницу, которая хоть в какой-то доле, но сохранилась в нынешней ученой. – Я приду почти сразу же за тобой и сменю батарейки, ведь ты почти на ноле. ‒ Хорошо, ‒ робот кивнул и, махнув мне на прощание, убежал, гулко топая ногами по всей длине коридора. Мы посмотрели ему вслед, пока ученая не заговорила. ‒ Он верно заметил… Все ПОДЗЕМЕЛЬЕ будет верить в тебя. Как и я. Сейчас на мне лежит огромная ответственность, которая… ‒ Эй, не бойся, ‒ зная ее страх, я попыталась приободрить. – Ты справишься. Кто, если не ты, лучше всех знаешь всю систему Хотленда и Подземелья в целом. ‒ О… Э-э… Да, ‒ она неловко улыбнулась. – Что ж. На пару с Напстатоном будет проще справиться со всей этой механикой. Вместе мы постараемся сделать все возможное, чтобы никто не гнался за тобой. ‒ Спасибо огромное, Андайн, ‒ я обняла ученую на прощание. Она оплела меня своими руками в ответ. – Увидимся. ‒ Буду верить в это, ‒ Андайн слабо улыбнулась и, в последний раз коснувшись моего плеча, простерла руку в сторону лифта. – Иди. Часть этой работы теперь лежит на нас. Удачи. Я кивнула и быстрым шагом двинулась к железным дверям. На автомате нажала кнопку и вызвала лифт. Двери разъехались, запуская меня. Оказавшись в кабине, я выбрала нужный этаж. Лифт загудел и резво понес наверх. Пока я поднималась, внутри нарастало напряжение. На душе было очень неспокойно. Все это принимало огромные обороты, что в скором понесут ужасные последствия, если я ничего не предприму. Охотящаяся за мной стража, арест Азриэля, Ториэль, которая точно в ярости и ждет, когда она испепелит меня – все это вгоняло в ужас и безысходность. Я не знала, что мне нужно говорить королеве. Идей ноль. Огонь, родом из ада, подступал, сжирая все на своем пути. Я была следующей жертвой, что может пасть в его обжигающие языки. Не только реальный, но и внутренний мир хотел стереть меня. Все, что медленно строилось на моих глазах, начинало рушиться. Вся легкомысленность и наслаждение эфиром и музыкой ушли, как только вошла в этот лифт, похожий на вертикальный гроб. Мне стало очень страшно. Настолько, что у меня ноги подкосились, и я потеряла опору под ними. Когда я успела так измениться? Измениться… не в самую лучшую сторону? Откуда этот страх и неуверенность? Слабость?.. Хотя… они были, но не в таких количествах. Эта неопределенность, что ждала меня наверху забирала мою силу перед будущим словесным поединком. Я должна быть сильнее этого. Должна выстоять эту бурю. Я прижалась спиной к лифту, не обращая внимания на то, какой он холодный. Меня пробрала дрожь, сердце вот-вот разорвется от тревоги, что теперь сидела у меня глубоко в голове и душе. Пот ледяными ручьями катился по лицу. Я не вынесу этого. Однако… я прислушалась к себе, и только ДУША молчала в этом чудовищном шторме отчаяния и бессилия. Она не ломала ребра, не рвала плоть, нет. ДУША сияла, грела своим светом. В ней было все сосредоточие спокойствия и ВЕРЫ. Я сосредоточилась на ней, укрощая дрожь. Ладони больше не сжимали плечи мертвой хваткой, ноги не подгибались подо мной. Дыхание выровнялось, лихорадочный жар спадал. Вот и сердце уже перестало колотиться. Появилось недолговременное спокойствие. Затишье перед страшной бурей. «Не бойся. Доверься себе и своим силам. Ты сделаешь это», ‒ собрав мысли воедино, проговорила я себе это в целях поддержки. ДУША ободряюще погладила кости. Я присмотрелась к своему отражению на листовом железе. В неразличимом сером пятне плавали два других, немного ярких и едва уловимых на поверхности. Эти точки были красного цвета. Лифт качнулся и замер. Двери распахнулись и пустили в кабину ночную свежесть. Мои губы дрогнули в маленькой улыбке. Я сжала кулаки и твердо посмотрела на мир, который лежал передо мной. В его самом темном углу сверкала звезда, что всегда была моим шансом. Всегда была напоминанием, что на самом деле есть внутри меня. Во мне медленно, но уверенно разгоралась РЕШИМОСТЬ.