Ответы Луче Джиглио Неро

Луче бегло изучала своих сокомандников, не позволяя хмурости добраться до лица или, что гораздо ощутимее, ауры. Никто из них – будущих, но однозначных Хранителей Пустышек – не смотрел на неё, изучая обстановку. «Чтение будущего прилюдно – дурной тон,» – напомнила себе женщина, предлагая мужчинам и второй даме в едва сформировавшемся коллективе печенье. Домашнего производства, между прочим. Не то, чтобы Луче так уж любила готовить, но это был один из множества маленьких ключей к их доверию. Реборн надвигает шляпу на глаза, отказываясь от выпечки. Луче приветливо улыбнулась, пытаясь отвлечься от фантома видения, где он стреляет ей в живот. Очевидное слабое место беременной женщины – одна из причин, почему Джиглио Неро пошла на этот шаг вынужденно. Дела обсуждаются спешно. Никто из присутствующих не спешит быть хоть чуточку приветливее, и Луче мимолётным желанием мечтает впечатать алюминиевый поднос кому-нибудь в лицо. Разумеется, женщина знала, на что шла. И знает, к чему всё неизменно приведёт. Выбор невелик: смерть от проклятия в одиночестве или вынужденные узы с Хранителями, которых в итоге придётся подставить. Небольшая цена ради спасения мира, но, по правде, Луче попросту не хочет вариться в этом котле одна. Иногда, ночью, почти теряя себя в реке времени, Луче краем глаза замечает ответвление далёкого ускользающего будущего, где Проклятию осталось недолго… Но достаточно, чтобы она сама уже покоилась в могиле. Она бы могла разозлиться, если бы не смирилась с происходящим задолго до первых намёков, кто станет Небом Аркобалено. Она бы достала глок из первого ящика стола в кабинете и вынесла себе мозги, если бы не отсутствие прямых наследников и необходимости родить ребёнка с Даром Предвидения, должным стать её заменой. Она бы убила каждого из присутствующих по очереди, выгрызая себе возможность жить без лишних привязанностей, с уже взваленным багажом Мафиозной Фамилии на плечах. Если бы… Если бы заочно не была знакома с каждым из приобретённых товарищей заочно. Луче смотрит на Реборна, и видит бесконечно преданного Хранителя Солнца, который будет обучать Арию стрельбе. Наблюдает за напускным спокойствием Фонга, которое станет чуть менее концентрированным и давящим, когда Луче выработает привычку пить с ним чай каждую среду. Собранность Лар развеется после первой кружки пива, распитой на двоих, когда Луче будет давать ей советы в отношениях с одним надоедливым солдатом, а Хранительница Дождя закажет им такси и будет переживать о состоянии беременного Неба. Луче почти больно от мыслей о Лар, поскольку каждый раз, заглядывая в будущее, она мимолётом видит чью-то светлую макушку, которая ворвётся в их жизни ливнем и смешает карты. Голова начинает болеть, и, извинившись, женщина заканчивает встречу, уходя в свою комнату. Кровь из носа приходиться вытирать салфетками и сжигать Пламенем немедленно – никто не должен узнать об этой маленькой слабости. Голова нещадно болит, и провидица засыпает, впервые за несколько недель не пытаясь погрузиться в предсказания возможного будущего. «Всё должное случится, вероятное может рассыпаться раньше, чем ты ожидаешь. Не витай в облаках, соберись.» Луче знает, что может позволить себе привязаться к товарищам куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Она уйдёт первая, в конце-концов. От мимолётного видения надгробия с собственным именем кровь больше не стынет в жилах. Провидица потирает окоченевшие пальцы. Луче пропускает момент, когда начинает называть их небольшую организацию семьёй. Скалл шутит об этом за завтраком, и женщина силится, чтобы не откусить себе язык. – Я в порядке, спасибо. Кажется, кашу пересолила... – Вайпер ничего не говорит, но Джиглио Неро ощущает его взгляд даже через капюшон. Она знает, что еда получилась съедобной – всё по рецептам, заученным ночами, с расчётливостью, ожидаемой от провидицы – и надеется, что эту оплошность спишут на причуды беременных. Реборн что-то говорит Хранителю Облака, и затевается небольшая потасовка. Лар вздыхает, мягко хлопая Луче по плечу, и передавая настойку от Фонга. – На травах. – Невозмутимо поясняет китаец, не отрываясь от трапезы. – Снимает усталость и боль в животе, ты в последнее время казалась несколько… Выбитой из колеи. – Чушь, – фыркает Верде. – Эта, с позволения сказать, травка, может помочь разве что незначительно и не без помощи самовнушения. Лучше запей этим ромашковым чаем… – …это не чай, дорогой друг, это… Луче пропускает их слова мимо ушей, невольно потирая виски. Что-то не так. Как она здесь оказалась? Она сидела в гостиной и поправляла Скаллу макияж перед выходом – помада совсем смазалась из-за… Арии? Нет, это была не она, кажется, рядом с Облаком сидел Колонелло. Когда в их семье успел появиться Хранитель Дождя? Ещё рано, он должен был прийти к ним… Ария? «Она не родилась, она ещё…» Луче схватилась за живот, едва сдерживая рвотные позывы. Не слушая оклики, она убежала в туалет, заперевшись на замок. Лицо Скалла маячило перед глазами. Совсем маленький, он сидел на огромном осьминоге и спорил с очаровательным малышом с винтовкой. «Верде заперся в лаборатории. Опять. Надо принести ему еды и уговорить поспать, он же опять уснет за столом, спина потом будет болеть...» Луче замирает. Осознание ударяет в голову одновременно с аккуратным стуком в дверь, почти неуверенным. – Луче? Ты в порядке? – Конечно же нет, придурок. Отойди, дай я выломаю- – Нет, семпай! Луче занята, дай ей спокойно поблевать! – Прошу прощения, возможно, запах настойки был несколько концентрированным. – А я говорил, что надо пить нормальные таблетки. Кто в наше время лечится травами? – Моу, мне не доплачивали за лишние проблемы. – Луче практически слышит это не высказанное беспокойство, и истерика подкатывает к горлу. Она никогда не увидит, как Скалл укачивает её ребёнка, и позволяет хлопать себя по лицу. Как Ария крадёт деньги Вайпер и складывает из в оригами, чтобы потом получить по заднице. Как Верде уходит с головой в исследования, забывая про банальные человеческие потребности, пытаясь найти способ если не снять проклятие, то хотя бы не позволить ему достать единственное, что осталось от его Неба. Луче тошнит от себя и она не сдерживается – но только в этот раз. Она выходит, когда шум немного стихает, и извиняется за своё поведение, рассчитывая эмоциональность улыбки, чтобы она не выглядела слишком наигранно. Спустя время, когда отпущенного срока остаётся слишком мало, Луче отпускает ситуацию на самотёк, и больше не заглядывает в будущее. Она не посещает миссии, оставаясь почти круглосуточно дома, и переносит всю бумажную работу Джиглио Неро в особняк. Эти бумажки с её подписью совсем скоро потеряют вес, и она спешит закончить то, что не сможет её последовательница. У Луче нет времени на расшаркивания, как и на бессмысленные сожаления. Она готова признаться самой себе, что работа и долг потонули в личных чувствах, и абстрагируется под неизбежным осознанием близкой смерти. «И всё же,» – думает донна, смотря в ночное небо, сидя на террасе. – «Я ужасный человек.» Больше всего Луче жаль себя, конечно же. Каждый из Аркобалено найдёт своё место в этом мире, так или иначе. Ни её смерть, ни жизнь её ребёнка не задержат их надолго. Каждый пойдёт своей дорогой, и, как примерное Небо, она должна быть удовлетворена таким исходом. Вот только ни черта. Луче не хочет умирать, до колик в животе хочет сделать аборт, хоть в домашних условиях, и остаться их Небом чуть дольше. Но не может. Отчасти, потому что маска добродетельницы с тёплыми глазами пошла по швам, отчасти, потому что спихнуть свои обязанности на кого-то другого – тоже своеобразный отдых. Пусть и в шести футах под землёй. Но главная причина, конечно же – Тринисетте. Её долг, её обязанность. И то, что нести это бремя будет не только она – уже облегчение. Не только её потомки, но и её Хранители, будут носить Пустышки. И каждый раз, смотря на них, они все будут помнить, кто объединил разрозненные куски, подобранные Кавахирой. Кто дал им надежду напополам с предательством. Кого они никогда не смогут забыть. Луче улыбается, стирая непрошеные слёзы с щёк. Долг для неё – превыше всего, потому что она знает своё место и умеет играть по правилам. Аркобалено – всего лишь семья, которую нужно принести в жертву. Жизни семи человек в обмен на миллионы. Свою смерть Джиглио Неро не считает – для этой ветки временного потока она заведомо и однозначно мертва ещё с первой встречи, когда смирилась со своим статусом Неба Вечных Карапузов. Звёзды сверкают на фоне чернеющего неба, словно латающего дыры между ними. Луче ёжится – всё-таки не май месяц на дворе, и заходит обратно в дом. Все сидят на кухне, о чём-то переговариваясь. Заходя внутрь, женщина уже готова помочь с ранениями и мыть полы по третьему кругу, оттирая от крови. – С возвращением. – Произносит Луче, позволяя тёплым ноткам скользить в голосе, как прохладному шёлку по матрацу, оглядывая товарищей. Она ценит их силу Пламени и характеров, где-то уважает, где-то – борется с неприязнью и пытается найти хорошие стороны. Может, Джиглио Неро их даже любит. Но, долг превыше всего, и Луче готова пожертвовать любовью и доверием своей семьи, в обмен на подаренные месяцы проведённого вместе времени. «Всё же, я всегда была эгоисткой.» – Небо улыбается, прикрывая глаза.