Честный обмен

      Чайник на плите кипит медленно и неспешно. Проводку вырубило, так что в ближайшее время придётся обойтись без электричества. Это не проблема: сейчас только утро и вокруг относительно светло. Туманно, правда, и довольно холодно из-за выбитого окна, но всё же светло. Диппер стоит у плиты и никак не может заставить себя моргнуть. Опухшие глаза будто иссохли. Тёмные синяки давят бессонницей, веки подрагивают, а попытка моргнуть тут же отдаётся в голове эхом недавно пережитых кошмаров…

«Какого х*ра вы там творите, ублюдки?! Три часа ночи!»

«Вам что, с*ки, делать н*х"й?! П*дор*сы еб*ные, какого х*я вы там устроили?..»

«Вы с ума там сошли?! Прекратите сотрясать стены или я вызову полицию!»

«Диппер, что происходит?» «Совсем озверели! Весь дом из-за вас не спит!»

«Диппер? Что с Биллом?»

«Откройте дверь! Это полиция!»

«Служба скорой помощи. Откройте. Поступило сообщение, что вам…»

«Можно хотя бы не бить стёкла?! Мне на работу завтра!..»

«Прекратите, мать твою! Прекратите или застрелите уже эту тварь!»

«Мне плевать, кто это и что с ним! Пусть прекратит, это пугает моего ребёнка!»

«Он что, ненормальный?»

«Если вы не откроете, нам придётся применить силу!»

«Откройте дверь!»

И

так

далее…

      Так вот чайник…       Он всё ещё мирно пускает пар на кухне. Кипит, сука, медленно и беззвучно, будто назло закладывая уши и мешая полноценно отличать реальность от слуховых галлюцинаций, скрипа и этого трескучего шума, что без остановки разъедает мозг Пайнса в течение нескольких часов к ряду.       Диппер выключает комфорку, и визгливый свист чайника сходит на нет. Как и положено. Он просто исчезает, возвращая на кухню мёртвую тишину морозного утра и еле слышные, почти незаметные отголоски истошного крика в голове подростка.       — Какой-то кошмар… — устало бормочет под нос Пайнс и осторожно берётся за ручку чайника прихваткой.       Обжигать себе кожу не очень хотелось, поэтому Диппер как можно аккуратнее залил кипятком смесь чая, ромашки и рассыпчатого лекарства от кашля. Пакетиков с лекарством осталось немного, но лучше высыпать всё: так действеннее. Чем быстрее пройдёт болезнь, тем лучше.       Да уж… Хах… Лучше…       Глаза устало закрываются от бессонницы, и Диппер случайно пропускает тот момент, когда вода выходит за края кружки и начинает ритмично стучать о пол, ускоряясь в темпе. Только по звуку подросток соображает, что что-то не так, и спешно поднимает чайник, отставляя в строну… Что ж, ладно. Потом надо будет убрать. Или само высохнет. Неважно. Кому какое дело до этого?       Пайнс дрожаще берёт кружку со стола и выходит из кухни.       Так странно… Вроде бы он дома, вроде бы в спокойствии, но трудно найти хоть одно место, где не было бы всепоглощающей паранойи, чересчур навязчивой, чтобы считаться обычной проблемой. Она слишком тяжело давит, слишком сжимает кипящий мозг, слишком сильно бьёт, так, что даже собственные мысли с трудом можно отличить от звука скачущей минутой стрелки. Сколько там? 08:21       На пороге собственной комнаты Диппер остановился. Никак не мог заставить себя зайти. Под ногами холодели вырванные с корнем, искорёженные осколки той вещи, которая ещё недавно называлась дверной защёлкой. Пайнс не стал сдвигать их с места, просто отшагнул подальше. Так сойдёт… Ему хотелось поступить как обычно — просто открыть дверь и войти в свою комнату, но в нынешней ситуации это, наверное, было бы неуместно.       Пол щиплет босые ноги холодом, и, только когда Пайнс замечает это, то осознаёт, что стоит слишком долго. Пару мгновений он так и смотрит перед собой, будто в никуда, но потом всё же решается постучать, зная, что так и не услышит ответа. И зачем он это сделал?       — Сайфер, — натужно произнёс Диппер хрипящем тоном, — я вхожу, — зачем-то предупредил подросток и неспешно открыл дверь проклятой комнаты.       В него тут же полетело заточенное лезвие ножа — чудное приветствие после психованной ночи. Однако совсем не удивительное. После раскуроченной вдребезги комнаты и выдернутого из стены провода, из-за которого весь дом остался без электричества, метание ножей — это цветочки. Подросток мельком глянул на угрозу, что вонзилась в стену совсем рядом с его головой, и устало прошёл вперёд.       — И тебя с добрым утром.       Билл никак не реагировал. Только тихо сидел на подоконнике, свесив ногу, и нечитаемо смотрел в окно холодными глазами. Наблюдал, как счастливо танцуют беспечные снежинки за окном. И молчал. Разве что нож, который демон крутил в руках, мог быть очередным способом донести ясную мысль, что готова вонзиться прямо в глотку тому, кто не понял его настроение с первого броска. И кто бы, блин, сомневался, что, даже будучи немым, Сайфер не потерял способность доносить мысль единственным доступным ему способом — угрозой.       — Я ненадолго, — устало отозвался Диппер, ёжась от холода под ногами. — Принёс чай с травами и лекарством. Он поможет снизить температуру и вернуть голос. Выпей, если захочешь.       Пайнс бережно приземлил напиток на ближайшую уцелевшую поверхность — пол. Поставил мягко и тихо, но стоило ему убрать руки, как стакан разорвало вдребезги и мелкие кусочки осколков салютом разлетелись по сторонам, оставив посередине лишь сверкнувшее лезвие ножа. Больно… Чёрт, как же это больно. Руку щедро обдало кипятком, а от попавшего в кожу осколка из запястья потекла кричаще красная струйка. Диппер не подал виду. По крайней мере, он старался, ведь за ночь его нервы потрепали гораздо более изощрённо. Он просто закрыл глаза и очень медленно сжал губы, спрятав побелевшую руку глубоко в карман. Стук капель о пол прекратился, но теперь влага незаслуженно пропитывала алым карман толстовки.       — Ты знаешь, что Мэйбл сейчас в больнице? — изломленно произнёс подросток, будучи не в силах говорить громче. Глаза его поднялись выше и тускло вгляделись куда-то сквозь пыль обломков. — Ей становилось всё хуже. Она думала, что выдержит, но эти крики, шум и сирены машин за окном просто сводили её с ума… В конце концов, она решилась поехать на обследование, — Пайнс хмуро обнял себя за плечи и отвернул голову. — Будь она здесь, было бы лучше. Чёрт, ей наверняка стало бы легче, если бы я только был рядом, если бы я обнял её, защитил, успокоил, я бы смог всё исправить, мне же никого нет ближе, а я... — Диппер уныло шмыгнул, сжимаясь телом. — Я даже не знаю, что с ней… А тебе просто плевать, будто ты ни в чём не виноват.       У ног Диппера резко вонзился ещё один нож.       — Ой, да пошёл ты! — разозлился Пайнс и отшвырнул нож куда-то в сторону. — Здесь всё стоит вверх дном только из-за тебя. У людей в этом доме есть семья, работа, дети… У них есть нормальная жизнь, и то, что у тебя её нет, не значит, что можно крушить всё вокруг!       Знаете, пришло время заинтересоваться, сколько ножей в их доме. Сейчас это очень пригодилось бы, потому что к Дипперу прилетел новый посланник красноречивых слов Сайфера. И по характеру броска это явно был откровенный мат.       Пайнс вскинул руки, из последних сил сдерживая себя от истерики. Нет, так просто невозможно. Бесит. Как же всё бесит! Хоть головой о стену бейся, а кричать на Билла бесполезно. У того нет возможности ответить, ни единой. Хотя… если бы Сайфер мог, он бы точно нашёл, чем бить в ответ. О, он бы разбил всё в этом доме, орал бы и метался в бешенстве, будто ему в горло залили раскалённый метал. Он бы кричал, как дикий, ломал бы и швырял вещи и продолжал бы, тварь, продолжал бы обвинять, даже глядя прямиком в чужие слёзы… Ну а Диппер бы слушал. Просто молча стоял бы и слушал, пока этот кошмар не кончился бы. Пока внутренности не свернулись бы в один большой ком, а у Сайфера, в конце концов, не сорвался бы голос. Как и произошло… Какой-то порочный круг, из которого совсем нет выхода.       — Чёрт, Сайфер, я… — в горле надрывно застывает ком. Диппер отчаянно пытается продолжить, но от этого на глаза лишь больше набегает влага.       Он заставляет себя поднять голову и встречает неожиданно внимательный взгляд. Жёлтые глаза смотрят на него презрительно едко, оглядывают свысока с безмолвным позволением стоять на коленях. Только так, видимо, Билл готов слушать. Но именно так, уж извините, Диппер не будет говорить. Глядя в эти эгоцентричные глаза, Пайнс лишь убеждается, что его не услышат, что бы он ни сказал. Билл проигнорирует. Или посмеётся, плюнет в душу и воспользуется как грязной шлюхой себе на потеху. Просто потому, что захочет… По-другому он не умеет.       С секунду Диппер ещё сомневался в этом, вглядываясь куда-то в безмолвный взгляд, но в конце концов нахмурился и, шатнувшись в сторону, понуро поднялся с пола.       — Больше не буду тревожить. — скупо сорвалось с его губ перед уходом.       Пайнс захлопнул за собой дверь и, вдарив по ней ногой от щемящей обиды, отчётливо услышал, как с той стороны двери вонзилось острое и довольно понятное прощание Сайфера.

Глава 22. Без слов.

      Невыносим. Нет, он просто невыносим! Жестокий, грубый и высокомерный засранец! Конечно, куда девать такой скверный характер, как не трепать им нервы? Да чего там? Эта нечисть вообще не считает себя частью общества и никогда, никогда, сволочь, не идёт навстречу. Так какого чёрта Дипперу вообще взбрело в голову говорить с ним как с человеком?!       Мерзкий, нахальный, своенравный, беспечный кретин!       Нет. Так больше не может продолжаться. Пайнс словно пленник в собственном доме. И минуты не прожить без трагедии в какой-либо части квартиры, а пытаться договориться так же бесполезно, как орать на стенку. Вот и сиди, терпи молча этого нахала, который способен заставить кричать, даже будучи немым. Бесит, как же он бесит! Настолько сильно, что Пайнс готов без сна и отдыха биться головой о стену, лишь бы найти способ вышвырнуть демона из своей жизни. Просто избавиться от него. Любым способом!       Не может же быть так, что выхода нет…       Дрожащие руки всё усерднее тормошат волосы, впиваются ногтями в кожу, дрожат и крепко сжимают лохматые пряди. Диппер не знает, просто понятия не имеет, что делать, но он раз за разом пытается заставить себя продолжить искать, повторяя всего один вопрос, на который, кажется, нет ответа. Нигде нет ответа.       Курсор спешно закрывает просмотренный сайт и щёлкает на следующий. Пробегаясь по строкам, глаза параллельно заглядывают в заметки, руки судорожно листают записи, книга на столе разрывается от закладок, нога дёргается, а мозг вырубает от дикой усталости. Но ответа всё нет. Изгнание демона, подчинение демона, сожжение, задабривание, развоплощение, убийство — всё не то. Голова разрывается…       Диппер громко взвывает в потолок. Похоже, он всё-таки обречён.       Хочется просто вернуть всё, как было. Чтобы снова лежать, задрав ноги, и беспечно засыпать под бегущую строку, чтобы по вечерам возвращаться домой с чувством, полным тепла и уюта, а не заходить в свою же комнату и с замиранием сердца ждать нового взрыва или, не дай бог, всплеска крови, дрожа от одной мысли. Неужели это такое плохое желание: чтобы не существовало вообще ничего, что хоть немного напоминало бы о существовании Билла…       Тогда можно было бы выдохнуть спокойно, снова приступить к проверке теорий, поиску загадочных существ и, возможно, даже исследованию космоса. Да, пожалуй, было бы здорово узнать, что скрывает оно, это огромное, вечно изменяющееся окно в море звёзд… А за ними… Всё дальше и дальше… что-то невероятное, опасное и, наверное, безумно красивое.       Когда демона не станет и всё будет хорошо, как раньше, он обязательно этим займётся. Обязательно. Но сейчас хочется просто сбежать.       Сползя по спинке дивана, Диппер сонно поднял глаза на потолок кухни и заморгал, пытаясь прогнать усталость. Он всё хотел подняться, потянуться и продолжить работу, но никак не мог заставить себя даже шевельнуться. Как-то тяжело… Диппер и сам не заметил, как из пальцев выпала ручка, локоть повалился куда-то вниз, а усталые глаза прикрылись в томной, нежно окутавшей неге, затянувшей сознание куда-то глубоко в мир грёз.       Туда, где не должно было быть Билла Сайфера.       Но кто-то там всё-таки был. Дипперу снилось, что этот «кто-то» довольно ощутимо водил когтями по его шее. То нерешительно скользил по изувеченной коже, то, словно передумав, резко одёргивал когти с дрожащей злобой, преподнося в качестве извинений лёгкое, почти невесомое поглаживание по щеке. Такое нежное и трепетное, что ему невольно хотелось поддаться, двинувшись навстречу теплу в урчащем удовольствии… И Диппер поддавался, но тепло тут же исчезало с его щеки. Жаль, но этого касания определённо не могло быть наяву. Во-первых, потому что у Диппера не было знакомых, которым он позволял так себя трогать, а во-вторых, рядом точно нет настолько дружелюбных к нему созданий. Только одно демоническое нечто, которое, кажется, всё готово отдать, чтобы Пайнс страдал до конца своих дней.       В какой-то момент касания прекратились и подростка накрыл трепетно нежный покой. Обнявший всё тело, он наконец позволил мыслям развеяться в тягучей дрёме. Было так тепло, так приятно и спокойно, что Диппера невольно потянуло заворочиться и, улёгшись поудобнее, с вялым стоном погрузиться в долгожданный умиротворённый сон.

***

      Как и многих больных людей, Диппера разбудил кашель. Лёгкий в целом, но звучный и навязчивый в частности. Он шёл из горла короткими отрывистыми нотками, настолько тихими, что можно было подумать, будто это лишь лёгкие выдохи с полухрипом. Судя по звуку, связки шли на поправку. Ещё пара-тройка дней, и этот кашель, казалось, испарится полностью. Это, пожалуй, хорошая новость. Успокаивающая. Только вот… у Диппера нет кашля.       И от осознания этого факта Пайнс мгновенно разлепил глаза. А потом «залепил» их обратно, потому что такая реальность не устраивала его. Ну, просто… Охуеть. Неужели он всё-таки спятил?       Один глаз робко приоткрылся вновь, но иной картины перед собой парень не увидел. Значит, зрение не обманывало и на коленях Диппера действительно сопел мирно дремлющий демон.       Ага… Всего-то, блять…       Пайнс не знал, от чего шарахаться больше: от того, что этот фрукт умеет мирно спать, или от того, что тот спит прямо на нём. Лежит себе, сопит в штанину. Ещё и держится, как утопающий за спасательный круг. Таких странностей Диппер не видел и под мощной дозой снотворного. А тут вживую…       — И что же ты этим, — удивлённо шугается Диппер, — хочешь сказать?       Пайнс растерянно сглотнул, боясь лишний раз пошевелиться, словно на нём лежит не безобидно сопящее существо, а заряженная бомба, что может взорваться в любую секунду и разнести нафиг всё, что есть в радиусе двух миль. Если задуматься, одно от другого и впрямь малоотличимо… С утра метаться ножами, а потом счастливо спать на коленях того, в кого целился. И как на всё это прикажете реагировать?       — Эй, просыпайся, — недовольно прошептал Диппер, тряхнув коленкой. Ноль реакции. — Э-эй… Я тебе говорю, глупый демон. Ну же, пусти меня. Проснись, проснись… Что б тебя…       Реакции не было.       Стукнувшись затылком о стену, Диппер поднял брови и забегал глазами по потолку в немом вопросе. А что ему, собственно, делать в такой ситуации? Вот так взять и забить на демона он не может. И уйти как-то нет возможности… Остаётся лишь «наслаждаться» тем, как демон лежит и щедро пускает слюни на его шорты. Набесился и спит, как неприкаянный, будто уверен, что его тупо не придушат во сне. Удивительное безрассудство.       А ведь такое лицо… Такое ангельское, сука, лицо. Тонкая линия приоткрытых губ, прямой нос и эта мертвенно бледная кожа. Настолько чистая, что на ней не разглядеть ни единой родинки, ни веснушки. А может?.. Нет, за ухом тоже нет родинок. И на шее. И на плече… И… Нет, дальше Диппер заглядывать не будет. Гордость не позволяет.       Но кожа демона действительно до чудовищности чиста, так неестественно идеальна, что даже отталкивает. И в то же время… почему-то притягивает. Как мрамор со скульптур греческих богов, величественно прекрасных по внешнему облику и преступно низменных по истинной мифологии.       Диппер грустно усмехнулся.       — Ладно, хорошо, можешь спать. Так уж и быть, — снисходительно прошептал подросток, будучи не в силах расцепить кольцо рук вокруг себя. — Во сне ты… не такой уж и страшный, если подумать. Даже почти что обычный. Без всяких своих… странностей.       Чуть помедлив в глубокой задумчивости, Пайнс как-то робко, даже нерешительно потянул руку к светлым прядям и, поддавшись слабости, бережно отвёл их назад в лёгком движении. Переливающиеся золотым блеском, они смотрелись, по меньшей мере, обворожительно, даже в растрёпанном и неприбранном виде. В подобной небрежности Сайфера и впрямь можно было спутать с обычным человеком, таким же простым и беззаботным, как и остальные. И если забыть обо всём и просто смотреть на его умиротворённое сном лицо, то сердце рано или поздно ёкнет от чувства досады.       — Было бы лучше, если бы мы хоть немного понимали друг друга, — со вздохом произнёс Диппер, прикрывая глаза, и когти вокруг его талии медленно сжались сильнее. Наверное, от холода… Но Диппера всё же бросило в дрожь от такой неожиданности.       Брови его непреднамеренно съехались. Он перевёл взгляд на демона и увидел такой же нахмуренный в тревоге лоб. Глядя на него, подросток почему-то вспомнил, что делала Мэйбл в моменты, когда Диппер ломал голову над непосильной задачей с таким же видом. В лёгкой неуверенности подросток вытянул палец и непринуждённо коснулся им меж бровей демона — складки исчезли… И Диппер тут же улыбнулся, засчитав это за свою маленькую победу.       Он почти что хохотнул, но сдержал себя, чтобы не дай бог не разбудить демона. Всё-таки, пока тот бездвижен, в доме гораздо спокойнее. Ничего не ломается и никого не надо вызывать. В подобном бездвижении сама пыль с облегчением оседает на хрупких осколках в молчаливой благодарности за спасение.       Боже, если бы Билл только не был таким подонком, тогда…       С лица Пайнса тут же сползла улыбка.       А ведь и правда, что тогда?       Мысли Пайнса охватили смутные предположения. В какой-то момент он стушевался и, не зная, куда деться, отвёл смущённый взгляд. Просто так… Чтобы не думать о всяких глупостях. Вот, например, пустой стол. Такой чистый, ничем не заваленный кухонный стол. Вообще-то на нём должны быть тонны заметок, записей и книг, ещё ноутбук, телефон и ещё какая-то мелочь, но… Так, погодите-ка! А куда всё делось?       Глаза спешно забегали по комнате в поисках пропажи, но вокруг было пусто. Пайнс занервничал. Он ещё раз оббегал взглядом кухню и нахмурился, потупив взгляд. Тогда-то в его голову пришла не самая обнадёживающая мысль…       — О, нет… — только и прошептал он в тишину.       Диппер смешанно взвыл. Боже, стоило только подумать о лучшем, как всё с треском рухнуло в пропасть. Он в панике заёрзал на месте и, не сумев вырваться из кольца рук, с силой дёрнулся в сторону.       Глаза демона сонно разлепились от резких звуков. Он поднял голову, и его тут же отпихнули в сторону, вырвав футболку из когтей. Диппер пулей метнулся к окну, отворил створку и чуть ли не выбросился туда, чтобы через секунду возненавидеть себя за то, что оказался правым.       Подросток зажал рот ладонью в немом шоке. По двору и впрямь были разбросаны и старые книги, и рваные заметки, и записи с горой закладок, которые медленно разъедало влагой холодного снега или уносило ветром туда, где Диппер их уже никогда не найдёт… Ноутбук разлетелся вдребезги где-то под окном. Улетел он недалеко, на соседских балконах ещё остались разорванные в клочья провода, мелкие детали мыши, клавиатуры и, по-видимому, внутренней памяти, которая, как ни старайся, уже не подлежит восстановлению.       Пайнс долго смотрел перед собой мёртвым, неверящим взглядом; наблюдал, как снег бережно заносит мусор его трудов рассыпчатой снежной пылью, и старательно сдерживал себя от того, чтобы не закричать. Хотя ком уже подбирался к горлу сквозь сжатые зубы.       Усилием воли подросток заставил себя обернуться. Ноги его дрожали, а взгляд еле щурился от выступающей влаги. Он пытался найти в чужих глазах хоть какое-то раскаяние, но те лишь исступлённо смотрели на подростка с сонной усталостью, не признаваясь в содеянном даже перед дрожью сжатых кулаков.       — Пошёл вон. — тихо донеслось до Билла надрывным шёпотом. Громче Диппер не мог. Горло стянуло душащим спазмом, а руки тряслись от одного только взгляда на эту беспринципную эгоистичную тварь.       Билл даже с места не сдвинулся… Только моргнул, глянув глазами брошенной в подворотне псины. Сука… Думает, всё сойдёт ему с рук?       — Повторю ещё раз, — скверно зашипел Диппер, вытерев кулаком ползущую по щеке каплю, — забирай с собой всю свою хрень и убирайся отсюда как можно дальше… Вали, куда хочешь, но сюда возвращаться не смей. Тебе здесь не место.       Говорить было тяжелее, чем дышать. Один глоток воздуха обжигал лёгкие с силой высокоградусного виски, но словам было ещё сложнее протиснуться через сжатую глотку. Казалось, боль разрасталась прямо из сердца. Щемило так, что уши закладывало от пробивного, до боли орущего звона, разрывающего стенки черепной коробки с жестокой страстью. Словно это не звон, а чей-то отдалённый крик, которому, как ни рвись, не суждено дождаться помощи.       Билл натужно поднялся, опираясь на угол любезно расчищенного им же стола, и, не разгибая ссутуленную спину, поднял на Пайнса выжатый взгляд облупленных глаз. Парень молчал, не берясь разрывать эту игру в гляделки. Пусть Билл смотрит сколько влезет. А что? Пусть хоть подавится! Главное, чтобы духу его здесь не было, когда он прекратит… Однако Сайфер был предельно настроен. Его иссохший взгляд не знал сейчас ничего, кроме разлитого слезами юного лица, смотрящего на него с привычно непередаваемой ненавистью… крепкой и неизменно решительной.       Пайнс злостно сглотнул. Обняв себя за плечи, он со всей скопившейся болью вцепился в себя с ногтями и скупо вгляделся в то, как демон пытался что-то сказать… Хотел вытянуть из себя хоть слово, но в итоге лишь бесполезно схватился за горло и, будучи не в силах вякнуть ни звука, поникло отвёл взгляд. В потоке безуспешных стараний демона начала обуревать растерянность. А Диппера — всеобъемлющая тело жгучая злоба.       — Ну же, дверь там. Проваливай живо!       Из глаз Диппера побежали дорожки солёной влаги, и Билл тут же моргнул, глянув на подростка новым взглядом. Диппер пока не знает каким: слишком уж смешанным было лицо демона, чтобы словить с него что-то, помимо растущего напряжения. Стало вдруг так противно. Горечь смешивала чувство страха с едкой безысходностью, и от невыносимого до тошноты вкуса Дипперу стало отвратительно даже дышать. А Билл так и смотрел. Смотрел и наверняка наслаждался тем, как подросток мучается. Даже с места не сдвинулся, даже не шевельнулся, сука! Нет, он просто стоял и молча наблюдал за происходящим! Будто ждал промаха, выбирал момент, считывал действия… Издевался!       Билл не делал ничего! Но стоило подростку зажмурить глаза и несдержанно всхлипнуть, как он сделал робкий, незамедлительный шаг навстречу. Диппер понял это не сразу, а когда опомнился, этот психопат был уже в двух шагах от него. Подступал, протягивая вперёд свои чёртовы когти, ни оставляющие ничего, кроме крови, слёз и боли! Зачем? Что б опять всё испортить!!?       — Уйди!       Ноль реакции.       — Проваливай!..       Он будто не слышит.       — Я сказал: пошёл вон! — срывая голос, выкрикнул Пайнс, и по кухне пронёсся оглушительный взрыв синего пламени.       Стёкла разлетелись вдребезги… Орущие убийственным эхом, они взрываются в огне мельчайшей россыпью осколков, бьющих в пол так же больно, как хлынувший по венам Диппера леденящий ужас… Подросток распахивает глаза и не может поверить в то, что видит. Каждая вещичка в пределах видимости подвергается этой роковой силе, сотрясшей в задымлённой кухне и стены, и мебель, и пылающий под ногами искрящийся пол. Но только одно испугало Диппера до посинения кожи — вцепившийся в своё лицо шатнувшийся демон.       — Ох, чёрт… — еле шепчет парень не в силах говорить громче. — П-прости, прости меня, прости, прости… — в панике шепчет он и не может отвести глаз от содеянного. — Я… Я не хотел, Сайфер…       Искорюченный и сжавшийся демон еле стоял на ногах и, казалось, совсем не слышал шума стороннего нытья. Ведь он кричал. Сдавленно корчился от выжигающей душу боли и рвал горло даже через сломанные голосовые связки.       Чёрт, как же ему больно!.. Больно! Почему вообще до этого дошло?!       От нестерпимой боли из губ Сайфера скверно прыснула кровь. Разожжённый бесовской злостью, он тут же смахнул её и насильственно поднял взгляд, чтобы явить Пайнсу его поистине достойный шедевр — сожранный языком пламени исчезнувший глаз. Чтобы парень во всей красе узрел, как кровоточат разодранные от гнева куски кожи и стекающая по остаткам щеки вязкая желеобразная жидкость. Чтобы его вывернуло от одного взгляда на разодранную на куски плоть и затрясло так, как колотит смертника перед неминуемой казнью. Чтобы этот мелкий мальчишка наконец осознал, как опасна та сила, что несправедливо досталась самому слабому и никчёмному из них.       У Диппера невольно возник рвотный порыв. Он пытался осознать происходящее, но не мог понять ничего, кроме сотрясающего всё тело пронзительного звона в ушах. Сначала ему показалось, что это был чей-то отдалённый крик, но потом, явственно ощутив, как стягивается его горло, понял, что кричит он сам. Охваченный немыслимым страхом, он не мог чувствовать ни собственных слёз, ни напавшей в истерике безудержной дрожи. Тело било, тело трясло, тело неистово разрывало изнутри в такте горячего пульса. А слезам, казалось, уже не было числа.       Он пытался прийти в себя, но совсем не мог отвести взгляд и под давлением эмоций упал, не выстояв на трясущихся ногах. В голове зашумели картины жутких воспоминаний: огонь, крики, паника, цепи и тот самый распахнутый взгляд, давящий безумием снова и снова, до тех пор, пока не срехнёшься от жути, беспечно засмеявшись кровью в радости извращённого счастья…       Не в силах развидеть этот кошмар, Пайнс боязливо сжался и обнял себя руками так крепко, как только мог. Чтобы не двигаться и никому… Никому больше не навредить!       Билл взглянул на это с давно забытой насмешкой.       Его только что разбили собственным оружием и бессильно рухнули на пол без малейшего понимания происходящего. Выглядит так жалко, что один вид мальчишки заставляет Сайфера корчиться от злости и глотать кровь в одном лишь животном желании...       Выхватив нож, Билл двинулся прямиком к подростку. Пульс бил в ушах слишком сильно, так что Пайнс был не в силах разглядеть, что за эмоция была на чужом лице. Он видел только огромный, мерцающий в полутьме алый глаз и отравленный кровью жгучий оскал — наместник слепой жажды мести.       — Ну нет… — надрывно пискнул подросток, глядя на знакомый кошмар на яву. — Уйди отсюда! Уйди и оставь меня в покое! — в страхе вскрикнул он, пытаясь подняться на непослушных ногах и снова падая. — Чёрт, не подходи… Нет! Не приближайся ко мне!.. Стоять! — крикнул Пайнс и, поняв, что все его слова бессмысленны, схватил первый попавшийся осколок.       Прозвучала злостная усмешка.       Его прижали к стене и махом выбили стекло из рук. Пайнс вздрогнул. Одно движение, и нож занесли над головой без малейшего сожаления. Единственное оружие, что осталось, — бегущие по щекам водопады горячих слёз.       — Не надо! — из последних сил борется плачущий голос. — Какой же ты псих! Тебе что, не достаточно того, что ты уже натворил?! Прекрати это сейчас же, прекрати! Хватит, чёртов придурок!.. Я не хотел! Это же всё из-за тебя!       Подросток мотает головой и бессмысленно жмётся к стене, поражаясь сказанному. Кусая губу, он пытается укрыться и, не зная, как быть, просто жмурится в порыве отчаяния:       — Не надо, Билл. — рвано разносится по холоду крошащихся стен.       И Сайфер тут же моргает. Во взгляде его проносится недоумение, и он, сбитый с толку, вдруг заставляет себя смеяться. Выдавшивает шипящие ноты, пытаясь смотреть перед собой, но в голове его всё громче орёт этот до смерти раздражающий жалкий голос. В итоге он давится собственным смехом. Под шум смешавшихся мыслей голос всё звенит, повторяясь ошмётками колющих слов, то исчезающих, то возникающих вновь, как издёвка открытой насмешки.

— Тебе не достаточно того, что ты уже натворил?!

— Хватит!

      Оскал демона кривится, и тот гневно моргает, силясь отогнать этот наглый ребяческий визг.

— Не надо, Билл!

— Остановись! прекрати….

Что ты... наворил?..

      Билл злостно шикнул. Он пытался проморгаться, но вокруг лишь ярче забегали искры, слепящие глаза туманным подобием дежавю. Голос пробивался в мозг и кричал в голове эхом разрывающих на части картинок. Мысли било тысячей бессвязных осколков. Всё мелькало, вспыхивало и угасало без какой-либо логики, повторяясь лишь одним дурацким голосом, который, казалось, никогда не заткнётся. Будет плющить череп и, обжигая горячей слезой, визжать до потемнения в глазах, но никогда не давать покоя. Так удивительно: Билл и не знал, что может отзываться такой болью на собственное имя.

— Тебе не доста?.. . Не доста…

. …не доста…статочно? — Ты убь…шь меня?

. —Хватит! у… бьёшь… меня?.. Билл?! Ты…

      —Того, что ты н…ты…рил?!

…на…тв…л. …       — Прекрати это!.. . ти это!.. …статочно.

Билл?..

Хватит! . достаточно!..

Что ты… на… Тебе не… ... достаточно?

Ты не… Достаточно!

Пусти… Не доста?.. … Отпусти меня!.. Билл!

И… Тебе не достаточного того?.. … Пусти…

Что ты натвори!.. Не… достаточно. Что… Прекрати…

Не… убьёшь

… Что, тебе не… …меня, Билл! И тебе не доста?..

. Тебе не… Достаточно! Стой…. … Прекрати! . Ты… Убьёшь меня?.. …бьёшь? Не… Убьёшь меня? Билл!!!

      — Ты убьёшь меня? — еле слышно шепнуло сбоку, и Билла насквозь пробила волна леденящих мурашек.       Сайфер глянул на подростка с открытой растерянностью. Он пытался удерживать в себе злость, но напавший на душу страх слишком сильно давил на нервы одним раздражающим фактором — эти дрожащие мальчишеские глаза. Такие напуганные, слабые и в то же время вызывающе дерзкие в своей бунтовской обиде, что при взгляде на них внутри что-то сумасшедше ломает стенки грудной клетки, разрывая их и заставляя кричать голосом, которого нет… Потому что он отобрал. И силу, и голос и тело, и будущее — всё забрал он! Этот самый слабый мальчишка!.. Этот недостойный жизни неблагодарный пацан! И почему он? Кто это допустил?!       Это разрывает Сайфера изнутри не хуже огня, так режет нёбо, что хочется просто вонзить в парня нож и прорезать в том дыру до самого мозга, так глубоко вдалбливаться, чтобы снова и снова пробивать череп насквозь до крехтящего хруста… И смеяться… Смеяться без причин и сомнений.       Билл сладко улыбнулся от такой картины, однако рука его в этот момент дрогнула в оцепенении, а пальцы больше не желали держаться за нож. Всё тело, нагло противясь воле, заныло и задрожало от одной только мысли, что эти жалкие глаза померкнут.       В Билле не осталось места для сомнений.       — Н-нет… — давится всхлипом подросток. — Только попробуй, — продолжает он, твёрже глядя в недвижимый огненный взгляд, и до скрипа ногтей вжимается в стену. — Попробуй, и я тебя никогда не про… А-а-а!       Взмах лезвия разнёсся по стенам с оглушительной ясностью. Всего доля секунды, и дрожащий в тишине голос сменил охваченный страхом истошный вскрик.       Диппера пронзило им насквозь. Охваченный волной мурашек, он был не в силах слышать ничего, кроме визжащего звука и бешеного биения пульса по всему телу. Две эти вещи скверно звучали в нём единственным напоминание о том, что он ещё жив. И так продолжалось до тех пор, пока Пайнс наконец не осмелился приоткрыть один глаз… чтобы понять, что вокруг никого нет.       Билл ушёл.       Бросил всё, оставляя за собой шум хлопнувшей до треска входной двери.       И исчез, раненный собственным пламенем.       Просто ушёл, чтобы Диппер, утерев слёзы, остался совсем один.       От осознания этого подросток иступлённо уставился перед собой. Отброшенный в сторону нож слабо поблёскивает во тьме, сломанный и никому больше ненужный. Диппер долго смотрел на него. Вглядывался. Не мог перестать думать. И только когда в глазах его перестал метаться дёрганный блик, а дрожь приутихла, он смог громко выдохнуть сквозь хлынувшие слёзы. Самое время показать двери грубый жест, вытянув средний палец со всей злостью. Но Диппер почему-то просто расслабил всё тело, съехав ниже. А какая разница? Он остался один, сидит тут в обломках разрушенной квартиры и слабо подёргивается в каких-то эпилептических приступах. Зачем ему теперь сдерживаться? Зачем скрывать от себя собственную боль?       Подняв глаза к потолку, Диппер свободно всхлипнул в холодной тишине. Получилось слишком громко. Шум разнёсся по стенам быстрее, чем Диппер сумел осознать, что рыдает. В воздух выпалил горячий пар изо рта, а в горле стали надрывно возрастать ноющие всхлипы. И тогда, потеряв всякий покой, Диппер вдруг судорожно осознал одну вещь: как прежде уже никогда не будет…

И остаётся только смириться.

      Секунду спустя ему казалось, что он кричал не своим голосом, что рвал и без того сломанные голосовые связки в нескончаемой истерике, но на самом деле понимал, что, слюнявя ссадины разбитых колен, всего лишь тихо и продолжительно скулил от захватившей досады… Или облегчения. Он сам не мог различить. Просто упирался в колени и плакал…       Как же обидно! Глупая… Глупая ситуация! Дурацкий демон! Ведь и правда: разойдись они с Биллом по разным углам, ничего не изменится. Да даже исчезни Билл на другой конец Земли и пропади пропадом, всё будет так же! Эта чёртова сила никуда не денется. Она всегда будет тем, что стоит между ними, объединяя и разделяя удушающей красной нитью, натянутой до предела. Остаться в стороне возможно… Конечно! Без проблем! Вот только останется вечно преследующий в ночи кошмар, убивающий Пайнса во сне и наяву. Если всё обдумать, сомнений не останется: рано или поздно Билл вернётся. Вернётся в момент опустошения и слабости подростка, чтобы забрать своё… Только, скорее всего, в следующий раз он будет действовать совсем по-другому. И вот тогда, когда Билл полностью избавится от эмоций, и миру, и Дипперу уже не выжить…       — Нет! — рьяно выдавливает Пайнс сквозь сжатые зубы. — Нет, нет, не хочу… Не хочу так!.. Мэйбл! Помоги… Где ты?.. Я… Я н-не… Не хочу с этим мириться! — ещё один всхлип, и подросток захлёбывается в ручьях слёз, уже и не пытаясь их вытереть. — Нет, я не могу так больше… — обречённо мямлит Диппер куда-то в пол и давится, давится снова и снова, путая крик с продолжительным воплем.       Пайнс рыдал, захлёбываясь в слезах и путая воздух с собственной слюной. Рыдал, сжавшись всем телом и отчаянно цепляясь в колени до хруста суставов. Только он пытался вдохнуть, как изо рта вырывался очередной всхлип и слёзы градом сбегали по щекам в звучном хныканьи. Совсем ничего не хотелось. Только кричать. Кричать, ныть и вволю затапливать кухню, жалея себя, как последнего во вселенной идиота. И ещё обнимать. Так крепко, как никогда раньше. Просто потому что некому обнимать. Некому утешать. Как ни сжимайся, а усмирять его слёзы сейчас просто-напросто некому. Казалось, что этот ад продлится целую вечность.       Диппер не знал, сколько это длилось. Не понимал, сколько времени прошло с тех пор, как он начал затапливать слезами всю кухню. Но в какой-то момент, когда руки стало колоть острой болью от попытки согнуть палец, а в глазах, казалось, не осталось более слёз, Диппер вдруг понял ещё кое-что: у него всё-же есть последний шанс. Последний ёбаный шанс хоть что-то исправить. И он прямо сейчас пускает всё на самотёк.       — Не хочу так, — дрожаще повторяет Диппер, мечась вокруг потерянным взглядом. — Я не хочу. Не могу. Нет! Я не хочу так! — громко выкрикивает он в порыве эмоций и, сжав руку в кулак, вдруг пулей срывается с места. — Я всё исправлю… — выплёвывает он, уносясь прочь. — Пошло оно всё! Чёртов ты придурок, я всё исправлю!       Он бежит сломя голову и, поскальзываясь на повороте, впивается ногтями в стену. Штукатурка трещит под ногтями, руки не могут удержаться, и от нервозной тряски Пайнс падает на входную дверь, вылетая наружу. Он тяжело дышит и, когда отталкивается от косяка двери, чтобы рвануть вниз, вдруг ошеломлённо замирает…       На лестничной клетке, в потёмках сумеречного коридора, он с удивлением замечает того, кто давно должен был исчезнуть из виду…       Диппер думал нагнать его во дворе или умчаться искать по сугробам, но Билл, к удивлению, всё ещё здесь… Сидит на ступенях к нему спиной и, утопая где-то глубоко в своих мыслях, поникло вглядывается в танец беспечных снежинок за окном. Брови его недвижимы, веки иссохши, а в единственно уцелевшем глазу, как в затуманенном стеклянном шаре, не видно ни единого блика. И всё же Билл никак не может оторваться от этих манящих снежинок в небе, настолько лёгких, смеющихся и счастливых, что брови его невольно искажаются в непроглядной ненависти… Словно заворожённый, демон скупо смотрит на них с подрагивающим, нервно прикованным видом. Всё вглядывается и, кусая обветренные в болезни губы, всей душой прямо-таки тянется к ним.       Терпкий вкус досады осел на кончике языка Диппера, но тот всё же осмелился открыть рот.       — Сайфер? — негромко зовёт Пайнс, удерживаясь за косяк двери.       Демона словно током пробивает. Не проходит и секунды, как он вздрагивает и, стрельнув резким взглядом на Диппера, тут же подрывается с места, сбегая вниз.       — А? С-стой! Подожди!..       Пайнс кидается следом, но Билл лишь ускоряется. За ним просто невозможно поспеть! Ноги не слушаются, руки дрожат, а голос сейчас снова сорвётся на плачь.       — Да стой же ты! — взвывает подросток, срывая голос. — Сайфер, постой! Сайфер! Сайфер!..       Чёртов космический треугольник!       — Билл!!! — что есть силы вскрикивает парень, и шаги внизу мгновенно сходят на нет.       Остановленный неясным чувством Сайфер так и застывает в полудвижении, удерживаясь на месте лишь благодаря руке, схватившейся за старые перила в последний момент. Лица его не видно, но пальцы, освещённые пятном яркого света, отчаянно цепляются за перила в нервозной тряске, давая Пайнсу ясно понять: Билл не собирается здесь задерживаться.       Диппер сглатывает, пытаясь унять колотящую дрожь во всём теле. Он молчит, утопая в растерянном ожидании, но так же, как и «собеседник», прекрасно осознаёт, что начать говорить может только он. И от того, что он скажет, зависит, будет ли эта встреча последней.       Вот только сейчас, когда Диппер стоит прямо здесь и отчаянно пытается отдышаться, он вдруг осознаёт, что совсем не знает, что говорить.       — До чего же ты… изворотлив, — первое, что вырывается у подростка, когда он встречает неохотно выглянувший из темноты косой взгляд. — Я так тебя ненавижу, что б ты знал…       Хорошее, блять, начало. Ничего не скажешь.       — Т-то есть!.. — спохватился парень. — Я хотел сказать, что ты, конечно, невыносимый, циничный и грубый, но это не самые большие твои недостатки…       Ну охуеть, приплыли… Тот самый случай, когда пытаешься спасти тонущий корабль, подливая воды. Да, именно так исправляют ситуации… Как ни посмотри, а Диппер всё-таки бог импровизации. Или один из них, это точно. И какой вообще, блять, был план?! Догнать и оскорбить напоследок?       Пайнс прикусил губу. Разрывающая внутренности тревога заставила его стыдливо подавиться от нехватки воздуха, чтобы, сжав всю волю в кулак, начать-таки говорить что-то адекватное.       — Ты… ведёшь себя странно, — попытался исправиться Диппер, шаркнув сжавшимися ногами. — Ты вообще очень странный. И неконтролируемый… — тихо дополнил он, боясь поднять лишний взгляд на собеседника. — Знаешь, на самом деле, я всё больше думаю о том, что ты не очень хороший человек… то есть существо или… кто бы ты, чёрт возьми, ни был. Сначала набрасываешься с поцелуем, потом хочешь убить. Потом передумываешь… И снова хочешь… А потом опять… Короче, ты хоть понимаешь, какой это стресс?!       Если честно, сейчас Билл мало отличается от себя прежнего. Ничего не говорит и никого не слушает. Задашь вопрос — получишь молчание или, в лучшем случае, пренебрежительную усмешку, а не прямой и чёткий ответ. Диппер уже давно понял, что говорить прямо Билл не может, и, даже будучи немым, он способен легко обвести вокруг пальца и бросить в грязь, заполучив желаемое без капли сожаления. Но сейчас не хотелось об этом думать. Это вообще не лучшее, о чём можно думать! И, если честно, Дипперу надоело постоянно терпеть эту съедающую безысходность при каждой мысли о демоне. Он устал. Он, мать вашу, просто устал от всего этого.       — Мы ведь н-не враги с тобой, — осторожно шепнул Пайнс, тихо опустившись на промёрзлую ступеньку от бессилия. — Но и не друзья. Незнакомцами нас назвать сложно, а знакомые — явно не то слово. Если честно, я понятия не имею, какие у нас с тобой отношения, ведь даже деловыми их и уже не назвать. А другие… н-неправильные.       Холод давил не меньше, чем атмосфера. Иссохшие веки изнывали от щиплющей горечи, а пальцы ног судорожно сжимали ледяную ступень в попытке застыть, но лишь сильнее дрожали. Диппер не обращал на это внимания. Он отчаянно силился вернуть себе способность дышать, хотел поперхнуться, но взять уже под контроль своё глупое тело, однако мог лишь поддаться насмешливой слабости.       — Я даже не знаю, кто ты такой! — промычал Диппер, обидчиво сверкнув на своего недоубийцу. С такой лютой злостью, с которой мог глядеть лишь на одно существо во вселенной. — Вот что мне с тобой делать, если ты такой?.. Такой ненормальный?! — вырвался из горла несдержанный вскрик. И понеслась… — Ты же только и делаешь, что выводишь из себя, обманываешь всех и каждого, крадёшь, шантажируешь, издеваешься, врёшь и… Господи, ты ведь так много врёшь! Каждый раз! Как ты ещё не захлебнулся во всём этом? И то, что ты требуешь повышенного внимания, а сам плевать хотел на других, и то, что где бы мы ни были, из-за тебя каждый раз выходим из здания под орущую эвакуацию, и твоё постоянное желание куда-то сунуться: то я вижу тебя на крыше, то забираю из участка, то нахожу в канале! Как тебя вообще понесло в воду! Ты даже плавать не умеешь! И минуту не можешь посидеть спокойно без каких-либо проблем! Это так бесит! Просто до… Да, а ещё… — парень ненамеренно делает паузу, вытирая нос рукавом. — Ещё ты постоянно вскрываешься. Задолбал! При любой возможности, даже не дома! Мне надоело таскать в школу бинты и затяжки только потому, что пластыря тебе уже мало, — это так злит! Просто до невозможного! А ты ещё и молчишь! Точнее, нет, ты болтаешь без умолку обо всём на свете, обо всём, кроме себя самого! И как тебя можно понять, если ты даже не пытаешься рассказать о себе?! Тебя же никто не может понять, так почему я должен чем-то отличаться?       Диппер насильно выдыхает через нос и, мысленно сосчитав до десяти, делает глубокий и размеренный вдох затхлого воздуха. Билл в это время не осмелился подняться выше, чем на ступень, (хотя в его оправдание — сейчас он был скуп на любое движение), замер без сил и стоит, наблюдая, как подросток легко сыпет на него оскорбления. Пайнс прямо-таки чувствует его дрожь и шебуршащее под кожей желание ответить. Но всё же не может заставить себя остановиться.       — Я даже не знаю, помнишь ли ты что-то… — мнётся Пайнс, боязливо сжимая руку в кулак. — Без понятия, тебя ведь не прочесть, а если спрошу, то твоему ответу не поверю. Не поверю! Не могу я тебе верить! — мычит Диппер, выдыхая в тишину. — И никогда не прощу за всё, что ты сделал. Не могу просто взять и забыть.       Ровное дыхание сейчас было недостижимым желанием. В глотке скребло от одной лишь попытки сделать полноценный вдох, и, каждый раз как Диппер силился глотнуть воздуха, его горло словно связывало необъяснимым узлом и он сжимал кулаки от удушья бессилием.       — Дело в том, что ты самое невыносимое существо на свете, и я вспоминаю об этом каждый долбанный раз, когда тебя вижу… И я устал. Знал бы ты, как я устал ненавидеть тебя. Устал бегать и скрывать от тебя всё, что знаю, устал сидеть и терпеть твои жуткие "попытки сближения". Понимаешь, отношения — это горькая реальность, и если кто-то не принимает тебя таким, какой ты есть — это нормально. Просто человек не готов идти тебе на уступки, не готов меняется ради тебя, не хочет связываться с тобой, ты ему не интересен. Это же просто понять. Так надо ли пытаться изменить того, кому ты не интересен? И ради чего? — Диппер сглотнул вязкую слюну, мотнув головой. — Я это к тому, что... Я знаю, что рано или поздно ты всё равно вспомнишь всё до мельчайших подробностей! И мне страшно об этом думать, но… — парень мнётся, теребя пальцами холодные колени и с каждой секундой смущаясь всё больше. —Но пока этого не произошло…       Диппер опустил взгляд и медленно выдохнул в холодном размышлении. А правда ли он хочет этого? Ноздри его дрожали, но от морозного воздуха к нему, кажется, начал возвращаться холодный рассудок. Он прикрыл глаза, ещё раз проверяя себя на уверенность, и когда открыл, то твёрдо вытянул руку в сторону демона.       — Давай… попробуем быть друзьями? — громко предложил Диппер, впечатав в стены ясное и отчётливое эхо собственных слов.       Да, может, Билл и подонок, который творит, что вздумается. Может, он спятивший садист и психопат без чувства вины. Может быть… Хотя да, так и есть, чего уж там. Но, чёрт подери, Диппер не может смотреть на то, к чему всё ведёт! Такими темпами мир разрушит сама их вражда, и смысла в упрямстве не будет никакого. Так что да, Пайнс решил-таки проглотить гордость во имя спокойствия и отдаться воле случая. Первый и последний, что б вас, раз… Просто потому, что не в силах больше терпеть эту безвыходность. Надо попробовать верить…       Каждый день находясь рядом, Диппер видит, как в демоне безустанно горит какая-то искра и тот как заведённый тянется ко всему неизвестному. Ему постоянно надо всё попробовать, везде побывать, всё узнать, всех выбесить… Если что-то в этом мире попытается от него скрыться, он же всё вверх дном перевернёт, но найдёт это, просто чтобы знать, что оно существует. Диппер больше не видел таких безумно любопытных людей, готовых лезть в самые неожиданные места, только чтобы отыскать какую-то никому не понятную хрень. Не может же быть так, чтобы в таком жизнелюбивом существе не было совсем ничего хорошего! Диппер уверен в этом. По крайней мере, он очень старается сейчас в это поверить.       — Мы ведь с тобой оба чуток странные… — грустно усмехается Диппер, продолжая вытягивать руку. — Так почему бы нам не попробовать дать друг другу шанс? Или хотя бы найти общий язык?       Демон хмуро вглядывается в мальчишеские глаза. Он смотрит прямым неотрывным взглядом и, что-то для себя определив, медленно начинает подниматься по лестнице.       Слушая метроном неспешных шагов, Диппер осторожно поднимается на ноги и всё пытается удержать в голове мысль о том, что он поступил хотя бы на долю правильно.       Нужно ли ему сейчас что-то менять? Сможет ли он сам доверять Биллу? И как вообще дошло до того, что он сам протянул Сайферу руку?       Билл подступил почти вплотную. Он всё же не стал подниматься до упора, остановившись на ступень ниже Пайнса и деловито глядя в лицо на равных.       Только сейчас Диппер вздрогнул от того кошмара, который недавно сам сотворил с глазом Билла. В беспросветной тьме глазницы всё ещё разливалась незастывшая кровь, стекающая по царапине. И, смотря на неё, Пайнсу стало вдруг очень неловко, отчего он поникло сжался, но так и не перестал держать руку.       Диппер ждал, что что-то произойдёт, но Билл просто стоял и рассматривал его изменчивое лицо, колеблющееся где-то между неуверенностью и ожиданием.       — Ну так что? — увереннее подталкивает Диппер, немного подустав держать ослабшую руку.       Билл еле усмехается на подобное нетерпение и, только когда парень разочарованно опускает ладонь, устав ждать, он делает то, чего Диппер в принципе мог ожидать… Но пропустил момент.       — А? Что за?.. С-сайфер! — вскрикивает Диппер, когда его хватают за шею и грубо тащат наверх. Дёргают и подгоняют, волоча за собой, как какой-то мешок. — Слушай, это больнее, чем может показа… Ой! — Диппер спотыкается на повороте, но не успевает упасть, как его вздёргивают, перехватывая покрепче, и, цепляясь как в последний раз, резко поднимают в воздух.       — Ва-ах! — восклицает подросток, оказавшись на руках. Больше он решил не возникать без повода.       До самого верха Диппер никак не мог понять, какого хрена здесь происходит. Но когда его силой заволокли в комнату и, хлопнув дверью, толкнули на кровать, он, если честно, нехило так поднапрягся. Дыхание-то участилось.       — Н-нет, погоди! Мы так не договаривались! — резко обернулся Диппер, чувствуя, как волнение сменяет резво нагнавшая паника. — Постой! — дрожаще кликнул он приближающемуся демону. — Д-даже не думай! Ты же не!.. Нет!       На Пайнса устало рухнуло тяжёлое тело, пригвоздившее его к кровати без возможности шевельнуться. Демон обплёл подростка руками и угрюмо ткнулся лицом куда-то в грудь, тихо и продолжительно стискивая в объятиях.       — Воу… — только и смог выдавить Диппер, еле выдохнув под неподъёмной космической тушей.       Его сгребли в охапку почти до предела. Но Диппер не возражал. Почему-то… Ему было тепло и даже приятно, особенно зная, что демон сейчас стыдливо хмурится куда-то в сторону и не желает поднимать взгляд, пряча красные щёки, которые видно. Даже злиться теперь не хотелось.       Сердце забилось как ненормальное, снова и снова колотясь о стенки вздымающейся груди. Диппер надеялся, что демон не чувствует этого биения, хотя так наивно было предполагать подобное, тот ведь лежал прямо на ней. И всё же… Всё же Дипперу стало трудно дышать, с этим не поспоришь.       Вообще лежать в такой скованной позе слегка неудобно. Но Диппер особо не шевелился. Боялся загубить момент лишним шурканьем. Только чуть изогнул спину, подстраиваясь под такт чужого биения, и, почувствовав, как громко стучит и чужое сердце, робко обнял Билла в ответ…       И только он тронул демона рукой, прижимая к себе, как тот вдруг дёрнулся и, будто током пробитый, судорожно схватился за глаз.       Он издал немой вскрик и ретиво отвернулся, вжавшись в подушку. Диппер расцепил руки. Он отодвинулся, обеспокоенно всматриваясь в корчанья демона, но каково же было его удивление, когда, перестав дрожать, Билл медленно отвёл руку от лица и от изуродованной кровью глазницы ни осталось и следа, только сверкнула искра синего пламени. На месте пустого ока возникло чёрное яблоко и зрачок, в котором так и не засиял жёлтый цвет… Вместо него там красовался въевшийся внутрь шрам, прорубивший кожу от глаза и до брови — слишком глубоко, чтобы его нельзя было не заметить, глядя в упор.       Видимо, это последствия самого огня настолько тяжёлые, что силы Диппера слишком мало, чтобы их исправить. Только лишить боли и заставить демона смутно осознавать происходящее.       Диппер глянул на руки с терзающим чувством и, виновато сжавшись, отполз подальше к стене.       — Ммм… — оробело промямлил он, тускнея с каждой секундой. — Прости меня, пожалуйста, за всё. Я… Я не хотел тебя ранить, и я тоже виноват. Не знаю, как так получилось, но я рад, что тебе стало хоть чуточку легче, — Диппер грустно выдохнул в сторону и задумчиво отвёл взгляд. — Если… ты хочешь побыть один, то я… — Диппер приподнялся с места. — Я пойму и не буду больше тебя… Ва-а-ай!       На Пайнса снова накинулась огромная демоническая туша, и на этот раз она без разбору облепила его и руками и ногами и несуществующим хвостом, не давая и шанса выбраться из захвативших объятий.       Некоторое время Диппер так и лежал с распахнутыми глазами, вникал в суть ситуации и никак не мог убедить себя в том, что опять оказался внизу, но через секунду уже не мог не хихикнуть, прижимаясь щекой к светлым волосам. Чисто по-дружески, ничего более… Пайнс шумно выдохнул куда-то в пряди и, улёгшись настолько удобно, насколько это было возможно, обплёл вокруг демона тёплые ладошки. А что? Кто теперь ему это запретит?       Обалдеть просто. И как это произошло? На нём тёплый… и лохматый… и капец огромный демон, такой тяжёлый, аж дышать невозможно… Просто не верится. Всё так странно и так чудесно одновременно! Ну, разве что лёгкие чуть сдавлены, совсем немного. Ну в принципе это не проблема. Такое чувство, что всё так и должно быть…       Всё вокруг кажется теперь таким неважным, таким несущественным по сравнению с тем, какую эйфорию Диппер чувствовал после промчавшегося смерча… Непередаваемые ощущения. Будто давно потерянный парус, который причалил к давно забытой тихой гавани. Делать не хотелось ничего. Только обнимать. Так крепко, как никогда раньше… И чувствовать, как тебя обнимают в ответ. Прижиматься ближе, запуская пальцы в чужие волосы, и улыбаться, как настоящий идиот, когда тебе ответно мурчат куда-то в шею.       Диппер снова не сдержал улыбки. Так странно. За окном темень, а сна ни в одном глазу. В теле без устали хлещет бурный поток энергии, игривый и радостный, как будто сейчас только утро. Чудесное, дивное утро, в которое хочется чем-то заняться.       — Слушай, а?.. — протянул вопрос Пайнс, робко накручивая на палец золотистую прядь. — Хочешь, я тебе почитаю? Ну, просто так… пока ты засыпаешь…       Чуть помедлив в задумчивости, Билл повернул лохматую голову и, стянув с пола первое, что попалось под руку, невзрачно положил на подростка, зарывшись носом обратно в шею. Пайнс усмехнулся.       — Ладно…       Он никак не мог перестать улыбаться и, открывая первую страницу, чувствовал, как Билл страдает тем же самым. Со стороны, наверное, странно выглядит, но когда ты находишься прямо здесь и ощущаешь, как боязно двигаться каждому из вас, как страшно испортить хоть что-то, то невольно прощаешь себе подобную глупость.       — Готов? — полушёпотом буркнул Диппер, на что получил незамедлительный и щекотный "кусь" в шею.       Вот это ответ. А кивнуть просто не мог? Усмехнувшись, Пайнс расслабленно откинулся на подушку и, сделав глубокий приготовительный вдох, начал неспешно читать первые строки…       — Глава первая… — Диппер бережно провёл по странице и отвёл пальцем погрызенную закладку. — Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди…       Этот день не обещал ничего нового. Ещё с утра было холодно и грязно, даже ходить по коридору было противно без явной необходимости. Но как-то так получилось, что, проглотив злобу сквозь жгучую боль и разорвав все свои важные планы, день закончился самым что ни на есть тёплым, уютным вечером, оставив напоминанием только вечно падающие с неба счастливые снежинки за окном.

***

      Тьма. Непроглядная ночь. Хуй пойми где. 02:18       В подъезде раздалось тихое, настороженное шушуканье ботинок, и после робкого скрипа двери на пороге недоумённо возникла Мэйбл. Дверь в квартиру была распахнута настежь, а выключатель не сработал: лампочка была выбита вместе со светильником и, кажется, частью стены. Уже это позволяло девушке задаться тонной вопросов о том, что здесь произошло, пока её не было.       Стараясь быть как можно тише, Мэйбл боязливо шагнула в сторону кухни, но найдя там только хаос, обеспокоенно двинулась в другом направлении. Тогда, пройдя по коридору, она отворила самую исцарапанную дверь и увидела то, во что ещё долго не могла поверить: в седой тишине разрушенной комнаты, под сетью двуличного мрака ночи, на кровати у стенки мирно сопел её братец — настоящий воробей в змеином гнезде. Объятый крепким сном, он был окружён морем осколков, щепок, проводов и битых предметов по всему полу — полоса препятствий не для слабонервных.       Но всё это пустяк по сравнению с тем, что рядом с Диппером, чашуйчато вытянувшись на всю длину кровати, лежал сопящий в подушку взлохмаченный демон. Безропотный и подозрительно тихий —виновник хаоса.       Ноги его были переплетены с ногами подростка где-то под одеялом, а под перекинутой через Билла рукой валялась упавшая в полудрёме детская книга. У Мэйбл появилось ещё больше вопросов… От Билла можно ожидать чего угодно, так что она решила немедленно всё проверить.       Сглотнув для храбрости, девушка тихонько двинулась к кровати. Преодолев все преграды с завидной бесшумностью, она аккуратно потянулась к плечу брата и только хотела коснуться его, как под ногой вдруг хрустнул мелкий, но звучный осколок стекла…       У её глотки тут же пронёсся взмах лезвия.       Он застал её врасплох. Когда она поняла, что произошло, то первыми эмоциями были изумление и внезапный страх. Она даже не успела ничего сделать. Перед ней, словно изнеоткуда, возникла огромная тёмная тень и, выбросив лезвие, яро зашипела на неё в полурыке, загораживая подростка. Неужели это взлохмоченное, уродливое создание — это...       — Билл? — изумлённо произнеста Мэйбл, видя болезненно истощённое угловатое нечто, зашипевшее на неё. Кожа демона бледно сверкнула во тьме, словно трупная оболочка плоти, когти вытаращились, а во впадинах бессонных глазниц показался вспыхнувший алым животный взгляд. Не похожий ни на самого себя, ни на человека, он не столько испугал Мэйбл, сколько пробил её немыслимым отвращением. Он или омерзительно выжженный тьмой второй глаз — это жуткое зрелище. Мэйбл не могла не отшатнуться.       Биллу такая реакция была на руку, он глядел ей в глаза с дикой ясностью, целился, прикидывая место для удара… И всё рычал, прижимая лезвие ближе к глотке.       Это окончательно сбило Мэйбл с толку.       — Он… — она глянула на брата, — …здесь по собственной воле? — тихо шепнула она, готовясь к худшему.       Ответом ей стали усмешка и едкий оскал. Билл крепче зажал осколок у горла близняшки и, глядя с неприкрытой угрозой, начал медленно подниматься с кровати в последнем предупреждении. Девушка осмелела. И только она сжала руку в кулак в готовности драться, как с кровати раздалось тягучее, жалобное мычание…       Её брат шевельнул рукой в поисках потерянного тепла и, нащупав что-то, похожее на Билла, бессильно дёрнул вниз, прижимаясь ближе.       Это заставило Сайфера вздрогнуть. Он обернулся, невинно поджав уши в подобии жертвы, и в этот момент Мэйбл ловко выхватила у него орудие пыток.       Она облегчённо выдохнула, покачав головой на весь этот глупый цирк. У неё всё ещё был ворох вопросов, растущий с каждой секундой, но то, что её брат был цел, здоров и спокойно спал рядом с тем, кого наконец-то смог усмирить, дарило ей небывалое облегчение. Даже несмотря на то, что эта зверюга сейчас злостно скалилась на неё и шипела, скрывая Диппера за своим телом. Типа её брата тут нет? Пусть идёт ищет в другом месте? Что это вообще за фарс? Всё же ясно…       — Так бы и сказал… — улыбчиво бросила Мэйбл перед тем, как развернуться. Девушка перешагнула через осколки и, оставляя мальчишек в покое, без лишних вопросов закрыла за собой дверь. Пусть их сегодня больше ничего не тревожит. А завтра к Дипперу будет примерно дохреналлион вопросов. Да и с Биллом надо перекинуться парой ласковых. Всё-таки в край озверел. Короче, на завтра есть куча планов…       Билл никак не отреагировал. Только долго глядел на дверь и прислушивался, скалясь на каждый звук. Надо было убедиться, что всё относительно безопасно. Чтобы никто больше не смел беспокоить.       Выждав время, демон вынул из книги ещё одно лезвие и, нахмурившись, тихо сунул то глубоко под подушку — в замену старому. Он ещё раз оглядел пространство вокруг и подметил, что в комнате расставлено достаточно ловушек и острых предметов. Этого должно хватить, чтобы запереться в тишине и безопасности настолько, насколько нужно, и спрятать здесь того, кого нужно. Так ведь лучше. Вот и всё.       Билл перевёл на подростка косой взгляд. Тот спал так крепко, что совсем не замечал, как, скрипя, продавливается под чужим весом кровать, как тепло дышат ему прямо в нос, и как неотрывно наблюдают за каждым его лёгким движением. Билл коротко моргнул, прикрывая глаза. Ничто не мешало ему разглядывать это спящее создание, нелепо сжимающее его рукав, и он был намерен воспользоваться этим наполную. Просто так... Чтобы замечая, как то гукает от малейшего холода, аккуратно укрывать одеялом и, медленно сворачивая в кокон, заталкивать ближе к стене… и ещё ближе… совсем немного. Просто чтобы препереть вплотную там, где никто и никогда не тронет. В этом же нет ничего страшного.       Билл коротко улыбнулся. Разглядывая слабое, крепко обнятое сном существо, он наконец успокоился. Потом повалил голову на подушку и продолжительно выдохнул, придвигаясь ближе к тёплому телу. Настолько, насколько возможно.       Теперь никто не лишит его такой привилегии. Никто не осмелится помешать. Ведь, что бы ни случилось, с этих пор всё будет совсем по-другому.       — Спокойной ночи, Ёлка… — глухо выдохнул демон, закрывая глаза.