Воспоминания последней и единственной любви

Дорогой дневник, твои страницы навсегда сохранят для моей угасающей памяти тот миг, когда я впервые увидела ЕГО. Это было в Италии. Жемчужина Лигурийского морского побережья - Портофино. Покрытые густой изумрудной зеленью горные склоны, лазурное море с кристалльно - чистой водой, всё дышит спокойствием и свободой. Идеальное место для уединения и созерцания окружающих красот. Я стояла на открытой террасе прибрежного бара, облокотясь о лёгкую, кованную изгородь, с бокалом "Мартини" в руке и любовалась красками закатного неба, гладью ласкового моря и ароматами местной кухни в сочетании с запахами моря. Клянусь всем на свете, это было прекрасно. Я прилетела несколько часов назад и впереди у меня был почти месяц безмятежного наслаждения жизнью в этом райском месте. Сказать откровенно, погружённая в собственные мысли, я не сразу его заметила. Возможно и не заметила бы вообще, если бы он не подошёл так близко, смешав запахи моря и блюд лигурийской традиционной кухни с запахами элегантного мужского парфюма с нотками кожи и сандалового дерева, и дорогого табака. - Любите закат? - бархатный голос прокатился лёгкими мурашками по моей спине. Его рука легла на изгородь рядом с моей, именно на том расстоянии, которое предполагает склонность к общению, но не пересекает моего личного пространства. - Да, люблю. - не показываю заинтересованности, делаю вид, что всё ещё смотрю в сторону моря, стараясь незаметно рассмотреть нечаянного собеседника. Однако красавец! - Разрешите представиться, человек заката, граф Вольтури. Для прекрасных дам, просто Аро. - он намеренно прокатывает на языке звук "р" и это вызывает ассоциацию с мурлычащим тигром. - Граф? - слегка приподнимаю бровь, делая крохотный глоток "Мартини". Впрочем, дворянское достоинство сквозит во всём облике мужчины. Его одежда - воплощение слегка небрежного лоска, длинные чёрные волосы, как грива вороного породистого скакуна, гладко расчёсанные, спускаются ниже линии плеч, аристократизм в каждом движении. Даже если он и не граф в самом деле, никто не усомнится в его благородном происхождении, лишь взглянув. Осанка, развёрнутые плечи, вальяжность в движениях, в высшей степени ухоженные руки, до синевы выбритое бледное лицо, которого не коснулся итальянский загар и огромные, пронзительные серо - зелёные глаза. Он делает глубокую затяжку, выпускает изо рта струйку сигаретного дыма и задумчиво вздыхает. - К сожалению, да. Хотя, все привилегии дворянского сословия, как и некий к нему пиитет, давно в прошлом. - Почему "к сожалению", - глоток "Мартини побольше,- вас тяготит это звание? - Увы. Ничего не даёт для души, но обязывает. Я, к примеру, не могу позволить себе джинсы, в особенности такие, как те, которые сейчас весьма эффектно подчёркивают достоинства вашей фигуры. Его классический чёрный костюм дорогущего сукна и впрямь выглядел несколько нелепо на фоне джинсов и шорт других посетителей бара. - Мне расценивать это как комплимент или как непристойность? - Конечно, как комплимент. Вы отличаетесь от завсегдатаев этого заведения. - Наверное потому, что я не завсегдатай. Просто с этой террасы открывается прекрасный вид на закат над морем. Люблю встречать закаты, а если в красивом месте и под вкусный алкоголь, то втройне. Или под хорошую сигарету. Мой собеседник тут же вытаскивает пачку "Captain Black" и предлагает мне угоститься. - Это не самые дорогие, но мне нравится привкус шоколада. Надеюсь, вы любите шоколад? - Очень. - Мы с вами в чём то похожи. У нас не мало общего. - мужчина говорил без тени иронии или сарказма. - И надеюсь, вы всё таки откроете мне ваше имя? Как же он нравился мне с первого взгляда. Да плевать, что он граф, пусть, здесь и сейчас, его горящий, так много обещающий взгляд на фоне темнеющего неба увлекал меня и родство душ было слишком явным, чтобы им пренебречь. - Мишель. Меня зовут Мишель. - Прекрасно. Надеюсь, Мишель, вы не откажете мне в прогулке по берегу моря, когда пляж опустеет? - Не откажу. Когда его рука прожгла меня током, коснувшись моего плеча, я уже приняла решение. Пусть утром он исчезнет навсегда и всё уйдёт как сон, я имею право хотя бы на несколько часов счастья. И плевать на всех, кто посчитает меня легкомысленной.