Подношение богам

Парень примерз к месту, охваченный ужасом. Он не смел повернуться и едва дышал, не спуская умоляющего взгляда с резко обернувшегося старого повара. В голубых глазах того светился страх, наверное, такой же, как и в глазах самого Санджи. Впрочем, неожиданно быстро он сменился упрямой злостью, и парень лихорадочно замотал головой: - Нет, уходи, пожалуйста, уходи. Прошу тебя. - Ты пойдешь со мной, баклажан. Хватит уже дурить. Санджи по-прежнему ощущал на плече тяжелую руку незнакомца, и, стоило Зеффу шагнуть к нему, как он невольно отшатнулся назад, почти вжимаясь спиной в чужую грудь. - Нет, уходи. Он действительно бог… Он не знал, почему был так уверен в этом, но не сомневался, что зеленоволосый заберет свою жертву, что бы они ни делали. И он не мог позволить, чтобы их стало две: в конце концов, это он, а не старик попался на глупую уловку старого жреца. Ему и отвечать за свою глупость. - Глупости! Я не оставлю тебя здесь! И с каких пор ты, дурак, начал верить в богов? Старый повар угрожающе двинулся вперед, и Санджи понял, что должен остановить его любой ценой. Тело дернулось само, и с глухим стоном старик отлетел прочь, осев возле одной из деревянных колонн. Несколько мгновений парень пристально вглядывался в темную фигуру, холодея от ужаса при мысли, что удар был слишком сильным. Но вот фигура слегка шевельнулась, и он выдохнул от облегчения. Сделав осторожный шаг вперед, он понял, что никто больше не удерживает его, и тут же сорвался с места, подбегая к старику. - Прости, прости, старик. Но я должен был это сделать. Ты же упертый старый дурак и сам никогда не ушел бы отсюда, - прошептал он, осторожно ощупывая бессознательное тело и убеждаясь, что ничего не сломал. Затем он уложил повара поудобнее и даже стащил с себя длинную рубаху, которую напялили на него жрецы – одежда вряд ли ему пригодится, но спасибо, что позволили хотя бы штаны надеть под балахон. Скомкав рубаху, он уложил ее под голову старика, после чего вернулся к замершему незнакомцу, все это время молча наблюдавшему за ним. - Ты же не тронешь его, так? – напряженно спросил он, замерев напротив мужчины, - местные меня принесли в жертву, а не его. Со мной можешь делать, что хочешь, а его оставь в покое. - Идем, - крепкая рука ухватила его плечо, и он покорно последовал за зеленоволосым, пытаясь успокоить лихорадочно колотящееся сердце. Чтобы он ни говорил, но ему было очень страшно и совсем не хотелось умирать. Однако он должен мужественно принять свою судьбу. Ради прекрасной Алисы. И ради старика, который не заслуживал смерти из-за его собственной глупости. И ради себя самого. Но никакие уговоры не могли избавить его от бешеного сердцебиения и тяжести в ногах, которые он едва ощущал, плетясь за мужчиной. Безуспешно пытаясь сглотнуть вставший в горле ком, он сжимал кулаки и напряженно ожидал удара, который раз и навсегда избавит его от всех тревог. И оборвет все мечты. А его все не было. И в какой-то момент страх сменился сначала злостью, а потом какой-то отчаянной надеждой. Может быть, незнакомец не станет его убивать? И с чего он вообще решил, что он – бог? Когда зеленоволосый неожиданно остановился и недовольно цокнул, оглядываясь по сторонам, парень вскинулся и тоже осмотрелся. - Где это мы? – вырвалось у него. - Не знаю, - пожал плечами мужчина, а потом спохватился, - но дом где-то рядом. За лесом. Дом? Повертев головой, парень почувствовал, как его снова охватывает страх, но на этот раз он был другим: не липким, удушающим ужасом, смешанным с невероятным желанием жить, о существовании которого он раньше даже не подозревал, а каким-то смутным и неясным. Когда сталкиваешься с чем-то необычным или неизвестным. Незнакомец упрямо продирался сквозь чернеющие заросли, волоча его за собой и ругаясь сквозь зубы. А Санджи совершенно не узнавал место, в котором оказался. И не помнил о том, как он сюда попал. То есть… всего несколько минут назад они шли по темному залу старого заброшенного храма, а сейчас бредут по чащобе, гуще и непролазнее которой он в жизни не встречал. Задрав голову, он почувствовал, как по телу прошлась очередная волна смутного страха – луны на небе не было, а ведь это была ночь полнолуния. - Куда ты ведешь меня? – осторожно спросил он. - Домой, - невозмутимо ответил мужчина и снова замер, как-то растеряно оглядываясь по сторонам. На взгляд Санджи увидеть что-либо в этой темноте было невозможно, по крайней мере, человеку. Но его спутник, похоже, человеком все же не был – слишком ярко светился единственный золотистый глаз, и довольно громко шуршал чешуйчатый хвост, об который он уже несколько раз едва не споткнулся. И все же выглядел зеленоволосый так, как будто… заблудился. Сначала он испугался – а вдруг тот мог слышать мысли, а потом развеселился, ненадолго выныривая из поглотившего его омута страха. И старательно прятал улыбку, опустив голову и пытаясь высмотреть в темноте кочки и торчащие из земли корни. Получалось у него плохо, и он все чаще спотыкался, цепляясь за чужую руку и натыкаясь на время от времени останавливающегося спутника. В какой-то момент он окончательно поверил, что странный мужчина заблудился, и постепенно страх и даже былое веселье было вытеснено усталостью, смешанной со злостью: и вот какого хрена зеленоволосый ублюдок потащил его сюда? Не мог оставить в храме? Или он все же бог? Тогда почему не убил его сразу? Почему перед смертью он должен еще и страдать, продираясь сквозь непролазную чащобу неизвестно где? Санджи настолько погрузился в недовольные размышления, что даже не заметил, как они, наконец, выбрались из чащи и добрались до смутно виднеющегося в кромешной тьме строения. А мужчина довольно выдохнул и затащил его внутрь, чтобы затем сразу отпустить и расслабленно развалиться прямо на полу. Парень какое-то время неловко топтался на месте, беспомощно оглядываясь и постепенно вновь погружаясь в ужас ожидания смерти. Вот сейчас… интересно, что он почувствует? И… Однако, когда из темноты раздалось похрапывание, неожиданно яркая вспышка слепящей ярости разогнала липкий страх, и он, не соображая, что творит, подскочил к распластавшейся на полу фигуре, от всей души пнув ее, куда придется. Зеленоволосый вскинулся с недовольным рыком, но Санджи внимания на это не обратил. - Ты что дрыхнешь, ублюдок? Притащил меня, непонятно куда и завалился спать? – вскричал он, - ты думаешь, это смешно? - Чего ты разорался? – возмутился почти невидимый во тьме собеседник, - ночь на улице, ложись и спи! - Спать? Ты предлагаешь мне спать??? Да ты спятил! Как можно спать в ожидании смерти? - Какой смерти? – озадаченно переспросил мужчина, - ты умираешь? Поэтому тебя принесли в жертву? Парень несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах выговорить ни слова от переполнявшей его злости. - Ты. Должен. Убить. Меня, - отчетливо проговаривая каждое слово, выдавил он, - для этого меня принесли в жертву. - Почему я должен убить тебя? - Ты… Придурок! Когда люди просят о чем-то бога, от которого давно отвернулись, они пытаются умаслить его, загладить свою вину! Поэтому приносят ему жертву! Бог убивает ее и прощает провинившихся, а потом помогает им! - Зачем? – в голосе зеленоволосого звучало удивление. Санджи замер, не сразу найдясь с ответом: действительно зачем? - Так было всегда, - наконец, проговорил он, - чтобы добиться благосклонности богов, люди приносят подношения. А когда обижают богов, просят прощения, принося жертвы. По крайней мере, так говорят жрецы. Так ты будешь меня убивать или нет? Последний вопрос он выкрикнул и неожиданно испугался, что разозлил странного собеседника. - Нет, - после некоторого молчания раздалось в темноте, - по крайней мере, если ты сейчас заткнешься и перестанешь мешать мне отдыхать. Ты и твой старик разбудили меня в храме, а теперь продолжаешь вопить в моем доме. Заткнись и спи. После чего из темноты снова раздался шорох, как будто кто-то укладывался поудобнее, и все стихло. А еще через некоторое время раздалось похрапывание. Санджи, не смевший пошевелиться и почти забывший, как дышать, по-прежнему стоял, неестественно выпрямившись, окруженный тьмой. Он боялся поверить, что каким-то образом избежал смерти, и опасался, что неправильно понял этого странного человека. Или все же бога? И тот вот-вот проснется и с насмешливым хмыканьем заявит, что теперь он готов его убить. Или будет играть с ним еще какое-то время, усыпляя бдительность, чтобы затем неожиданно напасть и лишить жизни в тот самый момент, когда он уже поверит в свое спасение. Затаив дыхание, он прислушивался к похрапыванию, раздававшемуся в темноте, и чувствовал, как постепенно утихает охватившая его злость. Впрочем, на смену ей снова пришел страх от осознания, что он возможно пнул бога. Или странного незнакомца, что на самом деле было ненамного лучше. Нахмурившись, Санджи огляделся, пытаясь понять, где находится, но не смог ничего разглядеть в почти кромешной тьме. Пару мгновений он раздумывал над тем, чтобы найти выход и сбежать, пока не проснулся зеленоволосый, но в конце концов яростно отверг эту мысль: если он был богом, то уйти он прав не имел, так как сам согласился стать жертвой. А если мужчина был человеком, то… стоило узнать, что ему понадобилось от него. И главное – он все еще жив и, возможно, не умрет в ближайшее время. Это не могло не радовать. И стоило этой мысли укорениться в его сознании, как он почувствовал навалившуюся на него усталость: оказалось, что ожидание смерти сильно выматывает. И, пожалуй, ему стоит последовать совету незнакомца и поспать. Хотя бы немного, чтобы затем на свежую голову обдумать свое положение. *** Проснулся он от ярких солнечных лучей, скользивших по лицу, и не сразу понял, где находится. А потом испуганно вскочил и огляделся по сторонам. Ночью он уснул, на ощупь добравшись до стены и привалившись к ней спиной, так и не разглядев толком помещение. И не зная, где спал зеленоволосый. Мужчина обнаружился почти сразу – он спал, развалившись прямо на покрытом соломенными циновками полу в самом дальнем от распахнутого проема, через который внутрь проникали солнечные лучи, углу. Поколебавшись, парень осторожно подошел поближе, снедаемый любопытством: самым ярким его воспоминанием о первой встрече с незнакомцем остались его зеленые волосы и чешуйчатый хвост, выглядывающий из-под странного халата. А когда он внезапно объявился в заброшенном храме, где Санджи ожидал своей участи, он едва ли разглядел что-либо кроме горящего золотистого глаза. И теперь, замерев и едва дыша, он стоял над спящим и беззастенчиво разглядывал его. Довольно криво подрезанные зеленые волосы, темная от загара кожа, ровный вертикальный шрам, пересекающий левый глаз (которого вероятно не было, так как открывал мужчина только один глаз), три серьги, похожие на капельки, в левом ухе. Темно-зеленый, местами грязный халат распахнулся, открывая мощную грудь мужчины и кривой, рванный шрам, оставшийся от неумело наложенных швов. Под халатом были темные штаны, не скрывавшие странных шрамов на лодыжках, как будто кто-то пытался отрубить зеленоволосому ноги. Ступни мужчины были чудовищно грязными, но парень даже не поморщился от их вида, мгновенно поняв, в чем была причина – ногтей у мужчины не было, вместо них пальцы ног венчали длинные, черные когти, чуть загнутые вниз. Едва ли можно было найти удобную обувь на такие ноги. Нахмурившись, он снова скользнул взглядом вверх по расслабленному телу и задержался на руках мужчины, одна из которых покоилась на его животе. Никаких когтей, обычные руки, точно такие же, как у любого другого человека. Ну… то есть как обычные. Сильные, большие ладони того, кто привык к оружию. Санджи никогда еще не видел таких рук даже у проезжавших через их деревню солдат и военачальников господина, пару раз хватавшихся за мечи по пьяни. Он еще раз окинул взглядом зеленоволосого, наконец, отыскивая то, что искал с самого начала (и тайно надеялся не найти) – чешуйчатый хвост. Он прятался в складках длинного зеленого халата, свиваясь кольцом и прижимаясь к правой ноге. Зеленая чешуя тускло блестела в полумраке, резко отличаясь от гладкой, пусть и покрытой шрамами кожи. Хвост выглядел чужеродно, как будто и не принадлежал мужчине, а просто валялся рядом. У людей не бывает хвостов и таких волос, но и на бога незнакомец почему-то не походил. Если бы его спросили, как он представляет себе богов, он бы не смог внятно описать их, хоть и был уверен, что изображения и статуи в храмах весьма далеки от истины. И все же ему было сложно до конца поверить в то, что спящий и похрапывающий зеленоволосый был настоящим богом. Возможно, его жилище сможет рассказать о мужчине побольше? Санджи раньше не доводилось бывать в таких домах, но он ему неожиданно понравился. Деревянное строение состояло всего из трех помещений: пустого зала, в котором безмятежно спал мужчина, чуть меньшего по размеру места, которое молодой повар мысленно обозвал кухней-кладовой, так как там обнаружился очаг в полу, деревянные миски и коробы (пустые), чугунки и прочая утварь, и еще одного зала, войти в который он почему-то так и не решился. Комнаты друг от друга отделялись лишь тонкими стенами, часть из которых легко сдвигалась в сторону, образуя нечто вроде двери, и он подозревал, что если открыть все раздвижные конструкции, то весь дом можно будет увидеть насквозь. Снаружи дом опоясывала деревянная терраса, которая становилась продолжением комнаты, стоило отодвинуть в сторону «дверь». Это было удобно. Обойдя весь дом по кругу и определив, какие части стен можно сдвигать, Санджи вновь вернулся к третьей комнате, которую толком не осмотрел. Покосившись на по-прежнему спящего зеленоволосого, он осторожно отодвинул в сторону дверь – мужчина спал у той самой стены, за которой открывалась третья комната. В получившуюся щель едва можно было протиснуться, но парню это удалось, и он замер, привыкая к полутьме. Он уже видел, что здесь также можно было открыть двери на террасу, но раздвижные части стен были скреплены чем-то похожим на железные замки, открыть которые смог бы только владелец ключа. Комната была пуста, ее пол устилали такие же соломенные циновки, как и во всем доме, и лишь напротив входа в полумраке виднелась странная конструкция. Осторожно подойдя поближе, Санджи замер, разглядывая деревянное, местами потрескавшееся панно. Изображение на нем частично стерлось, частично покрылось трещинами, так что разглядеть все детали было довольно трудно, но парень понял, что на нем была изображена какая-то битва. Но вовсе не она привлекла его внимание – панно было превращено в стойку для мечей. И на изящных деревянных креплениях покоились три тонких меча в ножнах. От них как будто исходило свечение, слабое, едва заметное, но видимое в полутемной комнате. А еще парень понял, что не сможет заставить себя прикоснуться ни к одному из мечей, как будто сама мысль об этом была святотатством. Вне всяких сомнений мечи принадлежали зеленоволосому, и он даже оглянулся на светлый проем, ведущий в комнату, где спал мужчина. Почему-то, стоило ему увидеть оружие, и как будто последний кусочек мозаики встал на место: теперь образ зеленоволосого казался полным и завершенным. И было понятно, почему у него не было когтей на руках. А еще он неожиданно перестал сомневаться в том, что спящий незнакомец был богом. И почему-то это осознание принесло ему облегчение. Криво усмехнувшись, Санджи покачал головой и покинул комнату с тремя мечами, про себя удивляясь, когда он успел сойти с ума. Еще вчера утром (это ведь было вчера?) он размышлял над тем, как бы получше приготовить морского окуня, который в этом году ловился удивительно хорошо, а сегодня бродит по непонятному дому, расположенному неизвестно где, и радуется тому, что незнакомец с чешуйчатым хвостом действительно оказался богом, которому он добровольно принес себя в жертву. Нет, он определенно сошел с ума! И поэтому совершенно не удивился, когда вновь вернувшись на «кухню» обнаружил посреди комнаты завернутую в клочок ткани сушеную рыбину и кусочек черствой лепешки. *** Бог беспробудно спал уже пятый день подряд, и Санджи постепенно начинал волноваться. Он изучил каждый уголок в доме, даже комнату с мечами (пусть по-прежнему не смел прикоснуться к оружию), а также обошел окрестности, не встретив ни одного человека или другого создания. Но зато обнаружил небольшую речку, в которой можно было искупаться, а также кое-какие съедобные ягоды и травы. Хотя с едой сложностей и не возникало: как будто сама собой она появлялась в одной из комнат дома. И поразмыслив, он даже нашел этому объяснение – вся появлявшаяся еда выглядела как подношения, приносимые людьми в храм. И если к ней не прикасаться, то спустя два дня она исчезала сама собой. Сбежать он не пытался, считая это бесчестным поступком – в конце концов, он добровольно согласился стать подношением богу, но… Он же не знал, что ему достанется такой бог! Который откажется его убивать (что было совсем неплохо), но так и не расскажет, зачем принял жертву. Нет, на самом деле Санджи не очень интересовался ответом на этот вопрос, да и умирать ему не хотелось, и все же… Все же ему было скучно. Он не знал, где он и совершенно не представлял, чем себя занять. За время, проведенное в доме зеленоволосого, он вычистил пыль из каждого уголка и даже несколько раз приготовил себе поесть, хотя чаще всего еда в этот дом попадала в готовом виде (и была не особенно хороша, на его вкус). И понимал, что, если такое существование продлится, то он просто свихнется со скуки. Но разбудить спящего он все же не решался, опасаясь, что тот может передумать и убить его. На утро шестого дня ему повезло: кто-то из молящихся преподнес богу сырой рис, и Санджи на радостях тут же отправился на рыбалку. И вернувшись в дом он не сразу понял, что что-то было не так. Стоя в просторной средней комнате в одних штанах, он хмурился и оглядывался, пытаясь сообразить в чем дело. Когда плескавшаяся в низком ведерке рыба неожиданно плюхнулась на деревянный пол, он вздрогнул и наклонился поднять ее, а потом резко обернулся к дальнему углу комнаты. Зеленоволосый бог исчез! Поспешно закинув рыбу в соседнюю комнату, он направился к тому месту, где еще совсем недавно похрапывал мужчина, как будто вблизи он смог бы понять, куда тот делся. Дверь в помещение с мечами была открыта, но самих клинков на месте не оказалось, и Санджи неожиданно охватил необъяснимый страх. Лихорадочно озираясь, как будто незнакомец вот-вот выпрыгнет откуда-то, он не сразу увидел, что часть стены в маленькой комнате, которая раньше была закрыта замками, была отодвинута в сторону, и за ней виднелась вытоптанная площадка, на которой лишь кое-где пробивалась зеленая трава. На деревянной террасе валялось зеленое одеяние. Нахмурившись, он осторожно вошел в комнату и затем выглянул наружу, убеждаясь, что брошенная одежда действительно принадлежала зеленоволосому – это был тот самый темно-зеленый халат. Но куда делся его владелец? Ступив на деревянный пол террасы, Санджи огляделся, но никого не увидел. Потоптавшись на месте, он решил обойти дом, время от времени задумчиво посматривая на видневшиеся на краю вытоптанной площадки заросли и встававшие за ними холмы: ничего подобного он раньше не видел возле дома мужчины. Впрочем, стоило ему повернуть за угол дома, и все мысли, связанные со странным пейзажем, мгновенно улетучились, а сам он замер, распахнув глаза. И если раньше его иногда посещали сомнения относительно природы незнакомца, то теперь они окончательно развеялись. Зеленоволосый стоял спиной к нему, вытянув вперед руку с зажатым в ней мечом с белой рукоятью. Мужчина не шевелился, но казалось, что каждый мускул на его теле звенел от напряжения, а воздух вокруг острого лезвия едва заметно колыхался. Но не это поразило Санджи. Незнакомец был полуобнажен, оставшись в одних потрепанных штанах, и вся его спина и широкие плечи были покрыты сверкающей чешуей, того же оттенка, что и начинавшийся внизу спины широкий, длинный хвост. Возможно, скульпторы были не так уж и не правы, создавая статуи богов для храмов, и боги действительно выглядели настолько причудливо и странно. Хотя мысль о том, что Морской Хозяин из приютившей его деревни вместо ног имел множество осьминожьих щупалец, показалась ему довольно пугающей. Впрочем, он не отказался бы взглянуть на воздушную богиню, которую чаще всего изображали с парой роскошных белоснежных крыльев. Хмыкнув, Санджи тут же замер, испугавшись, что отвлечет сосредоточенного зеленоволосого бога, но тот по-прежнему не шевелился. И он решил, что не стоит ему мешать, и вернулся в дом, чтобы заняться приготовлением еды. Он не знал, нужна ли богам пища, но помнил, что мужчина ел его подношения, а также поздний ужин, что принес ему старик. Незнакомец показался на пороге его самопровозглашенной кухни как раз, когда он уже заканчивал все приготовления, любуясь разложенной в местами треснутой посуде едой. Было бы лучше, если бы у него были одинаковые тарелки, да и приборов в доме не наблюдалось, но он хотя бы не сомневался в том, что еда была вкусной. - Что ты делаешь? – прозвучавший за спиной вопрос заставил его вздрогнуть, и Санджи поспешно вскочил, настороженно разглядывая собеседника. Мужчина снова накинул грязный халат, скрывая зеленую чешую, а к красному поясу прицепил все три меча. - Готовлю, - неловко ответил он, не зная, как себя вести, - только… в этом доме нет приборов. Зеленоволосый нахмурился и задумчиво поскреб затылок: - Были где-то, но может воры утащили. Я давно не возвращался сюда. Санджи удивленно вскинул брови, но не сразу нашелся с ответом. - Воры? – наконец, выдавил он, - но… разве они не забрали бы мечи? Они выглядят гораздо более ценными, чем какие-то вилки и ложки. - Никто не посмеет прикоснуться к моим мечам, - уверенно хмыкнул мужчина, подходя к низкому столику, на котором парень разложил еду, - по крайней мере, если хочет жить и дальше. И что такое вилка? Этот странный вопрос заставил молодого повара нахмуриться, не зная, что сказать. Впрочем, собеседник ответа явно не ждал, принявшись за еду прямо руками. И пусть он ничего не сказал, Санджи не сомневался, что ему понравилось. Сам он неловко топтался рядом, досадуя, что не догадался отложить одну из тарелок в другое место. - Чего стоишь? – буркнул зеленоволосый с набитым ртом, - ешь! Ты такой же тощий, как и в детстве. Эта фраза, а также явное отсутствие манер заставили его вспыхнуть, но возмущение улеглось почти мгновенно, стоило ему вспомнить переливающиеся чешуйки на спине мужчины. Не стоит забывать, что он имеет дело с богом, пусть и крайней невоспитанным и грубым. Но с другой стороны, это был бог войны, и, наверное, именно таким он и должен был быть. Успокоив себя этим странным объяснением, Санджи неуклюже присел возле низкого столика и тоже принялся за еду. - Что у тебя с бровями? – спустя какое-то время поинтересовался собеседник, не сводя с него любопытного взгляда. Он подавился от неожиданности и закашлялся, вытирая слезящиеся глаза. - Ничего, - выдавил он, - все с ними в порядке. - Да? – хмыкнул зеленоволосый, - а по мне так они странные. Похожи на завитки или на мишень для стрельбы из лука. Санджи охнул, чувствуя, как кровь прилила к лицу. Ему определенно достался какой-то варварский бог! Мужчина расплылся в довольной улыбке, явно наслаждаясь его реакцией, а потом лениво спросил: - Тебе алкоголь не попадался среди приношений? - Нет, - покачал он головой, все еще хмурясь. Его собеседник расстроено вздохнул и нехотя поднялся, направившись в соседнюю комнату. - Значит придется тащиться в город. Собирайся, завитушка. - Санджи! – почти выкрикнул снова покрасневший парень, - меня зовут Санджи! – а потом до него дошел смысл сказанного, и он торопливо вскочил, убирая со стола, - здесь есть город? Большой? И как далеко до него? И… я… у те… у вас случайно не найдется одежды? Я не думаю, что мне стоит показываться на люди в таком виде. Шуршание в комнате ненадолго прекратилось, и раздался насмешливый голос зеленоволосого: - Что ж ты вещи с собой не захватил, когда готовился в жертвы? - Зачем мертвецам вещи? – возмутился Санджи еще до того, как успел подумать. - Я слышал, что некоторых мертвецов хоронят со всеми их богатствами и даже слугами. Правда, не уверен, что они могут им пригодиться в конце концов. В этот момент мужчина снова появился в проеме и швырнул ему что-то. - Можешь надеть это. Он осторожно поднял какую-то мятую тряпку и медленно опустил глаза на ткань в руках, снова возмущенно охнув, – это оказалось странное одеяние, очень похожее на халат самого бога, но ярко-красного цвета с темно-синими завитками, похожими на цветущие ветки, по краям широких рукавов. Такие же узоры украшали и низ одеяния. Это же женская одежда! По крайней мере ему так казалось, но озвучивать эту мысль вслух он все же не стал. *** Санджи шел следом за зеленоволосым, сцепив зубы и сжимая кулаки, – он бы многое отдал за любимую трубку, которой был лишен уже шесть дней. Каждый раз, когда шедший впереди спутник замирал и начинал неловко чесать затылок, он тяжело вздыхал и мысленно уговаривал себя успокоиться и не злить вооруженного тремя мечами (и зачем их столько?) бога. - Завитушка, хватит вздыхать, - раздался недовольный голос зеленоволосого, и молодой повар мгновенно вспыхнул. - Меня зовут Санджи! – недовольно повторил он. Спутник лишь пожал плечами и после некоторых раздумий свернул направо, углубляясь в заросли. И Санджи обреченно последовал за ним: чем дальше, тем больше парень переживал, что едва ли им удастся добраться до города засветло. Или вообще в ближайшие несколько дней, а он не додумался захватить с собой еды… Неужели боги могут теряться и не знать дороги? Или это только ему так повезло? И ему теперь всегда придется блуждать по окрестностям, когда зеленоволосый захочет его куда-то отвести? Занятый размышлениями, Санджи не заметил, как они выбрались из зарослей и оказались на довольно широкой дороге. А потом мимо них промчался всадник верхом на лошади, и парень неожиданно вскинулся, оглядываясь и расплываясь в полной облегчения улыбке. Впереди виднелось поселение, в которое вливалась утоптанная дорога, по которой они сейчас шли. Наконец-то они выбрались из леса! Оказавшись в поселке или даже небольшом городке, зеленоволосый неожиданно остановился и недовольно огляделся вокруг, скользя взглядом по занятым своими делами людям (ведь это были люди?). - Ты приготовил сегодня еду. А умеешь готовить онигири? – вопрос мужчины застал Санджи врасплох. - Нет, - неловко качнул он головой, - я никогда не слышал о таком блюде. - Это похоже на рисовые шарики с… а, да ладно, - попытался было объяснить зеленоволосый, а потом неловко дернул плечом и протянул ему мешочек, - на, вот. Купи выпить, лучше всего саке, уже и не помню, когда пил его в последний раз: в храмы только еду тащат. Ну и еды можешь взять, и что там тебе еще нужно… правда, я не знаю, на что тут хватит. Я подожду тебя здесь, не люблю толпы. И уронив в его ладонь звякнувший мешочек, мужчина развернулся и направился к ближайшему дому, чтобы развалиться у его стены в тени яблони. Мечи он аккуратно уложил на бедра и прикрыл большой ладонью. Санджи какое-то время недоуменно наблюдал за ним, не веря, что бог может уснуть прямо на улице посреди городка, однако потом решительно тряхнул головой: у него было очень мало времени, а сделать нужно было очень много. И начать следовало с того, чтобы найти кого-то словоохотливого и давно живущего здесь – вдруг ему удастся узнать об этом месте побольше. Расспрашивать зеленоволосого он почему-то не решался. Спустя всего полчаса он уже сидел на лавочке рядом с седым стариком, старательно отводя восторженные взгляды от проходящих мимо девушек. - Эх, молодость! Я тоже когда-то таким был, - хмыкнул старик, вновь возвращая его к его цели, - все никак не мог выбрать между двумя красавицами, а они возьми, да и выйди замуж обе. Женщины… Но ты хотел о чем-то спросить? - Да, - кивнул Санджи, - я здесь недавно и ничего не знаю. Не понимаю, что произошло, и… - …что делать, - перебил его старик, кивая, - и со мной так было. Да и с другими тоже. Все, кого ты видишь здесь – это люди, принесенные в жертву богам в разное время. Дома мы мертвы и вернуться не можем. Можем лишь ненадолго посещать мир живых и присматривать за храмами бога, которому служим. Хотя большинство предпочитает этого не делать, чтобы не бередить старые раны. - Мертвы? – хмуро спросил он. - Ну да. Только боги могут пересекать границы между мирами и не меняться, - пожал плечами собеседник, - людям такого не дано. И раз перейдя на другую сторону, обратно уже не вернешься. Я сам в мир живых пару раз всего выходил – не к кому было, так что мало знаю. Но другие говорят, что люди в том мире не всегда разглядеть их могут – мы для них больше не существуем, а значит не видимы. - А как это сделать? Как попасть в храм в мире живых? – поинтересовался Санджи. Старик удивленно глянул на него. - Тебе что же твой бог ничего не объяснял? А другие слуги? Парень нахмурился и покачал головой: - Нет, у него нет других слуг. - Впервые о таком слышу, - хмыкнул собеседник, - но это несложно. Просто перед тем, как выйти из дома здесь, представь, что хочешь оказаться в каком-то из храмов этого бога. И открывай дверь - там и окажешься. Обратно также. - Ясно, спасибо, - кивнул он, неожиданно вспомнив холмы вокруг утоптанной полянки – неужели это место находится где-то в мире живых? - Только надолго там не оставайся. Да и от храма далеко отойти не пытайся, все равно окажешься здесь, - пожал плечами старик, - мы отсюда уже никуда не денемся. Навеки застряли в услужении богам. - Навеки? Но как же это… - Меня принесли в жертву почти четыреста лет назад, - усмехнулся собеседник, - как самого старого и бесполезного. Вот до сих пор живу здесь. И служу своему богу. Санджи удивленно вскинул брови и каким-то новым взглядом окинул сидевшего рядом дряхлого, но удивительно бодрого старика. - Так что лучше в жертву угодить молодым. Повезло тебе, юноша. - И все это время ты служишь одному богу? И не уходил ни к кому другому? - пересилил удивление парень. - Ни в коем случае, - в голосе старика появились какие-то настороженные и даже испуганные нотки, - даже говорить о таком не смей. Мы служим лишь тому богу, которому нас принесли в жертву. И этот бог волен делать с нами все, что пожелает. Может даже убить за неповиновение или неуважение, хотя такое случается редко – в последние столетия люди перестали приносить человеческие жертвы, и боги боятся лишиться слуг. Санджи нахмурился – об этом он не думал. И что значит, могут делать все, что пожелают? - То есть, попав в услужение к одному богу, ты никогда не сможешь уйти? – осторожно проговорил он. - Да, так и есть, - кивнул собеседник, - хотя есть один бог – Бог Хаоса, ему не приносят жертвы, он сам их забирает, когда пожелает. А потому может передавать другим, но только если сам захочет. И кому захочет. По крайней мере, я слышал такие рассказы о нем, но больше ничего не знаю. И тебе не советую интересоваться и спрашивать. И даже заговаривать о таком, а то как бы твой бог не разгневался. Наказать-то нас могут и не убивая. - Я понял, дед. Спасибо большое, - проговорил Санджи, вставая и поправляя нелепый пояс, удерживающий его одеяние – он не был уверен, что правильно завязал его, но не стал просить помощи у мужчины. - Не за что, - пожал плечами старик и окинул его неожиданно любопытным взглядом, - странный ты. Никогда еще не встречал никого в такой одежде. Санджи недовольно нахмурился, но огрызаться не стал: - Мне ее… эм… выдали, а другой у меня нет. Ты лучше скажи, где здесь продукты продаются? И алкоголь? Саке, может, слышал о таком? - Продукты на рынке купить можно. Прямо пойдешь и минуешь две улицы, на третьей свернешь направо, там лотки увидишь. И алкоголь там есть. А про саке я не слышал. - Спасибо! Бывай, дед!