Шесть раз, когда Джим пожелал Споку сладких снов, и один, когда это сделал Спок

Джим давно не чувствовал себя так неловко. Он, душа компании, способный разговорить самого замкнутого молчуна, вот уже три месяца не может добиться от своего нового офицера по науке чего-то большего, чем сухого цитирования устава. Это еще хорошо, что Спок не его старший помощник, думает Джим, отхлебывая кофе и украдкой поглядывая на научную станцию, это была бы почти безвыходная ситуация. И все же вулканец часто работает на мостике; и в случае, если Джим и Гэри окажутся внизу, ему можно было бы доверить корабль… Если бы только Джим мог узнать его поближе и довериться ему, только вот на каждую попытку у Спока находится отговорка. — Как насчет спарринга, мистер Спок? — Сэр, вы осведомлены о том, что вулканская сила превосходит человеческую в три раза. Я считаю нелогичной идею бороться двум настолько неравным физически существам. — Мистер Спок, присоединяйтесь к нам в комнате отдыха после смены, Ухура обещала спеть! — Капитан, вулканцы предпочитают тратить свободное от работы время на самосовершенствование, но ни в коем случае не руководствоваться человеческой концепцией «отдыха». — Мистер Спок… — Да, капитан? — Нет, не важно, возвращайтесь к работе. — Да, капитан. В общем, это практически патовая ситуация, думает Джим и тут же переворачивает эту мысль и резко разворачивается в капитанском кресле, так, что скрипит кожа сиденья. Шахматы! Спок наверняка не пройдет мимо возможности посоревноваться в интеллекте. — Мистер Спок? — Да, капитан? — совершенно невозмутимый, холодный взгляд. Джиму действительно интересно заглянуть за него. — Вы играете в шахматы? — Да, капитан. — Не против спарринга сегодня вечером? — интересуется Джим, и, прежде чем Спок успеет придумать очередную отговорку, добавляет, — Мне, как капитану, необходимо понять образ мысли старшего научного офицера. И сам себе удивляется, до того логично это прозвучало. — Хорошо, капитан, — Спок выверенным жестком склоняет голову и отворачивается обратно к своей консоли. Джим смотрит на шахматную доску; уголки его губ подрагивают, а от уголков глаз тянутся тонкие морщинки, словно солнечные лучики расчерчивают кожу. Он наконец-то нашел способ подобраться к Споку поближе. Спок сидит напротив, и его каменная маска немного трескается: он вздергивает черную бровь, когда Джим передвигает ладью на другой уровень. — Шах и мат, мистер Спок, — говорит Джим как можно более серьезным тоном. — Вы ходили совершенно нелогично, капитан… — Просто повезло, Спок. Хотите реванш? — Джим все же не может сдержать улыбки. Они играют еще и еще, завязывается несмелая беседа; Джим чувствует себя канатоходцем: чуть неверный шаг — и упадешь в пропасть. И все же они говорят — сначала о корабле, потом о литературе. Обсуждают Шекспира — Боже, оказывается, Спок читает не только про науку! Кирк случайно бросает взгляд на часы, висящие позади Спока, и вздрагивает. — Боже, Спок, ну и засиделись мы! Уже второй час ночи, а у меня утренняя смена, мне точно пора идти, — Кирк ерошит волосы и только сейчас чувствует, что устал, — давайте продолжим нашу игру в другой раз. — Конечно, капитан. Вам следовало предупредить меня о графике ваших смен, чтобы я мог напомнить вам о времени. Вулканцы всегда знают, который час, с точностью до секунд. — А, мистер Спок, я сам должен за собой следить, — отмахивается Джим и поднимается с кресла. Уже в проеме двери он разворачивается и смотрит на Спока, собирающего шахматные фигуры. Сейчас Джим чувствует себя почти мальчишкой, которому так и хочется сделать какую-то шалость, поставить не точку, но восклицательный знак в сегодняшнем вечере. — И, мистер Спок? — Да, капитан? — Спок поворачивается и смотрит на капитана. — Сладких снов! — Джим подмигивает ему, и дверь с шипением закрывается. Спок еще секунду стоит неподвижно и еле успевает подавить желание пожать плечами. — Нелогично, — шепчет он в пустоту и еще раз корит себя за эмоции, которые в присутствии капитана совершенно выходят из-под контроля.