Поповский бриз

— Да, Окс, как договаривались, в девять! — чуть ли не кричит Антон, натягивая носок одной рукой, но, бросая эту затею, кладёт телефон на плечо, удерживая щекой, чтобы помочь себе натянуть эту злосчастную вещь на ногу. На часах 8:30, но Шастун только в трусах да в носках. — Хрен с тобой, Антон. Ты всегда опаздываешь, я же слышу, что ты только встал. Пеняй на себя, Шастик-Ушастик! Это мой последний шанс охмурить какого-нибудь вожатого в лагере! — Суркова, я очень жалею, что согласился на эту затею! Все, целую и бегу! Шастун сбрасывает звонок и бежит к шкафу, натягивая первую попавшуюся футболку. — Мам! — взволнованно окликает женщину парень. — Ты же погладила мои джинсы? — Бог мой, Антон, успокойся, ты никуда не опоздаешь, — спокойно отвечает женщина, проводя рукой по выбившимся волосам сына, пытаясь хоть как-то их уложить. — Я погладила, лежат у тебя на стуле, слепыш. Чемодан возле двери, документы там же на тумбочке. — Мамуль, спасибо огромное! — Антон целует Майю в висок и убегает к себе.

***

— Я так понимаю, это тот самый Шастун? — спрашивает Дарина — вожатая, с которой Суркова уже успела потолковать. В далеке проглядывается фигура бегущего на своих длиннющих ногах Шастуна. Создаётся ощущение, что этот бедный чемодан чёрного цвета просто развалится от того, как Шастун виляет им из стороны в сторону. — Да, это тот самый Шастун… — устало выдыхая, говорит Оксана. — Я успел! — кричит подбегающий двухметровый ребёнок с большущей лыбой на лице. — Опоздал ровно на минуту, Шастун, как не стыдно! Выговор тебе, будешь драить унитазы, — саркастично усмехается Дарина, подталкивая немного охуевшего Антона в автобус. Перед глазами Шастуна открывается вид на практически полностью заполненный транспорт. Парень нервно проходит немного вперёд и видит, что свободно только место в самой задней части автобуса. — Давай, давай, Шпала, шевели ножками! — в нетерпении Шеминова продолжает проталкивать пацана вперёд. — Я не поеду там! Меня укачает! — Выбора нет, малыш, крепись, — вожатая впихивает ему его же сумку, которую любезно помогла донести. Шастун в разочаровании усаживается на последнее заднее сиденье, случайно задевая мужчину лет двадцати пяти. — Прошу прощения, я не контролирую свои конечности, — спокойно выговаривает Шастун, получая в ответ взгляд удивлённых синих и, что странно, очень красивых глаз. — Вы, я так понимаю, вожатый? — любезно интересуется Антон, запихивая наушники в уши. — Именно он, — слепит своей идеальной улыбкой мужчина, и Антону становится больно смотреть на собеседника, — Арсений Сергеевич Попов. — Антон Андреевич Шастун, — в такой же манере с ухмылкой отвечает парень и протягивает мужчине руку для ответного рукопожатия. — А вас как в народе кличут по-обычному? Или вы особо важный граф, и вас так и называют Арсением Сергеевичем? — Для вас, Антон Андреевич, я не особо важный граф, можете называть меня просто Арс. Только не Сеня, прошу тебя. — Мы на ты? Хорошо, Сеня, — мурлычет Антон и, довольный, включает свой трёхчасовой плейлист, не желая продолжать разговор.