Пора переписать сюжет под дочь Тёмного

      Бэйлфаер сидела в кафе напротив очаровательной девушки и пыталась не заржать уже на протяжении получаса. Эта миловидная темнокожая дама с трусливыми жестокими глазами пыталась флиртовать с ней, а Бэя «поддавалась», почти позволив незнакомке положить свою руку на её. Хвала Тёмному, эта девушка была в перчатках.       «Интересно, почему Грега Менделя ко мне не подослали? Или после… в общем, Пэн считает, что я разочаровалась в мужчинах?.. Хотя, действительно, вряд ли я когда-то позволю к себе прикоснуться хоть одному мужику, тем более, при наличии такой болезни… Или дело в том, что у них за охмурении отвечает Тамара?» — пока та самая Тамара, ложная невеста Нилфаера, что-то усиленно щебетала, размышляла Файра.       -… в общем, потом я поцеловала её, а оказалось, что это не она, а он, но переодетый! — Тамара весело и заразительно расхохоталась, но внимательно вслушивающаяся в её речь Бэя и бровью не повела в отличие от доброй половины мужчин в зале, но, в итоге, заставила себя захихикать. Неужели весь этот бред подействовал на Нилфаера? Какое разочарование. Эта Тамара явно прощупывала почву, пытаясь вывести Беллу Свон на откровения своей открытостью, и Бэя решила забросить крючок с наживкой.       — Ох, Томи, прости, мне нужно бежать, — проворковала Файра, театрально надувая губки, — Нужно забирать племяшку Эмму из школы! Я позвоню тебе вечером, — Бэя быстро встала, послала воздушный поцелуй и двинулась в сторону выхода.       — Постой! — ошарашенная резким уходом Беллладонны как-то странно взволнованно вскрикнула Тамара, но быстро вернула себе прежний кокетливый вид. — Мы могли бы вместе пройтись до школы…       — Ой, да ладно тебе! Эмма такая капуша! Ты быстро заскучаешь! Пока, — Бэя поспешила в противоположную от школы Эммы сторону, прекрасно чувствуя, как неугомонная Тамара следует за ней.       «Дела плохи», — сглатывая, подумала Файра. «Пэну нужна Эмма», — ей было страшно даже думать об этом. Уж чего-чего, а такого поворота она точно не ожидала! Эмма же девочка! На кой чёрт Пэну девочка-Истинно Верующая?! Да, Бэйлфаер подумывала о том, что будущая Спасительница является Истинно Верующей, после того, как она увидела, что Пиноккио часто одеревенел. И, с одной стороны, это было хорошо — так проще будет снять проклятие, и обойдётся это всё наименьшими жертвами, но с другой… Может ли быть два Истинно Верующих? Ведь, если нет, то тогда понятно, зачем Пэн ищет Эмму. Говорят, предупреждён, значит, вооружён, но легче от этого не становилось.       Бэя долго петляла, стараясь выглядеть при этом естественной, и оторваться от зоркого глаза Тамары у неё вроде получилось, но на всякий случай она сделала ложный звонок Динь, чтобы уточнить во сколько забирать племяшку и, якобы, удивилась, что этого не нужно делать. Ведь от Тамары она, может, и оторвалась, но Пэн мог подослать за ней свою Тень.       Ей срочно нужно было сообщить Поллен-Свонам свои догадки, но она не могла рисковать, раскрывая номер школы, в которой училась Эмма, или местонахождение их квартиры, надеясь, что всё это неизвестно Пэну и его сообщникам… И потом её осенило.       «Как я могла забыть, что среди прислужников Пэна находятся Майкл и Джон Дарлинг?! Нужно срочно их разыскать и договориться о спасении и Эммы, и Венди!» — почти с детской радостью думала Файра, но в ней поселился страх того, что она итак уже много чего изменила, из-за чего братья Дарлинг могли уже не быть так лояльны к ней.       «С дипломатией у меня не лады, но красиво соврать я умею», — решила Бэйлфаер и с надеждой на то, что Джон и Майкл были подосланы за ней, зашагала прямо в сторону своей захудалой комнатки в коммуналке. К сожалению, в нормальное ателье она так и не смогла устроиться, да и не особо старалась, постоянно нервничая, что не заметит, как поцарапалась иглой и пустила заразу на одежду. Она подрабатывала уборщицей в местой придорожной столовой и перебивалась случайными заработками, гордо отказываясь принимать подачки от друзей. За этот год её лицо осунулось чуть ли не хуже, чем во время жизни в Нетландии, а рёбра больно натягивали кожу, Файра всегда была низенькой, как отец, а теперь казалась совсем маленькой. С Нилом они разъехались, он стал временно жить у Полленов вместе с Ниткой (которая уж больно разобиделась на неё), пока учился, на всеобщее удивление, в медицинском институте на патологоанатома, а Бэя переселилась в доступное имеющимся средствам дрянное общежитие. Конечно, так ужасно она даже в Нетландии не жила. А здешняя антисанитария никак не способствовала облегчению её недуга.       Вернувшись в ненавистное общежитие, Бэйлфаер яростно схватилась за телефон, продав который она могла много заработать, но он ей был нужен, как вода в подобным ситуациях. Сначала она колебалась, боясь, что сообщники Пэна могли прослушать их разговор или прочитать смс, но вспомнила — для таких технологий, точнее, для доступности таких технологий ещё далеко, и набрала Динь-Динь внушительное сообщение, после чего стёрла половину, т.к. могло не хватить денег на отправку такого объёмного смс.       «Т.е. ты хочешь сказать, что мы запустили процесс снятия Тёмного Проклятия год назад, и поэтому Пэн заинтересовался нами?»— Бэя раздражённо выдохнула. В прошлом году, когда Поллен-Своны туристами посетили Сторибрук и тем самым привлекли внимание Реджины, запустив ход часов, Динь-Динь порывалась рвануть туда вместе с Эммой ещё раз и снять Проклятие, раз это возможно, но Файра остановила её. В конце концов, для Поцелуя Истинной Любви нужны были очень сильные эмоции, вроде смерти любимого, и откуда их взять у шестилетней девочки, не нанеся психологическую травму. Ей, конечно, тоже было жалко жителей Сторибрука, но пусть пока потерпят ещё несколько лет, пребывая в забытье.       Главной проблемой, естественно, оставался мистер Голд. И хотя Динь уверяла её, что Румпельштильцхен даже ни разу не встретился им, а если встретился, то та бы немедленно увезла семью в страхе, но в связи с тем, что Проклятие дало сбой, ему мог рассказать о них кто-то из жителей, и всё — память Его Темнейшества возвращена.       И ко всему этому добавлялась банальная неготовность Бэйлфаер встречаться со сказочными жителями. Во-первых, там была Реджина, с которой она пока не знала, что делать. В сериале она, конечно, исправилась, но в жизни вряд ли такие психопатки, перебившие пол своей страны и кучу соседних, выздоравливают. Во-вторых, как только Проклятие будет снято, сказочные начнут усиленно искать путь домой, т.е. в место без водопровода, в будущем и без интернета, без электричества и т.д., зато с ограми. Согласятся ли Динь-Динь и Теренс переезжать в Зачарованный лес? Отпустят ли Эмму с родными родителями? Или Белоснежка и Принц отчалят в Лес без своей принцессы? Какую сторону примет Бэя, в случае спора? В-третьих, ситуация с Пэном ещё не разрешена, а он может серьёзно навредить всем жителям Сторибрука, не только Свонам, да и Тёмный с ним справиться, кроме как умереть заодно, не может. А к чему привела смерть Румпеля, Бэя помнит — к её смерти, точнее, Нилфаера, но это детали. В-четвёртых, Тёмный маг — прощать его или нет? Он всё ещё оставался Тёмным, а в ней всё ещё жила Бэйлфаер, которая с недавних пор помнила абсолютно всё, что пыталась забыть или сохранить с помощью ловцов снов. И да, там не всё было радужно-сказочно, как поначалу казалось. В первое время бытия Тёмным Румпельштильцхен упивался своей новоприобретённой властью настолько, что не замечал присутствия Файры. Он мог на её глазах снять кожу с человека, магией, но всё равно ужасно. Её от этого воспоминания чуть не стошнило, когда она откопала его на дне коробки. Самый маленький ловец снов, а сколько страха и отвращения может вселить! И в-пятых, Теренсу надо было как-то объяснить, что волшебство существует, да так, чтоб с ума не сошёл.       С остальными нюансами, вроде Зелины и Коры, она решила разбираться на месте с одним конкретным джентльменом на чёрном кадиллаке.       «Он заинтересовался Эммой, мощная магия Сторибрука лишь привлекла его и сообщников — Тамара и Грег Менделл (Оуэн Флинн). Пришли мне денег, пожалуйс», — скрепя зубами попросила она. Когда деньги пришли, она продолжила:       «Спасибо. Этот Грег-Оуэн путешествовал вместе с отцом, они заснули в лесу, а наутро вокруг оказался Сторибрук. Королева убила его отца, но Оуэн сумел сбежать и грезит местью всем сказочным существам. Ему сейчас лет восемнадцать должно быть. Тамара — его подруга, тоже ненавидит наших. Но готова предать своего возлюбленного Грега. Оба могут напасть на ребёнка и, возможно, владеют пистолетами. Пэн использует их, чтобы найти Истинно Верующего, в тело которого умирающий Пэн вселится, чтобы дальше жить. У меня есть подозрения, что Эмма — Истинно Верующая, но т.к. она девочка, Пэн не захочет вселяться в её тело, и это плохо, как ни странно. Я не уверена, но двух Истинно Верующих не может существовать одновременно, поэтому Пэн хочет убить Эмму, чтобы дать родиться новому Верующему», — Файра глубоко вздохнула и отправила сообщение. Пять минут прошли для неё, как пять вечностей, но, наконец, Динь ответила:       «Если Пэн умирает, значит, есть способ убить его — это обнадёживает», — написала фейка. Бэя коварно оскалилась. Убить, так, убить — она возражений не имеет.       «Приезжай к нам, вместе будет легче защищать Эмму», — вдруг написала Динь-Динь.       «Это плохая идея, я приведу след», — быстро напечатала в ответ Файра.       «Рано или поздно они найдут нас. Лучше быть вместе и начеку», — разумно рассудила Зелёная. Бэйлфаер не могла не согласиться, но внутренние опасения царапали её сердце и душу. Ей вспомнились волнения о Ниле, который в сериале не был показан, потому что мог просто не пережить Нетландию, оставив Нилфаера одного. Так она решила, что если они и отправятся обратно на чёртов остров, то без него.

***

      По приезде в дом Полленов Бэйлфаер также рассказала Динь-Динь, Нилу, Хорасу и Джасперу (тех тоже позвала Динь-Динь) о Джоне и Майкле, напомнила о Венди, которую желательно спасти до смерти Пэна, т.к. остров разрушится. И только приведший из школы Эмму Теренс ничего не понимал. Жена попыталась обрисовать ему ситуацию сквозь реалии этого мира.       — Если за Эммой охотятся, нужно обратиться в полицию, — рассудил офицер и схватился за телефон.       — У него большие связи, Тер. Почти вся ваша верхушка — его должники, — остановила его Эльфира. Теренс напрягся и сжал кулаки — тема коррупции его всегда волновала, а беспорядки в полиции трогали до глубины души. Он понимающие кивнул и отправился покормить дочь обедом на кухню.       — Что ж, а мы с вами пока обсудим реальный план действий, — переплетя перед собой пальцы, тяжело вздохнула Бэя. Все понимающе кивнули, и Файра с некой быстро промелькнувшей гордостью заметила, как всё-таки повзрослели мальчики, и с горечью — как постарела она, увидев своё отражение в новом зеркале. Будто все прожитые триста с лишним лет разом отразились на её здоровье и внешности, чего не скажешь о Хори — всё том же полноватом юноше (какие-то проблемы с пищеварением), но выросшем в плечах и со ставшими вечно растрёпанными по моде волосами, раньше висевшими сальными прядями. Да и брат его, Джас, стал высоким витязем со строгим и задумчивым взглядом, что, похоже, теперь он всё стал понимать, не нужно было и намёка, а его длинным нос стал достоянием, подчёркивающим воинский профиль. Да уж, таких порядочных на вид юношей и не припишешь к безумной Стервелле де Вилль. Что насчёт Нила, несмотря на свой недуг и вечные издёвки со стороны и взрослых, и детей, сделался интеллигентным и и образованным молодым человеком, к чему, в первую очередь, именно Бэйлфаер приложила руку. Они действительно притёрлись друг к другу… иногда Кэссиди напоминал ей отца. Такой же низкий и немного боязливый, но очень умный, хотя средств на учебники особо-то и не было. Самородок или что-то в этом роде — так она могла описать его. Вот только с Нилом у неё никогда не появлялась неуверенность в его доброте. Дай ему хоть власть над всем миром, он не изменится! И то, как печально он глядел на неё при каждой коротенькой встрече на протяжении этого года, причиняло ей не меньшую боль.       К ночи, решив дежурить по очереди, сбежавшие из Нетландии встали в оборонительные стойки около кроватки Эммы. Хорас и Джаспер заняли место у окна, а над самой девочкой зависли Теренс и Нил, пока Динь-Динь и Бэя беседовали на кухне уже более серьёзно. К слову, Файра строго настрого запретила выключать свет, ведь если с людьми они легко справятся с пистолетом в руках, то с Тенью Пэна такой фокус не пройдёт.       — Есть ли хоть что-то, что может остановить эту Тень? — Бэйлфаер объяснила Динь, что вся сила Пэна не то, что в острове, а, скорее, в его Тени.       — Есть. Волшебный кокос, но я не уверена, что он сработает здесь, а в Нетландии должен, — ответила Бэя, смахивая пот со лба.       — Что ещё за кокос? — удивилась Зелёная.       — Ну, т.к. в магии я самоучка, то вряд ли тебе толково отвечу, — отмахнулась Бэя. Сейчас не самое подходящее время думать о подобном, решила она.       — Я взяла его из Нетландии, но мне нужно хоть чуточку магии, чтобы зарядить его, — с намёком кивая на коробку с вещами Динь, что та захватила из Нетландии. Динь-Дилинь поначалу с тоской посмотрела на колбочку с голубым сверкающим порошком внутри, но потом взяла себя в руки, подумав о дочери, ставшей ей больше, чем родной, и протянула его Бэйлфаер. Она взяла кокос и положила на стол, раскрыв, после чего втёрла часть порошка в волосатую поверхность, другую в белую внутреннюю сторону, которая подобно Бэе не сразу начала гнить, и остатки добавила в свечу.       Примерно часа через два Динь сменила мужа, а Файра позвала Нила, чтобы попросить его кое о чём. Кессиди сразу подскочил к Бэе, не тая обиды, и почти обрадовался, но окружающая обстановка сильно давила на него, и юноша лишь скупо улыбнулся, похрамывая из комнаты.       Убедившись, что их никто не подслушивает, Бэйлфаер подозвала к себе Нила и вынула из-под толстовки тот самый дневник, где записывала события из сериала. Кессиди с интересом посмотрел на потрёпанную вещицу, но терпеливо дождался, пока непривычно мявшаяся для неё Бэя начнёт.       — Ты, вероятно, заметил, что я порою знаю больше, чем могла бы, — начала она и замолкала на долгие три минуты, хотя Нил тут же кивнул в ответ. — Видишь, не знаю, как объяснить тебе это, допустим, у меня были видения о том, что бы было, будь я… мужского пола, — Файра неуверенно и кривовато оскалилась. Брови Кессиди изумлённо поползли вверх.       — А такие пророчества бывают?       — И не такое бывает, поверь, — покачала головой она и облегчённо выдохнула. Её не сочли сумасшедшей, это уже хорошо.       — Но… почему ты решила рассказать именно мне об этом? Или остальные уже давно знают? — немного уязвлённо спросил он. Вообще ему всегда казалось, что его все cчитают слабым, а то и не достойным, чтобы считать равным.       — Нет, не знают. И, говоря честно, я сама не знаю, почему именно тебе доверяю свой секрет, но, если подумать, то ты стал мне ближе остальных. Сам посуди: У Динь есть Теренс и Эмма, Хори и Джаспер всегда вместе. А у меня есть ты, да Нитка, — с теплотой на лице высказалась Бэй и кивнула в сторону свернувшейся в клубок у окна норки, которая будто бы болела вместе с ней, заметно похудев и утратив блеск дорогой шерстки. Нил поражённо замер, и через пару секунд слеза блеснула на его щеке. В порыве чувств Бэйлфаер потянулась смахнуть её, но вовремя остановилась. Нельзя. Никогда. Её движения заметил Кессиди, и момент откровений был частично разрушен суровой реальностью.       — Знаешь, имей я подобный секрет, я бы тоже доверил его именно тебе, — устало улыбнулся Нил, сверкая карими глазами, — Но единственное, что я могу тебе поведать, так это краткий рассказ о своём попадании в дом брошенных детей в порту Бьютции, поведанный мне нянечками, и как я оказался в Нетландии, — досадно закончил он.       — Я с удовольствием послушаю о твоём прошлом, но прежде прими этот дневник. В нём я записала свои видения, — ободрительно растянула губы Файра и протянула дневник Кессиди. Он понимающе спрятал его в недрах мешковатой одежды и предложил присесть, т.к. у него очень разболелась спина. — Естественно, я настоятельно не рекомендую показывать его кому-либо. И, в случае моей смерти, постараться предотвратить гибель сказочных тварей, конечно же, манипулируя другими, а не рискуя собственной шкурой…       — Белла! — непонятно, возмутился ли Нил её спокойствию предполагаемой собственной кончины или циничным речам об их земляках, но в этот самый момент, почти выкрикивая её ненастоящее имя, он как никогда стал похож на неё — грозную, неприступную, но, в то же время, печальную и хрупкую.       — Тише, — осадила его Бэя вполне серьёзно. — Короче говоря, ты должен беречь себя, а вместе с собой и этот дневник, — говоря это, Файра принимала тот факт, что рано или поздно она снова побывает в Нетландии, откуда должна будет высвободить Венди и Джона с Майклом, в худшем из случаев, ценой своей жизни. Она конечно, могла трусливо спрятаться и дождаться пока Эмма не подрастёт и не окажется в Сторибруке, дабы потом предотвратить многочисленные смерти, и так, наверное, было бы даже правильно, ведь только ей известна вся правда, но… Ей не впервой умирать, так почему она не может пожертвовать собой ради ставших ей самыми близкими людьми, что в одной жизни, что в другой?       «Тем более, я уже порченный товар», — с жесткой, несправедливой к себе усмешкой подумала она.       — Я сохраню его, — руки Кэссиди задрожали. Он прекрасно понимал, к чему Бэйлфаер клонит, и ему тут же захотелось отшвырнуть подальше, сжечь, уничтожить проклятую вещь, из-за которой Бэя собиралась… — Но прежде пообещай мне, — Файра в ожидании закусила губу. — Никогда не сдавайся. Если есть шанс выжить — цепляйся за него! Потому что… — он вторил её жесту, а потом блестящим влагой взглядом посмотрел на неё. — Мне будет тебя не хватать, — Бэя хотела сказать ему что-то обнадёживающее в ответ, но её отвлёк мерный и такой неуместный стук в окно. Как в замедленной съёмке Бэйлфаер и Нил повернули головы на звук и увидели чёрную-чёрную тень, которую тяжело было бы разглядеть в темноте ночи, если не белая чеширская улыбка улыбка на подобие лица. Файра застыла и испуганно охнула: она никогда ещё не видела, чтобы Тень Пэна улыбалась, да чтобы у неё вообще был рот! Но страх за Эмму пересилил только что испытанный ужас, и Бэя истошно закричала:       — Динь! Оно здесь! — Тень оскалилась ещё шире и игриво, по-животному, наклонило голову в бок. Сначала Бэйлфаер не поняла, почему Тень продолжала тупо пялиться ни них, вместо того, чтобы тотчас метнуться к спальне малютки, но, услышав грохот отворившегося окна, всё осознала.       Когда они с Нилом ворвались в комнату Эммы, то обнаружили заворошенную кровать девочки, естественно, без хозяйки, лежащего на полу Теренса в неестественной позе лицом вниз, а также Динь-Динь с кроваво-чёрной отравленной полосой на груди. Окно продолжало быть распахнутым, а из него слышались громкие вопли Хораса и Джаспера и пиратская брань. Эмма, почему-то, молчала, что привело Файру в ещё больший ужас. Но её быстро привёл в чувство дёргающийся в попытке отцепиться от рамы крюк с верёвкой, ведущей к Весёлому Роджеру. Она быстро перепрыгнула тела супругов и вцепилась в верёвку мёртвой хваткой. Почувствовав тяжесть, пират, пытавшийся вернуть крюк, ещё усерднее задёргал за него, бормоча под нос ругательства.       — Помоги им, Нил, и сохрани его! — что есть мочи, закричала Бэйлфаер, одновременно стараясь вслушиваться в то, что происходило на корабле, после чего совершила то, на что ни за что не решилась бы в другой ситуации: когда пират решил просто отрезать трос, она выхватила из кармана пистолет, и метал поразил голову бандита, который сальной тушей свалился за борт. Этот выстрел прозвучал, как гром среди ясного неба для Кэссиди, и он, совершенно наплевав на данное им обещание, прыгнул вслед за Бэей, своим весом помогая крюку сорваться с рамы.