Один за всех и все на одного...

Спустя месяц и двадцать два дня в реальности и год и два месяца в замке Фата-Морэ.

***

Наступил канун дня рождения Гарри Поттера, он проведёт последнюю ночь в замке Фата-Морэ и на следующее утро проснётся в одном из домов, принадлежащих Поттерам или в доме у Дурслей, где его всё это время успешно заменяла Магиня Морэ.

***

Приняв перед сном душ, Гарри, вытираясь в ванной полотенцем, оглядел себя в зеркало. За прошедшие неполных два месяца он очень изменился. Стараниями камердинера Бэрри он поправился, набрал мышечную массу — крепкие руки, сильные ноги, даже оформились кубики пресса — и уже не смахивал на того дистрофика, каким был до того, как пращуры дружно взялись за него с самого первого дня, как Поттер попал в замок Морэ. А самое главное — Морэ вытащила из него паразита, который сидел в нём с самого младенчества и жрал его магию, и теперь Гарри не нуждался в так надоевших ему очках и ему больше не приходилось прятать за чёлкой лоб — вместо примечательного шрама на всю правую сторону лба остался тонюсенький, едва заметный росчерк в виде усиливающей руны защиты «Соулу».

***

Мифический замок Фата-Морэ, не видимый ни одному живому существу, мог преобразовываться в во что только пожелаешь; он становился морем, в котором Гарри учился плавать, как на поверхности, так и под водой; ипподромом с настоящими лошадьми, непроходимым лесом с дикими обычными животными, вольером для волшебных существ, скалистые или заснеженные горы и всё это гриффиндорцу приходилось преодолевать, где с волшебной палочкой, а где и без неё. А после ужина замок превращался в танцевальный зал, в дуэльную площадку, огромную библиотеку — в которой были книги не только современности и средневековья, но и утерянных цивилизаций — где предки обучали своего потомка всему тому, что мажата, родившиеся и живущие в семьях волшебников, впитывают в себя с молоком матери и изучают с пелёнок. Но не превышая возрастного ценза. А перед сном вели с наследником беседы о доблестных и не очень славных деяниях представителей семьи Поттеров. В общем, несмотря на то, что Гарри находился в окружении давно почивших людей (?), скучать у него просто не было времени и возможности.

***

Интерес директора школы к семье Поттеров и в частности к самому Гарри вызвал у предков жуткое раздражение, даже у Джеймса и Флимонта, которые при жизни довольно лояльно относились к Дамблдору и его политике — «всё для общего блага». Поэтому Гарри начали учить путать свои мысли, чтобы никто не мог прочитать что у него на уме, и велели до сентября посетить банк Гринготтс, найти там гоблина по прозвищу Златокруст (настоящих имён гоблинов никто из людей не знает, а если бы и знали, то не смогли бы выговорить, так как они состоят сплошь из согласных звуков) и в сейфе под номер 5**********0 забрать артефакт сотворённый ментальным магом-артефактором Валентайном Поттером — это обруч на голову из лунного металла. Его даже не надо прятать чарами невидимости, он сам исчезает из вида, как только соприкасается с кожей.

***

В первой беседе прапра…прадеды прежде всего попросили Гарри рассказать о своей жизни. … Стараясь ничего не упустить, Поттер рассказал о том, что слышал от Хагрида о той роковой ночи, когда стал сиротой; о том, как попал в дом тётки Петунии и о том, как жил там до поступления в Хогвартс. О друзьях и врагах, которые появились у него. О несбывшихся надеждах и мечтах — чтобы его нашли кто-нибудь из родственников отца. И о своих страхах, что на всю жизнь останется один одинёшенек. Ну и, естественно, о всех своих приключениях… Его слушали не перебивая, а когда повествование подошло к концу, все долго сидели молча — Гарри ещё раз переживая неприятные моменты своей жизни, и запивая их горячим молоком с мёдом, а предки — переваривая услышанное. — Итак, — нарушил гнетущую тишину Хардвин Поттер, — давайте начнём с Самайна восемьдесят первого года. Кстати, Джеймс, почему ты с семьёй жил в Годриковой Впадине? — Об этом меня попросил директор Дамблдор. Негде было проводить собрания ордена Феникса, — безмятежно пожал плечами Джеймс, — Да мы и так всегда лето проводили в Годриковой Впадине, — он с надеждой на поддержку посмотрел на отца, тот несколько раз мелко кивнул головой. — Что за орден Феникса? — спросил Гарри. Остальным это тоже было интересно. — Орден Феникса, это независимая от министерства Магии организация, созданная Дамблдором для борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть и Пожирателями Смерти, — нехотя, не вдаваясь в подробности, ответил Джеймс Поттер, чувствуя, что то, что он был в этой, по сути, нелегальной организации, и даже пустил их в свой дом, очень не понравится предкам… А те могут и проклясть не особо заморачиваясь, несмотря на то, что он уже мёртв. — Ладно. Это мы потом обсудим, — недобро прищурив глаза и не отводя неодобрительного взгляда от потомка, проговорил Арнольд Поттер (он был женат на дочери Нага и человека-мага) —Итак. Волшебник, самопрозванный Тёмным лордом, зачем-то посреди ночи в праздник, когда все нормальные маги жгут ритуальные костры и приносят жертвы-благодарение Магиням, мчится к вам в дом и просто так убивает тебя и твою жену? Зачем? — Было пророчество о том, что только наш с Лили сын может победить Волдеморта. — виновато пробурчал Джеймс и уткнулся глазами в свои руки, лежавшие на столешнице. — Так, а с этого места пожалуйста поподробнее, — попросил … Его мать была дочерью шамана индейского племени и он в семье Поттеров был единственным с наследием оракула. — Что за пророчество? Кто его провозгласил? Когда? — Я дословно не знаю, но что-то о том — Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметить его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…», — как будто находясь в забытьи процитировал Джеймс. — А вот кто его провозгласил, Дамблдор не сказал. Это пророчество каким-то образом дошло до Неназываемого и он вычислил, что этот ребёнок наш с Лили сын. Наш Гарри. — Ну и где здесь говорится о том, что именно этот мальчик может стать угрозой этому вашему Тёмному лорду? — недоумённо спросил один из близнецов Поттеров. — Лили носила под сердцем не одного ребёнка. Их было двое. Мальчик и девочка. Мальчик уже в утробе матери был намного сильнее сестры… Когда мы с женой пришли на очередной осмотр к колдомедику, им было всего пять месяцев, диагностика показала, что девочка умерла. Брат… он просто… Просто съел её… Так нам сказали. Колдомедик извлёк мёртвый плод из чрева матери, оставив только одного ребёнка. Но Лили не смогла доносить его до положенного срока… наш сын родился семимесячным и на исходе седьмого месяца. То есть, тридцать первого июля, а должен был появиться на свет в конце сентября. Вот совокупность всего этого и подкинула Дамблдору мысль — что это пророчество про нашего малыша, — Джеймс говорил тихим глухим голосом, а Гарри, сидевший рядом с ним, в ужасе таращил на него глаза, закрыв ладонью рот, чтобы не заорать в голос. — Я стал убийцей ещё в животе у мамы?! Убийцей своей сестры?!.. — почти задыхаясь, пробормотал Гарри. Крупные, круглые слёзы катились по щекам мальчика, а он, упёршись в пространство невидящим взглядом, торопливо утирал их ладонью. — Нет, Гарри, не вини себя. Ты не убийца, — Морэ плавно подошла к подростку, она взяла его лицо в ладони и посмотрела прямо в глаза, — Разве дано смертному человеку решать — кто и когда должен родиться? Так было предначертано моей сестрицей Мако. Для этой Души ещё не пришло время появляться в мире живых, — мягким чарующим голосом произнесла Магиня, — А вот это, — она осторожно провела пальцем по контуру шрама на лбу мальчика, — это тебе оставил тот, кто нарушил законы мироздания. — затем прикоснулась к нему губами. Тело мальчика покрылось холодными мурашками и в голове зазвучало то, что он слышал всякий раз, когда к нему приближались дементоры: »…Лили, это он! Хвост предал нас! Беги, спасайся с сыном! Я его задержку!» «ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ, МАЛЬЧИШКА, ПРОТИВ ПОВЕЛИТЕЛЯ СУДЕБ?! СМИРИСЬ И ПОКЛОНИСЬ СВОЕЙ СМЕРТИ КАК ПОДОБАЕТ ВОИНУ!» — с каждым мгновением он приближался, делался всё громче и громче — этот ледяной, безрадостный, нечеловеческий хохот убийцы… переходящий в вой и визг оголодавших оборотней. Казалось, голова мальчика раскололась, как будто из неё медленно выкручивали раскалённый болт, удерживающий две половинки. Гарри начало рвать зелёной до черноты слизью, пахнущей застоявшимся болотом, из носа и ушей потекла такая же гадость. Он не свалился от болезненных корчей в всём теле на пол только из-за того, что его голову удерживали крепкие пальцы Магини Морэ. Длилось это не меньше пяти минут. Когда организм мальчика очистился от мерзости, Гарри тяжело открыл воспалённые до красноты глаза. На раскрытой ладони Морэ лежало что-то похожее на большого, сантиметров десять, головастика с выпученными глазами, но вместо хвоста у него были очень маленькие ручки и ножки. — Это что? — просипел Гарри хриплым голосом, с ужасом глядя на шевелящееся что-то. — И это было во мне? — Это осколок чьей-то Души, — с интересом экспериментатора разглядывая то, что лежало у неё на ладони, спокойно ответила Морэ. — А вот чьей и как ОНО попало в тебя, я пока не понимаю. Отдам его Матери… Эй ты чего? — вскрикнула Магиня, заметив, что у мальчика закатились глаза и он начал заваливаться на бок, теряя сознание…