Ветер перемен

Апрель 1702-ого года, территория Великобритании Это утро туманной и величественной Англии, несмотря на надвигающуюся оттепель с приходом весны, отличалось от прочих: многовековые деревья скрипели под порывами ветра, длившийся уже с две с половиной недели проливной дождь не оставлял возможности покинуть укромное жилище, а разбущевавшийся океан грозил стереть с лица земли маленький клочок суши, чьи обитатели возомнили себя королями мира. Такую скверную погоду нелюбили даже просоленные морем бывалые моряки, ибо были народом суеверным и верили, что шторма - есть не что иное, как гнев самого Морского Дьявола, который отлавивает в свои сети неугодных мореплавателей и утягивает их души на дно. Впрочем, их роскази всерьез никто не воспринимал; мало ли, какая глупость может придти в пропойную голову гуляки, доживающего свой век в борделях в компании таких же пьяниц, как и он. Погрузился в немилость небес и недавно как прославленный на весь мир Бристоль - сердце торговли какао бобами,сахаром, редкими тканями и, конечно, рабами, привезенными с захваченных далеких земель, на которых местные жители глядели со смесью изумления и пренебрежения. Корона расширяла свои владения, кошельки трещали от вырученных с несчастных монет, а людские жадность и алчность все сильнее брали верх над человечностью, потому и сопереживания к пленникам не было среди высокомерных англичан никакого. Те не считали рабов за людей, были уверены, что те обязаны им беспрекословно прислуживать и были скоры на расправу. Именно в этом, втором после Лондона городе, и расположилось семейство Макэффой - родовитые и знатные дворяне, водившие дружбу с губернатором Северной Каролины. Дальний потомок их, маркиз Ливретонский, много лет назад за выслугу перед страной осыпан был золотом и награжден обширными землями, которые сейчас подконтрольны его потомкам. Диковинные плантации, огромные конюшни, куда присылались по воде и суше со всего света самые роскошные жеребцы и связи в высших кругах буржуазной аристократии сделали свое дело, и многие дворяне считали за честь познакомится или даже породниться с именитым семейством. Надо отметить, что таком рвению была причина, ведь у эксквайра подрастала дочь - единственная наследница рода, которой после смерти отца отойдут все богатства и всеобщее уважение. *** Очередной раскат грома огласил стены большой, погруженной в полумрак комнаты,чем вынудил фигуру под одеялом поежиться и неохотно сесть в кровати. Еще с раннего утра сон никак не ушел к юной обитательнице дома Макэффоев, и поэтому, потеряв надежду на отдых перед трудным вечером, она не спеша поднялась с кровати. Захватив с собою одеяло, все же хранившее тепло ее тела, девушка босиком прошлась мимо камина, где плясали языки пламени, и подошла к окну. В этот же момент небо озарилось вспышкой молнии; от шквала ветра старенькие петли не выдержали натиска природы и распахнулись, впуская в дом не только поток холодного дождя, но и приятный, сладковатый запах весенней грозы. Спохватившись, Мария бросилась навстречу непогоде: уж чего-чего, а сырости в и без того плохо протапливаемом доме хватало с лихвой. По истечении пары минут промокшая девушка опустилась напротив камина и в попытке согреться протянула руки к огню. Глядя на нее со стороны, особенно в эту самую минуту, продрогшую, с измятым от бессонной ночи лицом и растрепанными волосами, в этом маленьком женском создании с трудом представлялось возможным угадать родовитую аристократку. В Марии не было ни присущей дворянкам стати, ни благородных черт лица, ни нездоровой бледности, которую так высоко ценят в высшем обществе. Напротив, юная Макэффой обладала здоровым румянцем, что в пору крепких морозов и вовсе покрывал все ее миловидное личико, средним ростом, диковинным станом( и не худа, и не полна), и непозволительно большими для дамы ступнями, которые она тщательно прятала под многочисленными юбками вне дома, а также - редкою для ее лет сединою в мягких, волнистых, светло-каштановых волосах. Все это вместе с мягким и покладистым, но в то же время бойким нравом не делало ее в глазах молодых джентльменов завидной партией, ведь даже несметные богатства не всегда могут ослепить настолько, чтобы терпеть подле себя нерадивую и возможно даже больную супругу. Впрочем, все же было в Марии такое, что невольно могло зацепить взгляд прохожих: теплый взор небесных очей отчего-то вызывал в душе многих смешанные чувства, сражая необъяснимою теплотою почти что наповал. Отец девушки частенько отмечал разительное сходство дочери с покойной супругой: то же аккуратное лицо, словно вылепленное искусным мастером из мягкой, податливой твердой руке мастера глины, тот же немного курносый носик и те же выразительные глаза цвета небесной синевы, похожие на два больших озера. Миссис Макэффой скончалась через три дня после рождения дочери от родильной горячки, и малышку с малолетства воспитывали многочисленные няньки, которых за всю короткую жизнь Марии небывало здесь столько, "сколько солдат в королевском флоте никогда не служило", как любил подшучивать над дочерью строгий на людях, но мягкий и терпимый в семье эсквайр. К сожалению, судьба не позволила ему дожить до момента, когда  его маленькая и пухлощекая девочка, превратившись в стройную и статную девушку, будет готова для одного из самых больших путешествий в своей жизни. Во время плавания к берегам Северной Каролины судно мужчины попало в сильнейший шторм и затонуло недалеко от Ямайки по зиме тысяча шестьсот девяносто третьего года. С этого момента под крыло взяли Марию дальние родственника со стороны матушки - люди жадные, мстительные и мелочные. Тетушка, мисс Маргарет Бэйкер, на пару с дядей, проигравшим в карты одному ушлому морячку остатки своего состояния, старались устроить ее брак почти сразу после смерти отца Марии, грешным делом надеясь успеть урвать свою долю богатств, пока юная девушка не подросла и не поумнела достаточно, чтобы вздумать им перечить.Откровенно говоря, в этом-то и заключался повод для сегодняшнего торжества: к вечеру в поместье Макэффоев должен был прибыть ее жених - молодой и амбициозный сын губернатора Нью-Провиденс, мистер Уильям Коулман, несмотря на юный возраст уже успевший отличиться завидной деловой хваткой. Юной мисс не доводилось прежде встречать своего таинственного жениха и, признаться, желанием тем она не сильно-то горела. Одна только мысль, что ее могут насильно отдать в чужой дом ради грязной выгоды, зажигала в душе девушки пламя недовольства, а оттого-то и, казалось бы, хорошую новость она воспринимала как наказание за страшную провинность. Действия тетушки, что она проворачивала за спиной Марии, были не по душе ей, но та предпочитала не подавать виду, будто бы знает, какие мысли в голове пожилой женщины, уже представляющей себя в окружении роскоши  и богатств. Со смертью отца прежняя жизнь девушки осталась позади: стихли смех и веселые песни, кабинет эсквайра опустел, рабочий стол из крепкого дубового дерева покрылся слоем пыли, а любимое кресло мистера Макэффой пошло на растопку камина в первый же месяц холодов. Все чаще днем доме стали появляться оценщики, а по вечерам - незнакомые Марии люди со злобными лицами, которых расторопная мисс Бэйкер тут же прятала от глаз племянницы в гостиной, где вместе с ними и запиралась. Одному только богу известно, кто они такие о чем Маргарет Бэйкер шепталась с ними, но Мария готова была голову дать на отсечение, что ничего хорошего эти визиты не могли сулить. Что-то большое и темное подобно грозовой туче нависло над ее головой, грозя окончательно разрушить привычный девушке мир и окунуть в пучину неизвестности. .Когда юная мисс Макэффой согрелась, то направилась к маленькому прикроватному столу и, прихватив с него деревянный гребень, принялась расчесывать длинные непослушные волосы, стараясь отогнать от себя за этим занятием дурные мысли. Однако причина ее переживаний была отнюдь не только в скорой помолвке.  Вглядываясь в собственные же черты лица, Мария в очередной раз отметила, что за прошедшие три года совершенно не изменилась. Абсолютно. Будто бы само время остановило на ней свой ход в тот день, когда она с еще одним своим дядюшкой ступила на землю таинственного острова, сокрытого от чужих глаз посреди Карибского моря. Девушка настолько хорошо запомнила тот злополучный день, словно это было только вчера: залитые солнечным светом изумрудные кроны дивных деревьев, горячий белый песок, величественные великаны горы, упирающиеся своими вершинами в небеса, ласкающий слух шум морского прибоя, свежий ветер в лицо, крики матросов и солдат, выгружавшихся на берег - картина эта до сих пор стояла перед глазами Марии, стоило ей лишь на миг их закрыть. Увы, но плавание, превоначально носившее исключительно мирный характер и было эдаким жестом дружбы со стороны короны, в одночасье обернулось кошмаром на яву. Переговоры с местными жителями не увенчались успехом, ибо те не желали отдавать себя в добровольное рабство "белым людям" в обмен на сокровища, о коих молва ходила по морям не одно десятилетие, и когда ситуация достигла своей точки кипения, ее взяли под свой контроль матросы. Утомленные длительным и безуспешным плаванием, подогреваемые страхом за собственные жизни в чужом краю, они под командованием капитана "Разящего" под покровом ночи напали на спящее поселение и превратили его в кровавую баню. "Не хотели по-хорошему, будет по-плохому" - таков был ответ мистера Оулсона, когда темное небо озарилось огнями факелов и огласилось залпами пушек с моря. В ту же ночь к берегам острова причалило еще одно судно, но на этот раз пиратское. Как бы забавно это не звучало, но морские головорезы прибыли сюда за тем же, что и англичане - за несметными сокровищами одного отрезанного от цивилизации племени, отыскать которое под силу далеко не каждому. Пока одни бросились в лес, другие заприметили роскошный корабль англичан и решили испытать удачу и там; с присущим им зверством пираты вырезали почти всех, кому не посчастливилось оказаться на борту фрегата. Лишь чудом несколько человек смогли избежать незавидной участи, в числе которых была и Мария. От воспоминаний ее отвлек стук в дверь. - Да-да. Скрип стареньких петель возвестил о прибытии пожилой служанки семейства Макэффой, миссис Харрис, в свое время ходившей в любимицах у почившего хозяина усадьбы. Уже в годах, слеповатая на левый глаз и пополневшая или от ненасытности живота, или от присущей людям нерабочим лени, Дженнет просунула голову в дверной проем, силясь разглядеть в полутьме силуэт Марии. Гроза не давала покоя и ей, а потому сердобольная женщина захотела удостовериться в том, что с дочерью покойного мистера Макэффой все хорошо, ведь она с ранних лет отличалась боязливостью и частенько в такие моменты засыпала лишь прижавшись к отцу или нянечке. К тому же беспокоило женщину не только это, ведь не для кого в доме не было секретом, что новость о скорой и неожиданной помолвке воспринялась девушкой, как говорится, " в штыки". Вот и накануне миссис Бейкер снова подняла скандал касательно неблагодарности юной мисс, вследствие чего дамы разругались и разошлись по своим комнатам, не выказывая никакого желания видеть друг друга. К слову, Мария никогда не позволяла себе вольностей в сторону тетушки, чего нельзя было сказать о своенравной женщине: злая, как вечно голодная собака, лживая и лицемерная старшая сестра всегда отличалась дурнотой нрава, исправить который не смогло даже замужество. От брака она ждала лишь горы обещанных ей монет и безбедное существование, а что же до родственницы, то Мария выступала для нее лишь дверью, ведущей в красивую жизнь. - Доброе утро, миссис Харрис, прошу, проходите, не стойте в дверях. Девушка выпрямилась и тепло улыбнулась женщине, чей взгляд задержался на ее промокшем одеянии. - Благодарю. Вы только не злитесь, за заявилась к вам среди ночи, да только не спокойно мне за вас, мисс Макэффой, вот и решила проведать вас, - служанка перешагнула невысокий порожек и послушно проследовала к Марии, на ходу принимаясь ворчать о чем-то своем, - сегодня же прибывает мистер Коулман; дай бог и вы уедете отсюда, подальше от всего этого. - Как знать, как знать, - в глазах молодой аристократки проблеснул печальный огонек, - ведь тогда мне придется оставить свой родной дом и вас, мисс Харрис. Мысль о расставании с той, которая заменила ей мать, стала добрым другом и осталась единственным близким сердцу человеком, буквально съедала Марию изнутри. Ведь с нею "умрет" и частичка ее души: воспоминания о когда-то беззаботном детстве, о времени, когда она могла сесть на колени отцу и с упоением слушать рассказы о его морских приключениях,  а после - засыпать в его крепких объятиях под тихое пение пожилой служанки. Душевные разговоры по душам с миссис Харрис у камина темными зимними вечерами и прогулки в огромном, благоухающем саду - всему не будет места в ее новой жизни вдали от родного очага. - Таковы правила, мисс Макэффой, и не нам с вами их нарушать. - женщина приобняла девушку за плечи и улыбнулась, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, - к тому же, вы всегда можете мне писать, а я - вам. Надеюсь, за праздными развлечениями вы не позабудете о старушке Харрис? - Что вы, как можно. Мария прильнула к служанке и обняла ее так крепко, насколько это было возможно. Необъяснимая тревога и ощущение того, что она очень скоро навсегда расстанется с милой старушкой, закрались в ее молодое сердечко еще пару недель назад, но сегодня усилисись стократ. - Ну все, будет вам, мисс, - служанка  украдкой смахнула слезинку и отстанилась от девушки,- раз уж вы на ногах, то давайте приступим к подготовке к вечеру, а то миссис Бейкер меня со свету сживет, если к приезду сэра Коулмана я не приведу вас в порядок. *** Гроза поутихла только к наступлению темноты, но последствия природного бедствия едва ли позволяли неудачливому путнику продолжить свой путь: земля под ногами превратилась в хлюпающее месиво, дорога покрылась рытвинами, а небеса, лишенные своего светила, спрятали маленькие звездочки-ориентиры за тяжелыми тучами. Однако, все же один рисковый искатель приключений на свою долю нашелся, и был им не кто иной, как таинственный жених юной аристократки, прибывший к глубокому вечеру. В доме же, в отличии от улицы, где царила мертвая тишина, все ходило ходуном, иначе точно никак не скажешь. Всюду суетились слуги, гремела посуда, кипела работа на кухне, лилась и музыка приглашенных специально для этого случая знатоков своего дела, и дорогая выпивка, поднятая из хозяйских погребов, стены дома сотрясались от хмельного смега немногочисленных гостей, а кто-то уже был настолько пьян, что с трудом мог удержаться на стуле. Сама Мария как на иголках сидела подле тетушки и время от времени поглядывала на молодого мужчину, мило беседовавшего о чем-то с мистером Робертсоном - давним другом семьи Макэффой. Наблюдая за ним со стороны, девушка не могла не отметить привлекательности наследника губернатора Ямайки и того, насколько тот хорошо держится в обществе настолько лицемерных людей, что у всякого уважающего себя человека свело бы челюсти от негодования. Казалось, он мог подобрать ключик к каждому из присутствующих и умело пользовался этим, дабы показать себя в лучшем свете, оживленно вливаясь в любой разговор, пускай даже и самый пустяковый. Среднего роста, приятный на лицо и крепкий телом сероглазый  мужчина с темными кудрями, которыми щеголяют начинающие поэты или мечтательные философы, любящие подчеркивать свою уникальную натуру, определенно приковывал внимание не только барышень, но и мужчин. После трапезы гости разбрелись по дому, чтобы освободить место в набитых животах для новых кушаний или полюбоваться изысканными гобеленами, что красовались на стенах гостиной, нарочито громко отмечая хороший вкус бывшего хозяина дома. Мария смогла уединиться с женихом лишь на балконе, куда любопытным глазам и ушам ход запрещен; девушке жизненно небходимо было хотя бы попытаться понять, какая цель двигала им. Обладая богатствами, связями и положением в обществе, мистер Коулман с легкостью мог жениться на одной из десятков достойных невест, но почему-то выбор его пал именно на дочь из рода Макэффоев. - Итак, мисс Макэффой, о чем же вы хотели меня спросить? Молодой человек поравнялся с девушкой, заложив руки за спину, и воззарился на Марию так, будто приценивался к ней. " Он убрал руки за спину...странно, к чему бы это? Ведь буквально пару минут назад в обществе гостей держал их на виду и активно жестикулировал, а стоило ему оказаться со мной наедине, так сразу все переменилось. Да и голос его будто посерьезнел." Не выпуская из головы этих наблюдений, юная мисс обернулась к названному жениху, заняла достаточное от него расстояние. Осторожность всегда была, есть и будет для нее превыше мнения общества, а потому каким бы безупречным не преподносила Марии подозрительного мужчину тетушка, девушка не спешила ступать по ее стопам безрассудства. Нет, что-то точно было не так с этим господином, и его поведение только что подтвердило ее догадки. - Говоря начистоту, мистер Коулман, я хотела бы расспросить вас о многих вещах. Вы не будете против, если я пожелаю узнать вас несколько ближе? Например, каковы выши увлечения в свободное время? Любите ли вы больше верховую езду или охоту? Что предпочитаете читать? И, наконец, самый главный вопрос - что на самом деле привело вас в наши края? Бристоль - огромный город, и кроме нас здесь проживает множество благородных семейств, желающих выдать своих дочерей за достойного человека. - А вы напористы, мисс Макэффой, ныне среди дам такое качество редко. - мужчина вдруг усмехнулся, и каменное выражение лица сменилось дружелюбным. - Что ж хорошо, я отвечу на все ваши вопросы по порядку: в свободное время люблю прогуливаться в саду или писать стихи, правда, это у меня скверно выходит; прогулкам верхом предпочитаю охоту, особенно на дикую птицу; вкусы в литературе различны, так что тут я затрудняюсь с ответом, а что до свадьбы, то вы просто мне полюбились на портрете, который любезно отправила ваша тетушка. Мария пропустила мимо ушей приятные каждой женщине слова, поспешила задать встречный вопрос. - На портрете? А если бы художник преукрасил меня, и на деле я оказалась страшна, как старая кобыла, все равно решились на мне жениться? - К чему этот вопрос, мисс Макэффой? - добродушие Уильяма Коулмана как рукой сняло, но на этот раз во взоре его серых, спрятанных под тяжелыми веками глаз появилось нечто такое, что могло быть расценено за попытку упрекнуть собеседника за глупое изречение. - Думаете, я настолько мелочен? Такой реакции на свой вопрос девушка не ожидала, потому не сразу нашлась с ответом. - Я имела в виду не это, мистер Коулман, прошу, не сердитесь. - Мария выдавила из себя неловкую улыбку и сделала примирительный шаг в сторону мужчины, через силу заставляя встретиться с ним взглядом - Я посчитала это за безобидную шутку, приношу свои извинения, если она показалась вам оскорбительной. Правда, у меня и в мыслях не было ничего дурного. - Охотно верю и ни в коем случае не держу зла на вас. Будь Уильям более горделивым и мстительным  человеком, то его сухой ответ должен был уже на этом этапе поставить точку в их неначавшихся отношениях с наследницей рода Макэффоев, но таковым он себя не считал. Хотя, это не умаляло того факта, что привел сына губернатора сюда вовсе не полет мечтаний о мирной семейной жизни, а самый что ни на есть настоящий расчет - Макэффои с давних пор вели дела с влиятельными людьми Северной Каролины, что в свете последних событий на вверенных ему землях было как раз на руку молодому мужчине. Да и кто в наше время не пользуется благами мира, которые с милости господа падают прямиком  в протянутые ладони просящих? - Предлагаю вернуться к гостям, мисс Макэффой, они, должно быть, потеряли нас с вами. Не стоит заставлять их ждать.- сказав это, Коулман протянул ладонь с небывало изящными для мужчины длинными пальцами, улыбнулся уголками тонких губ. Мария же на сей жест ответила мимолетной улыбкой и, подав жениху руку в белой перчатке, проследовала за ним, не поднимая глаз от пола; девушке надо было все тщательно переварить в голове, а делать это под чутким взором мужчины оказалось довольно трудно. Дальнейшие несколько часов прошли для Марии за утомительной беседой в кругу высокородных дам - больших любительниц посплетничать о сущей ерунде и перемыть косточки всем, кому только возможно. Голубоглазая дева слушала их в полуха, изредко отвечая на вопросы короткими "да" или " нет", стараясь в то же время не упускать из виду мистера Коулмана. Молодой мужчина по-прежнему рьяно участвовал в политических обсуждениях, услушал рассказы старого мистера Фитцера о дальних краях, которые ему довелось повидать за годы службы на английском флоте, делился с господами своим мнением по поводу покорения земель и опасности пиратов, чье количество за последние несколько лет возросло до немыслимых масштабов. Такая перемена в поведении жениха настораживала Марию, и ее не оставляло устойчивое ощущение того, что милый и обходительный с виду молодой человек на деле может скрывать куда больше тайн, чем кажется на первый взгляд. *** Напряженная атмосфера царила в доме с неделю с небольшим, покуда сэр Уильям Коулман неожиданно не выказал желание вернуться домой, объясняя свой срочный отъезд неотложными обязательствами. - Как жаль, что вы нас покидаете, мистер Коулман, право, быть может останетесь хоть ненадолго? Мы так долго ждали вашего визита, а насладиться драгоценным обществом толком и не успели. Маргарет Бейкер суетилась вокруг сундуков с вещами молодого господина, раздавала приказания слугам и вожделенно заглядывала в серые глаза гостя, надеясь отыскать в них ответ на интересующий ее вопрос. - Я бы рад, миссис Бейкер, но действительно не могу себе этого позволить, - поцеловав сухую кожу запястья женщины, промолвил Уильям, забирая из рук лакея дорожный плащ, - дела не ждут. Мисс Макэффой, я уже договорился с одним близким другом моего отца о вашем отплытии до конца месяца, так что надеюсь ожидать в скором времени в Нассау. - он обернулся к стоявшей чуть поодаль Марии и, проделав тоже самое, но только с заметным для многих удовольствием, развернулся на каблуках, поспешил скрыться за дверями, ведущими на улицу. Немного опешившая от этой новости Мария с пару мгновений стояла как громом пораженная, не в силах выдавить из себя и слова. Из оцепенения ее вывел толчок в бок от тетушки и ее недовольное шипение: - Чего встала как вкопанная? Идти проводи дорого гостя, не позорь нас еще сильнее. Девушка быстро подобрала полы платья и, не обращая внимания на скверные слова, полетевшие ей вслед, отправилась за женихом, подгоняемая неприятной вестью. Благо, тот далеко уйти не успел, а потому долго бежать Марии не пришлось; нагнав Уильяма на крыльце поместья, она присела в поклоне и удивленно воззарилась на мужчину. - К чему такая спешка, мистер Коулман? Разве нам не следует провести больше времени, чтобы узнать друг друга? Подобные решения не стоит принимать так опрометчиво; как знать, вдруг со временем вы надумаете жениться на другой, а брак со мной будет тому помехой. Не будет ли благоразумным повременить с этим? - Не бойтесь, милая моя, я абсолютно уверен в своем решении и могу смело утверждать, что не переменю его ни при каких обстоятельствах. И не переживайте по поводу плавания: мистер Смит не зря считается мастером своего дела; вас доставят в целости и сохранности. Молодой мужчина мягко улыбнулся девушке и, надев на голову треуголку, сошел по ступеням вниз. Как только дверь за Уильямом захлопнулась, кучер со свитом ударил хлыстом по холеным бокам коня, а карета  сорвалась навстречу горизонту, оставляя юную деву в полном одиночестве. Проводив экипаж взглядом до первого поворота, за коим он мгновенно скрылся, Мария побрела к дому, прокручивая в голове слова супруга. " Чудно все это: скорый отъезд, договор о моем плавании к берегам Нью-Провиденс с человеком, которого я даже ни разу и в глаза-то не видела, показная любезность. Но ведь не может же быть такого, чтобы он задумал что-то дурное, верно? Все же Уильям - человек из благородной, почитаемой семьи и среди них никогда не было подлецов." - Мария скрестила руки на груди и после пары глубоких вдохов, начала приводить в порядок мысли. - "Да, определенно так; наверно, я просто не хочу уезжать из дома, оттого-то выдумываю всякую чушь, стараясь найти причину собственной трусости перед будущим." Внезапный порыв ветра разрушил прическу, над которой трудились битый час служанки, и растепал светлые каштановые кудри девушки, заставляя поежиться от холода, несмотря на яркое солнце на небосводе. Приобняв себя за плечи, Мария неспеша побрела в сад, где теплыми летними деньками за добротной книгой вместе с чашечкой чая могла засиживаться часами, уходя с головой в свое занятие. В такие минуты все внимание юной девы было целиком и полностью приковано к происходящему на страницах романов, повествующих об отважных подданных короны, сражавшихся за честь и свободу с презренными пиратами - людьми бесчестными и бесчеловечными, готовыми перегрызть глотку каждому, кто встанет на их пути к сокровищам. Им неведомы ни жалость, ни сострадание, ни, тем более, милосердие; они - кровожадные мясники морей, которым нет места среди цивилизованных и добропорядочных дам и господ. Не уступали красочным сценам сражений и захватывающие дух описания морских просторов, что бороздили красавцы-корабли, трактиров с их постоянными подвыпившими балагурами-моряками, сокрытых от чужих глаз опасных, а потому и таких притягательных далеких островов, убраться живым с которых дано только самому находчивому и отважному капитану. Здесь, в сени диковинных для Англии вечнозеленых деревьев, привезенных в подарок одним из дальних родственников, Мария всегда находила упокоение своей душе, какие бы тяготы не выпадали на ее долю. Казалось, что эти величественные великаны, повидавшие на своем веку неодно поколение непутувых людей, помнили и горькие слезы, и искренний смех, и боль потери, и безграничную радость, давно как став для истерзанных сердец едиственным пристанищем, где те могли излечить свои раны, отдавшись в руки матушке природе. Прохаживаясь под раскидистыми ветвями гигантов, молодая аристократка в какой-то момент остановилась на самом освещенном пятачке земли, подставила лицо солнечным лучам, пробивавшимся сквозь кроны деревьев, от наслаждения прикрыла небесно-голубые глаза да так и простояла, пока за нею не явилась молоденькая служанка  миссис Бейкер, дабы сопроводить девушку к обеденному столу. *** Приготовления к отплытию не заняли много времени, как того в тайне ожидала молодая наследница Макэффоев, посему с отправлением на родину к новоиспеченному мужу затягивать тоже не стали. Предусмотрительная пожилая женщина почти сразу после того, как мистер Уильям Коулман покинул их дом, села строчить письмо некому мистеру Смиту ( о нем узнала из уст своей нелюбимой племянницы), где выражала огромную благодарность за помощь и оказанную высочайшую милость. Из короткого, лишенного всяких любезностей ответа на письмо тетушки Мария узнала о том, что корабль, носящий название "Мираж", отплывает от берегов Бристоля даже раньше, чем предполагалось, а потому невесте " моего дорогого друга", как его называл сам капитан Смит, надо поторопиться, если она желает отправиться в путешествие на борту его судна. Слова эти стали одновременно и приговором, и возможностью отпустить наконец тяготившие душу девушки тяжелые воспоминания, начать новую жизнь под одной крышей с достойным человеком, построить свой маленький уголочек рая на этой грешной земле. И если сборы к путешествию происходили в более или менее в спокойной и душевной обстановке, то прощание же с полюбившимся Марии обитателем дома прошло из рук вон плохо. Ревнивая тетушка словно назло рано по утру отправила миссис Харрис в город по каким-то важным делам, а когда же Макэффой высказала желание остаться и дождаться женщину, то не пожелала и слушать ее, едва ли не силой усадив в карету. Дорога до Лондона с учетом остановок на ночлег и отдыха животных заняла без малого около недели, и к этому времени уставшая и изможденная качкой на разбитых дождями дорогах девушка могла мечтать лишь о мягкой перине и чистой постели, где можно протянуть ноги да погрузиться в царство морфея. Просьбы ее были услышаны к исходу последнего дня путешествия, когда карета со скрипом въехала на главную площадь сердца Англии и, минуя многочисленные торговые ряды, которых в это время года было особенно много, направилась в сторону петляющих городских улочек. И чем дальше экипаж удалялся от центра города, тем больше открывались глаза Марии на другую сторону жизни людей, лишенных от благ высшего света. Дома становились все меньше и неказистее, аромат цветов и запах коней сменялся смрадом гниющей пищи и отходами, выливающимися прямиком из окнон на голову зевакам, все чаще мельком она ловила на себе косые взгляды боносоних, перепачканных с ног до головы, изголодавшихся  детишек, жалобно поглядывавших на проезжающую мимо них барышню. Сердце девушки защемило при виде такой картины, и Мария хотела было поделиться с несчастными остатками своих скромных пожитков, но порыв ее в тот же миг охладил кучер, явно не одобрявший такого решения: - Оставайтесь на месте, мисс Макэффой, не стоит вам подзывать их к себе, а тем более - выходить из кареты: бесята они, ей богу бесята. Один джентельмен на той неделе тоже вот так же надумал сжалиться над одними из таких, так и глазом не успел моргнуть, как самый старший из этих прыгнул к кучеру и пустил тому кровь  ради нескольких монет, что лежали у него в кармане кафтана, а младшие - набросились на него самого, как дикие звери. Доктор Доджсон тогда назвал господина счастливым человеком, ведь он отделался укусами, выдранными волосами и испугом, чего не скажешь про беднягу кучера. Помер он, как баран, захлебнувшись собственной кровью. - Господи боже мой... Мария в ужасе прикрыла рот ладонью и инстинктивно посмотрела на ребятишек, следоваших за каретой. В голове у изнеженной барышни не укладывалось, как такое возможно, чтобы с виду безобидные дети десяти лет были способны без колебаний отнять чужую жизнь, цена которой - пара гиней. - Да, и такое бывает, так что держите ухо востро, мисс, - хриплый голос мужчины отвлек девушку от лицезрения самого маленького мальчика и вернул с небес на землю, - не попадайтесь на им на глаза в темное время и всегда старайтесь ходить в окружении слуг. Так и вам спокойнее будет, и они не нападут, если много народу рядом пойдет: с намятыми боками эти чертята ходить уж точно лишний раз не захотят. Дальнейший путь до дома капитана Смита прошел в могильной тишине, иногда прерываемой фырчанием коней. Экипаж остановился напротив небольшого дома из серого камня, внешне ничем не примечательного, но внутри обставленного роскошью, ничем не уступающей по своей красоте дворцу какого-нибудь графа или герцога при жизни короля Генриха Восьмого. Огромные колонны из белого камня, в которых с ювелирной точностью изображены художником невиданные звери, изваяния медведей, охранявшие вход в парадную заллу, высокие потолки с отрывками из библейских сюжетов, начищенные до зеркального блеска полы, пианино из черного дерева, расположенное в центре гостиной - сие предметы исключительно точно подчеркивали статус хозяина дома.  Старым другом отца мистера Коулмана оказался плечистый мужчина лет сорока с небольшими залысинами на висках и неприлично разросшейся бородою, носить которую уж точно никак не подобает бравому морскому офицеру. Видно, сам мистер Смит достаточно долго не выходил в море, ибо успел обзавестись полнотою в боках и обрюзг, а красный от частой выпивки нос вместе с большими кругами под глазами и болезненным взглядом офицера свидетельствовали о начавшихся бедах со здоровьем. Тем не менее, имелось в хозяине дома нечто такое, что все же выдавало в нем бывалого моряка - твердая и уверенная походка, размашистый, но в то же время едва ли слышный шаг, солдатская стать в плечах и поразительная выправка в каждом движении. - Добро пожаловать в мой дом, мисс Макэффой; в последнюю нашу встречу Уильям упоминал о своем намерении жениться на одной милой особе знатных кровей, но я и подумать не мог, что речь идет о вас.- мужчина протянул руку, испещренную следами от вражеского клинка,  Марии и без лишних прелюдий прикоснулся губами к маленькой ладони в черной перчатке. - Позвольте представиться: Чарльз Мартин Смит - в прошлом коммодор английского флота, а нынче офицер в отставке и капитан " Миража" - одного из самых быстроходных кораблей во всех морях. Помнится, тетушка ваша ужас как требовательна к мужчинам, а юный Коулман, поверьте мне, на деле тот еще любитель пожить на широкую ногу, впрочем, как и его покойный отец. С этит словами капитан Смит улыбнулся и, указав Марии на огромный диван, разместился напротив нее в удобном мягком кресле, обитым красным бархатом. - Итак, полагаю, вас привело ко мне отнюдь не любопыство, верно? - Вы совершенно правы, мистер Смит, - девушка ответила на любезность мужчины легкой улыбкой, сложила руки на коленях и вытянулась "в струнку", - если вы наслышаны о женитьбе сэра Коулмана, то знаете, что мою судьбу на время плавания он вверил вам, а потому я просто обязана узнать, стоит ли мне о чем-нибудь переживать. Чарльз Смит беззлобно усмехнулся словам Марии, почесал бороду с проседью и спустя пару мгновений томительных ожиданий промолвил: - Вам не о чем тревожиться, мисс Макэффой, в это время года моря спокойны, а что до пиратов и прочей пакости -  на миг он нахмурился и свел тяжелые брови, - то  буду с вами честен: берега Нью-Провиденс давно как кишат этой заразой, и избавиться от них пока что корона не в силах. Однако, спешу вас обрадовать - даже самые отъявленные головорезы не посмеют тронуть семью высокопоставленного губернатора, ибо за подобным обязательно последует ответ короля в виде приказа вздернуть из всех на виселицах или отправить прямиком к дьяволу без всякого суда. Уверяю вас, вы и представить себе не можете, насколько сильно эти люди дорожат своими никчемными, жалкими жизнями. Заметив замешательство девушки, вызванное упоминанием о пиратах, капитан "Миража" приказал слугам принести чаю, чтобы увести разговор в другое русло и немного разрядить сложившуюся обстановку. Он уже успел десять раз пожалеть о своей привычке говорить все прямо и без утайки, ведь судя по лицу милой барышни, ее неокрепший разум принялся рисовать самые безрадостные картины дальнейшего проживания в окружении тех, кого люди благоразумные предпочитают обходить семью дорогами. Не прошло и двадцати минут, как на столе перед гостьей оказался поднос с двумя фарфоровыми чашками, расписанными цветочным орнаментом, и тарелка с пышками на любой вкус. - Знаете, мисс Макэффой, - мистер Смит подал Марии чашку и придвинул к ней сладости, - я сам не большой охотник до такого рода угощений, но думаю, вам сейчас они просто необходимы для поднятия боевого духа. Один мой старый матрос до самой смерти перед сражениями только и грезил, что и женщинах да о сладостях, что продавались до недавнего времени у нас в порту. Хах, чудной мужик он был, Томас Морган, ей богу чудной! Никогда его трезвым не видел, но работал он за семерых и обязанности свои исполнял исправно, да так, что не каждый дисциплинированный матрос мог. - И что же с ним случилось? Не желая обижать хозяина дома, молодая девушка сделала глоток обжигающего горло чая и вся обратилась в слух; любопытство оказалось сильнее переживаний о дальнейшей судьбе, да и к тому же слова капитана о какой-никакой, но все же имеющейся защите от рук пиратов возымели свое действие. - Спился и в одну из ночей выпал за борт, что, впрочем и не удивительно, столько вливать в себя отменной пакости. Мужчина расхохотался, откинулся в кресле и залпом осушил чашку, не обращая внимания на пар, вздымавшийся прямо над поверхностью крепкого отвара из чайных листьев. За милой беседой девушка и не заметила, как часы показали одиннадцатый час ночи, а на столе теперь покоились цельные горы из подносов с опустевшими чашками. Одни уставшие слуги суетились вокруг господ, убирали посуду, смахивали остатки лакомств в тарелки, покуда другие стелили накрахмаленное белье в отведенной спальне мисс Макэфффой и наперебой обсуждали юную гостью. *** Юная Макэффой гостила у капитана Смита с две недели, покуда шел активный набор в команду на судно "Миража". Выяснилось, что мужчина очень придирчив и требователен к каждому желающему за пять пенсов сыграть в игру с самой судьбою в открытом море, а потому частенько разворачивал молодых моряков, объясняя это тем, что " плаксивых щенков, отнятых от материнской сиськи и толком моря-то не нюхавших" он терпеть на борту своего судна не намерен. Однако и сказать, что контенгент, который выбирал Чарльз Смит, отличался пристойным поведением, тоже нельзя. Матросы вели себя развязано и в присутсвии самого капитана, а когда тот взял с собой Марию в порт на смотр корабля, те позволили себе опуститься до настолько богопротивных шуточек в сторону девушки, что она знатно напряглась и вынуждена была покинуть судно, ссылаясь на слабое здоровье этим днем. Впрочем, даже это досадное недоразумение ничуть не умалило ее восторга при виде трехмачтовой каравеллы под белоснежными парусами, развевающимися на ветру. Корабль потрясал своим изяществом определенно не мог не приковывать к себе любопытные взгляды: выполненный из массивного светлого дуба, а потому кажущийся таким массивным на первый взгляд, он обладал мягкой посадкой на воде за счет малого количества пушек и со слов капитана по праву считался одним из самых маневренных кораблей своей эпохи. Гальюнная фигура на носу, отлитая из чистейшего металла и распростершая руки к небосводу в немой молитве, массивные мачты, возвышающиеся настолько, насколько только хватало глаз,и наконец, резные высокие борта, которые помимо своего эстетического предназначения могут стать настоящим препятсвием для охотчих до наживы пиратов.  Ловкие матросы сновали туда-сюда по палубе, сносили мешки с пожитками в трюм, со знанием дела карабкались по вантам и забирались на мачты, чтобы проверить сохранность парусов перед отплытием. Пузатый кок с трубкой в правой руке ворчливо распоряжался о размещении посуды и пропитания на камбузе, а юнги, как обычно, путались под ногами у более опытных товарищей, вследствие чего получали хороших затрещин под звуки отменной брани. По договоренности мистера Смита с Уильямом Коулманом каравелла должна была прибыть не позднее начала лета, да и к тому же новости об участившихся нападениях в водах Карибского моря могли  подорвать дисциплину команды "Миража" в самый неподходящий момент, поэтому мужчина решил не откладывать это дело в долгий ящик и назначил отплытие в конце недели. В свою последнюю ночь на суше девушка спала прескверно, пребывая в предвкушении путешествия по бескрайних морским просторам, а потому отлично слышала, как за соседней дверью мерил шагами свой кабинет мистер Смит. Прильнув к стене, Макэффой сразу отметила, что в одном помещении с капитаном находился еще один человек, чью речь разобрать почти не представлялось возможным. - Я тебя понял, но и ты меня услышь, - в твердом голосе хозяина дома послышались нотки отчаяния, - я не знаю, как долго смогу прятать ее у себя! Если рассказы о существовании этого корабля правда, то в таком случае, не лучше ли тебе попридержать вещицу у себя!? Ответом на эти слова стало бессвязное бормотание мужчины  и скрип кресла. - Нет, я не отказываюсь от этой затеи, но и рисковать шеей ни за что ни про что не намерен. - Чарльз Смит прислонился спиной к стене, смежной с комнатой Марии и шумно выдохнул, будто бы переводя дух после драки. - Пойми, ее ценность  слишком велика, чтобы таскать повсюду с собой, а тем более - идти в море с нею в кармане. Последние слова, слетевшие с губ капитана "Миража", окончательно прогнали от девушки остатки сна. Затаив дыхание, она вся обратилась в слух. " О какой такой вещи он говорит и кого так опасается? И что за человек сейчас рядом с мистером Смитом?" Эти вопросы вертелись в голове юной барышни ровно до тех пор, пока за соседней дверью не послышались грузные шаги ночного гостя, и последовавший за ними перестук каблуков туфель мистера Смита. Тот остановился прямо у дверей в отведенную девушке комнату.  Мало отдавая себе отчет, Мария словно по чьему-то наказу плюхнулась в кровать и накрылась тяжелым одеялом с головой. Лишь когда звук шагов возобновился, она отважилась выбраться из своего укрытия, запоздало осознавая, как, должно быть глупо она выглядела со стороны. Вроде взрослая девушка, а повела себя сродни нашкодившему ребенку, побоящегося гнева родителей. В задумчивости голубоглазая дворянка устремила взгляд в темный потолок, пытаясь понять, невольным свидетелем какого разговора только что стала. " Капитан был явно встревожен чем-то, но что могло заставить его так волноваться? Неужели есть нечто такое,  что ему не принадлежит и он намеренно скрывается от хозяев этого предмета?" Пребывая в размышлениях по этому поводу, девушка и не заметила, как провалилась в сон под утро.