Великолепный век

– Хуа Чэн, прекрати. Щекотно, – произнёс сонно Се Лянь, пытаясь лениво оттолкнуть мужа, который отказывался отлипать от его живота. Почти сразу после свадьбы стало известно о беременности Второго Императора. Впрочем, никто не удивился. Се Лянь каждую ночь проводил в покоях супруга, рождение второго ребёнка было лишь вопросом времени. Конечно, Императорская чета сияла от счастья. По всей столице проводились празднества в честь пока ещё не родившегося члена династии. – В прошлый раз я застал только самый конец и не успел в полной мере насмотреться на тебя в положении. Как думаешь, кто родится? Император проигнорировал просьбу любимого, продолжая поглаживать и покрывать округлившийся живот Ляня поцелуями, заставляя чувствительного в уязвимый период Се Ляня ёжиться от щекотных ощущений. – Мне кажется, родится девочка. Вся в тебя. Пинается много. Если не уберёшь руки, сегодня буду ночевать у себя, – строго сказал Се Лянь, понимая, что это единственный способ остановить супруга. Прикосновения тут же исчезли. Хуа Чэн поднял взгляд, Се Лянь строго смотрел на него. Конечно, это была напускная злость. Но она заставила тысячи мурашек пройтись по спине Императора. Эх, если бы кто-то сказал, что великий правитель испугался своего беременного мужа, то вряд ли бы ему кто-то поверил. Хуа Чэну нравилось, каким уверенным стал Се Лянь. Их свадьба определённо пошла на пользу им обоим. Лянь и раньше говорил ему всё прямо, но сейчас, когда он понимал, что у его слов есть вес, из голоса исчезла боязливость. Лянь перестал внутренне себя одёргивать, напоминать себе своё место. Теперь он – член Императорской семьи, ему ни перед кем не надо отчитываться. Хуа Чэн и так знал о всех действиях своего супруга и не противился им. Даже когда тот почти половину его гарема выдал замуж за чиновников и оставил только тех, кто годен для управления дворцом. Все только удивлялись, как Хуа Чэн допустил подобное своеволие. Где это видано, чтобы с гаремом Правителя обращались подобным образом? Но Хуа Чэн, только хитро улыбаясь, отвечал, что сам дал на то разрешение. Его просто радовала эта беспочвенная ревность Се Ляня, он даже не взглянул ни на одну наложницу с тех пор, как в его жизни появился Лянь. Но если его господину так будет спокойнее, то пусть хоть весь гарем распустит. Однако Се Лянь не планировал так поступать. Всё же отсутствие гарема у Хуа Чэна могло привести к нежелательным политическим последствиям. В политику Второй Император лез с осторожностью, согласовывая любой свой шаг с мужем. И это не потому что он сомневался в своих решениях. Отнюдь. Он не хотел, чтобы Хуа Чэн в нём сомневался и чтобы в случае чего избежать подставы от других чиновников. Одним словом, всё шло своим чередом. Се Лянь укреплял своё влияние. А его историю, подобно сказке, стали рассказывать детям в народе. Простые люди быстро приняли и полюбили своего второго правителя. Он строил школы, храмы, помогал беднякам. Через несколько месяцев в Императорской семье родилась девочка. Жое. Конечно, многие были расстроены. Девочка не могла унаследовать трон. Но Хуа Чэну и Се Ляню с самого начала было не важно, кто родится. Тем более оба понимали, что это не последний их ребёнок. Хотя, если говорить честно, Хуа Чэн безмерно радовался рождению дочери. И не потому что продолжал ревновать Се Ляня к их собственным детям. Нет. Просто девочку он мог баловать, не боясь неприятных последствий. Эмин – наследный принц Империи, и баловать его было чревато для всей империи. Поэтому, как бы жестоко это ни звучало, с ним Хуа Чэн обязан быть более строгим. Но, несмотря на это, роль строго родителя принял на себя Се Лянь. Он умел посмотреть так, что даже Хуа Чэну хотелось покаяться во всех грехах. Иногда Император выгораживал сына, чтобы тот не попал под гнев Ляня. *** – Она такая красивая. На тебя похожа, – произнёс Правитель, поглаживая свою дочь, спящую в колыбели. – Но характер у неё твой. Ещё до рождения свою активность проявила, – с улыбкой ответил Се Лянь. – Когда вырасту, буду защищать папу и сестрёнку, – сказал Эмин, сидящий рядом с Се Лянем на диване. Хуа Чэн улыбнулся на слова сына. Невероятное спокойствие царило в комнате, и он сделает всё, чтобы его семью ничто не потревожило. *** – Строительство храма идёт согласно плану, господин. Если будет на то воля Небожителей, закончим к весне, – отчитался архитектор перед Се Лянем. С тех пор, как Хуа Чэн ушёл в поход, управление Империей полностью перешло в руки Второго Императора. Он безумно скучал по супругу, о чём рассказывал ему в бесконечных письмах. Но Се Лянь также давал мужу советы, помогающие одерживать тому победу за победой. Как раз в честь этих побед Второй Император отдал приказ о строительстве нового храма. – Прекрасно. Хватает ли на всё средств? – Да. Его величество Второй Император весьма щедр. Этот храм будет одним из самых больших в Империи. Небожители не дадут соврать, такого мне ещё не доводилось строить. – Храм должен быть достоин моего мужа, – сказал вошедший в покои Хуа Чэн. Се Лянь встал и склонил голову, приветствуя мужа. – Уверяю, я прикладываю для этого все усилия. Позвольте откланяться, – попрощался архитектор и, дождавшись кивков супругов, удалился. – Лянь... – Почему мне не доложили, что ты вернулся? Я так ждал тебя. Мы ждали тебя, – спросил Се Лянь. Он ожидал мужа лишь через неделю. Мысленно он уже сделал выговор всей прислуге во дворце. – Я попросил не рассказывать. Хотел устроить сюрприз. Не сердись, – ответил Император, поглаживая Ляня по щеке. – Я так по тебе скучал, – произнёс Се Лянь, зарываясь рукой в волосы мужа и притягивая его для поцелуя. Кажется, разлуки лишь разжигали огонь страсти между ними. Хуа Чэн скользнул руками по талии, вспоминая родные изгибы. Правитель не смог сдержать стон, когда любимый прижался к нему всем телом. – Боже, как я люблю тебя. Что же ты со мной делаешь? – прошептал Хуа Чэн, обжигая заласканные губы мужа горячим дыханием. – Люблю тебя. Это всë, что я с тобой делаю, – ответил Лянь, забираясь руками под бесконечные слои одежд супруга.