Send Tweet

Охраняю твою сон, чтобы никто не проник

Снаружи справляюсь сама, внутри мой двойник

Пока спишь, разговаривай только с ним

Фокусируйся только на нем

Теперь просыпайся на раз-два-три

Остальное досмотрим днем

Кольцов просыпается глубокой ночью, когда за окном ещё темно, и только лунный свет пробивается сквозь пыльные окна. Спросонья он кажется настолько ярким, что глазам требуется время привыкнуть. Приподнявшись на локтях, Макс рассеяно вертит головой из стороны в сторону, всматриваясь в пространство перед собой, пока картинка не становится более чёткой. Чего-то не хватает. Он вслепую шарит рукой, проводя ею по прохладной простыне, но находит только смятое одеяло. Точно помнит, что несколькими часами ранее Денис засыпал рядом, но его половина матраса пустует и наощупь кажется совсем остывшей. Значит, его давно нет, и от этих мыслей в сердце Кольцова что-то болезненно ухает. Становится тревожно, а по загривку проносится лёгкий холодок. С одной стороны, чего паниковать? Денис — взрослый мужик, несёт за себя ответственность, а с другой неизвестно, что ещё могло прийти в больную голову, съедаемую раковыми клетками. В его случае любой вариант уместен: может отлить вышел, а может в бреду и галлюцинациях голый в озеро прыгнул. Такие случаи настигают совсем неожиданно, но Макс уже умеет спокойнее относиться к тому, что иногда Титов врывается в комнату с безумными глазами и что-то громко кричит. Тактика в таких ситуациях до безобразия проста — не дать сбежать за пределы дома, сжать в объятиях, и ждать возвращения знакомого ему мистера ТруТок. Серьёзного, отстранённого, но временами чертовски доброго и нежного Дениса. Про эту его сторону ни одна живая душа, кроме Кольцова, не знает, но он считает, что это даже лучше. Всё ему достаётся. Усыпляющий туман в голове потихоньку развеивается, заставляя Макса встать с нагретого места. Нужно найти беглеца, пока не случилось чего. А это Топи, случиться здесь может всё, что угодно. Кольцов тихо выскальзывает из комнаты, убедившись, что Соня и Эля крепко спят. Девочек будить ни в коем случае нельзя, иначе поднимется шум. И если Эля в экстремальной ситуации сможет сохранить здравый рассудок, то беспокойная по натуре Соня непременно начнёт паниковать. На улице холодно. Из-за ледяного ночного воздуха зуб на зуб не попадает, а всё тело пронизывает мелкая дрожь. В общем, не те ощущения, которые хочется испытывать после пробуждения. Хочется только вернуться под одеяло, но обязательно вместе с Денисом. Навязчивая мысль колоколом бьет в голове, пока Максим медленно обходит ближайшие окрестности, заглядывая под кусты. Он проверил даже в спальне бабы Нюры, изо всех сил молясь, чтобы скрипучая дверь не выдала его. Но тщетно, Дениса нигде нет. Осталось проверить лишь баню, и если там ничего, то выхода нет — придется тащиться в сторону монастыря. Где-то по дороге безумный Титов обязательно найдется. По крайней мере, в это хочется верить. Ржавые петли на входной двери в предбанник издают жалобный скрежет, едва Макс толкает плечом рассохшуюся древесину. Там, в тусклом свете старой керосиновой лампы, словно игрушечный солдатик, стоит Денис. Живой, без видимых повреждений, но его поза выглядит слишком неестественно. Руки по швам, ноги сведены вместе. Увиденное заставляет Кольцова застыть в дверном проёме и ощутимо напрячься:       — Денич, ты чё не спишь? Я тебя ищу везде. Нормально всё? — осторожно срывается с его губ, хоть и сам понимает, что нихера нормального перед собой не видит. Титов стоит перед потёртым зеркалом в двух шагах от него. Волосы всклокочены, а из одежды на нём лишь пёстрые синие штаны, в которых он каждый день рассекает по Топям. Молчит, не моргает, и едва заметно кивает головой своему отражению, соглашаясь с чем-то. Картина, мягко говоря, жутковатая. Напоминает малобюджетный фильм ужасов, от чего на лице Макса проносится след немой тревоги. Взгляд полон удивления, а вопросы застревают в горле, оставшись не озвученными. Он просто беспомощно переводит взгляд от застывшего Титова к зеркалу и обратно. Замечает в поднятой руке небольшую позолоченную капсулу, но пока не понимает, что это может быть. Может, ему просто снится кошмар? Может, он сейчас проснётся, а Титов, как обычно, будет прижиматься к нему всем телом, согревая ещё сильнее? Когда Денис видит Кольцова позади себя, его губы трогает улыбка. Не та, которую можно видеть на его лице по утрам или в другое время. Эта отличается. Хоть и выглядит по-доброму, всё равно кажется безумной и нездоровой. Кажется, что сейчас внешне спокойный Дэн достанет из-за спины нож и перережет ему горло. Вот так просто, в полуразвалившейся бане, без света, в грёбаных богом забытых Топях.       — Максимка, — почти шепчет, срываясь к нему. — Максим! Маа-а-кс!       — Тш-ш, это я, — Кольцов осторожно обхватывает врезавшееся в него тело руками. — Я здесь, пойдём спать. Ночь ещё. Дэн льнёт к нему, как в последний раз, трётся щекой о крепкую грудь. Бормочет что-то нечленораздельное, а когда поднимает глаза, становится по-настоящему жутко. Из-под длинных светлых ресниц виден пустой, затянутый поволокой взгляд, а зрачки расширены настолько, что почти полностью перекрывают радужку.       — Не могу я спать. Она не даёт. Из-за неё я здесь, понимаешь?       — Из-за кого, Деня? — Макс пытается унять дрожь в голосе. — Приснилось что-то?       — Не приснилось! Это Арина, она сводит меня с ума! Что еще, блять, за Арина? Макс не сразу понимает, кто из них двоих дрожит сильнее. Чувствует, что его тоже накрывает волной денисового безумия, он захлебывается в нём, отрываясь от реальности. Безуспешно пытается вытянуть из Дениса ответы, пока тот цепляется тонкими пальцами за его майку, как утопающий за песчаное дно. Ткань то и дело выскальзывает из хватки, но Титов снова и снова повторяет попытки, чтобы получить ощущение мнимого спокойствия. В отдалённых уголках сознания, где не слышно Арину, Денис понимает, что Макс рядом, Макс защитит, но голос в голове как по команде начинает давить сильнее, заставляя поддаться, принять правила игры.       — Я слышу её. Она велела сделать так. Денис проводит перед лицом Кольцова рукой с тем самым золотистыми футляром. Чёрт знает, где он нашёл помаду в этих краях, но это, несомненно, была она. Миг — и крышечка открывается с характерным щелчком, но сразу же оказывается отброшенной в сторону за ненадобностью. А Титов завороженно смотрит, как из футляра появляется сточенный на конце красный стержень. Цвета настоящей страсти. Наблюдая за этой сценой, Макс успевает пораскинуть мозгами о том, кому могла принадлежать вещица. Эля? Не может быть. Соня? Сразу нет, та вообще ничего, кроме естественного румянца на лице не носит. Оставалась лишь пропавшая Катя, да баба Нюра. Денис неуверенным движением проводит помадой по нижней губе, оставляя на ней неровный яркий след. Аккуратно не выходит, да он, если честно, даже не стремится. Ему просто хочется унять разбушевавшийся психоз, снова услышать внутри своей головы глухую тишину. Как и должно быть. Повторяет нехитрый маневр, а затем по-девичьи поджимает губы, распределяя по ним густой красный цвет. И где нахватался только? В сочетании с синими штанами и гнездом на голове макияж делает его похожим на видавшую жизнь портовую шлюху, но, сука, нельзя сказать, что ему не идёт. Выглядит, конечно, необычно, но совсем не отталкивает. Бледный Макс так и стоит в трансе, наблюдая, как на накрашенном лице Дениса снова появляется плотоядная ухмылка: — Поцелуй меня, — Титов возвращается к растягиванию максовой футболки, поднимая её выше и оголяя торс, второй рукой забирается под ткань, царапает кожу ногтями и умоляюще ноет. — Пожалуйста, поцелуй прямо сейчас. Мне нужно! И Максим не собирается отказывать. Целует сначала мягко, по-детски, а затем становится напористее. Захватывает губы Титова в плен, смазывая влажный красный след. Проникает языком внутрь, проводя им по ряду ровных зубов, чем выбивает из Дениса тихий стон. Тёмный предбанник наполняется влажными звуками поцелуев, а Титова мажет всё сильнее, у него колени подкашиваются, пока он старательно облизывает губы Максима. Блядская красная помада делает только хуже, размазываясь по их лицам. По подбородку, щекам и векам. Макс не то, что как целоваться, даже как говорить не помнит, но держится изо всех сил. Отвечает на ласку, до хруста в костях обхватывает чужую талию, на чистых инстинктах прижимая Титова к себе, а в голове из-за зашкаливающих эмоций только белый шум. Никаких мыслей. Кольцов открывает глаза, резко подрываясь со своего места, и в панике хватает воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба. Пытаясь отдышаться, поворачивает голову в сторону, наблюдая рядом с собой Дениса, который беспокойно завозился под одеялом из-за шума.       — Чего шумишь-то? Люди тут спать пытаются, — раздаётся недовольный сиплый голос из-под подушки.       — Блять. Спи, Денчик, я не специально, — Макс с силой трёт пальцами глаза. Это был сон. Всего лишь грёбаный сон. Возможно впервые в жизни, столкнувшись с суровой реальностью поутру, Максиму хочется не скрыться от неё, а искренне засмеяться от радости. Он ещё долго будет отчаянно верить в то, что прошлая ночь была плодом его деформированного сознания. Ровно до тех пор, пока не обнаружит под соседней подушкой знакомый золотой футляр с красной помадой, которую успел попробовать на вкус.