losing game

      Вся следующая неделя прошла для Сережи как в мороке тумана. Он метался от учебы к работе и обратно, писал реферат и даже помог какой-то бабушке из подъезда прополоть клумбу у дома, но все это делал будто на автомате. Голову занимали мысли об Олеге. С тем, что тот, похоже, и вправду вампир, Сережа смирился. Ладно, несчастный граф Дракула, черт с тобой. Но в голове все еще роились сотни вопросов. За некоторые из них Разумовскому было стыдно. Почему Олег не горит на солнце? Почему отражается в зеркале? Сереже было по-детски любопытно. И он бы спросил, честно. Только было не у кого: своих контактов Олег не оставил, фамилии не сказал, а друзья и вовсе с трудом вспоминали, что за темноволосый парень с ним пил.       Иногда Сереже казалось, что он сойдет с ума. Или уже сошел. Вдруг Олег — это плод его больного воображения? Это объяснило бы и вампиризм, и его навязчивость, и даже невосприимчивость к солнечному свету. Над этим Разумовский размышлял даже сейчас, выбирая в ближайшей к дому Пятерочке йогурт. — Я бы взял со злаками. — Господи! — Сережа дернулся и, кажется, словил маленький сердечный приступ. Сзади стоял Дима, задумчиво улыбаясь, и тупил взгляд куда-то в полку. — Не хотел напугать, прости. — Просто не делай так больше. А ты чего здесь? — вопрос конечно интересный, если учесть тот факт, что Дима жил совсем в другом районе и к Сереже забредал только в случае крайней необходимости. — Да я к Игорю ходил, хотел поговорить. Но что-то не сложилось, — Дима устало хмыкнул. — В смысле? А что случилось? — Сережа кинул в корзинку две бутылочки йогурта и, захватив с соседнего стеллажа пачку сыра, медленно двинулся к кассе. Дима пошел за ним. — Ну… короче, блин, я не знаю, как бы так это объяснить. Вернее, как выразиться, — Дубин отчаянно мялся. Было ясно, что он хотел сказать, но что-то его останавливало. — Да давай как есть, чего ты. Если ты не человека убил, то я все пойму. — В общем мы поцеловались. Ну, как мы, я его. Я его поцеловал, — уши Дубина зарделись в цвет стеллажам в магазине, — но ты ничего не подумай, мы пьяные были. Я случайно! — Ага. Интересно конечно. Не сказать, что я сильно удивлен, — Дима загнанно обернулся, — что ты так смотришь? Мы уже все просекли твои чувства к Игорю. И на то, что ты походу гей, всем пофиг, никто не будет тебя на костре сжигать. — Блять, — Дима матерился только в самых отчаянных ситуациях. Видимо, все было совсем плохо. — Ладно, все мы люди, все окей. Так, а в чем проблема? Что Игорь сделал? — голос Сережи заглушил писк кассового аппарата. Он приложил карту к валидатору и, расплатившись, потянул Диму к выходу из магазина. — Ничего. Ну, то есть, он не ответил. Потом наорал, сказал, что мы друзья и как так можно вообще. И вот не разговаривает со мной с того момента. Это была три или четыре дня назад, где-то так. Хожу к нему теперь и долблюсь в закрытую дверь. Пошли к остановке, мне домой как раз, — Дубин махнул рукой в сторону дороги.       Сережа кивнул и ненадолго задумался. Хорошей свахой он никогда не был, но в такой ситуации нужно было что-то делать. Как минимум, мирить друзей. Мир, дружба, жвачка, все такое. Игорь — человек вспыльчивый, но отходчивый. Вполне вероятно, что он наговорил всякой ерунды только из-за шока. Все-таки, не каждый день тебя лучший друг целует, пусть и по пьяни. Вопрос был в другом: почему Гром все еще не шел на контакт? Исходя из опыта всей их совместной дружбы, тот забывал все обиды буквально через пару часов. Что-то явно было не так, и Сережа во что бы то ни стало решил с этим разобраться: смотреть на страдающего Диму было почти физически больно. — Слушай, ты не парься сильно. Игорь отойдет, помиритесь еще, — о том, что он сам собирается наведаться к Грому, Сережа решил не говорить. Дима, привыкший решать все свои проблемы в одиночку, точно бы взбунтовался. — Хорошо, если так. Ладно, я погнал. Давай, — Дубин вымученно улыбнулся и, пожав руку, ушел в сторону стеклянной коробки остановки.       Сережа усмехнулся. Какая же все-таки Санта Барбара разворачивалась вокруг. Наручные часы показывали половину девятого. Прикинув, что до ближайшей табачки он уже не успеет, Разумовский поплелся домой. Октябрь совсем не жаловал погодой, но Сереже нравилось. Только мелкая морось раздражала, хоть бы дождь уже пошел. Воздух густой влагой оседал на кожу, завивал рыжие пряди на затылке. До дома оставалось десять минут. *       Сережа провернул ключ в замочной скважине и вошел в квартиру. Пакет с продуктами неприятно резал ладонь, и Разумовский, наскоро скидывая кроссовки, прошел в кухню, чтобы раскидать еду по местам. Прошел и замер. — Да блять! — за столом сидел Олег. Олег, блин, в его квартире. Олег, который, на секундочку, вампир. Сколько людей его еще сегодня напугают? — Какого черта ты тут забыл?!       Сережу дергало то ли от страха, то ли от злости. При всем уважении, этот вампир когда-нибудь отстанет? Нет, не так: этот вампир когда-нибудь перестанет появляться из ниоткуда с таким выражением лица, будто происходящее — в порядке вещей? — Фу, как невежливо, Сережа. Нельзя так с гостями разговаривать, — сложно было сказать, бесил его Олег специально или неосознанно, но удавалось просто прекрасно. — Мне насрать. Как ты сюда вошел? — Разумовский так и стоял в дверном проеме, ухватив двумя руками злополучный пакет. — Секрет фирмы. Я же все-таки вампир, — Олег улыбнулся, — ладно, прости, некрасиво вышло. Ты проходи, располагайся. — Как мило с твоей стороны! Спасибо, что пустил в собственный дом.       Как бы то ни было, а злиться Сережа перестал. За этот почти месяц, который они знакомы с Олегом, он почему-то привык к непредсказуемости вампира. Вернее сказать, не привык, а перестал воспринимать так остро. Чего еще можно было ожидать от сверхъестественного существа?       Разумовский ополоснул руки и, разложив продукты, включил электрический чайник. Всю дорогу его преследовало нестерпимое чувство голода: забыл пообедать, а теперь мучайся; но сейчас, почему-то, кроме чая ничего не хотелось. Видимо, сказались сегодняшние потрясения. — А дорогому гостю чаю не предложишь? — Как будто дорогой гость пьет что-то кроме крови, — язвительно прошипел Сережа. — Вообще-то, пьет. Вампиры могут питаться человеческой едой, правда это не приносит никакой пользы. Насыщение и силы нам действительно приносит только кровь, — вполне серьезно ответил Олег. Сережа хмыкнул. — Слушай, можно я еще пару вопросов задам? — в Разумовском с новой силой взыграло детское любопытство, что глодало его всю неделю. — Валяй, — расслабленно проговорил Олег, словно был на каком-то интервью. Очевидное, какое-никакое, а внимание к себе все же льстило даже такому сдержанному и спокойному человеку. — Почему ты отражаешься в зеркале, не сгораешь на солнце и не кидаешься на всех? Запах крови ты то у всех чувствуешь, как я понял, — сказал Сережа, кидая третью ложку сахара в чай. Юля бы сказала, что это настоящее кощунство. Как можно так измываться над истинным вкусом напитка? Сереже было плевать. — Ну, смотри: вампиры значительно эволюционировали со времен Средневековья. Мир меняется, и нам приходится адаптироваться. Поэтому мы и не бросаемся на людей. Свою жажду можно контролировать. Достаточно пить кровь пару раз в месяц, чтобы поддерживать себя в тонусе. Мы обычно берем ее из больниц. Хреновый поступок конечно, но делать нечего. Если совсем совесть мучает, то можно внести какое-нибудь пожертвование потом. А если говорить про зеркала и солнце, то это вообще какие-то тупые мифы. Понятия не имею, откуда они взялись, отражение у вампиров было всегда. И на солнце нам, конечно, не очень комфортно, но жить можно, просто побольше в теньке находиться. — Окей, с этим понятно. А какой смысл тебе заключать со мной эту несчастную сделку? Ты же как-то раньше жил с кровью из больниц и нормально. — Я и сейчас могу продолжить так питаться, просто подзаебало уже. Сереж, мне лет раз в десять больше, чем тебе, и все это время я пью либо упакованную, либо просто не самую вкусную кровь. А у тебя она даже пахнет замечательно, про вкус я вообще молчу.       Сережа напрягся. Только что его крови сделали комплимент. Вроде и приятно, а вроде… странно, как-то. Уже даже не пугающе. Разумовский всего-то сидит на кухне с вампиром и обсуждает, как тот будет пить его кровь. Кажется, жизнь в какой-то момент свернула не туда.       Сереже даже показалось, что он отреагировал как-то слишком уж спокойно. Никаких истерик, криков и ужаса. Конечно, Олег его здорово подбешивал, но в целом было терпимо. Сережа как-то предположил: все оттого, что жизнь его была настолько скучна и уныла, что скрасить ее смог даже вампир, собирающийся выпить его кровь. Красота. — Хорошо, а что я могу попросить у тебя взамен? — Что угодно, — отрезал Олег. — Бля, Олег, ну это как-то страшно. А вдруг ты меня случайно убьешь? — Не убью. Я хорошо себя контролирую. Максимум побочек после укуса — это тошнота и головокружение. Ну, может начнет вырубать. Но ничего смертельного. — Ладно, напишешь за меня реферат. Давай, — Сережа звонко опустил чашку на стол и встал, в упор глядя на Олега. — Что давай? — тот опешил. — Кусай. — Чего? — Кусай, говорю, а то я передумаю. — Нельзя так про- — Да давай уже, Олег!       Чем было обусловлено такое решение, Сережа сказать не мог. И почему он вообще согласился, тоже было непонятно. Просто отчаянно хотелось чего-то нового, мозгом Разумовского будто завладел какой-то нездоровый интерес, тяга к неизведанному. Безусловно, была вероятность, что Сережа умрет в луже собственной крови от клыков вампира, но Олегу почему-то хотелось доверять. Своим спокойствием и выверенностью решений он создавал впечатление вполне разумного человека… в смысле, вампира.       Олег поднялся и, подтолкнув Сережу к дивану, уселся рядом. Разумовский завороженно наблюдал, как вампир потянулся к его запястью, провел носом вдоль вены, втягивая сладковатый аромат. Происходящее казалось чем-то нереальным и, честно говоря, Сережа даже не был уверен, что может назвать это ощущение неприятным.       Клыки вспороли кожу неожиданно резко. Сережа чертыхнулся, но руку не одернул. На запястье выступили бордовые капли, которые Олег тут же собрал языком. Воздух подернулся запахом железа. Разумовский, откинув голову на спинку дивана, прикрыл глаза. Казалось, он чувствует, как по венам несется кровь, как расширяются легкие при вздохе. Тело будто стало в десятки раз чувствительнее. Разум померк, страх совсем отступил. — Сережа, эй, посмотри на меня, — Олег вырвал Разумовского из слабого подобия анабиоза и пару раз хлопнул по щеке, — ты как? — М-м, нормально, — тот еле двигал пересохшими губами, уставившись куда-то сквозь Олега. — Воды попей. Сережа, слышишь, привстань.       Олег пихал ему в руки чашку с водой. Жидкость холодным раскатом прошлась по горлу, чуть ободряя. Разумовский сел поудобнее и прочесал пальцами волосы. Руку нещадно пекло. — Где у тебя аптечка? Надо обработать, — Сережа молча махнул рукой в сторону крайнего левого шкафчика.       Олег почти хирургически точными движениями перебинтовал запястье и уставился на Сережу. Тот уже пришел в себе и задумчиво рассматривал баночку перекиси. — Реферат скину послезавтра. Не делай резких движений пока, по возможности кури поменьше. И, Сереж, спасибо, — вампир мягко улыбнулся и, прихватив пальто, скрылся за дверью.       Сережа раз за разом прокручивал произошедшее в голове. Как ни странно, больно почти не было. Только порез неприятно саднил, но это уже последствия. Да и кровью он не истекает, что тоже не могло не радовать. Почему-то непривычно совсем не было — словно то, что произошло и должно было случиться. Может, это какие-то вампирские чары, Разумовский не знал. Но, пока излишней тревожности не было, если это мало волновало.       Откуда Олег узнает его почту и тему реферата, Сережа тоже решил не думать. Черт знает этих вампиров. Пути назад, в любом случае, нет.