Everyday life of a winter parent, или Как учить детей ходить

– Я беременна! – объявила абсолютно ошарашенная этой новостью Руби. Первую секунду Баки молчал. Ровно как и вторую. И третью. На четвёртую Руби оказалась в объятьях мужа, и тот уже не хотел слышать ничего кроме её радостного смеха. Признаться, он и сам смеялся, да так громко, что сбежались сыновья, любопытствуя, что же так развеселило их родителей. Ещё одного ребёнка Баки и Руби уж точно не планировали – наоборот, оба считали, что Стива, Джона, Оливера и, конечно же, Кары, им хватит с головой – но всё случилось как случилось и мистер и миссис Барнс были бесконечно счастливы. А к счастью вёл тернистый путь. Руби уже откровенно рыдала, а Баки обнимал её и клял всеми словами доктора, заверившего, что эта беременность пройдёт для миссис Барнс, образно говоря, незаметно. – Зачем всё так, Баки? – всхлипнула Руби. Её цепкие пальцы намертво вцепились в предплечье мужа. Рука была металлической, но до ужаса расстроенная Барнс этого совсем не замечала, сломав уже два ногтя. – Почему? – и снова разразилась плачем – громким таким, пронзительным. Баки поглаживал жену по спине, пытаясь хоть как-то успокоить. На его суперпамяти такой тяжелой беременности у них ещё не было. Нет, проблемы, само собой, были, а уж учитывая особенности измененного сывороткой отца, проблемы бывали очень даже странными. Но чтоб вот так! – Как же так? Мир так несправедлив. – Да. Знаю, родная, знаю, – от этих слов Руби разрыдалась только сильнее, и Баки мысленно взвыл, прикидывая сколько он ещё так протянет. Он любил жену – очень любил – но третья истерика на ровном месте за неделю – это уже слишком. – Пожалуйста, Руби… – Хрюшки не могут видеть небо, – разобрал он сквозь плач. – Они никогда не увидят звёзды! В этот самый момент Баки поклялся, что отключит Интернет в их доме и самостоятельно заблокирует тот сайт, на котором Руби вычитала про особенности строения тела свиньи. Беда была в том, что у этих животных так устроена шея, что поднять голову кверху они просто не могут, а значит и небо увидеть проблематично. Барнс откровенно не понимал как эта новость смогла заставить обычно спокойную и рациональную Руби разрыдаться подобно младенцу лишившемуся игрушки. – Это так несправедливо, – ещё одна фраза, оказавшаяся понятной Барнсу. Всё что он мог это лишь крепче прижимать к себе жену, усадив её себе на колени. К дому подъехала машина – Баки знал, кто это и немного успокоился: помощь ему сейчас ой как не повредит. Сам он был уже в шаге от того, чтобы лезть на стену. Спустя минуту входная дверь распахнулась, и в дом вбежали двое мальчишек – Стив и Джон. Джон бежал первым, радостно возвещая об их возвращении, а Стив сразу за ним, неся на руках Оливера. Тот бы тоже с удовольствием пробежался, но уж больно медленным пока был. Мальчишки едва задержавшись в доме тут же выбежали на задний двор – и плевать что февраль играть в их домике на дереве можно в любую погоду. Первое время Стив и Джон – таща с собой не осознающего происходящее Оливера – пытались помогать папе успокаивать маму, но вскоре все поняли, что из-за этого всё становилось только хуже. Руби поначалу действительно успокаивалась, обнимала сыновей, даже колыбельные им пела, но потом неизменно начинала плакать, приговаривая, что мальчишки так выросли, а она уже старая, и когда ещё не родившийся ребёнок пойдет в школу, ей будет уже под пятьдесят. В итоге Баки с мальчишками условились, что те будут подходить к маме только тогда, когда та спит. Потому мальчишки и унеслись, быстро помахав родителям. Гельмут зашёл в дом последним и закрыл за собой дверь. Впервые за много-много лет Баки искренне порадовался привычке Земо жить у них, когда Кайла забирала Алеит в Ваканду – Гельмут просто панически не переносил одиночество и однажды признался сержанту, мол боится, что однажды обе его баронессы могут не вернуться, решив, что в Ваканде им будет лучше. Баки тогда проникся и разрешил Земо остаться. Кто ж знал, что после такого Гельмут каждый раз будет приезжать к ним «на пожить». Само собой было в нём много плюсов – взять хотя бы то, как хорошо он ладил с детьми – но и проблем доставлял море (большую часть из них, кажется, от скуки, пусть никто этого никогда и не доказал бы) но сейчас он был нужен чуть ли не как воздух. Странное дело, но именно Гельмут умудрялся каждый раз подбирать способ успокоить разнервничавшуюся Руби. Баки немного ревновал. В конце концов это ведь он её муж, и это он знает её так же хорошо как себя самого, но при этом не может унять бесконечные слёзы. Это чувство заставляло злиться и отчаиваться с каждым разом всё сильнее и сильнее. Отчаиваться и просить помощи. Обернувшись, Баки с надеждой посмотрел на Гельмута, но взгляд полного отчаяния быстро сменился на абсолютное непонимание. Всё дело было в том, что в руках в крайней степени довольного Земо был маленький розовый поросёнок. – Руби, милая, смотри, кого я принёс тебе, – ласково произнёс барон, присаживаясь на диван рядом с Барнсами. Руби встрепенулась в объятьях мужа, утёрла слёзы, и тут же пересела с колен Баки поближе к Земо. Всё, что оставалось сержанту, лишь разочарованно вздохнуть: Руби снова успокоил не он. Да как это возможно? Я успокаивал её минут двадцать и всё чего добился это пара спокойных минут. А Земо принёс поросёнка и Руби уже спокойна и счастлива. Почему я сам до этого не додумался? Баки хмурился, но промолчал. Его жена радостно смеялась, переговариваясь с Гельмутом. – А теперь смотри, – провозгласил Земо и переложил зачёсанного Руби поросёнка так, чтобы его розовый пятачок был направлен ровно вверх. – И теперь он сможет увидеть небо. Если ты ему его покажешь. А вот по-детски счастливый смех от Руби, рыдавшей ещё пару минут назад, Баки воспринял почти как предательство. Поросячья измена, – фыркнул он мысленно и поднялся на ноги, с горечью отметив, что этого никто не заметил. В общем-то как и его уход на кухню, где мужчина мог вдоволь недовольно погреметь посудой. В следующий раз Барнс увидел жену довольно обнимающей поросенка и показывающей тому потолок. Думается, она бы с удовольствием пошла бы так на улицу показывать небо, но ни Баки, ни Гельмут не пустили бы её без куртки. Но чтобы надеть куртку нужно отпустить поросёнка, а к такому шагу Руби пока была не готова. Так она и гуляла по дому, время от времени подходя к окну. – Смотри, какие красивые облака, – говорила она в такие моменты, тыча пальцем куда-то в небо. Поросёнок довольно хрюкал чем вызывал у Руби просто дикий восторг. Уже на тот момент Баки было совершенно ясно, чем они будут заниматься ночью – пойдут показывать поросёнку звёзды. Собственно, так оно и было. Даже мальчишки присоединились к этому странному занятию, радостно бегая вокруг тепло укутанной беременной Руби с поросёнком на руках. Поросёнка тоже укутали в какую-то вязанную кофту. Он был доволен. А Баки грело душу то, что Руби освободила одну руку, чтобы обнять его. Его, а не вездесущего Земо. В этот момент сержанту захотелось показать барону язык. После Барнс радовался, что Земо на него так и не посмотрел, не то он бы действительно не удержался, а потом бы стыдился этого поступка. На другое утро Руби снова загрустила, смотря за тем как поросёнок, звонко топая копытцами, гулял по гостиной. Баки уже понял, что дело снова идёт к слезам. Как-то так вышло что с Гельмутом они сели по обе стороны от Руби практически одновременно. Баки нахмурился, глянув на барона, но снова смолчал. Первый всхлип жены отбил всё желания ругаться и ревновать. Захотелось укутать её всеми одеялами и утащить наверх, в спальню, чтобы весь день обнимать. Но, как показал личный опыт, такой способ Руби совсем не успокаивал. Осознание того, что без Земо они не справятся, больно резало по сердцу. – Руби, милая, – начал тем временем Земо, – что тебя расстроило? Шмыгнув носом, но так и не начав плакать, Руби одной рукой взяла руку Баки, а второй руку Гельмута. Последний ободряюще улыбнулся, в то время как первый поддался вперёд и поцеловал жену в щёку. Та быстро и как-то грустно глянула на сержанта и снова уставилась в пол. – Змеи не могут выразить свою платоническую любовь друг к другу, – начала вдруг Руби. Голос её подрагивал, предвещая тщательно сдерживаемую новую волну слёз. – Они не могут обняться, ведь у них нет рук! А если они переплетутся, что это будет спариванием. Змеи не могут дружить! Последнее восклицание так грохот разрушенной плотины. Руби отпустила руки Баки и Гельмута и закрыла лицо, расплакавшись, да так громко, что даже поросёнок притопал посмотреть что к чему, несмело ткнувшись пяточком в ногу Руби. Та расплакалась сильнее. Баки поймал взгляд Земо. Барон покачал головой и беззвучно произнёс, зная, что Баки прочитает и по губам: – За змеями я не поеду. Баки решил заняться Интернетом прямо сейчас и отключить к чертям кабельное с их каналами про животных. *** Спокойно выдохнуть Баки смог только через несколько месяцев когда у Руби закончился токсикоз. Но за это прекрасное время он успел поикать ночью консервированный ананас ТОЙ САМОЙ марки, которую нигде не найдёшь, начать учить Руби румынскому – миссис Барнс как-то очень сильно расстроилась от того, что не знает родного языка предков своего мужа – ну и поспать на полу, потому что слишком уж в постели жарко из-за него такого горячего. Теперь Руби стыдилась своего поведения, но Баки в ответ на извинения лишь целовал её, снова и снова повторяя как сильно любит. – Я люблю мою маленькую кругленькую миссис Барнс, – шептал он ей на трогательно краснеющее ушко. – Ах, кругленькую! – Положа руку на сердце, – улыбался Баки, – скажу, что за все эти годы я видел тебя во всевозможных состояниях – и кругленькой, и худенькой, и веселой, и злой – и ты всегда была прекрасна. – Ладно. Я тоже тебя люблю, – Руби заметно смутилась, заботливо обнимая заметный живот. Срок был уже не маленький и в этом месяце малыш должен был родиться. Баки давно не нервничал до состояния трясущихся рук, как в тот день, когда они с Руби ходили на УЗИ в последний раз. Во все предыдущие процедуры доктор безапелляционно уверяла, что будет мальчик. Сержант был действительно рад всем своим детям, но, каждый раз ждал, что будет девочка. Теперь же Баки понимал, что новых попыток у них с Руби уже не будет – очень он сомневался, что Руби захочет родить шестого – а потому искренне расстроился, когда доктор сообщила пол ребёнка. – Мальчик, – сказала она, опытным глазом приметив, как поник отец. Но была надежда на ошибку, однако и второе УЗИ, и третье только подтверждали, что родится мальчик. Баки смирился, но вчера всё перевернулось. – Девочка, – задумчиво объявила доктор. – Странно. – Но ведь на всех прошлых УЗИ был мальчик, – Баки не позволил себе обрадоваться, не совсем понимая как такое возможно. – Как это возможно? Малыш…? – Не волнуйтесь, дело не в малыше, а в оборудовании. Всегда есть шанс на ошибку, даже когда оборудование совершенно, – доктор пожала плечами, так и не оторвав взгляда от крохотного экрана. Баки тоже в него вглядывался, но, как и все прошлые разы не понимал абсолютно ничего и задумчиво чесал затылок. – Девочка. Домой Барнс ехал окрылённым: ещё дожидаясь Руби из кабинета он успел отправить Сэму, Дереку и Гельмуту сообщение, в котором поделился радостной новостью. Оба ответили почти мгновенно, поздравив и единогласно прозвав ещё не родившуюся девочку Белоснежкой. «В честь отца» – приписал Сэм. Гельмут же ограничился одним смайликом и переименовал чат в «Многодетные отцы и Уилсон». Кэп тут же заметил, что у Дерека всего двое детей, а значит никакой он не многодетный. Начался спор, но Баки сейчас было не до этого. Отдельное сообщение было отправлено Роуз, а после убрал телефон, уже прикидывая что они с Руби скажут детям. Повезло, что Кара как раз вернулась с миссии и ей тоже можно будет рассказать эту новость лично. И, говоря о Каре, Баки все ещё её не понимал. Каждый раз, стоило им заговорить о таинственном парне Уэллс-Харпер, та приводила в дом Аарона. Эванс уже стал почти частью семьи, но Баки всё равно не верил в их отношения. Подыгрывал, делал вид, что не сомневается в этих их показательных объятьях и признаниях, но не верил ни разу. – Купишь мне мороженое, – попросила Руби, кивнув на остановившийся у парка яркий фургон. – Какое? – Фисташковое. Привыкший за последние месяцы к странным вкусам жены, Баки открыто удивился. – То есть не вкус тунца сваренного с креветками? И даже не печенный арбуз под соусом из томатов? – Руби засмеялась, хлопнув мужа по ноге. – Не паясничай. Это твоя дочь просила. К ней все вопросы. Баки вздрогнул и совершенно по-глупому улыбнулся. «Твоя дочь» – эти два слова звучали в его голове, пока он ходил за мороженым и именно эти два слова заставляли его сердце биться через раз. – Не могу поверить, – негромко произнёс он, вернувшись, вручив жене мороженое и аккуратно сложив обе руки на круглом животике. – Дочь. – Ты, главное, не сорвись как Гельмут и придумай нормальное имя, – подметила Руби. – Учти, что я тебе доверяю в выборе, но если мне не понравится, будешь думать новое, – слова были сказаны в шутку, но Баки кивнул со всей серьёзностью. На самом деле имя он уже придумал – для этого ему понадобилось не больше секунды с того самого момента, как врач сообщила что будет всё-таки девочка. – Ребекка. – А? – Ребекка, – громче и уверенней сказал Баки, почувствовав, как ребёнок толкнулся. Его дочь ощутимо так пнула отца, услышав имя. – Это значит что тебе нравится или нет? – и снова толкнулась. – Никогда не видела тебя таким довольным. А имя Ребекка мне нравится. Так звали твою сестру, верно? – Баки кивнул. – Красивое имя. Ребекка Барнс. – Ребекка Барнс, – повторил Баки. Ребекка тут же толкнулась снова. Руби откинулась на спинку лавочки, медленно облизывая мороженое и наблюдая за тем как абсолютно счастливый муж с восторгом смотрит на её живот, нежно его поглаживая. Не родившаяся пока Ребекка пиналась на каждое слово родителя. Попытавшись пригладить растрепанные волосы мужа, Руби поняла, что вокруг них могут и слоны бегать, а Баки и не заметит. Она улыбнулась этим мыслям. Мороженое уже подходило к концу, когда Баки со счастливым вздохом положил голову на плечо Руби и прикрыл глаза. С живота он убрал только одну ладонь, но лишь для того, чтобы обнять жену. Кто знает сколько они так просидели, но Руби очнулась от приятного спокойствия лишь когда мимо них проехала молодая девушка на велосипеде. Денёк выдался тёплым и многие сегодня решили воспользоваться таким случаем: в парке было полно велосипедистов и роллеров. Девушка ехала неумело и к конце концов бросила попытки крутить педали – села на сиденье и стала отталкивать ногами от земли. – Она наверное не умеет кататься, – сказала вдруг Руби. – Баки, поможешь ей? Барнс уже и сам приметил эту девушку, которая теперь остановилась и с совершенно отчаянным видом сжимала руль. Чмокнув жену, сержант поднялся на ноги и направился к незнакомке. Руби со стороны наблюдала за их диалогом, объяснениями Барнса как правильно держать равновесие, неуверенными улыбками девушки, ну и, само собой, за тем как Баки помог ей проехать свой первый круг на велосипеде. Второй девушка поехала, громко и испуганно спрашивая держит ли её Баки. – Держу! – уверял мужчина. Он бежал за ней, придерживая велосипед за сиденье. – Не отпускайте! Третий круг она проехала уверенней, но всё ещё не разрешая себя отпустить. А четвертый круг девушка – сама, не сразу заметив, что её нежданный учитель уже за ней не бежит. – Спасибо! – помахала она Баки рукой, заходя на новый круг. Руби поймала улыбку этой девушки и сама улыбнулась, посмотрев на мужа. Под пристальным взглядом жены Барнс заметно смутился. – Что-то не так? – спросил он, заняв своё место. – Ничего, – Руби пожала плечами. – Просто имею дикое желание поцеловать тебя. Какой ты у меня молодец. *** – Мама! – девочка, которая ещё секунду назад спокойно сидела на руках Баки вдруг воскликнула, показывая куда-то вверх. – Баки. Смотри! – Что там, Хелена? – Роуз поцеловала дочь в висок, не забирая из рук Баки и посмотрела куда указывал крохотный пальчик. С ветки на ветку в этот самый момент перепрыгнула белка. Именно она и привлекла внимание девочки. – Какая красивая. – Мы с папой таких в зоопарке видели, – поделилась Хелена, смотря на Баки. – Джонни говорил, что вы тоже ходили. – Ходили, – кивнул Барнс. Он прекрасно помнил, как они осенью всей семьёй ходили в зоопарк. Джон тогда затерялся в толпе. Стив и Оливер сколько могли отвлекали Руби, пока Баки чуть не поседел, ища сына. Помня наставления отца, Джон, когда понял что потерялся, остановился как вкопанный и стал ждать пока его найдут. Баки до сих пор с содроганием вспоминал тот день. Чего он только не передумал, пока бегал от вольера к вольеру. Даже чёртова Гидра вспомнилась. – Папа сказал, что у вас с Руби скоро родится дочь, – продолжала беседу Хелена. Баки кивнул, отбрасывая пугающие воспоминания. – Джонни сказал, что быть старшим братом интересно. Я теперь вот тоже хочу, но мои мама и папа говорят, что пока меня им достаточно. Удивительно разговорчивый ребёнок, – подметил Баки. При каждой встрече с Хеленой сержант не переставал удивляться какой неудержимой в плане бесед она была. Его мальчишки тоже не были молчунами, но рядом с Хеленой любой ребёнок казался тихим. – А Гельмут ещё не приехал? – спросила девочка, заставив Баки хмыкнуть. Всё-таки Земо как никто другой в их компании умудрялся на раз-два найти общий язык с детьми. Те всегда ждали его появления как праздника. Вот и Хелена была такой же. Земо привозил ей разные книги – он же её и Алеит научил читать – которые девочка проглатывала целиком. – Нет. Обещали с Кайлой приехать в следующем месяце. Хелена кивнула. Она никогда не называла их дядями и тетями – всегда только по имени. Роуз так научила и на вопросы остальных ответила лишь раз, одной фразой, после которой вопросы прекратились тут же: – Да вас не дядями и тетями называть надо, – сказала тогда Роуз, – а дедушками и бабушками. Пусть Хелена вас по именам называет, хоть молодыми себя почувствуете. Гельмут тогда задумчиво хмыкнул, согласившись с тем, что компания у них действительно подобралась великовозрастная. Вопросы прекратились. Хелена продолжила называть всех по именам. – Давай может сама пойдёшь? – предложила Роуз у прочно обосновавшейся на руках Барнса дочери. Та покачал головой. – Не будет же Баки тебя весь день на руках таскать. – Да мне не сложно, – Барнс пожал плечами. – Только я хотел к Каре зайти, так что долго с вами сегодня не погуляю. Но на выходные приезжайте к нам. Хорошо? Хелена радостно пообещала, что привезёт Джону какую-то книжку, которую уже давно обещала ему прочитать, а Роуз заверила, что они обязательно приедут. – Как дела у Кары? – спросила она следом. – Давно её не видела. – Домой недавно приехала. День погостила и вернулась в свою квартиру, – Барнсу очень хотелось многое обсудить с подругой, но наличие её разговорчивой дочери рядом несколько мешало. – Вот, думаю заглянуть к ней. Роуз верно определила мысли друга только по его глазам, подошла к нему и похлопала по плечу. – На выходных я привезу с собой тот самый чай, который тебе нравится, оставим детей на Руби и Дерека, а сами засядем на кухне и поговорим обо всём. Договорились? – Баки кивнул с улыбкой на лице. Роуз всегда понимала его без слов, и именно её сержант именовал своим лучшим другом последние годы. Хотя словосочетание «последнее десятилетие» подходит больше. – Отлично, а теперь топай к дочери, а мы пойдем ловить такси. Хелена иди ко мне. Взяв дочь на руки, Роуз поцеловала Барнса в щёку и попрощалась. Баки пошёл дальше – ему осталось пройти ещё квартал. Звонить Каре с предупреждением о визите он почему-то не стал. *** Эмоциями Кара всегда владела хорошо, но, увидев на пороге отца, на мгновение позволила панике отразиться на лице. В тот самый момент Баки и понял, что зашёл очень даже вовремя. – Это что щит Кэпа? – спросил он вместо приветствия. На самом деле он хотел поздороваться, но вид висящего на крючке для одежды щита со звездой немного сбил настрой. Кара хмыкнула и безразлично пожала плечами. – Да. – Почему он висит на вешалке в твоей прихожей? – Куда Сэм повесил там и висит. Баки оглядел вешалку, но не нашёл на ней верхней одежды Уилсона. Ничего кроме щита не выдавало его присутствие в квартире. Даже самого Кэпа видно не было. – Сэм здесь? – Да? – Без куртки он, что ли пришёл? – здраво рассудил Баки, подмечая, как дочь поджимает губы и неосознанно складывает руки на груди. Только голос всё такой же уверенный и отвечает без запинки: – Нет. Он вышел. – Куда? – Да откуда мне знать? – хмыкнула Кара. – Вот вернётся – спросишь. Чай будешь? Развернувшись на пятках, девушка поспешила в сторону кухни, а Баки вдруг понял, что неспроста она так поспешила. – Кара, погоди! – воскликнул он, нагоняя дочь в три шага, и с совершенно невинным видом попросил: – Мой телефон разрядился. Дай свой, Руби позвонить. – Конечно. Кара протянула отцу телефон, и Баки ненавязчиво так припрятал свою куртку в шкаф, проигнорировав крючки, и ушёл на балкон «позвонить». Само собой его телефон разряжен не был, да и Руби звонить пока повода не было, но телефон Баки попросил не просто так. Сквозь стекла он видел, как Кара беспокойно мечется по кухне. Если подозрения Барнса верны – чего сам сержант побаивался – то он поступил верно, забрав у дочери телефон. Теперь она не предупредит Сэма чтобы тот... чтобы тот что? Но сделать вид, что звонит всё же пришлось, так что, ведя светские беседы с заблокированным телефоном, Баки то и дело выглядывал в окно. Вскоре он увидел приближающегося к дому Уилсона. Тот шёл, как ни в чём не бывало, держа в руках бумажный пакет с продуктами. Как к себе домой идёт, – мысленно заметил Баки и сам же поёжился от этой мысли. – Да не может быть такого. Но упрямое чутьё подсказывало, что все догадки верны. Баки вернулся на кухню, пряча телефон дочери в карман и, совершенно без каких-либо на то причин обнял Кару. Вернее причина была: не дать ей пойти к Сэму. Девушка беспокойно завозилась в крепких объятьях, но, кажется, уже поняла что они спалились. Как-то сразу в глаза бросились и чашка, которую сам Баки дарил Уилсону, и висящая на спинке кресла в гостиной мужская майка. На балконе Барнс уже успел приметить ящик с инструментами – всё бы ничего, да только на нём лежал Рэдвинг. Всё в этой квартире кричало о том, что Кара живёт не одна, а Баки старательно прятался от этого крика, отрицая открывшуюся ему правду. – Пап? – вкрадчиво позвала Кара тем самым тоном, которым в детстве сознавалась в полученной двойке или разбитой тарелке. – Мне надо тебе кое-что сказать. – Раньше надо было, – Баки крепче прижал к себе дочь, умоляя высшие силы, в которые уже давно не верил, чтобы его догадки оказались только догадками. Но Кара обречённо вздохнула. – Вот не вздыхай так, пожалуйста. В замке провернулся ключ. – Солнце, наши выходные опять накроются. Нарисовалось дело как раз для нас с тобой, – донеслось из прихожей. – И что за дело? – спросил Барнс. Тишина была ему ответом. – Бак? – Сэм. – Привет? – И тебе хорошего дня. Сэм зашёл на кухню. Баки с минуту стоял, не двигаясь, не мигая и будто бы даже не дыша. Всё на что Барнс сейчас был способен это прижимать к себе свою дочь и отрицать очевидное. – Не смотри на меня как Зимний! – Сэм примирительно поднял руки кверху. Пакет с продуктами он, видимо, оставил в прихожей. – Если хочешь снова вырвать руль, то машина на улице. – Я тебя сейчас не только руль вырву! – Папа! – Кара поймала отстранившегося от неё отца за левую руку. Удержала. Хотя скорее это Баки удержался, вцепившись правой – живой – рукой в спинку стоявшего рядом стула. – Мы давно хотели тебе рассказать, – попытался начать Сэм, и спинка стула разлетелась в щепки. Баки будто ледяной водой обдало. Подумать только, его маленькая девочка с этим большим мужиком, который ей в отцы годиться. С Сэмом, который ещё не так давно был «дядей Сэмом»! Он помогал растить моего ребёнка, а теперь с этим же ребёнком…! – додумать Барнс сам себе не дал. – Пришла беда откуда не ждали, – высказался он вслух на русском и высвободился из хватки дочери. Но в сторону Сэма не пошёл, наоборот, отвернулся от него и уставился в стеклянную дверь балкона. – Когда-то ты запрещал мне флиртовать с Сарой, а теперь сам с моей дочерью, – Кара и Сэм переглянулись, и девушка, фыркнув, вытащил из заднего кармана двадцатку и отдала Сэму. – Это что сейчас было? – Проспорила я. Не думала, что мой отец такой злопамятный. Баки выругался на русском и снова отвернулся. Все трое чувствовали, что тишину, повисшую между ними, можно уже ножом резать. Баки же старательно дышал, пытаясь успокоиться и унять в себе желание начистить Уилсону лицо. Вспомнились все те странные моменты: и тот случай, когда Баки застал Сэма и Кару в кафе, и их постоянные переглядывания, будто случайные прикосновения. Как же он раньше не замечал? Ответ был прост – он замечал, но упрямо отрицал очевидное, не в силах принять такую правду. – И давно? – Несколько лет, – сказал Сэм. – Помнишь, у нас была миссия, на которой мы задержались почти на полгода? – одновременно с ним ответила Кара. – Вот тогда всё и началось, – и, усмехнувшись, прибавила: – Ты как-то чуть не поймал его в моей спальне ночью. В красках представилось, как Уилсон выбирался через окно спальни Кары. Они ведь там явно не только обнимались. Вспомнился и засос на шее дочери, то, как она куталась в рубашку и прятала зацелованные губы. Барнс развернулся лицом к Сэму и сделал несколько быстрых и громких шагов в его сторону. Но Кэп отступил назад. – Если бы поймал… – Не продолжай, – поспешил Сэм остановить фразу с таким многообещающим началом. – Понял. Ты не в восторге. – Восторг? Само собой я в восторге, Сэм. Я вот-вот начну прыгать от счастья, – нарочито спокойным тоном сказал сержант. – О, сарказм. Значит дело совсем плохо, – Уилсон осёкся, поймав многообещающий взгляд налившихся кровью глаз друга. – Думаю, нам всем стоит немного остыть и поговорить уже упокоившись. – Я спокоен. – Вижу. Таким спокойным я тебя со времен Озарения не видел. Хмыкнув, Барнс покачал головой. Что ж стоило признать, что в чём-то Сэм действительно прав: если разговор продолжиться, кто-то обязательно пострадает и это точно будет не Кара и не сам Баки. Сержант бросил взгляд на дочь. Его маленькая Кара – совсем ещё ребёнок – стояла в стороне, не встревая в спор. Она так сильно перепугалась и всё что могла теперь делать, это растерянно смотреть то на отца, то на Сэма. Вздохнув и заставив себя успокоиться, Барнс уже собирался распрощаться и пойти домой, когда бросил ещё один взгляд на дочь и её… парня? Нет. Никуда он не пойдёт. – Она же совсем ребёнок, Уилсон! – с нескрываемой яростью прорычал Баки. – А ты с ней…! Ты! Серьёзно, Сэм? Ты ей в отцы годишься! – А вы с Руби, можно подумать, ровесники, – бросил Уилсон, за что тут же оказался вжат в стену, оставляя после себя солидную такую вмятину. Но это, как и угрожающее рычание, ничуть не сбавило воинственный настрой Капитана. – Барнс! У нас разница в двадцать лет, а у вас в семьдесят. И кто здесь теперь сладкий папочка? – Я тебя сейчас покажу, как сладкий папочка запустит в полёт подбитую птицу. Я ведь обещал выкинуть тебя из окна? В следующую секунду оба – и Баки, и Сэм – получили звонкие такие подзатыльники. – Успокоились! Развели здесь драму. Как дети малые! – прикрикнула на них Кара. Сэм и Баки растерянно переглянулись, будто позабыв о своём конфликте. – Я люблю Сэма, папа, и для меня совершенно не важно, сколько ему лет и что вы дружите ещё с тех пор как я пешком под стол ходила. Если тебя что-то не устраивает в наших с Сэмом отношениях, то я скажу только одно: это наши отношения, и в них всё решаем мы! Есть ещё вопросы? Баки покачал головой. – Тогда отпускай моего Сэма, – скомандовала Кара, – и езжай домой. Когда успокоишься, соберёмся и всё спокойно обсудим. План ясен? Кивнув, Барнс посмотрел на Сэма уже без видимой агрессией. Хотя в глазах всё ещё поблёскивали искорки затаённого гнева. – Теперь я понял кто в вашей команде Кэп. – Вот не надо, – Кара обошла Сэма и Баки и остановилась в дверях кухни: – на работе главный он, а дома как пойдёт. Тяжело вздохнув под пристальным взглядом дочери, Барнс отпустил Уилсона и отступил в сторону. Даже руки в карманы спрятал, для убедительности. – Кара права, и нам нужно остыть. Мне нужно остыть. Так что я домой. – Я тебя провожу, – кивнула Кара, но Баки заспорил: – Нет. Пусть Сэм. Кара согласилась с этим и ушла в спальню, оставив Сэма и Баки одних. Пока Барнс неторопливо одевался, Кэп стоял рядом в молчании. – Так всё в порядке? – спросил он, когда Баки надел куртку, не стал её застёгивать. – В порядке, – кивнул тот и поправил воротник. – В рожу я тебе само собой дам, но когда Кары рядом не будет. Не хочу, знаешь ли, заставлять дочку нервничать. – Какой же ты хороший отец, Баки. – Знаю. – Я бы на твоём месте, – начал Сэм и, задумчиво нахмурившись, притих на пару секунд, явно обдумывая какую-то интересную мысль. – Хотя я бы на твоём месте не оказался, потому что моя дочь скорей всего будет твоей внучкой. – Скорей всего? – Совершенно точно! – поспешил заверить Сэм. Под таким взглядом Баки можно признать всё что угодно, лишь бы смотреть перестал. Но лишь сказав, Сэм понял, что он сказал. – На самом деле о детях мы пока не думали, но, – он прервал сам себя, снова задумавшись. И вдруг улыбнулся. – Если бы я и решил стать отцом, то только в том случае, если бы мамой моих детей была бы Кара. Баки усмехнулся. – Ты любишь Кару? – Да. – Тогда готовься к страшному. – Знаю-знаю. Если я её обижу, то снова встречусь с Зимним, – улыбка Сэма снова уступила место настороженной серьёзности. – Во-первых, я её никогда не обижу, а во-вторых, во-первых уже достаточно. – Зимний это само собой, – Баки открыл входную дверь и обернулся, посмотрев в глаза друга, – но я имел ввиду кое-кого пострашнее. Руби. Когда она узнает о вас с Карой, тебе не жить.