притяжение.

      кейя никогда не считал себя слабым и убить уж точно себя не хотел (по крайней мере своими руками). он мог нестись на сложную и опасную миссию в одиночестве, отказываясь брать с собой остальных рыцарей, мог ринуться спасать чьи-либо жизни, не заботясь о собственном здоровье. но никогда не думал о том, чтобы его обнаружили знакомые с перерезанными венами в казарме. кейя боялся показать свою слабость, отсюда вечные улыбки, вечный флирт, лишь бы не показать, как же больно ему находиться среди одновременно близких и далеких людей, которых дома кто-то ждет. кейю никто и никогда не ждал. даже на винокурне он ожидал дилюка, пока тот проснется в обед на выходных, чтобы прогуляться, он ждал крепуса вечером с работы, чтобы спросить о чем-то глупом, но важном для маленького ребенка. кейя вечно кого-то ждал, а его - никто. наверное, поэтому сейчас он не хочет ни ждать, ни того, чтобы его ждали.       поэтому сейчас он сидит в таверне своего неродного брата, вслушивается в слова забытого товарища об их стране и проклятии.       – к северо-востоку от земель, что охраняет анемо архонт, есть один остров, на который богам все равно. на острове есть озеро, водопад и множество деревьев, но под ним, – дайнслейф на момент замолчал, – огромная пещера, под ним находилась цивилизация, что не верила в богов.       кейя видел все эти картины перед глазами, он отчётливо помнил этот пейзаж. он любил там сидеть, всматриваясь куда-то вдаль, надеясь на то, что когда-нибудь альберих сможет очутиться где-нибудь ещё. хоть где, лишь бы долго не сидеть во дворце.       – но случилось нечто ужасное. мы хотели свергнуть богов, нас злило их равнодушие к жизням людей. они казались нам олицетворением лицемерия и лжи. но боги наслали на народ проклятье, – слушать дайнслейфа было тяжело морально, хотелось выпить, заглушить все эти эмоции, которые рвались наружу. боги отвернулись от каэнри'ах, а та отвернулась от них. – я видел, как все они превращались в монстров. видел их медленное и мучительное превращение. некоторые из них все ещё помнят наш язык, а некоторые – окончательно забылись.       – а почему это не затронуло нас? – спросил кейя, не желая размышлять на эту тему, хотелось получить ответ сразу.       – я проклят, я вынужден жить вечно и наблюдать за страданием своего народа. а ты… думаю, тебя не тронули, потому что они хотели держать неверующий народ поближе к себе. а как это сделать? – задал вопрос дайнслейф, заставляя кейю ответить на него.       – взять ребенка под свое крыло…       вышли из таверны они практически сразу после разговора. хотелось снова сбежать из мондштадта, думать о чем угодно, только не о своем долге, о жестокости архонтов.       в молчании они дошли до логова ужаса бури. кейя тут чувствовал себя намного спокойнее. хиличурлы и маги бездны его не трогали, как и дайнслейфа, охлаждающий ветерок уносил страхи и невзгоды. дойдя до входа в башню, где раньше обитал двалин, альберих закинул голову наверх, рассматривая верхушку.       – хочешь подняться? – дайнслейф все понял без слов, и кейя, не успев даже кивнуть в согласии, оказался вместе с дайном практически наверху.       – как… как это возможно? рядом не было телепортов, а здесь я не замечаю даже карманного!       небесные глаза прищурились, а уголки губ незаметно приподнялись. силы элементов у страны без богов нет, но кто сказал, что сила ограничена только семью элементами тейвата. каэнри'ах имела свои козыри в рукаве. одним из них был дайнслейф.       в центре каменного пола зияла дыра, прикрытая печатью. когда-нибудь эта печать разрушится так же, как и открылся вход в логово ужаса бури (не сказать, что кейя не попадал сюда раньше, но опустим этот момент), как открылись тайны драконьего хребта, как открывались новые подземелья. всегда найдется то, что можно будет исследовать, разгадать. узнать что-то новое и, конечно, поделиться опытом. возле одной из колонн сидел страж руин, что будто смотрел на пейзаж.       кейя точно знал, что все эти механизмы носили совсем другое название, он помнил это, потому что отец частенько рассказывал о них. но со временем память заблокировала все воспоминания о темном и страшном прошлом, заставляя называть роботов так, как их все и называли.       – почему у тебя всегда такие грустные глаза, когда ты задумываешься о чем-то?       – мне кажется, что ребенок внутри меня умер, я не верю ни в будущее, ни в счастье… ненавижу раскрываться кому-то.       дайнслейф покачал головой, слегка приобнимая и прижимая к себе кейю. рука светловолосого легла на чужую талию, и альберих почувствовал самое настоящее тепло, будто сейчас на улице не промозглая ночь, а яркий солнечный день.       – ребенок в тебе не пропал, он просто ждал того момента, когда ему можно будет проснуться, – и кейя действительно подумал, что дайнслейф прав: внутри него было что-то теплое и нежное, как из детства на винокурне, может быть, даже раньше, во время присутствия дайна.       – видимо, ты ему нравишься, – усмехается кейя, не замечая удивлённых голубых глаз, которые после сменяют изумление на нежность и заботу.       – я напоминаю тебе о нашем доме, о каэнри'ах, мы с тобой связаны, как и все остальные жители связаны друг с другом, с нами. мы были сплочены так крепко, что порой размывались границы между родственными узами, дружбой и любовью.       – я тоже потерялся, не могу найти эти границы.       – ты разберешься. нужно время.       сэр кейа, капитан ордо фавониус, ничуть не смущался данной ситуации. но запутавшийся в себе, потерянный и самый обычный человек, чье имя такое же, как и у капитана кавалерии, чувствовал, как его сердце слишком быстро стучит, а шея и уши горят. настоящий кейя альберих смущался проявлений нежности и откровений.       – как он называется? – подал наконец голос альберих, все ещё чувствуя себя обнаженным. он слишком редко говорил о том, что у него действительно на уме, поэтому даже намек на искренность, касательно его личных переживаний, заставляли его ещё долго испытывать сильное смущение.       – это культиватор, – дайнслейф направился в сторону машины, остановился на миг, чтобы протянуть руку кейе.       – это точно моя реальная жизнь, а не чувственный роман про любовь? – отшутился капитан, но чужую руку принял. кейя чувствовал себя каким-то подростком, будто он сбежал из дома, путешествует всю ночь и встречает рассвет с близким человеком.       – поверь, в нашем будущем все будет ещё лучше, я тебе обещаю.       – нашем будущем? – кейя замер на месте. стойкое чувство беспокойства настигло его, а отогнать его казалось невозможным.       дайнслейф развернул кейю к себе, всматриваясь в любимое лицо. рука потянулась к повязке, чтобы снять этот надоевший аксессуар. рядом с дайнслейфом ему не нужно было прятать настоящего себя.       кейя же все это время не мог даже вдохнуть. глаза мужчины, что стоял напротив, притягивали к себе так сильно, что сопротивляться не получалось. эти глаза обещали защиту и покой. они обещали то, что кейя вернётся в свой родной дом. от этого становилось тоскливо.       – мы можем избавить твой народ от проклятия, – дайнслейф, заметив, как альберих вздрогнул, усмехнулся. – да, это твой народ. мы можем его спасти. это не какое-то жертвоприношение или что-то такое, нет. я принесу тебе завтра книгу, чтобы ты смог вникнуть в суть.       кейя боялся. кейя боялся того, что при любом его выборе, он предаст что-то родное, предаст какую-либо часть самого себя. ночью у кейи сплошные сомнения насчёт собственной жизни, поэтому альберих сказал только одно. ему нужно время.       – я понимаю тебя, – спокойно говорит дайн. в его взгляде не было злости, как у отца, что его бросил, в его словах звучало только то, что он знал исход, поэтому не нервничал. – я ждал тебя так долго, что сейчас не посмею тебя поторапливать. у тебя есть время на размышления, так что воспользуйся им правильно.       кейя кивнул то ли словам рыцаря, то ли собственными мыслям. он уселся рядом с культиватором, потянув за собой и дайна. времени у него много, поэтому насладиться рассветом с тем, кто принял его полностью, было определенно верным решением.       повязка в кармане брюк кейи практически не обжигала кожу под тканью. казалось, что вселенная и правда дала время кейе альбериху определиться со своими действиями.       на следующий день книга дайнслейфа и правда лежала на столе в кабинете штаба ордо фавониус.