притяжение.

      – ...таким образом, я и оказался в мондштадте. за все время пребывания там я так и не смог связаться с отцом: сначала я правда пытался, но после уймы неудачных попыток оставил это все. а дальше ты сам все прекрасно знаешь: новое и на этот раз счастливое детство, где тебя любят просто за то, что ты есть; постоянные приключения с тобой; учеба и мечты о рыцарстве... – поначалу кейя рассказывал с легкой улыбкой, словно действительно вспоминал свою жизнь в их доме, и дилюк невольно тоже начал улыбаться от воспоминаний. когда они были совсем детьми. в детстве все было намного проще, и, честно сказать, сам рагнвиндр до сих пор вспоминает то, как они вместе сражались против слаймов, вместе с джинн устраивали пикники, сбегали из дома ночью, чтобы "охотиться" на фей. чуть позже, в более зрелом возрасте, чтобы оценивать других людей, но недостаточно зрелом, чтобы понимать привычные нормы поведения, они впервые и поцеловались. в первый раз это вышло совсем уж неловко и как-то глупо, дилюк до конца сам не помнит, что послужило толчком, то ли спор, то ли шуточная драка. но после того поцелуя их отношения резко изменились: сначала оба проходили через принятие данной ситуации, а через некоторое время, нормально поговорив, между ними, пожалуй, впервые зародилось что-то нежное и трепетное. наверное, об этом всем вспоминал сейчас и кейя, потому что заканчивать хронологию он не торопился, ведь после таких нежных чувств, которые они питали друг к другу, тяжело поверить в то, чем все обернулось. насколько же сильно дилюк был тогда убит горем? насколько же сильно кейя чувствовал себя беспомощным?       впервые дилюк действительно слушал историю кейи. и кто бы мог подумать, что он услышит эту историю вновь, но уже не на винокурне, а на совершенно другом острове, среди воздушного снега, укрываясь от непогоды в тепле чайного домика.       конечно, когда-то он слышал то же самое, но тогда он поступил неправильно, как бы про себя отмечает дилюк и тихо хмыкает. пребывая в горе, нельзя отворачиваться от близких людей. не кейя выбирал, где и кем ему родиться, он только мог выбрать свой личный путь. и, может быть, если бы дилюк тогда спокойно все обдумал, они были бы сейчас дома. и, может быть, кейя остался бы вместе с ним.       – я... мне очень жаль, – выдавил из себя дилюк, выдыхая в изгиб смуглой шеи. приятное тепло разливалось по телу дилюка, и он даже не знал, что сможет снова ощутить нечто подобное. почувствовать себя вновь счастливым, словно он нашел то, что так давно потерял.       кейя только усмехнулся по-доброму, осторожно приобнимая за широкие плечи. дилюку и не нужно было говорить подобные слова, ведь кейя никогда его и не винил. кейя злился, переживал, старался все вернуть, находился в отчаянии и замешательстве, но кейя никогда не мог винить дилюка, ведь как можно винить того, кто так горько рыдал над отцом, кто так отчаянно не желал принимать то, что последний его близкий человек, оказался и не таким уж близким. они еще долго просто сидели в обнимку, вспоминая все то, что они вместе прошли, и это было так по-теплому и нежно, что сердца их трепетали от каждого мимолетного очередного касания, заставляя каждый раз вздрагивать и приглушенно смеяться, боясь, что кто-то их увидит. совсем как в далеком прошлом.       они вышли на улицу, когда более-менее насладились молчанием на двоих и едва ощутимыми объятиями, пропитанными заботой и недосказанностью, чтобы немного прогуляться по инадзуме и вновь оказаться наедине среди совсем незнакомых пейзажей. на террасе все еще сидели чайлд с итером; второй, видимо, заснул, потому что выглядел очень расслабленным, а его голова покоилась на коленях чайлда. когда тарталья наконец-то заметил мужчин, то слегка подпрыгнул на месте от скопившегося напряжения, чем тут же разбудил путешественника. на дилюка с кейей тут же обратились два внимательных взгляда, что настороженно следили за каждым движением правителя каэнри'ах и его названного брата.       – что-то случилось? – спокойно спросил дилюк, поглядывая то на чайлда, то на итера, явно не скрывая своего неудовольствия тем, что их сторожили. те неловко переглянулись, не решаясь ответить.       – ну, вообще мы просто испугались того, во что может выльется ваш... диалог? – сказал тарталья, явно намекая на то, чего они действительно боялись. дилюк с нескрываемым удивлением посмотрел на кейю: ладно, чайлд вполне мог испугаться, ведь он знал, ради чего именно рагнвиндр сюда приезжал. но почему итер не успокоил его, а вместе с ним волновался? об этом стоит подумать, но чуть позже.       минут десять они болтали на отдаленные темы, словно это была посиделка не старых знакомых, а деловая встреча, во время которой каждый пристально следил за всеми остальными. кейя все еще глупо отшучивался и говорил о чем-то, что его вовсе не затрагивало; чайлд с энтузиазмом рассказывал, как победил десять лавачурлов; итер закатывал глаза и больше слушал собеседников, как, собственно, и дилюк. однако через какое-то время волнение чайлда и итера действительно спало на нет, и когда они уже были уверены, что не обнаружили ничего необычного в поведении парочки, довольно быстро попрощались, и чайлд уже радостно куда-то скакал, чуть ли не на руках унося подальше от всех итера, что то и дело пытался отпихнуть от себя надоедливого товарища. но с таким трудом и неохотой путешественник это делал, что аякс только и мог смеяться да еще быстрее куда-то бежать. было видно, как же сильно эти двое скучали друг по другу, и если чайлд этого вовсе не скрывал, то не такой открытый итер чувствовал себя крайне неловко. но вместе с этим он был счастлив: его глаза блестели, а на губах постоянно проскакивала дурашливая улыбка, и кейя с дилюком решили больше не смущать своими взглядами путешественника, переключили все свое внимание друг на друга.       прогулка обещала быть интересной и впечатляющей, дилюк очень давно не уезжал далеко от дома, поэтому постоянно вертел головой, то разглядывая местных жителей, то всматриваясь в совершенно чужие, но изумительные постройки, то украдкой поглядывая на кейю, словно боясь, что он вот-вот и превратится в снежную статую. дети все никак не могли забежать домой и перекусить, уж слишком сильно их затянул снег: какая-то часть играла в снежки, другая лепила маленьких слаймов, но большинство делали вид, будто у них есть крио глаз бога. кейя следил за последней группой детей и в какой-то момент, не выдержав, подозвал их к себе и показал, как из его рук весело вылетали снежинки и парочка льдинок. похваставшись, он долго не мог оторваться от оравы детей, показывая им все новые и новые фокусы. с одним мальчиком он даже покидался снежками, только если мальчик бегал и лепил их, то кейя доставал их из ниоткуда, устраивая очередное представление.       но то ли юношеская ревность заиграла, то ли стоять на одном месте слишком наскучило, дилюк все же не смог слишком долго ждать, пока дети наиграются с альберихом, поэтому с самой добродушной улыбкой, какую он имел в своем небольшом запасе, рагнвиндр осторожно забрал своего спутника, и под огорченные вздохи детей и хихиканья кейи, они поспешили дальше.       дилюк никогда не думал, что путешествовать с кем-то вдвоем так интересно и весело. он не думал, что будет радостно лопать шарики данго, онигири и какой-то розоватый десерт с ароматом сакуры с руки кейи так же, как и радостно будет бегать с ним за руку по маленьким магазинчикам с традиционной одеждой инадзумы. как же изящно кейя смотрелся в кимоно, что даже владелица магазина помогла подобрать ему прическу и подарила заколку. сколько всего они перемерили, сколько книг они рассмотрели. сколько всего кейя купил дилюку, и сколько дилюк сделал подарков кейе. целый час они рассматривали внушающих размеров статую электро архонта, попутно беседуя с действующим главой клана кудзе. мужчина оказался крайне разговорчивым и посоветовал с десяток мест, которые стоит посетить каждому туристу. по пути им попалась баня "аис", в которую они решили тоже заглянуть и чуть-чуть расслабиться, попутно рассуждая о том, как лучше всего составить маршрут для следующей прогулки. кейя очень хотел посетить храм наруками и сангономию, а дилюку приглянулись деревня конго и имение камисато. под поздний вечер они перекусили в одном известном ресторанчике, слушая рассказчиков инадзумы, которые слагали легенды о брате, что несколько сотен лет искал сестру, и никто из этих двоих решил не рассказывать сидящим слушателям, что близнецы все-таки воссоединились. еще чуть позже кейя скупил все закуски у уличного торговца, оставляя его тележку абсолютно пустой.       – спасибо за этот день, – еле слышно произносит дилюк, очарованный тем, как органично кейя смотрится в вечернем сумраке инадзумы. на самом деле, это знали они оба, кейя совсем не выглядел органично в этих улочках, и он никак не вписывался в эту местность. но мягкие снежные хлопья в его волосах, блестящий глаз (второй он всё-таки спрятал за повязкой, когда они вышли пройтись), неуверенная улыбка и скрывающее фигуру кимоно – все это заставляло сердце дилюка трепетать так, словно он оказался в своих юношеских годах, когда первая любовь казалась вечной и невинной. сейчас же он находится с все той же первой любовью в совершенно другом городе, завидует дайнслейфу и безобразно влюблен в кейю, и его любовь уже не кажется такой невинной и вечной. возможно, потеряв все, что только мог, дилюк наконец-то осознал истинную цену морозных ладоней и звезд в чужих глазах.       дилюк всегда ставил моральные принципы на первое место в своей жизни, однако, когда дилюк впервые поступился ими, дышать стало чуточку легче, а жить немного проще. он никогда не называл себя примерным гражданином, правильным возлюбленным или благородным рыцарем, даже наоборот: он знал, что придет время, и он будет стоять перед определенным выбором, который в конце концов заставит пожертвовать собственным моральным компасом без особых раздумываний, но, честно сказать, он не думал, что это произойдет именно в таких обстоятельствах. абсолютно каждый выбор в его жизни должен был падать в сторону кейи, а не каких-то глупых принципов, а дилюк осознал это только тогда, когда понял, какого жить, зная, что его любимый человек находится не с ним и даже не рядом.       дальше того самого поцелуя они зайти так и не посмели: дилюк не решался из-за страха вновь потерять кейю и его доверие, а кейя – из-за чувства вины перед дайнслейфом. почему-то альберих чувствовал, что дайнслейф прекрасно все знал и без собственного присутствия; от этого на душе становилось ещё хуже, но самым паршивым было осознание того, что, отмотав время в прошлое, вновь оказавшись рядом с дилюком, он бы не смог отказать в этом поцелуе ни себе, ни дилюку. этот мужчина с волосами цвета крови одним лишь своим янтарным взглядом мог попросить его остаться в тот момент рядом с ним до конца их совместной жизни, и кейя бы остался, не смог бы отказаться.       минутная слабость, говорит себе кейя, теряясь в чужих глазах, отбрасывая все лишние мысли в сторону. его выходной оказался более выматывающим и насыщенным на эмоции, чем целые годы работы над реставрацией каэнри'ах и планом по уничтожению селестии. за то время, пока кейя обошел мондштадт и ли юэ, дилюк времени тоже не терял: он вновь вернулся к усиленным тренировкам и строгому режиму дня, вновь начал ухаживать за собой, впервые начал рыться в собственной голове, чтобы найти ответы на многие вопросы. даже умудрился выпросить у лизы несколько нашумевших книжек, где рассказывается о тернистой любви, надеясь отыскать парочку советов! ох, в каком же лиза была шоке, когда прочитала названия романов, понимая, о чем же они повествуют, и кто именно хочет их забрать. слухи по мондштадту распустились в тот же день о том, что завидный холостяк мондштадта влюбился.       но ведь это действительно так, дилюк влюбился. дилюк не просто влюбился, он все это время любил, только чувства свои прятал не только от окружающих, но даже от себя самого так сильно, как только возможно. и ведь все равно он замечал осторожные взгляды джинн, когда кто-то заговаривал о каэнри'ах; он видел любопытство в глазах венти, когда бард напевал о союзе двух влюбленных, которым удалось восстановить падшее государство вновь; он ощущал, как пристально всматривается в него розария каждый вечер в таверне, когда дилюк задумывался о том, где же на этот раз носит альбериха. они все давно заметили и действительно все всегда замечали.       очередная снежинка приземлилась на синие ресницы, но кейя этого совершенно не замечал. он, как и дилюк, думал о чем-то своем, что заставляло его хмурить тонкие брови и сжимать губы. рагнвиндр любовался тем, насколько красив мужчина рядом с ним, при этом пытался понять, в каких облаках витает голова кейи на этот раз. наверное, он думает о дайнслейфе. дилюк никогда до этого не размышлял о своем сопернике, но сейчас, когда ему подарили надежду, он попросту не мог ничего с собой поделать. сидел ли кейя с дайнслейфом так же, как с дилюком сегодня? целовал ли он его так же невесомо? говорил ли дайнслейфу про свою первую любовь, если да, то что именно? насколько кейя любит своего рыцаря, если он так дрожал в руках дилюка? и насколько сильно кейя любит дилюка, если все не может разорвать связь с дайнслейфом?       – о чем задумался? – слышится где-то рядом с ухом, и дилюк лишь несколько раз моргает, чтобы прийти в себя. погрузиться в тяжкие думы он может и потом, а пока кейя рядом, надо наслаждаться им полностью. но обговорить все стоит прямо сейчас, чтобы потом не было поздно. потому что кейя – стихийное бедствие для всего тейвата; сегодня он нежится в инадзуме, а завтра – отбирает сердце сумерского архонта. и кто знает, в какой момент дилюк снова сможет его поймать или же вновь потерять?       – о нас, – альберих невесело жмурится, но молчит, ожидая продолжения и пояснения, – я думал о том, что ты любишь меня, но все равно выбираешь дайнслейфа. я не понимаю этого и хочу хоть какой-то ясности.       да, дилюк правда времени не терял. он изменился. из вечно убегающего от своих чувств юноши, он стал взрослым и рассудительным мужчиной, который понимает, что он хочет от жизни и кого хочет рядом собой в ней видеть. дилюк в этом плане изменился, но кейя по собственным ощущениям отлетел далеко в этом вопросе назад. кейе страшно не только довериться дилюку, но и растоптать чувства дайнслейфа. а ведь он только недавно начал показывать свою человеческую натуру.       невзаимная любовь с любой стороны та еще мука, но если тебя тянет сразу к двум совершенно разным людям, то все становится еще страшнее. и что говорить, когда кейя с таким обожанием держится сейчас за чужую ладонь? и что говорить потом, когда кейя уткнется в ямочку позвоночника дайнслейфа, когда приснится очередной кошмар?       – я думаю, вам сегодня больше не о чем говорить, – сзади дилюка донесся холодный и спокойный голос дайнслейфа. только глаза его горели далеко не спокойствием.