Последний из людского рода

"Неужели, мечта наконец то сбылась?"

***

С неба ненавязчиво срывался первый снег, медленно укрывая оживленные улицы Снежной. Фигуры людей, одетых во все ещё слишком холодные для осени одежды, раз за разом проносились мимо со стремительной скоростью. Кто-то кого-то звал, кто-то выбирал себе сладости за прилавком, торговался, ругался, благодарил и снова торговался. Один за другим торговцы выглядывали из своих наскоро построенных деревянных домиков, служивших им на ближайшие несколько дней и пристанищем, и лавкой одновременно, в унисон зазывали к себе народ - кто музыкой, кто вмиг въедающимися в память незамысловатыми стишками, а кто просто криками "Эй, все сюда!", " Такого вы больше нигде не найдете!", размахивая всевозможными изделиями и то и дело норовя уронить их на притоптанную сотнями ног дорогу. Дети, взрослые, старики - абсолютно все спешили поскорей насладиться атмосферой воскресной ярмарки. Сквозь эту пёструю толпу вот уже 20 минут пробиралась молоденькая девушка, одетая в нестандартную для этого места фиолетовую форму - цельный облегающий костюм, лаконичными узорами покрывавший ее тело от шеи до самых ступней, плащ, аккуратно изрезанный неровными треугольниками на концах и покрытый обильным количеством меха на рукавах, капюшон, сейчас покоившийся на ее спине и маска, которую девушка прижимала к груди. Светлые, бледно - кирпичные волнистые волосы едва доставали ей до плеч, прищуренные серые глаза весело смотрели на окружающих, вызывая у тех недоуменную улыбку. Она, почти не видя куда, на полном ходу неслась сквозь толпу, постоянно выискивая кого-то глазами и оглядываясь назад, чтобы удостовериться, что не потеряла своих спутниц. - Мама! - девушка накинулась на стоящую неподалеку женщину, в чистом, но довольно поношенном платье. На ее плечах лежал лоснящийся платок, который лет 12 назад считался одним из самых дорогих и изысканных в этом городе. Ее доброе лицо было покрыто пока ещё еле заметной сеточкой морщин, а янтарные глаза прикрыты, будто от усталости. - Ох! - женщина ахнула и отступила, но, увидев знакомое лицо, тут же улыбнулась, гладя дочь по голове - Лая...Чего ж ты так пугаешь. Что стряслось? Почему ты так бежала? Лая же, освободив себе среди толпы место для маневра, отошла чуть назад и, приняв победную позу, вытянула вперёд руку, в которой держала маску. - - Я теперь полноправный член Фатуи! - она довольно улыбнулась и сверкнула глазами - Меня официально отправили на первую миссию в Монштад. Теперь я буду не просто стоять не пойми где на границе, а действительно служить Царице, как и полагается солдату! - девушка вся сияла от восторга и предвкушения, уже представляя, как будет набирать зад рыцарям из этого города. Мать широко раскрыла глаза и приоткрыла рот, уже намереваясь что-то сказать, но тут же передумала и, отведя в сторону уже не такой взволнованный взгляд, вернула на лицо то умиротворённое спокойствие, с которым встретила дочь. Лая же внимательно наблюдала за переменами в поведении матери, всматриваясь в любые ее движения и пытаясь понять, какое на самом деле произвела на женщину эта неожиданная даже для нее самой новость. Конечно, девушка из раза в раз, каждый месяц приходила в штаб Фатуи с просьбой отправить ее на заграничную миссию, и каждый раз ей отвечали, что рассмотрят ее резюме и запишут в отряд, как только освободится, и что не нужно маячить у них на глазах каждую смену. Эти перепалки продолжались около года, и Лая уже стала известна как "та самая с кудрями и жутко доставучая". Не то чтобы девушку радовало ее новое прозвище, но как по-другому добиться хоть какого-то повышения она не представляла. - Эй, а ну перестань так носиться! - голос, доносящийся из толпы, сразу привлек внимание, оборвав цепочку мыслей. Из-за спин прохожих уверенным шагом вышла девушка в идентичной, но уже голубовато - белой форме, с парой мелких орденов на груди и явно постарше Лаи, но с таким же бесцветно - серым взглядом, а также с несколькими документами в руках. За ней следовали еще две молодые девушки, одетые так же. Лая уже видела их раньше, на границе, возвращавшихся с Монштадской миссии, но все они выглядели совсем иначе. Та, что пониже других, с голубовато-синими волосами и чуть съезжавшим на лоб капюшоном, была с перебинтованной головой. Она покачивалась из стороны в сторону, словно засыпая, одновременно дотрагиваясь до левого виска. Как было заметно потом, там бинты были насквозь пропитаны свежей кровью. У той, что повыше, с короткими зелеными волосами, была самая грязная и рваная одежда, явно жженая, судя по запаху, доносившемуся аж до поста пограничников. У девушки была подвязана и зафиксирована правая рука, этот же бок покрывали ожоги. В отличие от первой, эта фатуи маску сняла, и можно было легко разглядеть, как неестественно быстро дергалась ее бровь, и как перескакивали туда-сюда красные сухие глаза, словно специально не застывая нигде дольше чем на секунду, чтобы ненароком не заслезиться. В той повозке ехала еще одна девушка, постарше остальных, с грязной командирской повязке на поясе, почти неестественно бледной кожей и пронзительным серым взглядом. На ее теле ран было меньше всего – лишь наскоро перебинтовано запястье и намазана заживляющим кремом шея. На ней не было ни маски, ни капюшона, лицо было полностью открыто, не считая слегка прикрывавших его выбившихся из низкого хвоста белых прядей. Всю ее Лая рассмотреть не успела, запомнила лишь как подрагивали глаза, явно слезясь, пока та смотрела вниз, на лежащую на дне телеги четвертую девушку, с ног до головы укрытую серой испачканной тканью. - Только вступила в отряд, а уже бегаешь от начальства. – уже более спокойным голосом произнесла командир, и воспоминания испарились из головы так же быстро и внезапно, как и появились там. Вокруг царила крайне неловкая атмосфера: мать поглядывала то на дочь, то недоуменно переводила взгляд на подошедших фатуи, командир же делала ситуацию только хуже, буравя взглядом бедную женщину, две рядовые в масках смотрели куда угодно, но не на происходящее перед ними, в сотый раз рассматривая конфеты в прилавке неподалеку. Вдруг Лая упала на колени, приложила сложенные руки ко лбу и затараторила: - Приношу свои глубочайшие извинения за проявленное мной неуважение, обещаю, подобных выходок больше не повторится! – тут ей нужно было сосредоточиться, чтобы не засмеяться при виде ошарашенного выражения лица командира. - Эээй, что что творишь?! А ну быстро вставай! –и без того большие глаза командира расширились, казалось, вдвое, белесые брови поднялись вверх так, что их было уже не увидеть из-под редкой челки, а рука машинально прикрыла раскрытый от удивления рот. – Чего это на тебя нашло? Не вздумай так больше делать. Тут Лая уже не выдержала и залилась своим практически беззвучным смехом, попутно извиняясь за свое поведение и потихоньку вставая. Мать и еще двое солдат смотрели на эту сцену неотрывно, и, к счастью, на их губах заиграли тонкие улыбки. Воздух вокруг вроде разрядился. Тряхнув головой и помедлив секунду, командир, вежливо поклонившись,начала разговор своим уже обычным, чуть сиплым голосом. -Медея, командир 36 спецотряда. Госпожа Верея, - она обратилась к матери, и та сразу подняла глаза, - как вы уже знаете, вашу дочь приняли в ряды магов - разведчиков Цицин, а конкретно в мой отряд. Обещаю, я буду добросовестно выполнять свои обязанности командира – было заметно, что эти слова уже въелись ей в горло, от того, насколько много раз до этого уже были произнесены. - Все документы по поводу перевода в другую воинскую часть Лая уже подписала, осталось лишь некоторые моменты обсудить с вами. - Со мной? Интересно какие же? – в голосе госпожи Вереи не было неприязни или отторжения, но ее общая напряженность (идеально ровная осанка, чуть вздернутая вверх голова, полуприкрытые глаза и сжатые губы)не ускользнула от посторонних глаз. - Лая, будь добра, объясни суть этих документов самостоятельно. - Что? Почему я? – от неожиданности голос Лаи в начале прозвучал неестественно пискляво, от чего ей тут же стало стыдно. - Это твое первое задание. Хочу оценить твои действия в данный момент. Сердце забилось чаще, а дыхание перехватило. Первое. Задание. Пусть такое пустяковое, но все же задание. - Ну хорошо. – так, сейчас точно нельзя ляпнуть что-то глупое, а то и без того низкая репутация канет в бездну уже окончательно. Едва ли еще когда-то разговор с матерью заставлял так поволноваться. Разве что в совсем детские годы, когда нужно было придумать оправдание исчезновению запасных досок для покрытия крыши с чердака, ушедших на постройку «супершалаша». Лая вдохнула, шумно выдохнула и сделала шаг вперед. - Так, вот эти бумажки – она протянула их матери – Это чтобы мне можно было перечислять половину зарплаты на твой счет. Больше без процентов не получится, это можно будет сделать потом, когда побольше зарабатывать буду. – девушка неловко улыбнулась. - Половину?! – лицо матери вытянулось, а глаза недобро сверкнули - А ты жить на что будешь? – с такой реакцией на самый безобидный документ, дальше вести диалог будет совсем проблематично, что весьма удручало, учитывая то, что на их перепалку еще и смотрят. - Да мы сейчас втроем на такую сумму живем, обо мне не беспокойся – как можно мягче парировала фатуи. Сейчас нельзя потерять контроль над ситуацией. - Вот именно, а нас с твоим отцом двое останется, не буду я тебя так обирать, оставь себе собственные деньги. – пошло не так все, что могло пойти не так, а в таком состоянии переубедить мать – все равно, что укротить медведя. - Ну пожалуйста мам, я ведь всем как лучше хочу. – Будучи уже почти в отчаянии от того, насколько плохо все началось, девушка не придумала ничего лучше, чем давить на жалость. Внутри нарастало раздражение от того, что мама действительно не понимает таких, казалось бы, простейших вещей. - Я сказала – я не буду тебя обирать. - Это совсем другое! – все, конец репутации, конец уважению, всему, всему конец. Хоть сейчас документы забирай и шуруй обратно на границу. - Ты мне лучше скажи, что за оставшиеся договоры. – голос стал совсем ледяным. - Нуу… - сейчас закопает – Это, чтобы в случае моей смерти все накопления переписали, опять-таки, на твой счет... - Что прости? - А это, так, на всякий случай… - вдох-выдох, Царица сохрани – Чтобы, в случае моего предательства на вас не посыпались обвинения. Ты и отец заверяете, что не являетесь противниками существующей власти, не имеете отношения к моим действиям в качестве агента и принимаете любое наказание, которое определит суд по моему делу… - … Молчание было худшим исходом событий. - Эй, мам, ну скажи хоть что-нибудь… - надо срочно что-то предпринять, но разум был чист, как наутро после Нового года. - Что ты хочешь от меня услышать? Поставь себя на мое место и подумай. И почему ты вообще меня спрашиваешь? - Потому что отец бы точно отказался меня отпускать после такого. - Естественно отказался бы, да и я уже сомневаюсь, стоит ли тебе с подобными рисками идти туда работать. - Но я ведь не собираюсь умирать и тем более предавать страну. - Кто его знает, что с тобой там случится. Полая это идея. - Мам, ну что ты в самом деле... - … Лая тяжело вздохнула, подняла вверх глаза и тут же опустила голову. Разговор был окончен. - Да уж, хорошо, что ты в военную сферу пошла, а не дипломатическую – голос раздался со стороны командира. Ее лицо не выражало никаких эмоций, а руки были сложены перед собой. - Простите… - Было стыдно, ужасно стыдно. Больше всего из-за того, что за пару часов до этого Лая расписала, какие у нее прекрасные социальные навыки, как она хорошо находит общий язык с людьми и добивается поставленных целей. Смех, да и только. - Пошли отойдем. – Командир пошла в сторону прилавка с конфетами. - Слушаюсь. – Сердце ушло в пятки. Пройдя метров 10 в сторону, Медея обернулась и негромко произнесла. - У тебя есть вечер. - А? – Лая перевела взгляд прямо в глаза стоящей напротив фатуи. - У тебя вечер, чтобы твои родители подписали эти договоры. Завтра в 6:30 от главного входа в Снежную мы выдвигаемся в Монд. Придешь с подписанными документами – значит у тебя все еще есть шанс успешно поработать в Монштаде. Нет – я уверена, что с таким характером и социальными навыками ты там и месяц не протянешь. Все-таки, мы не круглосуточно деремся с кем попало, иногда даже разговариваем с людьми. – в голосе командира хоть и прослеживалась ирония, но общий тон был крайне серьезен. - Так точно! – Лая должна это сделать. Обязана. Столько стараться, чтобы наконец получить место в разведке и так глупо оплошать – ни за что. Если уж ей действительно не суждено работать фатуи, она все равно будет биться до конца. - Хороший настрой. – Медея одобрительно кивнула. – Иди, у тебя все еще не так много времени. - Слушаюсь!