Любовь-это всего лишь гормоны

      "Всякая великая любовь хочет не любви: она хочет большего.

Что там..? На краю человеческого сознания.Мы всю жизнь бредём по этому тёмному лабиринту, с каждым днём открывая новые и новые кусочки себя, нехотя принимаем их, жадно поглощая и мучаясь с дурацкой причиной изменения в себе, не осознавая, что это и есть мы, не осознавая, что это ты—настоящий ты. Так от чего же нам так неприятны перемены? От чего нам так не нравятся все эти кусочки? А может, потому что мы трусы? Трусы, которые не могут принять себя, потому что другие не поймут, и поэтому с каждым днём всё дальше и дальше убегая от самих себя, мы теряем свою индивидуальность, безжалостно меняя её на такую же серость, как есть у этой все гнилой массы человечества. Трясёмся каждый день от того, что наши идеи и мысли не найдут признания в обществе…Так может к чёрту общество? Ведь выход из лабиринта может быть с другой стороны, но из-за криков, что правильно, а что нет, мы не разобравшись сигаем в первый попавшийся, не замечая, что этот выход и был концом? Нашли…Этот самый край, и этот край полностью поглощает, забирает тебя , потихоньку утягивая, душа, и забирая последний кислород из лёгких, а потом…Потом тьма, пугающая, бьющая по голове, тем самым осознанием, это был не тот выход, но вот только уже поздно, обратно не выкарабкаться, больше не за что цепляться, а это сраное общество, которое кричало что тебе делать, сейчас трусливо прячется, не решаясь помочь, так и оставляя тонуть, вот это и есть конец… Город медленно тонул во тьме тихой, таящей в себе некую тревогу, ту тревогу, которую испытываешь, гуляя по освещённым грязно-жёлтым светом улицам, боясь заглянуть за тёмный угол, в этот момент чувствуешь себя ребёнком, вспоминаешь, как боялся монстра из-под кровати, старательно укутывая себя в тёплое одеяло и зажмуривая глаза, чувствуя, как грудную клетку сковывает страх , ноги покалывает, а всё нутро готовится бежать прочь и рвать глотку истошными криками о помощи. Взрослея мы осознаём, что монстра из-под кровати не существует, так чего же мы боимся , медленно шагая в тёмный переулок? Может того, что там за этой неизвестностью есть жестокие люди, которые готовы тебя растерзать и бросить умирать лишь потому, что у них какой-то бзик в голове, их кто-то когда-то обидел, и теперь они безжалостно мстят всему человечеству, это ведь самые трусливые и напуганные люди, которые позабыли, что если их жизнь разрушена, то они не в праве рушить чужие, никто не назначал их правдорубами и вершителями чужих судеб, эта жестокость присуща только человеку, ведь только человек сознательно готов убить себе подобного, животные лишь поддаются инстинктам, так может не стоит бояться чудовищ из-под кровати, ведь настоящие чудовища—это сами люди. —Привет,—Залитая приятным, тонущем в тёмной копне волос и игриво переливаясь в ней светом, комната будто бы спасала от страшных тёмных улиц, которые были где-то там внизу, и сейчас никому не угрожали, а чудовища теперь превратились, во взрослые тяжёлые и выматывающие проблемы, которые каждую ночь тяжёлым грузом падают на голову, старательно прогоняя сонливость, впихивая вместо неё тревогу —Привет,—Аня миленько улыбнулась Серёже, пытаясь с первых секунд проверит правдивость слов Шастуна, отыскивая в золотисто-карих ответ на этот вопрос, но всё что она смогла в них увидеть , так это то, что она безвозвратно тонет в них, не жалея лёгких, и последнего кислорода, ведь там, внутри, он не нужен, там можно и нужно дышать самим человеком, заполняя всего себя до краёв Быстро делая незваному, но всегда желанному гостю, большую кружку горячего ароматного чая, впихивая её в руки хвостатому и предлагая посмотреть какой-нибудь расслабляющий фильмец, «друзья» отправились в гостиную, располагаясь на большом мохнатом ковре, пристраивая вазочку с печеньем меж тел, как бы разграничивая личное пространство, принялись тщательно выбирать то, что будет старательно захламлять их мозги ближайшие часа два. —Давай камин твой что ли включим, так поуютнее будет,—Матвиенко потянулся за пультом, резво включая нехитрую установку —Ни разу его не включала,—девушка улыбнулась уголком губ, всматриваясь в цифровой огонь, который красиво отпечатывался рыжеватым светом на её лице, очерчивая широкие скулы, ямочки на щеках, чёткий контур пухленьких губ, и отбрасывая тень от ресниц на впалые щёки —Почему?—Серёжа на недолгие пять секунд завис на профиле девушки, быстро выдёргивая себя из мысленных восхищений, возвращаясь к диалогу —Потому что это искусственный уют—обман, а я ненавижу обманывать себя, ведь когда-то поклялась этого не делать,—Аня медленно потянула кипяточную жидкость из кружки, немного морщась Внутри назойливо, как мелкая собачонка, кусалось чувство любопытства, которое отгоняя только сильнее вгрызалось в мозг, недовольно звонко тявкая и рыча, а холодный разум стальным занавесом отгораживал её от себя, но разве у него когда-нибудь получится её перебороть? Возможно, но не сегодня. —А что, был печальный опыт?—Ну вот, теперь любопытство испарилось, будто его и не было, будто оно и не при делах, теперь лишь чувство страха, тягуче пощипывало изнутри, довольно морщась от удовольствия —Был,—брюнетка хмыкнула, утвердительно качая головой, продолжая смотреть перед собой, будто если она посмотрит на Серёжу, то и так не великое желание откровенничать улетучится, оставляя неприятный терпкий вкус недосказанности,—когда-то я очень сильно влюбилась, и врала себе до последнего, отталкивала парня от себя, боясь мнения окружающих, а он оказывается, был по уши влюблён в меня, он мне признался в своих чувствах, но уже ушедших, ведь у него появилась девушка, только чувства то к нему не прошли, вот тогда было больно, потому что я всё-таки приняла и поняла всё то, что я к нему чувствую, но было уже поздно, тогда я себе поклялась, что больше не буду скрывать своих чувств и врать ни себе ни окружающим,—повернувшись к озадаченному лицу Матвиенко девушка вдруг переменилась в лице, придавая ему более серьёзный вид,—и сейчас не буду скрывать —Сейчас?—Голос моментально «сел», приобретая нотки хрипотцы и опускаясь в тональности, переходя почти на шёпот придавая таинственности и чувства покоя, которое резко заменилось на удивление и взрыв счастья, радости и окрылённости, когда его губ коснулись мягкие как карамель на вкус пухлые губы, требовательно сминающие чужие

«Без любви человек точно как ненужный предмет мебели, потрёпанный, побитый и всё ещё надеющийся на вторую жизнь—лучшую жизнь.»

       Воронежское солнце кусало за щёки, даря вечно недовольному погодой народу, бронзовый загар, деревья будто подхихикивая над мучающимися от жары людьми, поддаваясь слабым порывам горячего, от того и ненавистного ветра, тихонько шелестели сочно-зелёными листочками, иногда роняя их на иссохшую и не менее сильно страдающую от пекла землю. —Готов?—Антон нервно крутил кольцо на указательном пальце, которое казалось нагрелось палящими лучами, и теперь обжигало бледную кожу, но Арсений точно знал, Шастун волнуется и дико боится, боится что скажет мать, на отчима откровенно по барабану, он с ним и общается только в присутствии мамы, а уж мнение мужчины по поводу его личной жизни его естественно не волновало —Антон, послушай,—Арсений на ходу перехватил подрагивающую руку младшего, чувствуя как тот мгновенно успокаивается, что безумно льстило,—если ты вдруг поймёшь что ещё не время или всё же испугаешься, я не буду обижаться, я всё прекрасно понимаю, правда, мы можем сказать в любой другой момент —Арс, я… Я всё решил, да и ничего страшного не случится, главное бабушке не говорить, у неё сердце не выдержит, она вон как правнуков ждёт, а тут я спешу обрадовать, что ждать она их от сестры моей будет, да и тут хер знает как мать воспримет, а уж бабушка из другого века человек Арсений ничего не ответив, лишь сильнее сжал руку чуть ли не бегущего Шастуна, то ли он так боялся что передумает, поэтому летел на всех парах, то ли действительно уже хотелось рассказать родным о новом спутнике жизни, чёрт его знает, но брюнет знает лишь одно, он будет рядом при любом раскладе. Как только мужчины вошли в квартиру, в нос ударил запах любимого пирога, а по ушам верещание соскучившейся сестры и недовольные причитания матери на фоне о том, как же Антоша опять похудел. —Так, первым делом мойте руки и за стол мальчики,—после объятий с сыном и принятия цветов от Арсения мама включила «маму», зовя мужчин есть, с громким «отказы не принимаются» —Твоя не любовь к еде здесь пустой звук,—Антон пропустил Арсения по узкому коридору, открывая дверь в ванную, кривляниями пригласил Попова пройти, под недовольное цоканье, сам прошмыгнул в комнату, тут же обнимая уже вытирающего руки брюнета со спины и целуя лёгкими поцелуями его шею —Шастун, твои проявления нежности в родительском доме, где никто ничего о нас не знает, крайне неосторожны, чего ты прилип, дома наобнимаемся,—Попов попытался стряхнуть с себя горячие уже беспардонно лапающие его задницу руки —Чувствую себя пятнадцатилеткой, который прячет от родителей своего парня, да и в принципе отношения,—Антон резким движением развернул к себе Арсения, впиваясь требовательным поцелуем в мягкие губы, жадно сминая то верхнюю, то нижнюю губу, проталкивая язык в горячий рот, пошло причмокивая —Мальчики, вы там кран потеряли?!—Брюнет резко отпрянул от Шастуна, выпутывая руки из кучерявой копны, недовольно смотря на моющего руки любовника Выйдя из ванной, взъерошенные как воробьи с распухшими губами, парни уселись за стол бегая глазами в поисках остальных членов семьи. —Мам, а где ба и Вова? —Они в больницу поехали, у бабушки плановое обследование —А Вика где?—Антон был несказанно рад тому, что ни бабушки, ни Вовы нет, можно спокойно рассказать, не беспокоясь о последствиях, будто бы слыша его мысли Арсений хватает руку Антона под столом, нежно гладя в успокаивающем жесте большим пальцем тыльную сторону —А Вика здесь!—Девушка хлопком опёрлась на плечи мужчин, опускаясь на уровень их ушей тихонько шепча,—и Вика всё видела

"Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть."

***

Лживое пламя искусно опаляло сочно-оранжевым светом совсем нелживые лица, сливающиеся в единое целое, которые больше не волновала обманчивость окружающего мира, больше не нужно было со скрежетом опускать маски, давясь боровой с неприятным привкусом железа жидкостью, которая старательно обжигала лицо раз за разом, будто обвиняя в обмане самого себя, опаляя и превращая в пепел губы отрезвляя сознание, призывая остановиться, не поддаваться мощному потоку окружения, моля о пощаде. Теперь никто не будет себе врать, теперь хочется говорить только правду, её есть ради кого говорить, больше не нужно очернять и без того грязную, насквозь пропитанную ржавой склизкой ложью реальность, теперь всё казалось куда чище и приятнее, окрыляющие чувства словно наркотик раскрасили её в яркие цвета, заставляя радоваться каждому малейшему явлению. —Я...Прости, это наверное было глупо и импульсивно, и...Прости,—Аня быстро шептала себе под нос, опуская взгляд в пол, боясь поднять его...Поднять и увидеть осуждение и негодование на лице напротив —Да, это было достаточно резко, и мне это не понравилось,—Серёжа нежно коснулся подбородка девушки, приподнимая его, заставляя посмотреть в глаза,—потому что ты нарушила мои планы, это собирался сделать я,—замирая буквально на пару секунд, мужчина быстро покинул своё толкающее на рассуждения сознание, примыкая к губам напротив нежно еле уловимо, будто боясь спугнуть касался их, осторожно сминая, пропитывая его всей нежностью и любовью, которые он питал к Ане всё это время и теперь у него была возможность дарить, и получать взамен ещё больше       Внутри всё бушевало, огненно горячее чувство потихоньку затухало, и обдувалось свежим лёгким ветерком, не тем, что плавил органы, больше разжигая огонь, заполняя всё запахом гари и захламляя и отравляя ядовитым дымом все внутренности, заставляя их гнить и выкручиваться от боли. Теперь тишина, огонь погас, последний уголёк дотлевает, с надеждой на продолжение вакханалии пища и шипя от злости, теперь эта злость улетучилась, растворилась в лёгком, свежем дуновении ветра, который старательно смахивал чёрный жирный слой нагара, тем самым даря новую жизнь давно позабывшей о покое и счастье душе, она возвращается, просыпается с новыми силами, и теперь готова старательно латать раны, взращивая первые ростки любви, теперь создание своего сада девушка никогда не забросит. В нём обязательно будут прорастать сорняки, болюче впиваясь в и так перебитую гнётом непростой жизни душу, которую девушка старательно будет спасать и не жалея рук с болью вырывать уже плотно вросшие корни, но это стоит того, эта боль стоит счастья.

"Люди, которых трудно полюбить, как раз больше всего нуждаются в любви…"

***

      Потная ладошка Антона крепко, чуть ли не до хруста сжимала крепкую руку, будто ему сейчас наживую удаляют нерв, и боль настолько пронизывает тело, что вытерпеть её помогает лишь близкий человек, который всегда будет рядом, будет переживать её вместе с тобой, нырнёт в этот омут, имея лишь надежду на спасение и любимого человека под боком, а что ещё собственно нужно? —Мам,—хриплый голос резко сменил атмосферу витающую в комнате, заставляя Майю резко замереть и закончить диалог с дочерью, переключая всё внимание на напуганного, как бедный крольчонок сына,—мне нужно тебе кое-что сказать, это очень важно, и пожалуйста, постарайся понять меня, я знаю, что многого прошу, ибо для тебя это сейчас будет самым тяжёлым принятием за всю жизнь —Антош, что-то случилось, у вас с Ирой не ладится?—Женщина насторожилась, в горящем свете заката, который старательно красил небо яркими красками, проникая в окна квартир, обновляя их интерьер, отражаясь от светлых стен, превращая комнаты в оранжеватые, теперь не такие бездушные бетонные коробки. Сейчас силуэт женщины горел снаружи также, как и внутри Антон —С Ирой у нас давно не ладится, поэтому мы расстались...—теперь прикосновение Арсения к руке—это единственное, что холодило разум, и не давало бросить всё и сбежать, это то единственное, что не давало сейчас догореть,—мы с Арсом...—Дверь в квартиру распахнулась и с порога послышалось недовольное ворчание бабушки, ибо какого чёрта такие деньжищи дерут эти лекари великие, вообще, бабушку это не должно волновать, ибо лечение в частной клинике добросовестно оплачивал Антон, не смотря на все попытки его от этого отговорить       Старушка кряхтя доковыляла до просторной кухни, не сразу понимая, что внук наконец соизволил приехать, бабушка расплылась в улыбке, той самой, которой она наградила Антона этой светящейся, привлекающей своей добротой и искренностью улыбкой, больше сходств с Шастуном у неё не было, ну кроме того, что она так же постоянно кряхтит и ворчит, как уставший Антон. —О, а ты я смотрю не один, не уж то...Арсений! Батюшки, так давно хотела с Вами познакомиться,—бабушка раскрыла тёплые объятия, принимая в них удивлённого брюнета, что не ускользнуло от её внимания, и она сразу же постаралась объяснить своё недавно изъяснённое желание—просто Антоша о вас так много рассказывал       Арсений самодовольно улыбнулся, обращая свой взор на краснеющего Шастуна, который со словами «ну ба, не было такого», уселся обратно за стол, продолжая уплетать пирог, стараясь не обращать на пожирающего его голубые и светящиеся как солнце за окном глаза. —Так что ты там пытался мне сказать помимо...Иры,—Майя с опаской посмотрела на мать, боясь повергнуть в шок бедную старушку, ждущую от Антона год за годом правнуков, которые теперь откладываются на неопределенный срок —Я... —А что с Ирой?—В комнате повисла неловкая тишина, усердно размазывая воспалённый мозг по черепной коробке —Ба, тут такое дело, мы в общем расстались,—Бабушка не донеся кружку до рта, так и замерла с приоткрытым ротом пытливо смотря в зелёные глаза напротив —Ну неужели, никогда мне эта девчонка не нравилась,—наконец делая глоток кипятка, переводя взгляд на Арсения, хитро щурясь, покрывая кожу вокруг глаз морщинками, точно лучиками солнца, будто что-то поняла, но оставила этот понимающий взгляд лишь для смущённого брюнета —Потом мам, потом...

***

      Через час трудного для мужчин застолья, они отправились на «Шастун, это всего лишь прогулка, чего ты ноешь как дед?» о чём практически сразу пожалели, ведь напороться на гуляющих фанатов было ожидаемо, и теперь младший ворчал ещё больше, до самого прибытия домой.       Квартира встретила приятным, обволакивающим чувством неподдельного уюта и какого-то внутреннего света и тепла, но такого тепла, которое существует лишь для нужных ему самому людей, обычно оно принимает только родных, будто чувствует, чужих же оно с силой отталкивает, одаривая противным ознобом. —Антош, я вам с Арсением постелю у тебя, ты ведь не против?—Прямо на входе с комплектом постельного белья спросила Майя —Н-нет, а комната Вики занята? Я просто думал...—Конечно он был совсем не против, а очень даже рад, но по его мнению, стоило показать, что перспектива спать с мужиком в одной постели, далеко его не радует —Да, она неделю ещё будет ночевать дома, я даже начала подумала, что вы договорились вместе приехать —Мам, я бы тогда Арса не брал, где ему спать-то?—Наконец скинув кроссовки, шатен направился в ванную —Проблема поспать вместе? Ну я могу себе на полу постелить, а Арсений пусть на моей кровати ляжет —Не нужно, я договорюсь с ним,—Попов тепло улыбнулся перенимая из рук женщины постельное       Женщина ретировалась в другую комнату, о чём-то громко разговаривая с бабушкой. Брюнет медленно подошёл к Шастуну, легонько, будто боясь спугнуть, коснулся его руки, призывая обратить на себя внимание. —Ну чего ты завёлся? Ну хочешь, я на полу лягу? —Да дело не в этом, я сам не знаю почему, вроде бы приехал с целью рассказать о нас, а сам боюсь лишнее движение или слово сказать, чтобы подозрений не вызвать, прости, я боюсь, что так и не наберусь смелости сказать, но я очень постараюсь, просто...Это так тяжело, я месяц себя настраивал, решил же уже всё, а когда сюда приехал, будто какой-то барьер держит и проблема в том, что я не знаю как его разрушить,—взгляд в пол, щёки горят, голова болит, будто мозг распух и старается выдавить глазные яблоки, в горле ком, на душе паршиво, чувства кучкуются в неприятное чувство стыда перед Поповым —Тош, я же тебе говорил, что если ты не сможешь, я не настаиваю, и ни в коем случае не обижусь, я люблю тебя, и я не хочу, чтобы ты нервничал, переживал и корил себя за то, что ты просто напросто не готов, я здесь не для того чтобы маячить перед глазами, как живое напоминание о том, чтобы ты всё рассказал, а для того, чтобы поддержать в любом развитии событий       Брюнет оставил быстрый поцелуй на излюбленных губах, нежно смотря в глаза напротив, в который раз утопая в них, и в который раз отправляясь в путешествие по пропитанному свежестью и чувством лёгкости зеленеющему лесу, огромной Тайге. —Сейчас,—прошептал прямо в губы младший, отрываясь от Арса, крепко перехватывая его руку и переплетая пальцы, он уверенно понёсся в гостиную, не слушая позади бежавшего за ним возлюбленного

"Не сдавайтесь только потому, что стало трудно"

***

      В комнате иногда мелькали редкие отблески пламени, опаляя лица и затрагивая своим горячим свечением губы, щёки, лоб никак не мог сравниться с горячим дыханием, которое будто прожигало верхний слой кожи, стараясь быстрее добраться до лёгких и заполнить собой чужой организм, в надежде поселиться там навсегда.       Фильм давно «досмотрен», в квартире тишина, что переживали персонажи на экране уже никого не волновало, сейчас важно было лишь одно, что переживают сейчас люди в этой комнате и что предстоит пережить, здесь и сейчас рождается новая жизнь, здесь и сейчас мир обретает краски, воздвигаются целые миры, расцветают сады, и сливаются воедино два одиноких сердца. —Знала бы что ты классно целуешься, уже бы давно тебя заграбастала,—девушка тихонько хихикнула, плотнее кутаясь в плед, прижимаясь к тёплой груди —Я не только целуюсь классно,—хитро улыбаясь и чувствуя тычок локтем в бок, Серёжа сжал девушку в кольцо рук ещё сильнее —Ну мы это как-нибудь проверим...Как думаешь, что парни на это скажут?—Аня почему-то всё ещё боялась показывать свою любовь к определённому человеку кому-то ещё, хотелось забрать его в свой маленький мирок, там закутаться с ним в плед и чтобы никто и никогда не мешал —Думаю, они будут рады, но мы расскажем об этом только тогда, когда ты сама будешь готова,—целуя тёмную макушку мужчина наслаждался приятным теплом и успокаивающей тишиной, прикрывая глаза и полностью погружаясь в себя и свои чувства, сам того не замечая, как с губ слетело, такое нужное ему и пугающее рядом сидящую девушку «я люблю тебя»

"Каким смелым и самоуверенным становится тот, кто обретает убеждённость, что его любят."

***

      Пропитанная назойливым писком и высоковольтным напряжением тишина, въедалась в мозг каждому стоящему в комнате, которую освечивал тусклый и такой же противный свет, создавая ещё более гнетущую обстановку, цеплял шокированные лица, очерчивая каждую морщинку, которых сейчас было не счесть на сморщенных от напряжённого раздумья лбах. —Что ты сейчас сказал?—Майя стояла с какими-то документами в руках, медленно, но верно опускаясь на сзади стоящее кресло, сглатывая вязкую слюну, и часто моргая, будто пытаясь проснуться —Что я люблю Арсения и мы почти месяц как вместе, ещё раз повторить?—Он больше не нервничал и не боялся, он злился, прямо сейчас внутри нервно пружиня от извилины к извилине желание собрать все вещи и уехать вместе со своим парнем куда-нибудь подальше, ни о чём не думая, просто держа его за тёплую сухую руку бежать от несправедливого мира —Антош, ты пойми, я не против, и не могу быть против, ты взрослый человек, сам выбираешь кого любить, с кем жить, но...Как же работа, ведь мы в какой стране живём, если кто-то извне узнает, тебя же вышвырнут, а общество обозлится, ты готов на такие жертвы? —Мам, я же сказал, что люблю его, ради того, чтобы он просто был рядом, я готов отдать всё, мне не нужна работа без него, не нужны деньги и популярность, мне нужен он—злила очень злила ситуация, Арсений не должен всего этого слышать —Всё? Закончила терроризировать ребёнка?—Бабушка недовольно покосилась на маму,—внучёк, я очень за вас рада, вы правда очень красивая пара,—старушка медленно подошла к мужчинам, крепко сжимая их в объятиях, улыбаясь как лучик солнышка —Ба, ты чего, я вообще думал, что будешь против,—лицо Антона комично вытянулось в гримасе удивления —Ой, да я давно уже поняла, тем более Арсений приличный молодой человек, может и тебя оболтуса воспитает,—бабушка старательно потрепала внука за щёку, и со словами «мальчишки, а ну-ка пойдёмте пить чай, ретировалась на кухню»       Спустя час выяснений как бабушка умудрилась сама всё понять, парни уже находились в комнате Шастуна бурно рассуждая о том, что им посдержаннее нужно вести себя в обществе друг друга, раз уж бабушка умудрилась догадаться, то шипперы увидят в их действиях и не такое. —Бабушка у тебя конечно, прекрасная, очень повезло,—комментировал ситуацию рядом лежащий Попов, параллельно копаясь в инстаграме —Да...А знаешь с кем мне ещё повезло?—Шатен принялся покрывать лёгкими поцелуями шею старшего —Даже не знаю...Шастун, ты совсем ошалел?! У тебя сестра за стенкой спит,—брюнет упёрся руками в широкую грудь, чувствуя как рука под одеялом движется вверх по бедру —Тут звукоизоляция хорошая, успокойся,—убирая руки от себя, младший снова придвинулся, продолжая теперь уже более настойчиво выцеловывать шею спускаясь к ключицам —Дурак совсем, а если услышат, ну!—Дыхание сбилось меж словами слишком длинные паузы, в голове туман, который лишает здравого рассудка, заставляя притянуть шатена к своим губам       Антон целуется жадно, ненасытно, будто ждал этого весь день, голова идёт кругом от напора, оттягивая и покусывая тонкие, такие сладкие на вкус губы, шатен проходится по ним языком, желая почувствовать ещё больше вкуса, запуская язык в горячий рот, довольно ухмыляясь на тихий стон. —Пожалуйста, нас же услышат,—шепча в пухлые губы, которые медленно спускаются по линии челюсти к ключице прикусывая её и оттягивая кожу, оставляя там алеющий след, спускается вниз к соскам, проходясь по ним горячим языком       Рука зарывается в кучерявую светлую копну, оттягивая её так, что тот вновь приподнимается, чтобы коротко поцеловать в губы —Нам нужно остановиться,—снова прижимаясь к губам, брюнет тяжело дышит, срываясь иногда на тихий скулёж, ибо возбуждение болезненным комком собирается внизу живота —Угу...Сейчас, ещё чуть-чуть,—рука Антона забирается под одеяло, скользит под резинку боксеров, оглаживая низ живота, обхватывает основание давно уже стоящего болезненно пульсирующего члена, Попов слишком по сравнению с другим разом стонет,—т-ш-ш,—Антон снова отрывается от губ, переходя на шею, затем выше к уху, прикусывая мочку , довольно мыча, когда чувствует руку на собственной возбуждённой плоти       Антон скользит большим пальцем по влажной головке, размазывая смазку по всему стволу, чувствуя как навстречу толкаются бёдра старшего       Попов зеркалит движения шатена, ускоряя темп вместе с ним, закусывая губу чуть ли не до крови, останавливая рвущийся стон. —Я скоро...—Снова губы оказываются в плену чужих, внутри всё горит, от желания большего челюсть сводит, горячий воздух словно лава заполняет лёгкие, заставляя дышать чаще, глубже, места от прикосновения рук вспыхивают огнём, оставляя фантомные следы по всему телу       Антон касается наружного отверстия уретры, оглаживает всю головку, проходится по всей длине члена. Так, что Арсений все-таки сбивается на пару секунд, теряет самоконтроль и тихо шипит сквозь стиснутые зубы. Комната наполняется громкими хлюпающими звуками и тяжёлым сбитым дыханием вперемешку с тихими стонами.       Спустя ещё несколько рваных движений, они кончают практически одновременно, спуская в ладони друг другу, тяжело дыша, пытаясь выхватить из раскалённого воздуха частичку свежего, прохладного.       Антон скатывается с Попова, вытаскивая откуда-то из под кровати пачку салфеток, отдавая несколько штук брюнету. —В первый и последний раз ведусь на твои провокации,—недовольно уставше бурчит брюнет, смотря на самодовольную мину напротив —Ой, да ладно тебе, никто же ничего не услышал,—шатен притянул к себе Арсения, нежно целуя в макушку, вдыхая аромат яблочного шампуня,—люблю тебя, спокойной ночи —Я бы поспорила, потому что лично я всё слышала,—откуда-то из-за стенки послышался недовольный голос девушки —А ты могла бы тактично промолчать,—недовольно пробурчал Шастун —А зачем ты напиздел, что звукоизоляция хорошая, тут же стенка вообще гипсокартон —Вика. Спокойной ночи! —Ну теперь то она точно спокойная будет, вы то натрахались       Арсений всё это время только сильнее вжимался лицом в грудь Шастуна, сильнее краснея чувствуя неловкость в перемешку со злостью, от того что ему наврал Антон, но об этом они поговорят завтра.

"В идеальных отношениях чистая любовь и грязный секс дополняют, а не исключают друг друга."