Обмани меня (Обманись мной)

Гречкин вышел из машины, громко хлопнув дверью. Кирилл стоял перед большим, внушающим апатию зданием. Без слез не взглянешь, взгляд то и дело цеплялся за места, где осыпалась штукатурка и была видна кладь кирпичей. —Через сколько за вами заехать? — спросил водитель, выглядывая в окошко. —Через час. Не опаздывай. — фыркнул в ответ Гречкин, быстро шагая вперёд. Подумать только, всего одна поездка с кро-о-ошечным косячком обратилась Гречкину волной проблем. Покуривая травку, Гречкин думал, что отец отмажет его от любого штрафа, но для Всеволода это стало последней каплей. Он поставил сыну ультиматум, прекрасно зная, что травка это далеко не самое страшное, что употреблял его сын. Отправив сына на встречу наркоманов, отец предполагал, что тот возьмётся за ум и поймет, к чему может привести его употребление. Но Кирилл имел свой взгляд на эту ситуацию. Он побудет примерным сынком, батя успокоится и права вернут. Всегда так было. Войдя в угнетающее на вид здание, Гречкин приуныл. Сюда только и ходить людям с зависимостью, сразу реальные краски видеть захочешь, конечно... На стойке регистрации Кириллу сказали куда идти, и он побрёл по длинному коридору, увешанному плакатами. Они были призваны донести до людей мысль, что наркотики - зло. Но кажется их все игнорировали. Войдя в кабинет, Гречкин обнаружил пришедших. Оказалось, что сидели тут его сверстники. Все как один хмурые и кажется, даже серые. Будто сливаясь с местным фоном. Почти все были в кофтах, вероятно, скрывая следы потребления. Гречкин громко пододвинул стул к кругу и сел. Куратор ещё не пришел, но подростки были готовы ждать. Никто не обратил внимание на Кирилла, кроме одного юноши. Ледяной взгляд его голубых глаз заставил Кирилла улыбнуться. Словно звезды на лице юноши расположились веснушки, а каштановые волосы казались мягкими. Так и хотелось схватиться за них да посильнее, оттягивая голову парня назад, заставляя смотреть только на одного мужчину... Гречкин мотнул головой, отгоняя лишние мысли. Они все здесь конченные наркоманы, связываться с ними себе дороже. Но почему-то, этот юноша внушал доверие. Разве может человек с такой волей в глазах употреблять? Может он тут случайно? Так же из-за травки? Наконец, в помещение вошла куратор. Женщина средних лет, в светлой рубашке, в очках. Она оценивающе взглянула на присутствующих и остановила свой взгляд на Кирилле. —Новенький. Представьтесь, пожалуйста. —Кирилл. Кирилл Гречкин, сын «того самого» Гречкина. Кирилл улыбнулся своей фирменной улыбкой, но впечатления не произвёл. Окружающие только фыркнули. —Ну что же, Кирилл. Расскажите нам, что привело вас сюда? —Да так, всего лишь косячок курнул за рулём, вот и повязали. Херня вопрос. —Я попросила бы вас не выражаться в стенах этого заведения. Один косячок сегодня и слезть будет крайне трудно, а потом и вовсе можно перейти на более сильный формат. Да, Лёш? Юноша фыркнул, принял оборонительную позу, сложив руки на груди и вцепившись ладонями в локти. Надув губки, юноша бросил презрительный взгляд на Кирилла. —Да как два пальца. «Херня вопрос». — передразнил юноша Кирилла, повернув голову в сторону. Гречкин это воспринял как вызов. Что он успел сделать не так? Что себе позволяет этот нарик? Буравя взглядом хрупкого на вид юношу, Гречкин сжимал руки в кулаки. Каждый из группы представился, рассказал, что употребляет и что чувствует, принимая. Кто-то подсел по глупости, кто-то неосознанно, думал, что бросит, а оказалось, что зависимость плотно въелась под кожу. Окутанные общей болью они не могли выбраться из этой ловушки, не приняв радикальные меры. А радикальные меры принять не могли, потому что уже плотно подсели. В итоге, молодые люди бились в агонии собственной глупости, как мухи в паутине, запутываясь только больше. Но они сделали шаг на встречу исцелению. Прямой путь избавиться от зависимости, это подготовить себя морально. К ломке, к тому что будет больно, к реальному миру. Кто-то не мог вернуться, потому что не находил радости в жизни. Кто-то пытался бросать постепенно, но психологическая и физическая зависимость заставляли наоборот увеличивать дозу. Сидя на своем месте, Кирилл старался сконцентрироваться на безмолвно сидящем юноше. Будто ничего и не произошло, этот парень сидел спокойно, слушал чужие исповеди. Но краем уха Гречкин все-таки слышал эти измученные голоса. Они до сих пор принимали. Пропустить мимо ушей, забыть об этом как страшный сон, но тяжёлый взгляд голубых глаз не давал этого сделать. Смотря на такого хрупкого, низкого для своих лет юношу, Гречкин словно магнитофон запоминал речь наркоманов. Как позже выяснилось, юноша, которому на вид можно было дать от силы пятнадцать лет, оказался совершеннолетним. Очередь дошла и до Лёши, его взгляд смягчился. Сегодня день исповеди, им нужно всё обсудить. Но говорить о столь личных вещах при незнакомце Лёша не мог. Макаров ослаб, вмиг потерял всю свою силу, наклонился закрыв лицо руками. Он пытался начать, голос дрожал, но парень честно пытался. Но бессмысленное бормотание прервал голос куратора. —Если ты не можешь, то не надо себя мучить. Мы всё понимаем. Расскажешь потом, когда придет время. Лёша выпрямился, кивнул и через несколько минут, он снова принял защитную позу, спрятался словно в панцирь. Обнял себя руками и опустил голову, больше не поднимая взгляда до конца сеанса. Гречкин был вынужден задержаться, слушать рекомендации куратора. Он краем глаза проследил, как Лёша выходил. Последний, нарочито медленно. Видимо и сам хотел поговорить. Пропустив всё, что сказала женщина, Гречкин побежал к выходу в коридор, но за дверью никого не обнаружил. Повертев головой, Кирилл побрёл к выходу из здания. Внизу, у тротуара стояла его машина. Не опоздал, не придерешься. Кирилл уже хотел было пойти к авто, но его окликнул знакомый голос. —Эй, мажор! — Лёша, собственной персоной. Стоял оперевшись о стену и курил. —А к тебе я как должен обращаться? Эй, наркот? — Гречкин ухмыльнулся, подходя. Он был выше юноши всего на голову, но Лёша, кажется и не собирался с этим спорить. Ему было удобно быть "маленьким". —Че, обиделся? Да ты не расстраивайся, мы ещё по-доброму с тобой. Или что, пойдешь папочке нажалуешься? Ты же у нас «папенькин сынок». Юноша выдохнул дым в лицо Кирилла, вставая в позу, ухмыляясь. Намеренно провоцировал, пробовал почву. Кирилл оказался не из спокойных. Он схватил юношу за грудки, больно ударил о стену, прижимая к ней же. Лёше пришлось встать на носочки, дабы не потерять равновесие. Он старался выглядеть сильным и смелым, но сердце билось часто-часто. —Ты меня не знаешь, наркот. Я творил такое, что тебе и во сне не снилось. Я могу сделать с тобой всё, что душе угодно и никто мне не помешает. Гречкин говорил тихо, рокочущий звук застрял в горле, выдавая его гнев. Кирилл прижимался кажется слишком близко: колени к коленям, нос к носу. Лёша усмехнулся и потянулся вперёд, аккуратно целуя Кирилла. Теперь Гречкин не понимал ровным счётом ничего. И как это называется? Только что выводил на конфликт, специально провоцировал, наехал ни с того ни с сего, а сейчас целует. Прижимается мягкими губами, потушил сигарету о стену и теперь сам прижимается ближе. Кириллу хватило нескольких мгновений, чтобы ответить на мнимую ласку. Тепло разлилось по всему телу, Гречкин чувствовал аккуратные руки на своем животе. Страстно целуя странного юношу, Гречкин невольно делал это слишком голодно. Он слишком рьяно толкался языком в рот партнёру, тем самым случайно ударяя юношу головой о стену. Тот после пары раз таких "приколов" нахмурился, оттолкнул Кирилла, твердо вставая на землю. Гречкин выпрямился, стараясь перевести дыхание. Юноша положил руки на зытылок, недовольно хмурясь. Что это было? Мимолётное желание и вспыхнувший огонь страсти или намеренная провокация? Гречкин не знал, что сказать. Извиниться? Рассмеяться? Разозлиться? Кирилл стоял, думая, что подойдёт лучше, но так и не смог решить, что чувствует. —Придурок, у меня из-за тебя теперь голова болит! — воскликнул юноша, потирая ушибленное место. —Сам виноват... Целоваться полез на ровном месте. —Ну, для кого ровное, а для кого не очень. Да и к тому же, не вижу, чтобы ты сильно против был. Такой резвый, вы только посмотрите. Гречкин почувствовал прилив гордости за самого себя, усмехнулся. Теперь, он точно не видел в парне врага. Хотел привлечь внимание, не понял как сделать это лучше всего, вот и вывел на конфликт. Все просто как дважды два. —Так значит, я тебе понравился. Мог прямо об этом сказать, пупсик, я бы вряд ли отказал. —Много чести твое самолюбие подпитывать. Ишь как разошёлся. Ладно, бывай. У меня ещё дела есть. Юноша хотел было уйти, но Гречкин поймал его за руку. Как же так? Распалил огонь страсти и тут же сбегает? Так не годится. —Куда же ты? Мы могли бы выпить и поехать ко мне. —Да что ты, я похож на того, кто так просто даст тебе? Вопрос с подвохом. Ответишь «да» и потеряешь парня, из обиды не пойдёт. Никто не желает слышать о себе положительные ответы в таком ключе, даже если человек и ведёт себя вызывающе. Но и если ответить «нет», то скажет «да, так и есть» и все равно не пойдет на мнимое свидание. Чёрт, хитро! Лёша криво улыбнулся, читая сомнения на лице Гречкина. Все ещё держит за руку и смотрит, как котёнок на сосиску. Голодными глазами, будто не ел трое суток, а трогать еду без команды нельзя. Правда, тут подошло бы сравнение с собаками, так как коты плохо поддаются дрессировке, но Лёша обдумывать эту мысль не стал. Какая разница, кот или собака, оба блохастые. —Не боись. Пойду я с тобой. Но не сейчас. Вечером. Может быть. Скажи адрес, я подойду. Но... Ничего не обещаю. Может быть, я буду рядом и решу заглянуть к тебе на огонёк. Гречкин кивнул, обдумывая куда лучше привести юношу. В ресторан? Да что он смыслит в изысканных блюдах? Разве что, умножит, сколько дозы можно будет купить вместо тарелки супа с креветками. Сводить в кино? Тогда решит, что Кирилл не серьёзен, имея большие деньги, не желает тратить их на внимание юноши. Видя и тут затруднения, мальчишка вздохнул. —Сходим в бар? Знаю один хороший, но не забудь паспорт. Записывай адрес. Сходим... Скажем так, часиков в семь. Идёт? —Да-да. — записав адрес, Гречкин поднял голову, замечая, что юноша удалился уже на достаточно большое расстояние, — Постой, может быть обменяемся контактами? —Не. Может быть позже. Бывай, мажоришка! С этими словами Лёша поспешил сбежать. Гречкин ещё минуту смотрел ему вслед, думая, не обманет ли мальчишка и придет ли в назначенный час. Наконец, сев в машину, Кирилл поехал домой. Сидя в каком-то захолустном подвале, в свете неоновых огней, Кирилл думал, что его откровенно наебали. Юноша опаздывал на полчаса. Ну, он говорил, что может и не прийти вовсе, но Кирилл считал, что это глупое заигрывание, набивал себе цену, чертёнок. Думая уже встать и уйти, Гречкин наконец поймал взгляд голубых глаз. Сейчас они выглядели не такими осуждающими. На юноше была футболка с принтом маски чумных докторов, из семнадцатого века, на поясе повязана лёгкая ветровка, а затасканные джинсы, говорили о том, что им идёт не первый год. Но юноша выглядел весёлым, даже приветливым. Он широко улыбался, с грацией пумы, подсел рядом. —Привет. Я думал, ты уже не придёшь. —Прости пупсик, тут неподалеку дела были. Вот и задержался. Но бежал на всех парах, честно. Что-то в этой позе и манере общения юноши, было неестественно. Слишком приветливый, добрый, слишком близко сидит, того и гляди, пересядет к Гречкину на колени. Но Кирилл не заметил этого, он самоуверенно предполагал, что просто произвел такое впечатление на парня, что тот не может сдержать себя. Вечер был насыщенным, не прошло и часа, как оба заметно опьянели и, и без того близкое расстояние, сократилось до прижатых лбов, взятых друг другом в плен ладоней, мягких поцелуев в область шеи и ушек. Гречкин казалось был опьянен совсем не алкоголем, нет. Его притягивал к себе, этот удивительный парень. Открывшееся нежное нутро, душа, если можно так сказать. Он снял свою маску чумного доктора, не раня длинным клювом, не скрываясь от болезненных чувств, а принимая их как данность. Кирилл хотел подарить этому парню весь мир. Глупая мысль, на пьяную голову, но с желаниями не поспоришь. Хотелось любить его, отдавать ему всё, принимать его полностью. Таким, какой он есть, с зависимостью, от которой, Гречкин хотел помочь юноше избавиться. —Думаю, нам пора убираться отсюда. Поехали ко мне? — пьяно улыбнувшись произнес Гречкин, вспоминая сколько раз он произносил эту фразу. —А тебе всё не терпится завалить меня? На твое счастье, сегодня я не против. Водитель преданно ожидал на улице и так же преданно старался не отвлекаться от дороги, видя, как на заднем сидении дорогого авто, парни чуть ли не сношаются. Конечно, наниматель предупреждал, что с Кириллом сложно, но не настолько же? Ни стыда, ни совести у людей, в общем. Стараясь не отвлекаться, мужчина продолжал вести авто. Кирилл развязал куртку юноши, отпихнув ее подальше на сидение прильнул к губам Леши. Обнимая его, залезая рукой под футболку, Гречкин старался не думать ни о чём. Он сосредоточился на этом сладко тянущемся моменте, не желая пробуждаться от сладкого сна. Лёша пах алкоголем, да и поцелуи в целом были с горчинкой, но это придавало вечеру определенный шарм. Гречкин заглянул в глаза, зрачки расширены, а в отражении только сам Кирилл. Никто другой. Блаженная улыбка отразилась на лице Лёши, в голове туман, а всё, что сейчас правда хочется, это секс. Страстный, животный, дикий секс и именно с этим парнем. Агрессивный на вид, но если знать правильные ноты, то на его чувствах можно сыграть красивую мелодию. Макаров таял от взглядов, прикосновений рук и поцелуев. Не стесняясь, Гречкин снял с юноши футболку, целуя в ключицу, оставляя яркий засос. Лёша запустил руку в прическу Кирилла, растрепал жестковатые волосы, самозабвенно шептал о каких-то глупостях. Растянулся на сидении, зажмурился, а потом расслабился, так и продолжая лежать. Гречкин провел рукой по бледному боку, вверх, погладил по груди и вернулся вниз, останавливая свой взгляд на паху юноши. Возбужденному парню было тесно в штанах. Кирилл улыбнулся, опустился ниже, целуя мягкий живот. Ниже он и не думал спускаться, пускай Гречкин и пьян, но не настолько, что бы трахаться при свидетелях. Нет, он хотел сделать это в своей комнате, на большой и удобной кровати. Но сейчас, не мог остановиться, что бы вновь не понежничать. Не спеша, поднимаясь выше, останавливаясь на солнечном сплетении, Кирилл положил руку юноши на свою щеку. Мягкие пальцы тут же оживились, погладив Гречкина по подбородку. Рука остановилась, но в ту же секунду, большой палец провел по губам Кирилла. Тот ухмыльнулся, эротично лизнув руку юноши. К счастью любовников они скоро добрались до дома. Гречкин чувствовал, что был готов отбросить прочь свои принципы и овладеть юношей прямо в машине. Поднявшись на второй этаж, Гречкин не стал тратить время на экскурсию по дому, сразу уводя юношу в свою комнату. Тут-то на полу и оказалась остальная одежда. Несколько минут и нежный секс, перерос во что-то более страстное. Агрессивно целуя друг друга, оба старались быстрее раздеться. Изменились и желания Гречкина. До сего момента, он хотел защитить юношу от всех бед, взять под крыло. Теперь же всё, чего хотел Гречкин, это трахаться. Обычный животный секс, без излишеств. И кажется, Лёша был не против. Выгибаясь на встречу пальцам, юноша сам просил быстрее. Сжимая в руках простынь, Лёше не терпелось приступить к самому главному, но пускай Гречкин и желал животного секса, он совершенно не хотел оказаться с парнем в больнице, с неприятными последствиями из-за плохой подготовки. Потому, отнесясь со всей ответственностью к заднице юноши, Гречкин мог только облизываться, запоминая шикарный вид. Господи, надо было поставить сюда камеру и записать хоум видео. Только для себя одного. Закончив с подготовкой, Гречкин смог отпустить себя. Входя сразу и на полную, Кирилл вдалбливался в податливое тело, выбивая из юноши громкие стоны. Он бы и рад не стонать так откровенно, но каждый толчок был направлен в цель, резко попадая по простате. Пот лился рекой, Кирилл чувствовал, под собой дрожь юноши. Наклонившись, Гречкин больно укусил парня между лопаток. Кожу не прокусил, но оставил след. Это стало финальной точкой акта, но не вечера. Лёша со стоном кончил, сжимая в себе любовника, не оставляя ему ни единого шанса. На бледной коже один за другим появлялись новые следы. Гречкин менял позу, больно кусался, оставлял засосы, сжимал так сильно, что на утро останутся синяки. А Лёша был не против, он пытался проявить чуть больше инициативы, но эту попытку подавил сам Гречкин. У них будет время для более нежных вещей, тогда то Лёша и проявит себя. Кирилл был уверен в продолжении отношений. Они не могут расстаться после такого страстного секса, когда оба кончили так много и перенапряглись так сильно, что невозможно двинуться с места. Последние толчки Лёша встретил натянутым писком, Кирилл подумал, что тот уже сорвал голос, но юноша банально устал. —Фух... Это было... Потрясно. Гречкин обнял юношу, замечая как тот засыпает. Но отпускать его не хотелось. Скоро утро, ночь пролетела так быстро... —Да... Даже слишком. Кирилл взглянул в глаза, ловя себя на мысли, что его одолело странное чувство, но, закинув его подальше, Гречкин просто поцеловал парня в лоб. Тот закрыл глаза и наконец заснул. Кирилл и был бы рад лечь тоже, но мысль не давала покоя. Предчувствие предстоящей бури, катастрофы. Не может все быть так хорошо, как кажется. Но, отказавшись от плохих мыслей, Кирилл сжал юношу крепче. Он не отпустит его. Только не этой ночью. Утро встретило Гречкина болью во всем теле. Перенапряженные мышцы ныли, а спина предательски хрустнула. Что же это такое, он же ещё достаточно молод. Кирилл сначала не обратил внимание, на постельное одиночество, но заметив завязанный презерватив, вспомнил кое-что важное. Точно. Лёшка! У них было свидание, а потом умопомрачительный секс. Потому спина и ноет. Но где же он? Постель пуста, а одежда подобрана с пола и сложена на стуле. Быстро одевшись во что-то более приличное чем ничего, Гречкин спустился вниз. Голова болела, а во рту плясали черти, выпить хотелось жутко. И не понятно чего больше, воды или водки. Но Кирилла встретил странный запах, который, заставил его отвлечься. Еда, пахнет едой! Похоже, кто-то добрался до кухни. Быстро дойдя до места, Гречкин встретил юношу. Тот спокойно держался на ногах (что удивительно после такого марафона) и готовил омлет. Нарезав помидоры, юноша смешал их с яйцами, а сверху потёр дорогой сыр. Увидев Кирилла, в дверях, он опешил. На нем была рубашка, которая была ему немного велика. —Доброе утро, я думал ты ещё спишь... —Удивлен, что не спишь ты. Я думал, мы оба проспим до обеда. Юноша улыбнулся, положил на тарелку омлет. —Нет, прости. Дела, дела. Должен бежать, но я приготовил для тебя завтрак. —Как? А ты разве не составишь мне компанию? — обиженно произнес Гречкин. Лёша подошёл ближе и быстро чмокнул Кирилла в губы, не давая ему и шанса на продолжение поцелуя, отпрянул. —Мне правда надо бежать. Я уже вызвал такси. —Стой, я до сих пор не знаю твоего номера... —Пересечемся, не волнуйся. С этими словами, Лёша покинул комнату. Что-то в этом поведении юноши отторгало. Слишком уж быстро он ушел, не поговорил, не дал даже банально поцеловать себя. Но, Гречкин свалил все на спешку. Всё-таки люди так ведут себя, когда спешат. «Или когда целуют нелюбимых людей» пронеслось в голове Гречкина, а перед глазами моментально пронеслось воспоминание из далёкого детства. Как отец целует маму перед выходом. Так же быстро, рвано, желая скорее отдалиться. Мотнув головой, Гречкин снова отверг негативные мысли. Все хорошо, у них все замечательно. Проткнув помидор вилкой, Кирилл положил его в рот, стараясь справиться с мыслями. Но те не отпускали, они сконцентрировались вокруг незначительной детали. Рубашка... Большая рубашка, в чем же проблема? Точно... Юноша приехал в футболке со странным принтом, с ветровкой. Гречкин встал, хмуро вытер рот салфеткой и вышел в гостиную. Все как всегда. Поднялся на второй этаж, в собственную спальню и не нашел среди своих вещей, ту самую рубашку надетую на свидание. Ладно, не велика потеря, если юноша просто забыл ее снять. Но вместе с пропажей рубашки, обнаружилась и пропажа недавно снятых денег с карты. Кирилл точно помнил, как перед свиданием снимал пятьдесят тысяч, рассчитывая на что-то более затратное. Он так же помнил, как намеренно продемонстрировал мальцу, что может сам оплатить счёт. Оставалось тридцать пять тысяч, они так же плотно сидели в кожаном кошельке. Но сейчас он был пуст. Только банковские карты и всё... Гречкин опустился на кровать, не понимая ровным счётом ничего. Сначала его захлестнул гнев, а потом дикая печаль, обида, за то, что его оказалось так легко облапошить. Пустил пыль в глаза, заставил поверить и вот... Чёрт! Одним движением руки, Гречкин свалил со стула одежду, добивая ее резким топотом. Топча дорогую одежду, Гречкин пытался выместить эту давящую боль. Вот почему он желал сбежать так быстро. Пока Кирилл был сонным и отходил от хорошей ночи... Опустившись на пол, Кирилл закрыл лицо руками, медленно проводя ладонями выше по лицу, зачесав волосы назад, оставаясь в таком положении. Лёша обманул или Кирилл сам хотел обмануться? Хотел довериться и сделал это с первым встречным. Какой же он наивный кретин. Но больнее всего становилось от мысли, что рождённые чувства, так и умрут в зародыше, а больше, Гречкин не сможет никому довериться.