Продавец Кукол

      — Ярик, стой!       Чёрт, почти поймал. Он увернулся от огромной руки, промазавшей по вороту футболки, и побежал вниз, на спасительный воздух. Топот двух пар ног и ритм гулко бьющегося сердца смешивались, перебивая друг друга и не давая сосредоточиться. Поэтому Ярослав делал то, что велела ему интуиция: «бежать и ничего не видеть».       — Ярик, мать твою, я сказал стоять!       Он ткнул в маленькую круглую кнопку, едва нашарив её непослушными пальцами. В ответ магнитная дверь тонко запищала, оповещая о разблокировке. Ярослав надавил на поверхность, желая как можно быстрее выйти, но огромная рука всё-таки хватанула его за футболку, вцепившись намертво, и рванула на себя. Он услышал жалобный треск ткани, его накрыло резкое удушье от натянувшегося ворота, и он почувствовал, как заваливается назад, на человека, бежавшего за ним.       — И-ди-от, там уже стемнело. Тебе жить надоело, дружок? — Кирилл говорил шёпотом прямо в ухо, проникновенно и почти угрожающе. — Надо же, почти успел… Мог бы и опоздать.       Дверь попиликала и замолчала, так и оставшись закрытой. Оба человека выдохнули, Ярослав мелко задрожал и упал бы прямо на грязный пол, если бы Кирилл его не удержал и мягко не спустил на ступеньки, привалив головой к стене. Сердце всё так же билось, отдаваясь набатом в ушах.       — Ну чего ты ломанулся?       Да он и сам не знал, если честно. Просто не ожидал увидеть, как Саша… Сашка целовался с парнем, которого знал от силы едва ли месяц.       — Вы… вы что, любовники?       Кирилл прыснул, и гулкость подъезда мгновенно подхватила его нервный смех и многократно умножила, из-за чего он зазвучал зловеще. Стало жутко.       — Нет, мы не любовники. Не думаю, что он мог бы… — Кирилл уселся рядом и взял ладонь Ярослава в свои. В зелёном прищуре глаз читалась холодная грусть. — Не думаю, что он бы понял меня.       Ярослав сжал его пальцы, заглядывая в лицо. Кирилл действительно грустил и как будто даже не надеялся на то, что могло и получиться. А могло бы?       Если судить по тому, что Саша никому не набил фингал, а просто стоял… Ярослав не знал однозначного ответа. Его можно было бы взять измором, чем некоторые беззастенчиво пользовались, планомерно капля за каплей промывая мозги и задалбывая так, что проще согласиться, чем объяснять, почему «нет». Говорить об этом вслух было бы, конечно же, неправильно. Ярослав был бессовестным другом, но не настолько.       — А как так получилось?       Вопрос так и крутился на языке. Он не мог его не задать, тем более когда Кирилл хотя бы немного ему открылся, пусть даже вынужденно. Пусть даже в качестве оправдания.       Кирилл замялся, помолчал, потом тихо ответил, тщательно подбирая слова:       — Он пытался выучить дуэт Теней в новом переводе, сильно психовал без тебя. Я предложил свою помощь.       — Это понятно, а получилось-то это как?       — Не знаю. Сила музыки?       Ярослав прикусил язык. Наблюдение Кирилла, что Саша без него психовал, было очень приятным — почему-то чувствовалось, что он не лукавил, желая задобрить. Констатировал подобное как факт, не более.       — Я очень надеюсь, что всё будет нормально.       — Я тоже.       Разговор катастрофически не клеился. Они помолчали, Ярослав всё так же держал ладонь Кирилла, но взгляд отвёл, лениво скользя им по неприятного цвета подъездным стенам.       Если бы его не успели перехватить, он бы не вернулся домой. Это точно. Стойкая уверенность в этом ни на секунду не заставила сомневаться. Но вот что могло бы ожидать Ярослава в ночи — огромный вопрос.       — Слушай, а ты когда-нибудь думал о том, что могло бы скрываться там, за дверями?       — Хм… тебе ответить как? Мистически или чтобы не заморачиваться? — Кирилл весело сверкнул прищуром глаз, опёрся о железные прутья не менее противного зелёного цвета и с явным удовольствием вытянул ноги, почти достав пятками до ровного пола.       — Давай интересно… и без приколов.       — Да какие приколы? Серьёзный вопрос вообще-то.       — И интересный. Почему-то об этом никто не говорит, будто воды в рот набрали.       — Тут уж я не помощник. Началось всё, когда я только-только переехал. Не знаю, почему сюда потянуло — подальше от родительской опеки захотелось, видимо. Ну и началась чертовщина: лампочки гасли или вообще ломались, а иной раз чуть ли не с корнем их кто-то вырывал. И починить никак их было. Но никто ничего такого не думал… мало ли, какие там вандалы резвятся. А потом электричество разом и пропало на улице. Причём, только на улице и только ночью. Официально решили, что, мол, если не цените блага человечества, то без них обойдётесь. — Ярослав скептически поднял брови, но Кирилл только пожал плечами. — Не смотри так на меня, я откуда знаю? У меня дома вообще никакого центрального электричества не было. Хочешь почитать ночью? Берешь свечку и вперёд. — Он фыркнул. — На чём я там остановился?       — На том, что электричество пропало.       — Да, спасибо. А потом люди тоже пропадать начали.       — Я знаю. Но почему если вот я сейчас выйду на улицу, то меня не найдут?       — Если тебе нужен прямо точный ответ, то ты можешь проверить эмпирически. Вон там дверь как раз.       — Спасибо, обойдусь.       — Передумал уже? Ну ладно. Слышал японские байки про всяких злых духов? Вот у вас в городе, наверное, что-то вроде такого.       — И ты в это веришь?       — Верить мало, слишком относительное понятие. Нужно знать. Поэтому про веру я тебе ничего не скажу. Насчёт знания тоже вряд ли, но мне приятно думать, что по улице бродит злой дух, нежели то, что до заката я стремглав лечу домой из-за собственной тупости.       — Аргумент. Может быть, поднимемся? Там, наверное, Саша либо сгрыз себя, либо из окна выбросился…       — Из-за гомофобии?       — Может быть, и из-за неё, кто его знает?       Ярослав кузнечиком вскочил со ступенек и доверительно тронул Кирилла за плечо. Тот растянул губы на миг в благодарной улыбке, всё-таки он был не в своей тарелке после поцелуя.       Они вернулись в квартиру, ожидая чего-то выходящего из ряда вон, но Саше на первый взгляд будто бы отшибло память: он с недовольным и усталым видом протянул бумажки Ярославу и прогнал с ним несколько песен, потом буркнул «спокойной ночи» и выгнал всех из своей комнаты, сославшись на завтрашнее мясо. Ярослав такой приём понял как: «Кирилл будет спать не здесь». А так как ему никуда завтра не надо, а Кириллу всё равно деваться особо некуда — они забрали остатки пиццы и тактически захватили кухню и балкон.       — Я примерно этого и ожидал, — Кирилл помешивал сахар в чашке с чаем и со всем вниманием рассматривал полустёршиеся узоры на кухонной скатерти.       — Наверное… это и хорошо? Он работает.       — Само собой.       Они просидели до утра, разговаривая о всякой ерунде. О погоде, о слухах, о театре, захватили даже творчество и коллекционирование. Кирилл скромно рассказал, что ему нравятся шарнирные модельки — они изящные, эстетичные. На них приятно смотреть: хочется думать о чём-то хорошем, вечном. Ярослав понимающе покивал, раздумывая, а можно ли с этим сделать какой-нибудь сюжет в перфомансе… например, на стрим? Без Саши.       С рассветом Кирилл ушёл, не прощаясь с Сашей.       И всё вернулось на круги своя.