Игра в любовь

      С самого утра Эймонд проснулся в удивительно приятном расположении духа. Раннее утро озаряло часть комнаты солнечным светом, и он приоткрыл единственный глаз, чтобы осмотреться. Возле него крепко спал Люк, приоткрыв рот и совершенно расслабившись. Одна его рука расположилась на животе Эймонда, а вторая держалась пальцами за деревянное изголовье их кровати. Посмотрев на его крепкую ладонь, омега поджал губы. В голове всё чаще стали возникать совершенно непристойные мысли, как обычно из-за приближающегося жара, и это сводило с ума. Лишь бы сейчас не усилились феромоны. Взгляд его скользнул ниже, на совершенно спокойное лицо Люка, и задержался на губах. Перед сном он этими самыми губами поцеловал его, и Таргариен задумался. Люцерис лежал в непосредственной близости, ощущал его феромоны, но из всего возможного осмелился лишь на кроткий поцелуй. Возникли противоречивые чувства. С одной стороны, Люк в самом деле держит своё слово и не пристаёт, пока сам Таргариен не попросит прямо. А с другой… Неужели не возникает ни малейшего желания проявить настойчивость?       Медленно приподнявшись на постели, он ощутил, как рука на животе надавливает на него, стремясь уложить обратно, но сам Люцерис продолжал спать. Эймонд позволил себя уложить на подушки, устремляя взор в потолок. Размеренное сопение Люка не раздражало, а убаюкивало, и всё же нельзя было так расслабляться, иначе снова уснёт. — Надо вставать, — спокойно проговорил Таргариен, и Люк вздрогнул от неожиданности, приоткрыв один глаз. — М-м? — Говорю, собираться пора. Скоро вылетаем, — Эймонд повернул голову в его сторону, и альфа, пребывая в полудрёме, кивнул, медленно приподнявшись на постели. — Да, — он неспешно поднялся с постели под пристальный взор Таргариена. Эймонд подмечал всё, на что прежде не обращал внимание: крепкое тело и довольно красивые руки. Даже его пальцы казались чем-то прекрасным. Длинные, изящные. Вспомнилась их первая брачная ночь, и Эймонд задумался, рассматривая свою ладонь. Люцерис не настаивал на близости, вёл себя обходительно и поцеловал именно руку. Не лицо, губы или что-нибудь такое. Сохранял дистанцию, уважительно относился всё это время и с самого начала. Вернув взор на Люка, сонного и пытающегося найти свою нательную рубашку, Таргариен едва заметно улыбнулся. Всё-таки, спустя столько времени, до него дошло осознание, что именно такого партнёра в браке он хотел. — Извини меня, — голос Эймонда дрогнул, когда он осмелился произнести это вслух. Люцерис, натянув рубашку на себя, непонимающе посмотрел в сторону мужа. — А? За что? — альфа склонил голову набок, поправляя рукава, и Эймонд отвёл взгляд, чтобы сосредоточиться на мыслях в верном русле. — За то, что говорил вчера. Ну, про близость с другими омегами и всё прочее.       Люк сначала хотел промолчать, но заметил искреннее смущение и напряжение в движениях Эймонда. Значит, он не из вежливости извинился, а в самом деле сожалеет о произошедшем. Улыбка тронула его губы, а взгляд смягчился. Наклонившись за штанами, Люцерис ответил как можно более будничным тоном: — Ничего страшного. Ты же не знал, и мы не говорили об этом прежде. — Ну, да, — неуверенно ответил Эймонд, последовав примеру мужа и начиная собираться. Более никто из них не решался заговорить о прошлом вечере и неприятном разговоре.       Сборы довольно быстро завершились, и все стояли возле пристани. Рейнира стояла с Висеньей на руках, а Деймон держал малышей Эйгона и Визериса. Люк бережно поцеловал сестренку в лоб, и та поёжилась. Сложившаяся картина умилила Рейниру, и она усмехнулась, окинув всю семью пристальным взглядом. Сейчас она выглядела куда лучше, и даже выспавшейся. Эймонд стоял возле мужа, игнорируя пристальный взор остальных альф в семье. Особенно часто на него стал поглядывать Джейс, и это начинало напрягать. Чего ему надо? — Вы прилетите намного раньше нас, так что встретимся уже в Красном замке, — произнёс Деймон. Очевидно, он был опечален тем фактом, что вынужден ехать на корабле, но не мог же он оставить жену с тремя малышами одну? Люцерис кивнул на услышанное, как и остальные их дети. Эймонд молча посмотрел на дядю, затем на сестру. — Хорошей дороги, — наконец проговорил омега хоть что-то.       Усевшись поудобнее в седле на Вхагар, Таргариен оглянулся на Люка, который улыбался и поглаживал своего дракона, прежде чем также вскарабкаться на его спину. На душе стало тепло. Ведь этот добрый парень, который казался ему совсем ребёнком ещё несколько месяцев назад, множество раз проявил себя в качестве прекрасного и заботливого мужа, который может в случае чего проявить силу своего характера. Удивительно, как легко Эймонд в конце концов смирился с тем, что происходит в его жизни. Рядом с ним по-настоящему надёжный и добрый альфа, о чём он даже и мечтать не мог. Хотя, честно говоря, он и сам хотел бы быть таким. В какой-то степени Эймонд благодарен за то, что оказался не альфой. Ведь почти наверняка с воспитанием в своей семье он превратился бы в копию старшего брата. А такой мразью быть не хотелось. Не теперь.       Как только Эймонд увидел башни Красного замка, то ощутил дрожь во всём теле. Долгие месяцы он не был в отчем доме, и теперь возвращение было похоже на настоящую пытку. Как смотреть в глаза отцу? И что говорить? Примет ли его отец вообще? А мать… От одной мысли про Алисенту у Таргариена заклокотало внутри, опускаясь паникой вниз живота. Если она начнёт спрашивать про беременность, то он явно вспылит с пол-оборота. Не хватало ещё обсуждать с матерью подобную мерзость. Дети, ха! От кого?!       Эймонд рефлекторно оглянулся ниже в сторону Люцериса. Тот, судя по всему, был не менее напряжён, хотя при семье создавал максимальную видимость, что всё в порядке. Теперь, оставшись один на один со своими мыслями, он, вероятно, и погрузился в размышления. Интересно, о чём он таком размышляет?       Вхагар всегда приземлялась за пределами Королевской гавани, ведь совершенно не помещалась в Драконью яму. Пока Эймонд слезал со своей любимицы, то заметил, как поодаль приземлился и Люцерис. Этот жест удивил его, ведь Арракс без проблем мог остаться в загоне. Люцерис без проблем спрыгнул с дракона и погладил его по морде, нашёптывая что-то на валирийском. — Ты почему тут приземлился? — искреннее удивление прозвучало в голосе омеги, взгляд его единственного глаза прожигал словно насквозь. Люк улыбнулся. — Арракс забрыкался, когда увидел, что Вхагар не летит со всеми в город. Пришлось развернуть его к вам.       Эймонд с сомнением посмотрел на белоснежного дракона, который уже побежал к прилегшей Вхагар. Люцерис, увидев эту картину, помчался следом, так как его вещи были всё ещё привязаны к дракону, и Таргариен улыбнулся. Удивительно, что такая старая и вредная драконица легко приняла Арракса. Хотя, в этом они с ней схожи.       Весь путь до Красного замка прошёл в тишине. Эймонд размышлял о том, как пройдёт его встреча с родственниками и всё больше напрягался. Люк тем временем представлял, как будет извиняться перед Рейном и бабушкой с дедом. Ему было жутко стыдно за свой поступок, но уже ничего и не изменить. Да даже не хотелось. Если бы у Люцериса была возможность вернуться на пять месяцев назад, он всё равно снова бы согласился на брак с Эймондом. Не раздумывая дважды. Вот он, его муж, шагает рядом: статный, высокий и одетый с иголочки в тёмно-синий камзол с красными застёжками. Сегодня Таргариен заплел волосы в высокий хвост с парой косичек в нём, как когда-то давно. Именно таким Эймонд встретил их тогда возле Драконьего логова. Воспоминания нахлынули на Люка, и он задумчиво заулыбался. Ведь тогда они были друг другу практически никем, а теперь — мужья. В этот раз они посещают Королевскую гавань уже в качестве самостоятельной семьи.       В тронном зале они появились самыми последними.Встречал гостей Эйгон с женой и матерью, и при взгляде на Алисенту у Эймонда дрогнули руки. Это заметил Люк, бережно обхватывая его ладонь своей, что позволило омеге спокойно выдохнуть. Алисента вмиг напряглась и нахмурилась. — Приветствую, — холодно проговорил Эйгон, но улыбка всё же появилась на его лице. Разве что не самая дружелюбная. — Пока наша любимая сестра плывёт к нам на корабле, предлагаю остальным расположиться в подготовленных покоях. — Спасибо за гостеприимство, — улыбнулся Джейс, и остальные кивнули. Эйгон показал рукой в сторону, и прибывшие прошли следом за стражей. Люцерис позволил себе отпустить мужа, но довольно быстро к Эймонду прицепился старший брат. — Ну как тебе замужняя жить? Нравится? — Эйгон заулыбался, пока омега рядом с ним спокойно смотрел вперёд. — Не жалуюсь, — отозвался тот, но лаконичный ответ не устроил принца. Эйгон едва ли с братской любовью прихватил Эймонда за локоть и наклонился ближе к лицу. — Как тебе трахаться с бастардом? Нравится? — Разве тебя касается моя личная жизнь? Что-то я не припомню такого, — Эймонд резко повернулся на него, и на глаза Эйгона попался укус в районе шеи. Оскалившись, он едва смог сдержать надменность во взгляде. — Он тебя даже пометил своим, ну и дела! О, Боги, какой же ты мерзкий. Опуститься до связи и брака с таким, как этот… — Какие-то проблемы? — позади них вырос Люцерис, словно из ниоткуда. Оглянувшись, Эймонд вдруг застыл от того, как жутко сейчас выглядел его муж: карие глаза потемнели от гнева, а феромоны тяжело воспринимались вплоть до головокружения. Вероятно, он слышал вообще всё, и это угнетало. — Не сказал бы, — Эйгон ухмыльнулся, но всё же отпустил брата и отошёл в сторону. — Просто беседа по-братски. — Славно, — голос Люцериса понизился, он прихватил растерявшегося Эймонда под руку. — Если есть нечто, что с таким напором рвётся из тебя, то предлагаю сказать мне в глаза. — Мне нечего сказать, — хмыкнул Эйгон, сразу же ускоряясь и сровняясь с женой. Хелейна, судя по её взгляду, также прислушивалась к происходящему и удивилась реакции Люка. Эймонд посмотрел на мужа и напряжённо вздохнул. Как-то он совсем расклеился в этом браке и привык полагаться на Люцериса. Не дело! — Спасибо за помощь, но я мог и сам сказать ему пару ласковых, — проговорил Эймонд. Люк ощутимо смягчился и посмотрел в единственный глаз мужа. — Я в этом не сомневаюсь. Но если замечу такое вновь — приукрашу принцу лицо. Надеюсь, ты не возражаешь? — жутковатая улыбка появилась на лице Люка, во всех его движениях ощущалось напряжение и гнев. Эймонд даже взбудоражился от увиденной реакции, ведь таким он мужа прежде не видел. — О-о, я даже помогу.       Люк ему спокойно улыбнулся и отошёл чуть назад к Джейсу, оставляя мужа наедине с собственными мыслями и ощущениями. Впервые за всё время их брака Люцерис не сглаживал углы конфликта и был готов к прямой конфронтации. Это осознание вызвало в Эймонде бурю эмоций, и он едва смог сдержать усилившиеся феромоны. Даже улыбка сама по себе появилась на его губах.       В их с Люком покоях, которые прежде принадлежали самому Эймонду, всё было в самом деле прекрасно подготовлено. Ничего не изменилось с последнего раза, как он был тут, и в груди возникло ощущение пустоты. Это более не его комната, лишь подготовленная как для гостя. Однако теперь он живёт не в вечном напряжении с бесконечными тренировками в попытках выработать в себе как можно больше навыков самозащиты и атаки. Теперь рядом с ним есть муж, который всегда защитит и позаботится. — Ого, у тебя такая огромная кровать! — воскликнул Люк, падая головой на подушки. — Какая красота. И мягкая! — Да, мне нравилась моя комната, — ответил Эймонд, подходя к окну. — Правда, теперь она уже не моя. Ведь теперь я тут гость. — Если тебе не нравится наша кровать дома, то мы поменяем, — совершенно спокойно ответил Люк. Эймонд уже привык к тому, как быстро его муж реагирует на его малейшие замечания, потому только отмахнулся. — Нормальная у нас кровать. Но тут я прожил восемнадцать лет, а там — пять месяцев. Разница в привычке.       Люцерис промолчал. Он прекрасно понимал, что Эймонду необходимо время, и это не так быстро. Посмотрев в его сторону, альфа улыбнулся. Вот он — его муж. И это осознание каждый день отзывается приятной болью в груди. Эй, если бы он только мог показать, каким может быть на самом деле! И не нужно было бы сохранять дистанцию! Всё могло бы быть иначе!       В дверь постучались, и оба резко повернулись на вошедшего. Эймонд быстро распознал в вошедшей омеге служанку матери, потому его почти сразу сковало напряжением. Люцерис заметил перемену настроения мужа, поднимаясь с постели. — Что-то случилось? — спросил альфа, и девушка потупила взгляд в пол. — Прошу прощения, мой Лорд. Её Величество попросила позвать принца в её покои. — Сейчас приду, — ровным голосом ответил Эймонд, и девушка быстро вышла. Люк обернулся на него с непониманием во взгляде. — Для чего ты ей понадобился? — он в самом деле не понимал. Зато очень даже понимал Эймонд. — Я предполагал, что она за мной следит, раз не пишет писем, — напряжённо проговорил Таргариен. — Вероятно, у неё есть вопросы относительно нашей близости. — Какие ещё вопросы? С какой стати она будет влезать в наш брак? — услышанное возмутило Люка, и он неосознанно вспылил. Альфа прекрасно понимал, что пока они находятся в Красном замке, то он будет вынужден защищать своего мужа от нападок неадекватных членов семьи. Но в этот раз он не в состоянии помочь, и это его злило. Усилившиеся феромоны дошли до Эймонда, который подошёл ближе к мужу. — Расслабься. Я всё улажу.       Эймонд вышел из комнаты, содрогаясь всем телом. Благо, что у него приближается жар, и можно сослаться на недомогание, иначе его беспокойство легко можно было бы распознать. В целом, он понимал, что сейчас состоится крайне трудный диалог, и мысленно омега настраивался на нравоучения и даже угрозы. Алисента никогда не одобрила бы подобный брак. Неудивительно, что она пыталась найти любой малейший предлог, чтобы объявить их брак недействительным. Может, ещё в первые пару недель Эймонд бы легко отреагировал на подобное, но не теперь. Люцерис стал для него куда ближе и важнее даже собственной матери. Как бы грубо это ни звучало. — Войдите, — голос матери отозвался чем-то приятным и мерзким одновременно в его груди. Эймонд вошёл в её покои: женщина выглядела совершенно спокойной и даже несколько довольной. Это не сулило ничего хорошего для него. — Приветствую, сынок! — Здравствуй, мама, — ответил Эймонд, подойдя ближе к Алисенте и приобняв. Женщина вмиг почувствовала, как от сына пахнет альфой. От его укуса, если быть точнее. — Так давно не виделись, я соскучилась. Хочешь чаю? Прикажу подать в сад, прогуляемся, — Алисента улыбалась. Видно, что она в самом деле хотела увидеться, но что-то всё же было не так. Эймонд ощущал это нутром. — Благодарю за радушие, но давай ближе к делу. Что случилось? — Очень жаль, что ты решил начать именно так, — Алисента изменилась в лице в мгновение ока. Улыбка испарилась, а приветливость словно рукой сняло. Ледяным взором женщина осмотрела сына, складывая руки перед собой. — До меня дошли сведения… — Твои слуги, что следили за мной на Драконьем камне настучали, точнее говоря? — резко перебил её сын, но решил всё же позволить ей договорить свою мысль. Он прекрасно понимал, к чему всё идёт. Вероятно, он это осознавал ещё прошлым вечером. Или даже в момент, когда согласился с предложением сестры до свадьбы Старка. Потому глубоко внутри был готов к подобному неприятному диалогу. — Сведения о том, что твой брак так и не был консумирован, — резко произнесла омега. Эймонд нахмурился. — Так что я хочу донести до твоего сведения, что буду требовать расторжения твоего фактически незаконного с этим бастардом брака. — Его зовут Люцерис, — холод в тоне сына отрезвил женщину. Она поджала губы, начиная ковырять пальцы в беспокойстве. Эймонд это заметил. — И с чего ты решила, что наш брак не консумирован? Может, твои служанки плохо подслушивают? Как видишь, у меня есть и метка. Она просто так не ставится, знаешь ли. — Вижу, — едва сдерживая отвращение ответила мать. Алисента не знала, чем парировать, ведь надеялась на то, что сын сам сломается. Надеялась, что ему самому захочется исправить собственную ошибку, раз он так и не осмелился возлечь с мужем. С этим ублюдком Рейниры. Более того, женщина была абсолютно уверена, что её сын не сделает этого. Брак легко будет расторгнуть. — Однако, раз ты так уверенно говоришь о том, что всё было, то предлагаю позвать мейстера. Как тебе такая идея? — Хочешь опозорить меня ещё больше? Спасибо, я обойдусь, — Таргариен понимал, что к подобному не готов. Ведь тогда всё точно вскроется! Развернувшись, он пошёл в сторону выхода из покоев, и Алисента улыбнулась. Вот она — возможность зацепиться. — Раз тебе нечего скрывать, и всё было, — громко произнесла она, — то тебе нечего бояться. Ты лишь докажешь всем, что твой брак законен. Или ты всё же боишься и не хочешь, чтобы вскрылась правда? Что твой муж на деле либо немощен, либо попросту… — Вызывай своего мейстера, — рявнкул Эймонд, резко оборачиваясь на мать. — Пожалуйста, кого хочешь зови. Мне плевать. Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. И, более того, я ничего не боюсь.       Эймонд быстро вышел из комнаты матери, почти бегом несясь по коридорам обратно в свои покои. В голове происходил настоящий сумбур, и он попросту не понимал, как ему сейчас быть. Что сказать Люку? А надо ли вообще что-то говорить?! В комнате никого не оказалось, и Таргариен забеспокоился пуще прежнего. Ведь у него есть лишь один вариант, как избежать позорного и нежеланного развода.

***

      Люцерис вышел в сад к братьям, желая насладиться тёплым полуденным солнцем в компании родных людей. Однако помимо Джейса и Джоффри он обнаружил в саду Рейну и Бейлу, которые улыбчиво разговаривали с альфами. При виде первой у Люка словно всё упало внутри. Он ощутил, как кровь прилила к щекам, и альфа приблизился к отдыхающим с меньшим энтузиазмом. Все посмотрели на него: братья улыбнулись, а вот девочки были явно не вполне довольны. — Привет, — Люк неловко улыбнулся, затем перевёл взгляд на Рейну. — Не возражаешь? Я бы хотел поговорить с тобой отдельно.       Девушка переглянулась с сестрой и всё же встала, пройдя следом за Люком. Он настраивался на то, как начать разговор, и нервничал. Рейна это увидела и едва заметно улыбнулась, поравнявшись с альфой. Люцерис пытался подобрать нужные слова, то и дело оглядываясь на остальных, затем всё же осмелился посмотреть в глаза девушке. Рейна была всё такой же нежной и милой, терпеливой девушкой. Да-а, если бы он женился на ней, то и брак был бы давно совершен. Но ведь она — не Эймонд… — Слушай, я хотел извиниться перед тобой за случившееся, — наконец подал он голос, и девушка вновь заулыбалась. — Мне правда очень жаль за то, как я с тобой поступил. Но я не мог иначе, я ведь… Я бы не стал для тебя хорошим мужем. Ты прекрасная девушка, и я уверен, что для кого-то сможешь быть отличной женой, но я… — Ты влюблён в него? — осторожно спросила Рейна, чем прервала словесный поток альфы. Люцерис замер, удивлённо глядя в её глаза. Оглянувшись на остальных, Люк понял, что они уже обсудили это всё, наверняка. Оставалось лишь говорить правду, и юноша понуро опустил голову. — Ты права. Я просто… Я не мог упустить шанса стать мужем для того, к кому уже питаю чувства. Иное бы меня просто разорвало на части. Мне правда очень жаль! Прошу, прости меня, хотя я и заслуживаю скорее оплеуху, нежели прощения. — Заслуживаешь, — Рейна вновь заулыбалась, затем коснулась его плеча. Люк посмотрел ей в глаза. — Но мне уже всё и так понятно. Я бы и сама не хотела, чтобы кто-то из нас находился в браке без любви. Ведь это навсегда, а значит и выбирать следует сердцем. Ты свой выбор сделал. — Да, сделал, — Люцерис ощутил, как камень падает с его души, и наконец альфа избавился от чувства вины. Самое приятное — его поняли. Коротко обняв девушку, он отошёл в сторону, как вдруг до его носа дошёл тяжёлый запах феромонов мужа. Резко оглянувшись влево, Люцерис обнаружил стремительно приближающуюся фигуру Эймонда, который предпочёл ни с кем не здороваться. — Идём, — коротко сказал он, хватая мужа за предплечье. Люцерис опешил, останавливая тревожного Эймонда и поворачивая к себе. — Погоди, что случилось?! Всё нормально? — он с тревогой во взгляде осмотрел бледное лицо Таргариена, который явно не был настроен говорить. Как минимум не тут. — Сказал же, идём. Живо, — голос его звучал звонко и напряжённо, и Люку не оставалось ничего, кроме как последовать за мужем, раздираемый любопытством и страхом. Что сейчас его ждёт?