Этот мир слишком мал для моей любви

Лин Цюши спустился со второго этажа из своей комнаты в гостиную. Почти все обитатели Обсидиана собрались здесь. Чэнь Фэй, привычно, изучал что-то, задумчиво уставившись в книгу. Чэн Цяньли, как обычно, тискал Тоста. И Маньмань был увлечен очередным перекусом очередными не слишком полезными снеками. Жуань Ланьчжу... А Жуань Ланьчжу был, как всегда, неотразим, но сегодня выглядел как-то по-особенному. Вроде все тот же, но немного другой. Утонченный силуэт элегантно смотрелся на фоне холодной бирюзы дизайнерского кресла. Черные, теплого угольного оттенка волосы, отлично уложенные, с несколькими небрежно выбившимися на высокий лоб прядями, к которым невероятно хотелось прикоснуться и убрать их с его красивого лица, темные густые брови вразлет, острый выразительный взгляд умных глаз, объемные, нежные, тонко очерченные губы, — идеально безупречный образ, воплощение совершенства. Белоснежный воротник-стойка почти скрывал выглядывающий из-под него край шелкового платка в серых стальных оттенках, которые, с одной стороны, невероятно ему шли, с другой — еще больше подчеркивали его холодность и отстраненность. Впрочем, Лин Цюши не приходилось жаловаться на недостаток внимания с его стороны или на внешнее появление холодности. С ним Жуань Ланьчжу никогда не был таким, как с другими, из-за чего Лин Цюши иногда становилось невероятно неловко перед обитателями Обсидиана, появившимися в жизни Жуань Ланьчжу до его переезда. Лин Цюши, видимо, никогда не перестанет удивляться смене его образов. Это сколько же нужно времени и какой гардероб иметь, чтобы вот так выглядеть каждый раз, как чья-то сбывшаяся наяву мечта, - первое, что пришло на ум Лин Цюши, но он поспешно отогнал от себя эти мысли. Странно, он вообще в последнее время начал за собой замечать, что как-то совсем по-особенному стал относиться к Жуань Ланьчжу. Впрочем, как могло бы быть иначе, когда он, конечно, видел, хотя и не был до конца уверен, почему это происходило именно с ним, что тот выделяет его среди всех остальных по какому-то уникальному, одному ему известному признаку. - Тебе лучше? — спросил Жуань Ланьчжу, пытаясь сохранить видимое спокойствие на лице и скрыть целый шквал эмоций и чувств, грозивших рано или поздно затопить его сознание, но до тех пор он предпочел бы не дать самому себе сорваться и слететь с тормозов. Тем не менее, по тому, как он моргнул, как смягчился его взгляд и расслабились губы в тонком намеке на лёгкую улыбку было очевидно для всех собравшихся в гостиной, кроме, пожалуй, самогоЛин Цюши, совершенно особое привилегированное положение этого человека в глазах Жуань Ланьчжу, по сути ещё новичка, совсем недавно приведенного Жуань Ланьчжу к ним в Обсидиан. Получив в ответ безразличное к самому себе: «Сойдет,» - от Лин Цюши, Жуань Ланьчжу почувствовал, как все закипело внутри. И когда только Лин Цюши перестанет ставить себя на последнее место? И когда только он сможет дать понять и почувствовать Лин Цюши, что тот является самым важным для него человеком, а прежде всего должен быть таковым для самого себя? Жуань Ланьчжу очень надеялся, что рано или поздно ему все же удастся это сделать — доказать Лин Цюши, что он ценен и значим сам по себе, независимо от того, что думают о нем и как поступают окружающие. Лин Цюши обрадовался, увидев Каштана, сидящего на диване, но капризного животного тут же и след простыл, как только он протянул к нему руки. И попа Тоста, любезно предложенная Чэн Цяньли, была для него, конечно, слабым утешением. (Не то, чтобы он не любил собак, хотя определенно предпочитал больше кошек, скорее, он просто был однолюбом, и Каштан, однажды купленный за неплохие деньги из грязных рук какого-то местного прощелыги на местном стихийном рынке, когда он после очередного не слишком удачного дня брел после работы домой, и по сути тем самым спасенный от этого явно асоциального типа, быстро и бесповоротно занял существенную часть его сердца). Каштан опять сбежал. Снова бегал от Лин Цюши. «И как только Жуань Ланьчжу удается найти подход к этому капризному созданию? - недоумевал про себя Лин Цюши, - гипнотизирует он его что ли? Или натуры у них похожие?» Иногда Лин Цюши ловил себя на мысли, что было что-то в гордом и независимом характере, в вальяжных манерах, напускном безразличии и даже в уверенной стремительной походке Жуань Ланьчжу что-то кошачье. Лин Цюши уже отчасти и забыл, что все, включая самого Жуань Ланьчжу, упорно убеждали его в последние несколько дней потерпеть и подождать недельку. Теперь было понятно чего, — пока не проучат очередного шпиона, вернее совсем еще юную шпионку Чжуан Жуцзяо,на этот раз засланную главой Белого оленя Ли Дунъюанем. Но вот какие планы были на него у Жуань Ланьчжу, — пока еще оставалось тайной. Жуань Ланьчжу вообще был все время загадкой для Лин Цюши. Лин Цюши, хотя и начал узнавать его получше, но все же, что творилась в голове у этого человека за маской вечного холода и безразличия по-прежнему оставалось для него «терра инкогнита». Жуань Ланьчжу же считал, что он мог читать Лин Цюши, как открытую книгу, вот только радостных страниц, как ему казалось, и в чем он все больше с каждым разом убеждался, не было совсем. Вот и сейчас очередная горькая ремарка Лин Цюши о том, что он не близок с родителями, как-то больно полоснула по сердцу. Он даже сам до конца не осознавал, почему это отзывалось внутри него подобным образом. Все, что происходило с Лин Цюши даже еще без него, до него, не с ним, когда-то, где-то и с кем-то, и что причинило Лин Цюши каким-то образом боль, необъяснимо ранило и его тоже. Просто запредельный уровень эмпатии к одному конкретному человеку. Он практически физически чувствовал его одиночество, страх, отвержение, чувство покинутости и ненужности, и, пожалуй, самое неприятное — ощущение невозможности вернуться назад и что-то исправить. Жуань Ланьчжу вдруг почему-то просто невероятно сильно и отчаянно захотелось в одном порыве обнять и прижать Лин Цюши к себе, целовать его глаза, лоб и щеки, в успокаивающее жесте заключить его в свои объятия и шептать, что все теперь будет у него, у них, хорошо. Вместо этого он метнул на него выразительный взгляд, полный удивления с привкусом горечи от внезапно неожиданно открывшегося очередного нелицеприятного факта из биографии Лин Цюши, боли за него, отчаяния от невозможности стереть его травмирующее прошлое, осколками полузабытых детских травм продолжавшее и в настоящем терзать и наносить раны его душе. Жуань Ланьчжу ощущал, как со временем крепла его связь с этим человеком, иногда ему самому казалось, что слишком быстро, но поделать с этим он ничего не мог. Казалось, именно эта связь была не подвластна контролю с его стороны. Было только это жгучее желание, которое с каждым днем он осознавал все отчетливее, все время быть рядом, оберегать и защищать, чтобы в настоящем никто уже больше не смог, не посмел нанести хотя бы какой-то вред Лин Цюши. Иногда даже и сам Жуань Ланьчжу понимал, что в этом своем устремлении перегибает палку. Вот как, например, сейчас, когда Лин Цюши попросил разрешение привести друга, и Жуань Ланьчжу дал его, а теперь сам задавался вопросом, почему же такая жуткая черная ревность, словно змея под сердцем, начала проявляться в нем к этому бесхитростному незамысловатому пареньку У Ци, которого Лин Цюши считал своим другом? Жуань Ланьчжу первым назвал себя и сразу четко и ясно обозначил свои границы, безапелляционно заявив свое право заботится о Лин Цюши и оберегать его. Он, как и следовало ожидать, произвел просто магнетическое впечатление на У Ци. Казалось,что залипнув на выразительных чертах лица Жуань Ланьчжу, его прямой гордой осанке и безупречном стильном внешнем виде, У Ци на какое-то время вообще забыл, как дышать. --- Потрепи еще неделю, — сказал Жуань Ланьчжу на днях Лин Цюши, но терпеть больше всего как раз пришлось самому Жуань Ланьчжу. За это время он как никогда остро ощутил, насколько неудержимо его тянуло к Лин Цюши. Он просто физически не мог не ощущать его присутствия рядом. Самым сложным, как ни странно, оказалось не ходить с ним за Двери, когда они все время — дни и ночи напролёт находились вместе и делили кровать на двоих в пространстве одной небольшой комнаты. Жуань Ланьчжу так не хватало этого всего. Вместо этого ему пришлось сосредоточиться на новенькой, Чжуан Жуцзяо, — подосланном шпионе Белого оленя, чтобы не затягивать агонию, а поскорее уже разрубить этот хитросплетенный Ли Дунъюанем узел, развязаться с Чжуан Жуцзяо, и быть готовым идти дальше плечом к плечу с Лин Цюши. Немногие способны выдержать напор Жуань Ланьчжу, но с Лин Цюши он был очень терпелив. И выдержан. Никогда не позволял себе лишнего, хотя этого так хотелось в последнее время — ощутить тепло, простое человеческое тепло близкого человека рядом, его легкое дыхание на своей щеке, его пальцы в своей руке — Жуань Ланьчжу сам не понимал, что с ним творится. А тут еще эта совершенно неожиданная травма Лин Цюши и так невовремя и некстати появившаяся шпионка, и вместо того, чтобы стать ближе с Лин Цюши, как он планировал после Двери, решив, что пора уже предпринять более активные действия с его стороны, он был вынужден заниматься совсем не теми вещами, к которым звало и влекло его собственное сердце. Ведь как только он осознал, что мог бы навсегда потерять Лин Цюши, оставив его за Дверью во власти Сюй Цзинь, что-то внутри него необратимо сломалось. И починить это мог теперь только Лин Цюши. Жуань Ланьчжу был уже практически на пределе терпения, граничащего с отчаянием. Он флиртовал, нарывался на комплименты, чтобы намекнуть Лин Цюши и понять уже наверняка, нравится ли он ему и что тот о нем думает. Но то ли намеки были уж слишком прозрачными, то ли Лин Цюши был совсем профаном в сердечных чувствах, настолько глухим и слепым к подобным ухищрениям, что сталкивался Жуань Ланьчжу каждый раз с попыткой со стороны Лин Цюши свести на нет все его усилия и воспринять все в шутку, а ведь он совсем не шутил. Ему было уже далеко не до шуток... Поэтому после помощи Тань Цзаоцзао в прохождении ее Двери он решил, не откладывать свои намерения в долгий ящик и, поскольку от шпионки они благополучно избавились, наконец-то наверстать упущенное время и максимально сосредоточиться на Лин Цюши. Тем более тут еще и Тань Цзаоцзао подлила масла в огонь, без зазрения совести, в открытую, пытаясь заигрывать с Лин Цюши прямо на глазах у Жуань Ланьчжу, заявив что рано или поздно все умрут, так почему бы не сосредоточиться на том, что любишь. Звучало, как прямой призыв, и ЖЛ опасался, что если он сам не воплотит его в действие в скором времени, то кто-нибудь другой непременно захочет увести его Лин Цюши и присвоить себе. Был только один вопрос, который все больше беспокоил Жуань Ланьчжу: Лин Цюши так мило смущался в присутствии Тань Цзаоцзао — обаятельной, хотя и недалекой, девушки, но образ Жуань Ланьчжу был совершенно иным и по сути противоположен ее сути и типажу. С ним Лин Цюши всегда был умен, отважен, открыт и искренен и его сложно было смутить — обычно он, не задумываясь, отвечал честно и прямо на любые его двусмысленные фразы и вопросы, поэтому Жуань Ланьчжу далеко не был уверен, что он вообще способен понравиться Лин Цюши именно в том смысле, который сам для себя открыл в тот самый момент, когда впервые увидел его в тестовой версии игры. Он собирался проверить это в ближайшее время. Тань Цзаоцзао спросила Лин Цюши, любит ли он ходить на премьеры, и Жуань Ланьчжу запомнил эти слова и легкое приятное застенчивое выражение на лице Лин Цюши. Тань Цзаоцзао хотела узнать его получше, но Жуань Ланьчжу​​​​​​​ вовремя пресек все эти ее очевидные неуклюжие и неловкие попытки соблазнить Лин Цюши. Так почему бы ему не пригласить Лин Цюши куда-нибудь сходить вместе, помимо Дверей, и не воспользоваться возможностью узнать друг друга получше в более спокойной и неформальной обстановке? Вот сегодня, например, по его мнению, как раз и был один из подходящих моментов. Они уже сходили вместе в Дверь Тань Цзаоцзао, и практически весь остаток дня был в их полном распоряжении. Жуань Ланьчжу решил непременно обернуть это в свою пользу. Тем более, что вечер сегодня выдался ясным и теплым. Жуань Ланьчжу, весь вечер пребывая в прекрасном расположении духа, что не осталось незамеченным для всех обитателей Обсидиана, спустя какое-то время после лёгкого полдника, отказавшись от ужина за себя и за удивленного этим фактом Лин Цюши, поспешно отозвал его в сторону и спросил, не хочет ли тот прогуляться с ним немного до сна. - Ого, до сна ещё достаточно много времени, — многозначительно приподняв брови, посмотрел на часы Лин Цюши. - Да, но у меня есть кое-какое дело к тебе. И оно требует того, чтобы мы оба выглядели... хм, достаточно торжественно. Лин Цюши, честно, не понял, что конкретно подразумевал под этим Жуань Ланьчжу, но на всякий случай решил достать свою самую лучшую рубашку на выход, подаренную ему когда-то на день рождения У Ци. Когда он вышел из двери своей комнаты, Жуань Ланьчжу уже был готов и ждал его, оперевшись спиной на стену у двери своей комнаты напротив, с нежностью во взгляде проскользив по фигуре Лин Цюши в черных джинсах и новой рубашке. Темного винно-красного оттенка, с атласным отблеском, она была немного большевата, и со стороны было очевидно, что абсолютно новой, но Лин Цюши это не смущало. В любом случае он такие вещи обычно не носил, предпочитая свободный спортивный стиль, но ради просьбы Жуань Ланьчжу можно было сделать исключение. Кроме того, Лин Цюши был рад, что предоставилась возможность хотя бы однажды воспользоваться подарком У Ци, до сих пор пылившимся на дальней полке. - Готов? — улыбнулся Жуань Ланьчжу, — тогда идем? - И куда, интересно, мы направляемся? — Лин Цюши отчего-то хотелось смеяться, и он не стал сдерживать внезапный порыв радости. Тем более, что обычно для этого было не так много поводов. - Идем, — повторил Жуань Ланьчжу, — скоро все узнаешь, хочу тебе кое-что показать... — и со сверкающим взглядом и сияющей мягкой улыбкой взял Лин Цюшиза руку, увлекая за собой. Лин Цюши смущенно улыбнулся, но с удовольствием позволил взять себя за руку и последовал за ним. Под удивленными взглядами всех собравшихся в гостиной. Они сели в машину. За рулем своего очередного, последней модели, авто Жуань Ланьчжу смотрелся уверенно и дерзко, на огромной скорости беспрестанно обгоняя и маневрируя на дороге. Хотя по мнению Лин Цюши в этом и не было никакой большой необходимости, тем не менее вид такого крутого Жуань Ланьчжу ему невероятно нравился и привлекал. При взгляде на него откуда-то изнутри поднималось необычное, объемное и приторно-сладкое, словно сахарная вата, согревающее чувство, заставляющее все внутри переворачиваться и замирать, искрящееся по нервным окончаниям и переходящее в приятно-щекочущее покалывание, ощущаемое на кончиках пальцев. Они остановились перед внушительных размеров зданием, настолько высоким, что от того, насколько пришлось поднять голову вверх, чтобы увидеть самую его верхушку, у Лин Цюши приятно закружилась голова. Это был фешенебельный район, и, очевидно, здесь были расположены одни из самых дорогих офисов и ресторанов. - Вот это обзор! Прекрасный вид! — от смущения только и смог сказать Лин Цюши, потрясенный масштабом и красотой картины, простиравшейся перед ними за абсолютно прозрачными стенами кабины лифта. Когда они поднялись почти на самый верх, перед ними открылись темные стеклянные двери. Жуань Ланьчжу прошёл вперед, Лин Цюши последовал за ним. Первое, что бросилось в глаза Лин Цюши, это то, что они, как ни странно, в такой час пик оказались единственными посетителями весьма просторного зала. Жуань Ланьчжу тут, казалось, давно ждали. Он перекинулся несколькими фразами на непонятном для Лин Цюши языке с администратором, тепло поприветствовавшим и проводившим их за красиво сервированный стол, расположенный прямо у самого окна. Окно было просто огромным, буквально во всю стену, с панорамным обзором, Лин Цюши никогда раньше не видел таких. Стекло, очевидно, было толстостенным и прочным, хотя и производило ощущение лёгкости и кристальной прозрачности, сквозь него было видно весь город с высоты птичьего полета, как на ладони. Лин Цюши подошёл вплотную, завороженно рассматривая открывающийся вид, и не преминул возможностью опробовать стекло руками. Официант, увидев его милое выражение лица в сочетании с желанием проверить технические характеристики стекла, улыбнулся и что-то прокомментировал Жуань Ланьчжу. - Что он сказал? — спросил Лин Цюши. - Он сказал: можете не волноваться, оно бронированное. - Ну, не то, чтобы на нас кто-то хотел бы напасть здесь, за пределами Дверей, — и это уже хорошо, — расслабленно заметил Лин Цюши, — но совсем не хотелось бы упасть с такой высоты. - Почему же? Если и умирать, я лично предпочел бы, например, вот так - ощущая ветер, простор и энергию свободного падения, но зачастую мы лишены выбора даже в этом, - грустно улыбнулся Жуань Ланьчжу, и Лин Цюши явно уловил интонацию какого-то непонятного томления, отрешенной тоски и бесконечного одиночества в его словах. Сердце его сжалось. - Но сегодня мы здесь не для этого, — подмигнул ему Жуань Ланьчжу, и прежнее выражение мгновенно исчезло с его лица, - предлагаю насладиться видом и местными угощениями. Я позволил себе выбрать за нас двоих, если ты не против. - И что это за кухня? — с любопытством поинтересовался Лин Цюши. - Русская, — многозначительно изогнув одну бровь, и наблюдая за реакцией Лин Цюши, произнёс Жуань Ланьчжу. - Отлично, никогда не пробовал, но много слышал, — улыбнулся Лин Цюши в ответ. - Это лучший ресторан, если ты давно хотел это сделать. Я долго его искал и проверил несколько мест, прежде чем остановить свой выбор на нем, - понизив голос, сказал Жуань Ланьчжу. — К тому же я уже успел пообщаться с его владельцем, он русский и он единственный, кто смог выбраться из Двери, которую нам еще предстоит пройти, умный и отчаянно храбрый парень. Далее Лин Цюши попробовал, наконец, пельмени, осетрину под клюквенным соусом, блины с красной и чёрной икрой, открыл для себя странный на вкус салат под смешным названием "Винегрет", узнал что такое лепешки под названием "Шанежки", и ещё много всего, что понравилось ему на вкус, но названия он с первого раза не запомнил. - Это нормально, будет повод повторить, — тепло, по-доброму рассмеялся Жуань Ланьчжу, глядя на его озадаченное очередным названием лицо. От водки они оба отказались, Жуань Ланьчжу заказал только легкое эксклюзивное вишневое вино для них обоих. Время за приятным общением пролетело быстро. Жуань Ланьчжу шутил и острил как всегда, но сегодня единственным адресатом, на которого было направлено все его внимание, был Лин Цюши, поэтому все это было без ядовитых подколов или укоров. Его остроумие сегодня было подчеркнуто какой-то небывалой мягкостью и легкостью. Лин Цюши поймал себя на мысли, что он в жизни столько не смеялся. Жуань Ланьчжу же казалось, что при каждой улыбке Лин Цюши что-то внутри него светлело и теплело, как будто он мог физически различить внутренний свет Цюши, и как будто тот достигал его, наполняя все его существо до краев, до предела, какой-то небывалой ясностью и осознанностью. Зарядившись положительной энергией друг от друга, оба ощутили, что напряжение последних нескольких дней после неприятного инцидента в последней пройденной Двери постепенно развеялось. Сытые и довольные они вернулись домой. Время было еще не позднее, но обитатели Обсидиана к этому времени уже разошлись по своим комнатам. Лин Цюши поблагодарил Жуань Ланьчжу за отличный вечер, Жуань Ланьчжу встречно сказал спасибо, в ответ на удивленный взгляд Лин Цюши, отметив, что без его общества вечер был бы неполным, да и вообще ничего бы не состоялось. Они улыбнулись друг другу в коридоре и разошлись по своим комнатам